|
|
Теория Бейссера, изменения и переносАвтор статьи: Заровняева Елена Владимировна
«Будь самим собой» и иные призывы и размышления очень популярный и настолько заэксплуатированный оборот в наше время, что в народе придуманы анекдоты вроде этого: «Мужчину, таким, какой он есть может принять только военкомат». Грустный смысл этой шутки для меня в том, что краткое и простое, на первый взгляд «быть самим собой» это порою поиски и смысл всего жизненного пути человека. И вот, человек (к примеру, я) в поисках самого себя приходит на терапию. Самое начало моего соприкосновения с психотерапией ознаменовалось потрясением, что мой терапевт не будет мне рассказывать как нужно жить и кто я такая, не будет колдовать надо мной волшебства, в результате которых моя жизнь сложится благоприятнейшим для меня образом - при чем я даже не знаю каким! (до сих пор не знаю). Да, меня потрясло известие, что терапевт «вступит со мной в отношения» и «так и работает терапия». ОТНОШЕНИЯ - вот что поразило меня, пронзило и откликнулось болезненной тоской, одновременно в сердце ходуном заходила стародавняя надежда на нечто непознанное, страстно желанное и «настоящее». Наверное, так зарождается перенос…Ну, у меня-то точно так! Вспыхивает надежда, что есть ещё один шанс! Не все потеряно, я ещё смогу. А что смогу, на что шанс? И далее – насытиться вниманием, заботой, ощущением «мой/моя», «он/она лучший/лучшая», «я самая любимая, лучшая», вот он тот самый человек и та самая ситуация, когда возможно я смогу "наесться", утешиться, успокоиться, быть признанной, понятой, принятой, смогу получить подтверждение, что то, что есть внутри меня это нормально, адекватно, я - хорошая! И желанное и сокровенное - «МЫ». Думаю, почти каждый может дополнить этот список своими уникальными нуждами. Перенос, на мой взгляд, сформированный чтением книг и статей, – это известное, обнаруженное Фрейдом явление, когда определенная ситуация в терапии провоцирует возбуждение в клиенте целого, взаимосвязанного комплекса проекций родом из самого раннего детства и отношения развиваются в русле этих проекций. То есть, один из участников взаимодействия становится объектом, на который переносятся необходимые другому отношения для воссоздания и репереживания не случившегося, но жизненно важного из ранних значимых связей. Некоторые описания и определения переноса (или трансфера) содержат прилагательное «бессознательное» или «неосознаваемое» перенесение. Я считаю, что перенос может быть неосознанным, а может быть частично осознаваем, и даже, осознаваем полностью. По своему клиентскому опыту психотерапии я знакома с тем, что в самом начале терапевтических отношений мой перенос был неосознанный, затем к завершению, он стал все более и более мною узнаваем. Но мне все равно свойственно переносить свои детские неразрешенные, неудовлетворенные и врят ли удовлетворимые уже сейчас потребности и конфликты на других. Да, я осознаю трансферентность ситуации в общении, но от этого трансфер не перестает быть трансфером. И в этом смысле мое жизненное странствие точно описано в последнем абзаце следующей цитаты из «Душевных омутов» Джеймса Холлиса: «Жизнь, сознание и душевное странствие, полное страха и трепета, начинаются с травматического отделения. Связанные с сердцебиением космоса, жаждущие удовлетворения всех своих потребностей в теплом, влажном мире материнской утробы, мы неожиданно для себя оказываемся ввергнутыми в мир холодной планеты, которая, вращаясь вокруг своей оси, падает в пространстве и времени. Нам никогда не удастся ни восстановить, ни полностью пережить снова ощущение мистической сопричастности, ощущение своей идентичности с Вселенной. И будет ли чрезмерным преувеличением сказать, что все свое время мы тратим либо на восстановление этой утраченной связи через разные формы импульсивной регрессии, либо на сублимацию этой глубинной потребности посредством поиска связи с природой, с другими людьми, с богами?» У меня есть идея, которая возможно ошибочна, но я осмелюсь высказать ее здесь - в корне переноса лежат первичные отношения с мамой. Поскольку, любовь, которая столь желанна и ненасыщаема это безусловная любовь - та, что возможна между матерью и младенцем – они когда-то были единым целым и все первичные потребности ребенка обращены к ней. В некоторых источниках описаны отцовский, сиблинговый, так называемый эротический (иногда выделяют эротизированный) перенос, оральный, анальный и прочие. Я раздумываю над мыслью, что это уже искаженные, усвоенные позднее сценарии поиска той самой «настоящей» и безусловной первичной материнской любви. Именно в таком рассуждении я нашла для себя ответ на вопрос - почему не полезно вступать с клиентом в течение терапии ни в сексуальные, ни в дружеские отношения (и вообще не смешивать в иные взаимодействия кроме сеттинга). Терапевт, по меткой версии Витакера, которая мне созвучна, - это приемный родитель для клиента. Секс в таком случае- травма-инцест, а дружба – это, наверняка, повторяющаяся история в которой ребенок должен был поскорее повзрослеть - стать равным, но при этом нуждаясь в зависимых отношениях. Поддерживая такие искаженные травматичные стратегии поиска зависимости клиента терапевт полностью разрушает возможность дальнейшего полезного, терапевтического взаимодействия.
