Больше, чем эмпатия Часть 6 (перевод книги)

Продолжаю публикацию своего перевода книги Ричарда Эрскина "Больше, чем эмпатия".

Окончание Главы 2 "Терапевтический опрос".

5.Мысли. Несмотря на то, что эмоции клиента часто поглощают наше внимание и интерес, мы должны не упускать из вида когнитивные аспекты, которые сопровождают эмоции. Но при этом мы не должны допускать (как легко это сделать и как потенциально разрушительно не делать этого!) что мы знаем, что он думает. Предположения о процессе мышления клиента – это только предположения. Важно спрашивать о том, что думает клиент; также важно прояснить то, что мы спрашиваем, а не говорим клиенту, что он думает и как ему следует думать. И снова, мысли о том, что происходит сейчас на терапевтической сессии, в отношениях с терапевтом, особенно полезны.

Работа с Дэном это хороший пример подобного типа исследования. Возможно, вы помните отрезок работы с ним, который был в этой главе ранее, где терапевт спрашивал у него, о том, будет ли полезной для него воображаемая беседа с его отцом. В следующем коротком отрезке терапевт снова приглашает клиента поговорить со своим отцом непосредственно о его чувствах, более чем просто диалог о них самих.

Дэн: (вздох) Сейчас, я снова застрял.

Терапевт: Нет ли здесь случайно того, с чем ты не хочешь соглашаться со мной?

Дэн: Хммм… Да, есть. Я думаю, что мысль о разговоре с отцом выглядит для меня не иначе как пустая трата времени. Я просто не хочу этого делать.

Спрашивая Дэна о том, что думает по поводу взаимодействия с терапевтом приводит к важной информации о том, что его переживание здесь-и-сейчас такое же, как его отношения с отцом. Далее можно спросить либо о том, как это для него справляться со своим несогласием с терапевтом либо о его решении, о том, что разговор с отцом это было бы только пустой тратой времени либо о его опыте выражения своего желания (« Я просто не хочу это делать») открыто и непосредственно.

6.Выводы и решения. Разрыв контакта с собой и с другими обычно включает в себя некоторые решения, выводы и реакции направленные на выживание. Редко являясь частью нашего осознанного знания, подобные решения и реакции позволяют выследить ранние события, которые обучили нас некоторым стратегиям, направленным на выживание (Greenwald, 1971, 1973; Goulding & Goulding, 1979; Berne, 1972). Проблема заключается в том, что подобные стратегии позже имеют тенденцию использоваться верно - и не верно - «здесь и сейчас». Так как выводы или решения часто либо находятся вне осознания, либо применяются в жизни как естественные и постоянные реакции, то они не могут ставиться под сомнение или совершенствоваться; когда они приводят к проблемам мы часто приходим в замешательство, страдаем или чувствуем себя смущенными. Убеждение Дэна в том, что разговор с отцом (и, как расширение, с кем-либо другим) был бы пустой тратой времени является примером подобного вывода; это приводит его к тому, чтобы держать свое мнение при себе и воздерживаться от открытого выражения своих желаний и потребностей. Спрашивая клиента об их выводах и решениях, терапевт помогает переносить эти реакции обратно в осознание, где они могут быть перепроверены с точки зрения взрослых знаний и опыта.

В следующем отрезке работы, Эллис рассказывает о паре роликовых коньков, которые ей купил брат, когда она была маленькой. Этот подарок выделяется в ее памяти, не только потому что она обожает кататься на них, но еще потому, что она до этого не получала такого подарка; её нерадивые родители никогда не дарили ей подарков. Заметьте, как терапевт поддерживает (выводя наружу детали, которые связаны с тем, как она живет свою жизнь) ее исследование своего решения, которые возникли в результате ее ранней депривации:

Терапевт: Значит, коньки имели для тебя большое значение, Эллис… Что было еще важным для тебя?

Эллис: Решение, что я никогда не буду такими как они.

Терапевт: Расскажите мне, что вы имеете в виду.

