Общались недавно с коллегой на тему работы. И зацепил меня этот разговор.
Не то, чтобы я уж категорически против, но и согласиться вполне тоже не могу. На мой взгляд, это зависит…
Сначала про «долго».
Был у меня пациент в реабилитационном центре. Давно, лет пятнадцать назад, не меньше. Было ему тогда за сорок, наркоман, стаж употребления больше двадцати лет. И спрашивает он меня, а сколько времени нужно выздоравливать, чтобы ему вернуться в нормальное состояние. Я отвечаю: «Минимум столько, сколько употреблял». Он рассмеялся: «Утешила, называется. Я не доживу». А я и не собиралась утешать, нет у меня такой задачи. Честно ответила, как есть (он, кстати, жив, трезв, чист, продолжает выздоравливать и, похоже, доволен своей жизнью). Другое дело, что такая перспектива никак не радует наркомана на абстиненции (да и мало кого может обрадовать). Но иной ответ был бы ложью – если двадцать лет планомерно гробить свою жизнь, то быстро и легко это поправить не получится.
Или другой случай. Женщина, лет около 50. В разводе, у сына были большие проблемы с наркотиками, но на тот момент он уже несколько лет был трезв и со своей жизнью неплохо справлялся. А клиентка моя, отходившая к тому времени уже много лет на группы Ал-Анон (сообщество для родственников наркоманов), была своей жизнью категорически недовольна. И скучно ей было, и грустно, и страшно что-то менять. У нас с ней состоялись четыре встречи. А потом она переехала в Италию, устроилась на работу в тур агентство, очень довольна, активна, бодра и полна сил. И это не потому, что я такая «крутая». По сути, терапия была для нее вишенкой на торте, такой завершающий штрих. А всю основную работу она проделала сама (и группы, конечно, помогли). Но терапия, по факту очень результативная, длительной никак не была. (У каждого терапевта, наверняка, есть такие «чудесные» случаи).
Или еще. Обратилась девушка – развод родителей, сложные отношения с мамой, травмы, в результате неуверенность в себе и страхи всего. Хочет по-другому. Травмы детские, то есть глубокие, «системообразующие». И работа постепенная, слой за слоем. Где-то через полгода ей полегчало. Хочет завершать. По-хорошему, там еще работать и работать. Но она хочет завершать. Я никогда не держу, честно сказала, как я вижу ситуацию и отпустила. Года через полтора она вернулась.
К вопросу о длительности.
Конечно, глубокие личностные изменения требуют времени и усилий. И идеальная картинка, когда клиент это хорошо осознает и готов работать. Не всегда клиент это понимает, не всегда хочет и может. Это со стороны клиента.
Есть и сторона терапевта. И положа руку на сердце, хочется предсказуемости и надежности. Начиная сложную работу, хочется быть уверенной, что ее удастся завершить. Чтобы у этих усилий был смысл. А с предсказуемостью как раз проблема.
Можно решить - работать только с мотивированными и состоятельными. Это вариант.
А с другой стороны, никогда же не знаешь, как будет развиваться, чем и когда завершаться каждая из уникальных терапевтических историй. И чем-то это незнание очень притягательно.
Что касается «дорого». Дорого понятие относительное.
Во-первых, зависит от доходов. «У кого-то щи пустые, у кого-то жемчуг мелкий». Если брать сторону клиента, ощутимая для него цена побуждает его больше вкладываться в то, за что он заплатил. Классическая психоаналитическая норма – 10 % от всех доходов. Но я еще не встречала психотерапевта, который ей следовал бы. Это трудно: не принято спрашивать о доходах, не каждый готов об этом говорить, не факт, что клиент выложит всю правду. А если выложит действительно правду, в большинстве случаев это не порадует терапевта (например, у клиента зарплата 30000, ну даже 60000 – за 6000 в месяц психоаналитик работать не будет). А банкиры, чиновники и олигархи о своих доходах предпочитают не распространяться и 10% не отдадут. Поэтому цену назначает терапевт, часто считаясь все же с возможностями клиента.
Во-вторых, дорого или дешево зависит не только от дохода клиента, но и от того, что он покупает. Ради чего-то никаких денег не жалко. За что же платит клиент?
Бывает, он покупает одно, а терапевт ему продает совсем другое. Например, клиент покупает надежду, что все чудесным образом изменится, специалист подтвердит, что он кругом прав и даст ему три действенных, легких в исполнении совета, как ему стать здоровым и богатым (а кто бы отказался?). А терапевт ему продает возможность посмотреть на все с другой точки зрения, увидеть свой вклад, принять ответственность и начать процесс медленных и трудных изменений. В лучшем случае эти два варианта постепенно сближаются (обычно в сторону предложения терапевта, оно не то, чтобы привлекательнее, но точно реалистичнее, а потому результативнее). Но если бы клиент мог сразу это принять, это был бы другой клиент и другая работа.
