Рождение – вступление в диалог. Смерть – его прекращение. Но люди хитрее смерти: они изобрели язык и заполняют им свою память. Они продолжают вести диалоги с ушедшими, забывая о смерти. Они проговаривают то, что не успели (не смогли) сказать при жизни (или при любых, значимых для них, отношениях), ищут поддержку там, где уже не осталось тепла человеческого тела. Все это создает ощущение бесконечности. Но не избавляет от ухода.
Человеческая жизнь может быть бесконечной во времени, где язык и память стирают грань между прошлым и будущим. Человеческая жизнь может быть бесконечной в пространстве, где они же – речь и память – помогают установить связь с другими. Эта связь не позволяет нам чувствовать себя одинокими, но она же – для своего поддержания – заставляет нас использовать память и постоянно обращаться к живым и ушедшим, говорить с теми, с кем полноценный (вбирающий все наше живое существо) разговор невозможен.
В любой культуре смерть становится элементом жизни – жизни вообще и конкретного человеческого существования в частности. И проблема не в том, что жизнь конечна. Сложность возникает, когда границы слишком размыты (внутренний диалог с умершими – интенсивнее реальной жизни) и нет четкого ощущения: на какой ты стороне – жизни или смерти? Взял ли ты часть чужого существования и несешь его в жизнь самостоятельно, или отдаешь часть своей жизни, чтобы остаться вместе с умершим?
Внешне, второй исход обычно выглядит как резкое уменьшение витальности: беспричинная усталость, снижение интереса и вкуса к жизни. Затянувшийся траур постепенно делает неуместными все другие переживания. Он становится эмоциональной доминантой, рядом с которой бледнеют любые жизненные проявления.
Отдельно стоит упомянуть, что в нашей, нарциссически заряженной культуре, процесс траура может сопровождаться дополнительными сложностями. Уход из жизни близкого человека выявляет тотальную беззащитность перед смертью и лишает иллюзии всемогущества. Это серьезный вызов "сильной личности", которая вынуждена игнорировать и обесценивать произошедшее.
Соответственно, терапию, на мой взгляд, следует начинать с восстановления границ и легализации диалога ныне живущего и ушедшего. Выявление и "проживание" нерешенных конфликтов, снижение накала идеализирующих и обесценивающих тенденций, постепенное укрепление самости и осознание своей активной (единственно активной) роли в этом диалоге, позволит принять изменения и пере-жить утрату.
Использована работа Ганса Мемлинга "Воскресение")