Эллис: Я решила, когда была маленькой, что я никогда, никогда, никогда не буду как они, и не буду воспитывать детей как они; не буду как они; не выйду замуж за такого мужчину как мой отец. Я не буду такой как моя мать. Я не буду напиваться. Я не буду бить. Я не буду жестокой.

Терапевт: Не вышла бы замуж за такого человека, как твой отец и ты никогда не была бы жестокой; и никогда бы не била…

Эллис: Правильно

Терапевт: Не было бы никакого гнева или что-то в этом роде.

Эллис: Правильно. Мы бы никогда не повышали наш голос.

Терапевт: Хмм. Какое важное решение!

Значения. Заметьте, в выше приведенном отрезке работы, что когда Эллис в первый раз сформулировала свое решение, терапевт сразу попросил ее рассказать о том, что это решение значит для нее. Люди определяют значение переживаний, решений и слов различным образом, поэтому всегда рискованно допускать, тот факт, что мы знаем, о чем ведет речь клиент в каком-то конкретном предложении (Efran, Lokens, & Lokens, 1990). Перед тем как сделать такое допущение, нам необходимо провести исследование, спросить об этом у самого клиента. «Исследование» значений открывает перед нами обширную массу возможных вопросов: почти все может иметь значение, и даже то, что не имеет его, даже отсутствие смысла может быть значимым (Хмм.. какое путаное предложение. Мне интересно, что оно значит!). Исследование может касаться значений того, что клиент говорит, что он чувствует, и того, что он делает. Чего бы оно не касалось, цель одна и та же: расширить осознание клиента и вернуть клиента назад к контакту, с тем, чтобы утеряно.

Следующий сегмент взят из работы, которая выполнялась в процессе групповой терапии, которая продолжалась в течение нескольких сессий. Жанель села немного позади всех остальных участников группы. Она начала плакать, сжавшись на скамейке и вздрагивая всем телом. Это было необычно, было нечто противоречивое в ее поведении, как если бы она не хотела мешать, но также и хотела быть замеченной. В конце концов, после небольшой работы с одним из участников, терапевт попросил ее рассказать о том, что случилось. Она стала описывать ряд болезненных воспоминаний, и терапевт пригласил ее взглянуть на смысл ее фокусировки на этих воспоминаниях.

Терапевт: И ты переживаешь чувство крайней необходимости всего этого?

Жанель: Нет, я могу не думать об этом. Я позволила этому, позволила этому развиться, потому, что я думала, будет время для моей работы этим утром. Я думаю я могу это отложить, но…

Терапевт: И ты переживаешь чувство крайней необходимости рассказать всё это именно сейчас? (Жанель не ответила на вопрос; она продолжает плакать) Какой значение имеет для тебя твой плач?

Вместо того, чтобы исследовать ее понимание, что выглядит таким очевидным, того что выражение сильных эмоций является естественной частью процесса Жанель, терапевт спросил ее о значении, которое она придает своим действиям. Спрашивая об этом, терапевт открывает возможность исследовать не только ее память, но также то, как она относится к этому и ее страхи/надежды о том, как терапевт может реагировать – что, в свою очередь, может привести к другим решениям, значениям и осознаниям.

Ожидания. Множество видов деятельности, в которых мы участвуем, сформированы нашими ожиданиями о том, что случится дальше (Epstein, 1972). Мы избегаем определенного поведения потому, что ожидаем, что это приведет к негативным последствиям; и делаем что-то другое, потому, что полагаем, что в результате это приведет чему-то хорошему. Также как многие другие вещи, ожидания часто находятся вне осознанных знаний; это выглядит, как будто мы делаем то или это почти случайно или потому, что у нас нет другой доступной линии поведения. Наши ожидания (и те которые вне осознания и которые осознаются) в основном возникают из прошлого. То на что мы надеемся, о чем фантазируем или чего боимся, основано на том, что случалось с нами в прошлом. «Ниоткуда» это скорее всего из наших отношений с другими». Мы строим наши ожидания относительно будущих отношений – как люди будут заботиться о нас, можно ли им будет доверять, будут ли они понимать нас или любить нас или даже замечать нас – основываясь на нашем понимании и воспоминаниях о предыдущем опыте взаимоотношения с другими.