Начинающему клиенту в терапии нужны неравные отношения. В любых отношениях так же встречаются бессознательные части психики участников и это не магия, это то, что люди неосознанно считывают в сочетаниях интонаций, мимике, взглядах, жестах, позах, движениях, особом построении и ритме фраз в общении друг с другом. Несомненно, это относится и к терапевтическим отношениям. Клиент выбирает терапевта чтобы довериться, принять помощь другого как минимум, как максимум – он бессознательно ищет себе маму…..
Возникновению символической части (переноса) в терапевтических отношениях способствует изначальная ассиметрия - эти отношения существуют для клиента, как и в симбиотическом периоде взаимодействия мама существует для ребенка. Такая ассиметрия в терапевтических отношениях на первых порах нужна клиенту - она структурирует отношения и дает опору, безопасность, возможность встать на ноги и действовать во внешнем мире, обеспечивает потребность в идеализации. И, если, в символических отношениях терапевт это «мама», то границы сеттинга – это «папа» - то, что препятствует полному слиянию, то, что на символическом уровне, встает между ребенком и мамой терапевтом. За границами сеттинга есть и другая жизнь терапевта, другие любимые люди и эта жизнь не относится к терапии. Этот фактор препятствует полному слиянию и способствует взрослению клиента - это выносимая, выдерживаемая, полезная фрустрация. Она относится к реальности и способствует взрослению. Замещение символических отношений реальными указывает на проработку переноса. Но если терапевт становится реальным слишком рано, то терапия проваливается-воссоздается ситуация детства клиента, когда он вынужден был стать «взрослым», не пережив до конца периодов зависимости и сепарации и не разрешив проблемы тянущиеся из этих этапов взросления. Хочется здесь привести цитату из книги «Убийство души. Инцест и терапия» Урсулы Виртц. Она описывает конкретную терапевтическую ситуацию: «Речь идет о чем-то большем, чем переносе неразрешенных конфликтов детства и отцовских проекций на аналитика. Энергия, которая констеллируется между психотерапевтом и клиенткой, превосходит все сугубо личное. За поиском личного отца стоит также поиск архетипического отца, тоска по соединению с чем-то, что исцеляет».
В моем понимании она очень точно определила суть и жизненную необходимость символической части терапевтических отношений. Повторюсь - тоска по соединению с тем, что исцеляет, потребность в целостности (однокоренные слова исцеление и целостность). Желание стать, в конце концов, человеком, которым рождена (говорю про себя), могла бы быть, но не являюсь. Восстановление связи с самой глубинной сутью. Так хочется наконец-то найти в себе свой дом. Возвращаясь к "Парадоксальной теории изменений", которую в короткой статье описал Арнольд Бейссер. "Изменение происходит тогда, когда человек становится тем, кто он есть на самом деле, а не тогда, когда он пытается стать тем, кем он не является. Изменение не происходит через намеренную попытку изменить себя самого или кого-либо, но происходит тогда, когда человек старается быть тем, кто он есть на самом деле – быть полностью вовлеченным в настоящее. Отвергая роль агента по изменениям, мы делаем так, что значимое изменение может произойти. Гештальт-терапевт отказывается от роли этакого «специалиста по изменениям», так как его стратегия – поощрять или даже настаивать на том, чтобы пациент был тем, кто он есть на самом деле. Он верит, что изменения не происходят с помощью намеренных попыток, принуждения или убеждения, или путем инсайта, интерпретаций, или чего-либо подобного по смыслу. Скорее, изменение может произойти, когда пациент отказывается, хотя бы на некоторое время, от попыток стать тем, кем он хочет стать, и пытается быть тем, кто он есть на самом деле. Посылка состоит в том, что человек должен остановиться на одном месте, чтобы иметь некоторую (небольшую) опору для движения, и ему тяжело или невозможно двигаться без такой опоры". И, на мой взгляд, несомненно, в терапевтическом кабинете встречаются две эти красивые и правдивые теории на пересечении психоаналитического жанра и гештальттерапии. Чтобы стать самим собой и найти в себе свой дом, необходимо