Важный аспект терапии травмы развития

Психологи много говорят о чувствах, о связи их с первичной ситуацией, о завершении травматического сценария, о важности прикосновения к избегаемой теме. Мной тоже написано немало об этом. Но сейчас я остановлюсь на другом важном аспекте терапии травмы. Том, о котором нечасто упоминают.

Некоторые травмы не завершаются никогда!

Что это значит? Попробую начать с метафоры. Представьте, что личность – это кактус, а травматические аффекты – это иголки, из него растущие. Если к этому кактусу кто-то приблизится слишком сильно, то эти иголки поранят и приближающегося, и сам кактус будет испытывать боль от прикосновения к иголкам. И тогда в терапии кактус может внезапно расцвести, а иголки останутся только с какой-то стороны, которой кактус сможет внезапно разворачиваться для защиты. Или втянутся, как кошачьи когти. Чтобы появляться при необходимости защиты. И только.

У кактуса есть мощный стебель, в который возможно эти иголки вернуть. Такой стебель появляется в личности, если она не встретилась с хронической травматизацией в возрасте до 2 лет. То есть, говоря профессиональным языком, вышла из этого периода с базовым доверием к миру. Стебель кактуса и есть это доверие. Дальнейшая жизнь может подтачивать стебель, высушивать, поражать паразитами, но достаточно сложно выкорчевать стебель вообще.

Но если травмы очень ранние, или очень обширные, то массивного стебля просто не существует. Можно сказать, что такой «кактус» состоит из иголок, из которых растут иголки. И вся эта конструкция очень неустойчива. Тронь одну иголку, и может рассыпаться все. Существуют теории, по которым стебель можно вырастить в очень долговременной терапевтической работе. Мне кажется, что это не всегда возможно. Человека невозможно научить говорить, если он волею судьбы попал в среду отсутствия слов и находился там до 3 лет. Проходит сенситивный период, и исчезает сама возможность для этого.

И пытаться вырастить стебель из иголок – часто бесплодная попытка.

Неужели ничего нельзя сделать вообще? Можно. Признавать ценность и уникальность сложившейся конструкции. Признать ее хрупкость, уязвимость, чувствительность, сложность существовать в некоторых условиях. Увидеть ее такой, какой она является на самом деле. Оплакать отсутствия стебля. Прожить злость и зависть к тем, у кого стебель имеется. Встретиться со стыдом, сопровождающим собственную уникальность. Встретиться с беспомощностью и бессилием в выращивании стебля. Но, главное, узнать, что за зоны эти иголки защищают, что за область опыта скрыта за ними. И, если на этой иголке держатся все остальные, то не расшатывать ее, не погружаться в глубину этого опыта, а учиться обходить его. Чаще впускание этого опыта в терапию «порциями» помогает сделать конструкцию более гибкой. Но бывает такой опыт, который захватывает целиком. В который можно просто провалиться с головой, и не выбраться. Тогда говорят о поддерживающей терапии. Она может длиться всю жизнь. И быть медикаментозной, недимекаментозной, или их сочетанием. Тогда ресурс, получаемый в терапии тратится на то, чтобы продолжать держать травму под замком, ограничить ее. Травма становится моей частью, а не я – частью травмы.

В противовес действию, которое обычно совершается – пытаться быть не тем, кем являюсь, стараясь убедить всех в наличие стебля.

В этом признании своей хрупкости иногда происходят необыкновенные вещи. Оказывается, что другие люди вовсе не слоны в посудной лавке, и если им говорят о уязвимости, то и они двигаются осторожнее. А еще оказывается, что в мире немало таких же хрупких людей, и они способны разделить этот опыт со мной. Но разглядеть их возможно только заметив собственную хрупкость, свою нуждаемость в защите и внешней опоре.

В терапии травмы очень важен темп работы. Вслед за применением эксперессивных вскрывающих техник фасад показного стебля может обрушиться внезапно в тот момент, когда еще не сформирована способность опираться на других, в частности на терапевта. И тогда клиент остается один на один с собственной разобранностью. Ретравмированным, напуганным и стыдящимся. Сначала появляется ресурс, а потом травма вскрывается сама, по мере наличия ресурса. Терапевту не стоит играть роль хирурга. При появлении соблазна вскрыть «прыщик», будьте готовы к внезапному «артериальному кровотечению».

Я знаю, что есть и иные подходы к терапии травмы. Та модель, о которой пишу я – это в первую очередь мой собственный, как клиентский, так и терапевтический поиск. Если он оказался для Вас полезным, то нажатая кнопка «спасибо» может мне об этом сообщить :)