Исследование ожиданий клиента (о самих себе, о других, и жизни, в целом) помогает им осознать то, как они делают выбор и восстановить тот контекст, в котором эти ожидания были развиты. Это помогает клиенту осознать факт, что их страхи это то, что уже произошло. А их надежды это часто то, в чем они нуждались и в чем были не обеспечены в прошлом. И снова, исследование часто является более продуктивным, когда оно касается ожиданий по отношению к самой терапии и к терапевтическим отношениям (Orange et al., 1997; Stern, 1994). Эти ожидания находятся прямо здесь; они могут быть обнаружены в феноменологии клиента и могут быть сверены с тем, что терапевт в реальности действительно делает. И, конечно, ожидания относительно терапии не существуют в изоляции; они больше связаны, чем не связаны с сущностью других ожиданий, которые формируют способ существования клиента в мире вне терапии.

Ниже в отрезке работы, терапевт исследует ожидания Хелен относительно самой себя. Даже в этих нескольких транзакциях становится очевидным, что исследование раскрывает нечто, что управляет способом видения мира Хелен, и что значительно влияет на, то как она взаимодействует с другими людьми.

Терапевт: Что вы чувствуете прямо сейчас находясь рядом со мной?

Хелен: (пауза) Мм, небольшую угрозу.

Терапевт: Да? Можете мне рассказать об этом?

Хелен: Хм… Потому, что это как… Я хочу разобраться с этим… но я чувствую вас, как будто вы не замечаете что-то во мне, но я не знаю что именно вы не замечаете.

Терапевт: И что происходит, если я вижу вас иначе, чем вы видите себя?

Хелен: Меня могут атаковать

Терапевт: Атаковать. Вы боитесь, что я буду атаковать вас?

Хелен: Вы можете сделать это

Терапевт: Так как другие люди делали это.. И если я собирался это сделать, можете ли вы описать некоторые свои ощущения о том каково ваше ожидание? Что я сделаю? Что я скажу?

Хелен: Вы бы оскорбили меня.

Надежды. Большинство ожиданий, которые представляют собой значительный терапевтический интерес, часто относятся к пугающим результатам. Мы ожидаем, и боимся того, что мы ждем, поэтому мы создаем защитные стратегии, которые держат на расстоянии ужасные последствия. Но также люди могут и придумывают позитивные представления о будущем, даже если они формировались в окружении, где не у них не было подобных переживаний. Эти надежды о вещах, что произойдут, часто не упоминаются клиентами; каким-то образом клиенты, кажется, не думают, что терапия фокусируется на позитивном будущем. Но надежды важны не только потому, что они обеспечивают продвижение к целям, но также они помогают понять и клиенту и терапевту глубокие желания и потребности, которые пронизывают жизнь клиента (Mitchell, 1993).

Мы уже видели много раз, как исследование некоторых аспектов опыта клиента открывает множество путей развития дальнейшего исследования. Исследование надежд не выпадает из общего ряда: любой вопрос может открыть целую сокровищницу информации. Это похоже на то, когда вы движетесь вокруг статуи, чтобы получше ее рассмотреть. Когда с каждым вашим шагом она видится немножко с другой стороны, каждый раз вам открывается что-то новое, что вы не могли видеть с другого ракурса. Иногда открывается что-то удивительное – например, котенок, который скрывается за кромкой платья или рука, которая с противоположной стороны держит кинжал. Или иногда появляется просто богатство деталей, много материала для размышлений.

В примере ниже терапевт продолжает диалог с Хелен. Она рассказывает о том, как превращает себя в «камень» для того чтобы защититься от оскорбительных реакций других людей. Вместо того, чтобы расспрашивать Хелен о ее негативных ожиданиях, терапевт задает вопросы о ее надеждах:

Терапевт: Какое чувство было бы более приятное для вас – вместо того, чтобы говорить, что это не ваши чувства, вместо того, чтобы превращать себя в камень – чтобы вы хотели получить как отклик другого человека?