Есть и еще один нюанс. Клиент часто (не всегда, но все же) понимает, что он хочет. Реалистично это или нет, другой вопрос. Но довольно редко знает, в чем нуждается. Самый очевидный пример, опять-таки в зависимыми. Что хочет наркоман? Тот наркоман, которому употреблять уже невмоготу, которого не раз вытаскивали с того света после передозировки, который украл и продал обручальное кольцо своей матери, торговал собой ради наркотиков и тратит каждый раз два часа на то, чтобы попасть себе в вену? Он хочет употреблять. Желательно, как в начале, «чтобы все было, а ему за это ничего не было». И уходит месяцы, а то и больше, чтобы он хотя бы приблизился к пониманию того, в чем нуждается. Как человек может почувствовать свою нужду в том, чего он никогда не имел?
Или еще. Одна клиентка мне призналась: она теперь опираясь на собственный положительный опыт уверена - от терапии нужно, чтобы человеку говорили, что он молодец и со всем справится. А я не говорила. Я это точно знаю. Я, правда, так думала, тут она права. Но предположение, что клиент платит за то, чтобы терапевт о нем хорошо думал звучит довольно экзотично, не так ли?
И в-третьих. За что терапевт берет такие деньги. В любом случае не маленькие. За поддержку, знания, понимание? Это так. И это зависит от образования, обучения, опыта. Что в свою очередь требует времени, денег, усилий.
Но есть еще кое-что. Свеженький пример. Обратился отец подростка. Я предложила ему встретиться сначала с ним (всегда так предлагаю). Потом пришел его ребенок. А потом он мне говорит, что за работу с подростком он заплатит, а сам он в помощи не нуждался, а, наоборот, мне пришел помочь и платить за это, конечно, не будет. Я его могу понять. Не согласна, но понять могу. Мы с ним в результате договорились. Но этот разговор обошелся мне дороже, чем вся предыдущая работа довольно насыщенного трудового дня. Справедливости ради стоит сказать, что это первый такой случай в моей практике. Но ведь клиенты разнообразны и изобретательны.
Так что насчет дорого?
Я лично не согласна с утверждением, что «дешево хорошо не бывает». Я знаю много коллег, превосходных профессионалов, работающих в бюджетных организациях за небольшие деньги. (Большая часть, правда, работает с детьми, там деньги имеют другое значение для клиента). Все мы работаем так, как можем и умеем. И большие гонорары этого не изменят.
Вместе с тем, психотерапия – не легкий труд. Сложнее, чем кажется на первый, второй и даже третий взгляд. И чтобы психотерапевт мог стабильно работать, он нуждается в адекватном вознаграждении.
И, наконец, «больно».
Не секрет, что к психотерапии обращаются люди, которым плохо, а они хотят, чтобы было хорошо. Возможно, существуют энтузиасты, которых мотивирует исключительно любовь к искусству. Я не встречала. Есть обязательная психотерапия для будущих профессионалов в этой области. И у них хватает сложностей, проблем, травм и других основательных причин поработать над собой.
Одним словом, обращение к психотерапии связано с болью, так или иначе. Но всегда ли болезненна сама психотерапия?
Например. Приходит женщина, от нее ушел муж. Это было неожиданно и очень больно. А еще она испытывает стыд, злость, разочарование, обиду и негодование. Заботливые знакомые советуют отвлечься, забыть, «забить» и расслабиться. Не помогает. Совсем. В терапии я ей предлагаю чувствовать то, что чувствуется: и боль, и злость, и обиду, говорить об этом, плакать, ругаться. Отрицание и избегание чувств (как и любой другой реальности) обходится дороже. Иногда психотерапевт – единственный человек, способный не пугаться и не бежать от этой реальности. Это, разумеется, не единственное, что происходит в терапии, но очень важная ее часть.
Бывает по-другому. Опять про наркоманов. Они не страдают от боли – еще бы при такой анестезии! В реабилитационном центре у любого поступающего пациента либо все в порядке, либо некоторые отдельно взятые проблемы есть, но он справится и теперь все будет иначе. И работа с ним – это сначала работа с защитами. Специалисты делают максимум, чтобы он-таки почувствовал эту боль. Не чувствуя, он будет ее множить, употребляя дальше. И зависимый в этом плане совсем не уникальный случай. С депрессией, с нарциссическим расстройством и так далее, клиенты приходят потому, что они научились подавлять, игнорировать, обманывать боль. И результаты этого печальны. А способность переживать целительна.
И еще. Психотерапия полезна не только и не столько в решении ситуативных проблем, но в регулярно повторяющихся жизненных конфликтах. Как сказал один мой хороший знакомый, не психолог вовсе – филолог (как я люблю такие пересечения!): «где проблема, там и спасение». И лучшим критерием значимости является боль.
Всегда психотерапия это больно? Нет, на мой взгляд. Бывает ли психотерапия без боли? Думаю, тоже нет.
Как, впрочем, и жизнь.