регрессировать, стать зависимым ребенком своей мамы-терапевта и от нее научиться познавать и любить самого себя. Гарри Гантрип пишет: «Регрессия-это бегство в поиске безопасности и шанса нового начала. Но регрессия становится заболеванием при отсутствии какого-либо терапевтического лица, с кем и к кому можно было бы регрессировать». Терапевтические зависимые отношения делают целым (исцеляют). Осмелюсь написать такое предложение. Здесь можно и остановиться, но я попробую внести ещё один оттенок в тему, основываясь на мыслях Гарри Гантрипа, изложенных в книге «Шизоидные явления. Объектные отношения и самость». Идея совместного рассмотрения парадоксальной теории изменений и взглядов Гантрипа не моя, я нашла ее в интернет-блоге. И идея удачная на мой взгляд. В главе «Бисексуальность как «бытие» и «делание» Гантрип пишет, ссылаясь на точку зрения Винникота о «мужском» и «женском» элементе в психике человека вне зависимости от пола, и связывает их со способностью «делать» и «быть». Он считает, что первоначальный «женский» элемент выражен в состоянии «быть» - переживания бытия и вносится, обретает опору и жизнь в нашей психике благодаря отношениям с матерью. «Мужской» элемент - «делание», созидание - вторичен по отношению к «бытию» и привносится связью с отцом. Эти термины требуют ещё более точного осмысления на его взгляд. И, далее, в главе «Вытеснение, уход и диссоциация» так развивает эти идеи: парадоксальной теории изменений и взглядов Гантрипа не моя, я нашла ее в интернет-блоге. И идея удачная на мой взгляд. «Переживание «бытия» является чем-то большим, чем простое осознание «существования». Оно вовлекает в себя чувство надежной безопасности жизни, возникающее оттого, что человек знает себя как реальное лицо, способное устанавливать реальные связи. Переживание «бытия» является началом и основой осознания возможностей нашей «сырой» человеческой природы для развития себя как «личности» во взаимоотношениях. Эти возможности заложены в нашем психобиологическом наследии, но могут быть развиты лишь в том, что Винникотт называет «содействующим окружением» — адекватным материнским уходом на старте: так что переживания «бытия» и «бытия во взаимоотношениях» с самого начала нераздельны. Когда развивается это чувство «бытия», «делание» следует за ним как легкое и естественное самовыражение подлинного интереса. Если же чувства «бытия» нет, естественное «делание» не имеет места. Активность становится напряженной попыткой принудить не чувствующую себя в безопасности личность к продолжению «озабоченной» деятельности. Такая деятельность может стать маниакальной или обсессивно-компульсивной, ибо «психика» не может остановиться, расслабиться или отдохнуть из-за тайного страха распасться в несуществование. Именно способность индивида к переживанию чувства «бытия» диссоциируется, остается нереализованной на старте развития. Индивид не может чувствовать себя реальным, потому что на старте жизни никто не пробудил эту способность. Его мать дала ему так мало подлинной связи, что он в действительности стал чувствовать себя нереальным. Это проявляется с поразительной ясностью у тех пациентов, которые чувствуют себя настолько подорванными, что полагают, что никогда не будут достаточно сильными для того, чтобы справляться с жизнью». Собирая все вышеизложенное осмелюсь резюмировать: «Чтобы «быть самим собой» –таким каким создала природа, чтобы найти в себе самом свой дом и справляться с жизнью необходимо в символических зависимых терапевтических отношениях получить опыт «бытия» - чувство надежной безопасности жизни, возникающее от того, что человек знает себя как реальное лицо, способное устанавливать реальные связи. В терапии важен регресс с символической мамой-терапевтом с целью осознать и впитать каждой клеточкой своего мозга, тела и души ощущение «я есть», через связь с ней, через ее способность чувствовать совместно, способность к сопереживанию, способность чувствовать себя «находящейся во взаимоотношениях». Чтобы меняться, надо сначала быть. Я в пути. Список литературы:
Категория: СТАТЬИ » Статьи по психологии Другие новости по теме: --- Код для вставки на сайт или в блог: Код для вставки в форум (BBCode): Прямая ссылка на эту публикацию:
|
|
