Целебная сила контакта: о чрезвычайной эффективности присутствия в терапии

Несмотря на простоту и общую для многих школ и направлений психотерапии распространенность тезиса о ценности психологического присутствия, стоит сказать об этом отдельно.  Оно является не только необходимым условием для психотерапии, но и главным средством и пространством, благодаря которым становится возможным переживание. 

С самого начала возникновения психотерапии контакт выступал в качестве условия, которое делает психотерапию возможной. В качестве необходимого условия. Достаточным же условием выступал тот или иной метод и инструментарий психотерапии, соответствующий методологии школы. Т.е. некий набор техник, правил, методик, которыми достигался терапевтически значимый эффект. В психотерапии, фокусированной на переживании, присутственный контакт расширяет свое значение, что является принципиально важным для трансформации представлений о психологической помощи. Контакт из необходимого условия психотерапевтического процесса превращается в его сущность. Он становится тем пространством, в котором разворачивается процесс переживания и происходят терапевтически важные изменения, а также главным средством, которое опосредует эти изменения.

При этом принцип примата качества над содержанием оказывается справедливым и здесь. Не так важно, о чем мы говорим с нашим клиентом в процессе психотерапии, как то, каким принципиальным оказывается степень нашего обоюдного психологического присутствия в разговоре. Почему именно так? Такая трансформация значения контакта и его использования в процессе психотерапии стала необходимой после введения принципа децентрализации власти, который, напомню, заключается в том, что психика «поселяется» за пределами субъектов контакта, она как бы «переселяется» в терапевтический контакт. При этом субъекты контакта становятся вторичными по отношению к самому контакту. Они как бы появляются из него, выступая в некотором смысле в качестве вытяжек из контакта.

Разумеется, что при таком положении вещей контакт оказывается несводим к вкладам его участников, как мы привыкли с вами думать. Наоборот – он является источником всех проявлений субъектов контакта. По этой причине фокус нашего внимания в процессе диалогово-феноменологической психотерапии сдвигается с содержания контакта – к качеству психологического присутствия терапевта и клиента в нем. Чем больше власти в процессе психотерапии таким образом нам удастся вернуть контакту, тем эффективнее будет происходить терапия. Содержание же терапии становится в некотором смысле проявлением сущности контакта, его овеществлением что ли. Другими словами, то, что мы говорим в процессе присутственного контакта оказывается тем транспортом, который движет нас в сторону терапевтически значимых изменений. Двигателем же этого транспорта, равно как и дорогой, по которой он движется, оказываются переживание и контакт соответственно.

Еще одна функция контакта с высокой степенью психологического присутствия заключается в том, что он является конденсатором витальности, жизненной энергии, необходимой для любого рода полевой трансформации. Сам факт психологического присутствия концентрирует в рамках контакта довольно большой объем витальности поля. Полагаю, вы, уважаемый читатель, не раз в обыденной жизни или в психотерапии сталкивались с этим явлением – в момент наиболее полного присутствия вашей Жизни в Жизни другого человека энергия этого контакта порой увеличивается  в десятки раз. Все феномены в этом контакте обладают настолько высокой витальной энергией, что создается ощущение, что воздух вокруг как будто звенит, или становится по ощущению каким-то более плотным что ли. Вся энергия оказывается сосредоточенной в одном месте.

Происходит это, думаю, по двум основным причинам. Во-первых, в присутственном контакте концепции оказываются частично или полностью парализованными в своей активности, и тем самым они не оттягивают энергию на поддержание внутриконцептуальных связей и питание принудительной валентности. При этом освободившаяся витальность потоком стремится в контакт. По этой причине, полагаю, стоит рассматривать контакт с высокой степенью психологического присутствия в качестве самостоятельного терапевтического фактора. Он сам по себе оказывается целебным. Во-вторых, в процессе присутственного контакта на фоне частичного паралича концепций self-парадигмы мы оказываемся гораздо ближе к зоне первичного опыта – к этому «ядерному реактору», продуцирующему витальность в чистом виде. Это зона, в которой витальная энергия поля еще не связана в рамках каких бы то ни было феноменологических конгломератов. Естественная валентность определяет динамику происходящего. 

Но давайте пока остановимся в описании близости к первичному опыту, поскольку я хотел бы рассмотреть ее в качестве отдельного и наиболее мощного терапевтического фактора. В данном же контексте, возвращаясь к сущности и значению присутственного контакта, отмечу, что для того, чтобы терапия, фокусированная на переживании, была эффективной, терапевту очень важно следить за степенью психологического присутствия в контакте. Что предполагает использование витального усилия Жить (а не волевого усилия контроля). 

http://pogodin.kiev.ua/news/celebnaya-sila-kontakta-o-chrezvychaynoy-effektivnosti-prisutstviya-v-terapii