И не бояться сказать

Некоторое время назад в социальных сетях гремел флешмоб ‪#‎янебоюсьсказать. Я читала истории пострадавших и невероятно сильно почувствовала ту боль, которую они испытали. Пэтому мне, как психологу, хотелось бы поговорить о чувствах, которые возникают, когда человеку наносится психологическая травма, и об этапах проживания травматического опыта. Замечу, что самыми тяжелыми травмами считаются ситуации нахождения в плену/заложниках, жестокое обращение в детстве и изнасилование.

Как проживается травма

Сначала это как удар, как отщепление от себя самого, словно смотришь на происходящее со стороны, отстраненно, а все, что происходит, кажется искусственным. Это - диссоциация. Этот защитный механизм запускается, когда происходит что-то непереносимо страшное, болезненное, совершенно не укладывающееся в картину мира. Мы уже не в ситуации, так легче. Мы можем ощущать беспомощность, такого с нами не было, мы не знаем, как с этим бороться. Диссоциация длится от нескольких секунд, до нескольких дней, а иногда и месяцев. Для первой фазы проживания травмы характерна такая особенность: человек не может дать название своему опыту. Здесь таится и главная опасность: не опосредуя опыт словом, а значит более ли менее пониманием произошедшего, человек застревает на этой стадии, а чувства остаются, они вселяют страх, неопределенность, напряжение, грозят тяжелыми последствиями (ПТСР, психосоматические заболевания). Поэтому важно найти слова, проговорить, то, что произошло.

Дальше травма обрастает словами. Здесь мы чувствуем замешательство, неуверенность, страх об этом рассказать, но в то же время испытываем желание поделиться. Человек может снова и снова говорить о своем опыте, если у него есть слушатель. Но слушателя часто не оказывается. Наши близкие просят забыть о произошедшем, как можно меньше об этом говорить ведь их это тоже пугает. Но говорить нужно – от диссоциации мы переходим к ассоциации, к связи травмы с собой, со своей жизнью. К сожалению, часто пострадавшим приходится сталкиваться с недоверием, с осуждением. Это может стать поводом замкнуться в себе, в своих тягостных переживаниях - тогда лучше обратиться за профессиональной помощью.

После, когда травматический опыт приобретает ясность, очерченность, мы начинаем искать в нем дополнительное значение. Так, травма встает в нашу картину мира, начинает приобретать глубокий смысл. Пережитое приносит новый опыт, это своеобразный урок, мы вырабатываем новые стратегии поведения (хотя иногда не самые верные). Человек может чувствовать даже благодарность. Здесь можно размышлять о принятии, о прощении.

Со временем травматический опыт перемещается в историю нашей жизни. Мы начинаем понимать, что не одни, теперь мы можем сравнивать наш опыт с ситуациями у других. Мы перестаем видеть только себя. Мы сочувствуем.

В конце проживания травмы сам травматический опыт утрачивает значимость. Человек уже может посмотреть на произошедшее как на веху, он может спокойно говорить о том, что это было. Мы понимаем, что тогда это была беда, катастрофа, а сейчас – да, это было со мной, но я справился(лась), я прожил(а) это, я вышел(ла) с новыми силами.

Я описала благоприятный сценарий проживания страшного опыта. Но, к сожалению, на практике чаще бывает иначе: человек остается на стадии диссоциации, когда не может найти слов, и со временем переходит сразу на последнюю стадию – утраты значимости опыта. Но им не пройдены необходимые этапы приобретения смысла. Это плохо, это лишает ресурса на будущее и, безусловно, должно стать поводом обращения за помощью.