Психотерапия для здоровых

Результативность психологической работы удивительным образом зависит от отношения к процессу всех участников: клиента, психолога, а также друзей, родственников и всех, кто в курсе.

Кто это обстоятельство осознаёт, тот и может повлиять на итог. Ответственность клиента за своё благополучие никто не отменял, но повышение осознанности клиента и доступных референтных групп – это ответственность психолога.

Отношение к психологической работе напрямую связано с идентичностью, которая в процессе этой работы формируется и закрепляется.

Например, если вы уже 15 лет ходите к психоаналитику, это чуть ли не вторая вещь после вашей профессии, которая характеризует вас и является ответом на вопрос, что вы за человек.

Как вам такие варианты идентичности:

• я шизофеник;
• я невротик;
• я вроде нормальный, но чё-то со мной не так, вот, лечусь понемногу;
• я здоров, но есть проблема, которую я решаю с помощью психолога;
• я здоров и пользуюсь психологическими услугами, чтобы быть благополучнее.

Какая вам больше нравится, я и сам догадываюсь.

А вот что я попрошу вас написать в комментариях: как вы думаете, в каком направлении быстрее сменяются представления человека о себе: вверх по этому списку или вниз? И от чего это зависит?

Тут самое время послать мысленные объятия очень здоровому доктору Сонди, который научил нас, что здоровых людей нет, а есть плохо обследованные.

В современном русском языке слово «терапия» однозначно указывает на лечение, а стало быть, на болезнь. В древнегреческом тоже, но не всё так просто. Дело в том, что то же слово θερᾰπεία – это и богослужение (языческое, разумеется) и охрана, и опека, и свита, и обслуживание. Применительно к плодам это слово означало «выращивание». А глагол θεραπεύειν можно перевести как «выражать глубокое почтение». Кто же сейчас спросит у древних греков, какие коннотации они связывали с терапией, почему именно это слово имеет именно эти значения, и какое из них первое…

Как бы то ни было, греческая семантика теоретически позволяет пытливому уму найти ту коннотацию, которую он ищет. Хочешь в прах и тлен – пожалуйста. Хочешь в экзальтацию и жизнеутверждение – тоже можно.

Как же так получилось, что в общественном сознании терапия ассоциируется с проблемой, а не с решением? Посетив одну сессию психотерапии, человек уже имеет основания считать себя лечащимся, а стало быть, больным. Но ведь доступна и другая точка зрения: «я становлюсь сильнее»!

Впрочем, даже если остаться в рамке проблемы, всё тоже не столь однозначно. Сознание и бессознательное человека устроены настолько сложно, что наличие конкретной психологической проблемы не характеризует всю личность, а лишь часть личности, а чаще – отношение между частями. Вы же не говорите, что вы больной, когда получили занозу в палец и мажете его зелёнкой. Проблема локальная, и вы решаете её, будучи на более высоком уровне сознания, чем ваш палец (объятия улетели Эйнштейну).

Негативные коннотации вынуждают нас искать новые слова, чтобы описать смежные виды деятельности и не быть превратно понятыми. Появляются такие термины как:

• консультирование как помощь в осознании и коррекции поведения;
• коучинг как сопровождение развития и роста клиента;
• не-медицинская терапия как решение объективно наличествующих проблем типа фобий, аллергий, психосоматики (объятия Андрею Близнякову);

И все эти направления дружно отстраиваются от психиатрии, от которой ещё 50 лет назад были слабо отличимы: львиной долей подходов, применяемых в коучинге и консультировании, мы обязаны выходцам из психиатрии, таким как Хорни, Райх, Фромм, Кардинер, Юнг.

Ирония в том, что рамка проблемы – это не свойство слова, а свойство восприятия. На сегодняшний день и коучинг уже приобретает в общественном сознании неблагоприятный оттенок, связанный с тем, что «сильные люди ни в каких коучах не нуждаются». Рамка проблемы перекидывается на любую деятельность, в которой одни помогают другим. В конце концов, её растягивают сами деятели сферы, ведь через боль проще продать (тот же SPIN, SCORE). Но кто сказал, что это экологичный способ продажи?

На мой взгляд, экологичность психологической работы в широком социальном масштабе требует переопределения роли и повышения социальной ответственности психолога, а не отстройки через названия. Названия хороши, как бренд или упаковка продукта, но не как уход от ассоциаций с проблемами.

Переопределить психотерапию довольно просто, потому что хороший терапевт не лечит, а обучает (последние на сегодня объятия улетели Эриксону). Кто как не ответственный психолог выводит клиента из рамки проблемы и переводит в рамку решения, обеспечивая контакт с ресурсами, которых у клиента в избытке (нет, всё-таки, ещё одни объятия – Пёрлзу).

Чем шире в нашей культуре будет распространяться отношение к психологии в целом и психотерапии в частности как к ответственной позитивной деятельности для здоровых людей, тем ниже будут барьеры для тех, кто может получить пользу от психотерапии, расколдовав свои неэффективные убеждения, усовершенствовав свою идентичность, отпустив нересурсный опыт из прошлого, но не связывается с ней, потому что она – «лечилово».