Метаморфозы памяти

        На пешеходном переходе остановилась пожилая женщина. Стояла и смотрела. Мимо неслись машины, чуть притормаживая перед ней и, убедившись, что она стоит и идти не собирается, уносились дальше по своим делам.
        Я заметила её во вторник. В четыре часа пополудни. И в среду, и в четверг она стояла на том же переходе как часовой. Сначала я решила, что она кого-то ждёт. Может быть старую знакомую, с которой они вместе пойдут пройтись, или кто-то её подвозит на машине и они договорились встречаться на этом месте. Я придумала целую историю про встречи на перекрёстке.
        В пятницу уже издали я увидела знакомую фигуру на переходе. Перед ней остановилась машина, с пассажирского сиденья выскочила девушка, хлопнула дверь, машина умчалась, гуданув на прощанье. Пассажирка резко развернулась, не заметив выбоину в асфальте, и приземлилась на четыре точки прямо перед моей дамой.
       - Ах, деточка! – всплеснула та руками, а девушка села на бордюр и зарыдала. 
        Тут и я подоспела.
       - Вам помочь? – спросила я.
       - Сама! – в один голос ответили мне обе женщины и переглянулись.
         Это “сама” прозвучало диссонансом с внешней картиной: одна сидит на бордюре, вторая, в нерешительности, стоит рядом, но по уверенности в глазах сидящей женщины и выпрямившейся спине другой, я поверила им сразу - они справятся, нужно только чуть-чуть поддержать.
         Наша небольшая компания вызывала любопытство и создавала препятствие для проходящих и проезжающих. И, чтобы не создавать помех движению, мы втроем переместились в сквер с лавочками: девушка прихрамывая, меня дама взяла под руку.
         Выбрав лавочку почище, все разместились по старшинству. Девушка быстро оценила ущерб, чуть припудрилась, освежила помаду, отряхнула пыль с брюк, чуть поморщившись, когда задела ссадину на ладони. Тряхнула головой: «Спасибо, дамы!» и зашагала к метро.
          - Вот и моя такая же, - вздохнула моя соседка, - вечно спешит: дела у неё, подруги.
           Мы просидели в сквере больше часа - у меня было время до консультации и Софья Павловна не спешила. Она рассказывала о своей дочери, вспоминала детство (свое или дочери было не всегда понятно) и ещё что-то про цветы на подоконнике и свадебное платье. Я слушала, а когда Софья Павловна замолкала, я спрашивала про детали, уточняла когда это было: утром или вечером, какого фасона платье было на ней, какие цветы нарисованы на её чашке, чем пах букет на окне, стойкие ли у неё были духи, и она принималась за свой рассказ вновь. Особенно понравился ей вопрос про духи,отвечая Софья Павловна стала живо жестикулировать, показывая размер флакона, вспомнила цвет коробочки и посетовала что сейчас таких не найти. Только чем они пахли никак не могла вспомнить.
             Теплый ветер поиграл с фантиком от конфеты “Красная Шапочка” и мазнул нас знакомым ароматом только что распустившегося жасмина. 
            - Может быть жасмином? - спросила я. 
             Софья Павловна глубоко вдохнула, смахнула слезы:
             - Да, жасмин…
             - А у меня жасмин связан с кошками. У тетушки был белый кот и звали его Жасмин, -сказала я.
             Софья Павловна встрепенулась и, вдруг, заспешила:
            – Кот. Кота надо кормить. Я здесь рядышком живу, за сквером, во-о-он там.
Нам оказалось по пути и я проводила Софью Павловну почти до самого дома.
             - Спасибо, что посидели со мной, выслушали. Сейчас все спешат, всё на бегу, и слушают, да не слышат - сказала она мне на прощанье.
             - Здравствуй, Вероника, - кивнула моя попутчица встречной даме и направилась к подъезду. Дама замерла и уставилась на меня:
              - Мы знакомы?
              - Нет, насколько я помню – промямлила я.
              - А откуда Вы знаете как меня зовут? – наседала на меня Вероника.
              - Я и не знаю!
              - Так Вы же только что со мной поздоровались и по имени меня назвали!
              - Это не я! Это - Софья Павловна! Она, видимо, Ваша соседка и знает Вас давно!
             - Она-то моя соседка! Но, только, она потеряла память и не помнит ничего уж лет двадцать как! И сын во все карманы ей насовал записок с адресом и номером телефона!
             - Сын? А мне она про дочь рассказывала.
             - Дочь у неё под машину попала, недалеко отсюда, за сквером. Куда-то спешила или засмотрелась. Замуж она собиралась. Красивая была и жасмин любила – вечно на окне букет в вазе стоял. А как её не стало, так Софа и начала терять память. И меня перестала узнавать. А раньше ведь, подругами были. Это же я тогда ей сказала…первая... И из дома сын старается её не выпускать. Сам-то сейчас в командировке, а за Софой сиделка присматривает. Так Софа от неё который день удирает, её добрые люди приводят. Говорят, на переходе стоит. Вы её тоже там нашли? Погодите… Если не Вы Софу привели, так она что, вспомнила где живет? И как меня зовут?!
                  - А её никто по голове не стукнул? – это уже мне вопрос.
                - При мне – нет!
               Я шла и думала о том, что процесс восстановления памяти у Софьи Павловны начался с падения девушки на месте давней трагедии, развился в ответах на мои вопросы и завершился ассоциацией старых духов с запахом жасмина с днем сегодняшним, в котором есть голодный кот. И, сказанные в унисон слова, пробудили давно похороненные воспоминания, а дуновение жасмина и рассказ о прошедших событиях заинтересованной слушательнице помогли Софье Павловне вернуться в прошлое и принять его.
                 Я резко повернула назад. Вероника ещё стояла возле подъезда.
                - А кот? Двадцать лет назад у неё был кот ?
                - Не-е-ет, - опешила она от моего вопроса. - Кота сын купил недавно. Говорят, коты умеют лечить своих хозяев.
                 Похоже, что без кота в этом деле не обошлось. Мне он точно помог подобрать ключик к дверце воспоминаний Софьи Павловны. И, безусловно, заслуженно получил свою мисочку с едой.
                  Петляя по знакомым улочкам, я спешила на назначенную встречу. Привычка приходить заранее, чтобы проветрить кабинет, перевернуть календарь, поставить воду, проверить «фишечки», которые предполагаю использовать именно в сегодняшней сессии, дала мне фору по времени, чтобы побыть рядом с Софьей Павловной, выслушать её рассказ и рассказ её соседки, вслушаться в невысказанное. Про горе утраты и невозможность с этим смириться, про огромную любовь и терпение и про деятельную надежду сына на выздоровление матери.
                   В своей работе, как и в истории с Софьей Павловной, я стараюсь найти подходящие слова, чтобы успокоить человека, снять тревогу, помочь горюющему высказать всю боль и обиду, поддержать и поделиться теплом. И много рассказываю его близким как себя вести, что говорить, когда молчать. В этом мне очень помогает метафорический язык историй, былей и небылиц. 
                  И я обязательно вплету эту историю про исцеляющего кота и ароматный жасмин в канву беседы с тем человеком, кому будет необходима поддержка и участие, и, возможно, именно это наведет его на важные мысли, подскажет способ действий, подарит надежду.

                   А на переходе Софью Павловну я больше не встречала. Мне нравится, когда после наших встреч, люди уверенно идут своей дорогой, не задерживаясь в потерянности на личных “переходах”, когда преодолевают препятствия и не боятся просить помощи в этом. Я поддерживаю и помогаю разобраться в чувствах и мыслях, делюсь опытом или могу рассказать историю с хорошим концом.