Зависть декларируемая и никогда

Считается, что одной из позитивных составляющих зависти является признание.

И действительно, когда кто-либо утверждает, что завидует нам, мы, если, конечно, настроены к этому человеку дружелюбно, стараемся услышать в его словах именно это: «Ты крут. Я тоже хочу стать таким же крутым, как и ты».

Именно такую зависть нам хочется репостнуть в фейсбуке или разместить в Инстаграмме. Именно о ней мы предпочитаем фантазировать, когда покупаем, например, машину премиум класса и выставляем ее перед домом всем на обозрение. Именно такую зависть пытаемся декларировать и сами, когда хвалим другого.

Но, будучи специалистом в области психологии, я всегда предпочитаю смотреть туда, куда сами люди, приходящие ко мне за поддержкой, смотреть боятся или по разным причинам отказываются.

Вот и сейчас...

«Дима, ты так хорошо пишешь, завидую тебе», — комментируют мои статьи друзья и коллеги. И, видимо, ожидают, что в ответ я расплывусь от счастья в признательной улыбке. И поставлю лайк под этим их сообщением.

Что же, лайк-то, конечно, я поставлю. Куда без этого в наше время? Но вместо радости и удовольствия в такие минуты, скорее, съежусь от ужаса. И инстинктивно начну оглядываться по сторонам, бессознательно просчитывая маршрут для бегства.

Ведь зависть по моему глубокому убеждению — исключительно разрушительное чувство.

Если не происходит ничего из перечисленного, то, как правило, завидующий начинает разрушаться сам, заворачивая свою агрессию в болезненный симптом или деструктивное поведение.

Именно поэтому я не радуюсь, услышав подобные, так называемые, комплименты. Они меня пугают. Как бы неадекватно на первый взгляд это не выглядело.

Впрочем, если у меня все же есть выбор, я предпочитаю, чтобы завидующий мне человек говорил именно о зависти, а не предъявлял ее в форме кокетливого восхищения. По крайней мере, тогда я смогу успеть подготовиться (либо к бегству, либо к борьбе). Иначе вынужден терять бесценное время на глубокий анализ сказанного и принятие решения о том, что делать дальше.

Однако по вполне понятным причинам, люди, переживающие это осознанное или вытесненное в бессознательное чувство, не часто соглашаются быть столь откровенными, как мне хотелось бы (подозреваю, что и комментариев про зависть к моему писательскому таланту теперь окажется намного меньше).

Это как в анекдоте:

Скрыть собственные замыслы — умение, жизненно необходимое при ведении любой войны.

Но ладно другие. Ими управлять невозможно. А что тогда делать с собственной завистью? Декларировать ее, избегать упоминания о ней, вообще вычеркнуть это слово из личного лексикона, дабы не пугать людей? Или быть может что-либо еще?

Я предпочитаю в таких вещах не быть советчиком. Уж больно остренькая тема. Но, раз уж начал, расскажу, как обращаюсь с ней сам, как поддерживаю клиентов и что иногда предлагаю делать коллегам при обмене опытом.

Насколько сильным окажется это переживание (и, как следствие, насколько быстро и мощно оно вызовет агрессивные поступки) зависит от конкретного человека, от его истории и способности рефлексировать (то есть, обнаруживать собственные чувства, желания и намерения). А, в конце концов — от его способности выдерживать тревогу хотя бы сколь угодно продолжительное время, не сбрасывая ту в отыгрывающих поступках.

Ведь, если не будет его, не будет и неравенства или доказательств того, что я в чем-либо недостаточно хорош.

Так вот, если перевести разрушительные намерения из плоскости активных или пассивных действий в вербальную плоскость (разговоров об этом), легализуя свои агрессивные намерения, но на самом деле не уничтожая другого (как правило, близкого человека) — то, убежден, зависть перестает определять и структурировать отношения.

Мне кажется, достаточно просто сказать другому человеку о том, что ты испытываешь желание его (или его успех) разрушить, чтобы снизить пик внутреннего напряжения. А там, где нет непереносимого напряжения, не будет и неизбежных поступков. И как следствие — нанесенного другому ущерба.

Кроме всего прочего эта откровенность однозначно обезоруживает. Причем, разумеется, не другого, а меня. Ведь если кто-то знает, что я хочу его уничтожить, он может предпринять что-либо для своей защиты. Тем самым лишив меня искушения нанести внезапный удар. И, если не дурак, то, непременно это сделает. А, согласитесь, вредить хорошо защищенному человеку совсем не так безопасно, как безоружному.

Так что, если Вы не хотите в ситуации, провоцирующей зависть (то есть, периодически — в обычной жизни), наносить вред ни другому, ни себе, мне кажется, без откровенных разговоров не обойтись.

Это потом (и то — наверное) можно будет просто самому (мысленно) осознавать, что зависть есть и будет в отношениях с кем-то неравным, но при этом четко и нерушимо принимать решение не давать разрушительным поступкам ходу. А сначала без контакта с живым человеком — никак. Ну не срабатывает эта духовная практика. Если нет навыка выносить зависть в контакте с конкретным человеком, освоить его в условиях мысленного эксперимента - бесперспективная задача.

Разумеется, и это надо отметить, подобные чистосердечные признания выдерживают не любые отношения. Часть близких, узнав о том, как часто Вы удерживаете себя от того, чтобы нанести им вред (например, в форме распускания слухов или словесного обесценивания), просто завалят подступы к себе обломками мебели и строительным мусором, и начнут жечь покрышки при каждом Вашем приближении.

Там, в условиях искусственно созданной близости, почва для нее есть всегда. Но если эти отношения и не выдерживают легализацию Ваших злобных намерений, подобное оказывается не так судьбоносно, как при признаниях родственникам или членам семьи.