Хелен: Признание глубины моей боли. И не говорить, что я глупая. Отнестись к этому серьезно.

Терапевт: Отнестись к этому серьезно. И чувствовать это вместе с вами?

Хелен: Я бы не хотела, чтобы они это чувствовали.

Терапевт: Основываясь на том, что я слышал от вас мне кажется, вы откликаетесь на чувства других людей, и я задаюсь вопросом, будете ли вы чувствовать больше близости, больше любви, больше сочувствия, если некоторые люди будут способны чувствовать тоже самое что и вы?

Хелен: Пока они не должны чувствовать всего этого.

Терапевт: Почему же не чувствовать всего это?

Хелен: Потому, что я бы не хотела, чтобы кто-то чувствовал такую сильную боль.

Фантазии. Фантазии это, что находится вне надежд: грезы, которые маловероятно что сбудутся; грезы, которые мы не ожидаем переживать в реальности. Фантазии о нашем ужасе и страхе или любви и удовольствии. Метафорические символы вещей, которые не могут быть выражены повседневным языком (Klein, 1964; Fairbairn, 1952). Фантазии важны потому, что они наполнены самым ужасным и самым хорошим, что клиент может вызвать в своем воображении. Их символика часто является тонко замаскированной подсказкой к пониманию мира удаленного-из-осознания; мира, который продолжительное время был вытеснен из сознания; мир переживаний, что не может быть и не должен быть сознательно восстановлен (Bettelheim, 1967; Sandier & Nagera, 1963). Исследуя фантазии клиента, мы можем получить полезную информацию об этих символах и о том, что они могут означать. Что более важно, так это то, что, взяв время на исследование фантазий, мы очень конкретно демонстрируем клиенту, что мы серьезно относимся к нему и что все, касающееся его переживаний, важно и имеет значение. Посмотрите что, появляется, когда терапевт разговаривает с Мартой о ее фантазиях:

Терапевт: Кажется, что нет никакого места в вашей жизни, где можно получать похвалу, чтобы чувствовать себя значимой и великолепной, чтобы не быть похожей на свою мать, свекровь, учителя, женщин, которых вы не любите. Когда вы чувствуете себя значимой?

Марта: Я чувствую это со своим супервизором, когда мы разговариваем о работе. Но я не. Я не получаю достаточно.

Терапевт: У меня есть ощущение, что вы также преуменьшаете свою значимость внутри себя.

Марта: Да, я думаю, что вы правы (пауза). Да, я думаю, что вы правы. Я делаю это. Это..

Терапевт: Тогда это проявляется в ваших фантазиях?

Марта: Я не знаю, что я делаю в фантазиях. Мои фантазии о том, что я провожу свои дни в отдыхе, просто гуляя по саду, отключив телефон и просто… Я думаю мои настоящие фантазии об отдыхе.

Терапевт: Давайте вернемся к вашему тихому месту.

Марта: У меня, его недостаточно, но для меня оно важно, мое тихое место

Терапевт: Это место для вас одной.

Марта: Да, да. Я не люблю представлять других людей в моих фантазиях.

Терапевт: Я уверен, если бы кто-то оказался рядом вы бы не смогли бы быть самой собой по-настоящему.

Марта: Нет. Нет. Потому что я думаю, что я стала бы критиковать себя за то, что я потакаю своим желаниям.

Этот отрезок работы, как и все остальные в меню, может продолжаться дальше. Нет ни одного удачного места, чтобы остановить исследование; и нет ни одного пункта, в котором мы не можем отыскать то, что нам нужно и то, что может оказаться полезным. Но книги, как и читательское терпение, ограничены. Мы должны двигаться дальше. Мы оставляем все то, что могло произойти дальше с Мартой и со всеми другими клиентами, чьи работы мы посетили, вашему собственному воображению.