Самый страшный страх.

 Когда, в каком возрасте мы впервые задумываемся о смерти? У каждого найдуйтся свои собственные воспоминания на этот счет. Кто-то в детстве увидел мертвую 
птичку на улице, у кого-то умер домашний питомец. А кто-то столкнулся с тяжелой утратой - смертью близких.                                                                                                                         Как бы то ни было, в достаточно раннем возрасте дети начинают говорить о смерти, задавать вопросы и уже на этом этапе пытаются с ней, как могут, конфронтировать и ее отрицать. Мой четырехлетний сын долго добивался от меня подтверждения, что смерти нет. Не получая этого, он пытался формулировать вопросы таким образом: "Хорошо, смерть есть, но ведь ее точно нет в нашем городе?, (чуть позже)- в нашем районе? , ( и наконец)- в нашем доме?                                                                                                                                                  Мысли о собственной смертности, о смертности родителей пугают детей, вызывая тревогу и беспомощность у самих родителей, и даже самые стойкие, решившие быть последовательными в своей честности и прямоте, поддаются соблазну рассказать сказку о вечной жизни, превращении в бабочку, встрече на небе и т.д. Это может ослабить тревогу смерти, но не приведет к ее полному исчезновению. Эта тревога будет с нами всегда, она заложена в саму суть нашего существования. И всю жизнь мы будем от нее защищаться. Разными способами. Как писал Рохлин: 

Примечательно не то, что дети приходят к взрослому представлению о конечности жизни, а то, как цепко взрослые в течение всей жизни держатся за детскую веру и как легко обращаются в нее. 

 Экзистенциальные терапевты описывают 2 основных способа отрицать смерть:                                                                                                                                                                                1. вера в собственную уникальность (умирают другие, но только не я)                                                    

2. вера в существование конечного спасителя (это может быть как религиозный мистический образ, так и вполне себе земной).                                                                                                Любой из этих вариантов, будучи акцентирован, может принимать патологические формы. Например, вера в собственную уникальность может проявляться в нарциссическом растройстве личности, когда собственная исключительность не дает возможности признать права и исключительность другого. Или то, что встречается сейчас очень часто - трудоголизм. Трудоголик работает не потому, что хочет, а потому, что не может не работать. Он загружает себя без всякой надобности, без учета своих возможностей. Такие люди не умеют отдыхать, испытывая без работы сильнейшую тревогу. Одна моя клиентка, на вопрос "почему ты все время должна что-то делать?" ответила: "Движение- это жизнь, когда я отдыхаю, я как будто умираю". Также люди, конфронтирующие со смертью таким способом, могут выбирать профессии, связанные со смертью (священник, гробовщик) или с опасностью для жизни. Компульсивный героизм из той же оперы - таким образом возникает иллюзия контроля (у человека появляется возможность контролировать то, что на самом деле контролирует его).                                                                                  

Альтернативный путь отрицания смерти - вера в конечного спасителя - может выражаться в стремлении к слиянию (с родителями, партнером, какой-либо идеей или сообществом). Такие люди пассивны, зависимы, склонны к неприятию своей взрослости и самостоятельности. В терапию они, как правило, попадают в связи с уходом партнера, смертью матери или отца, после чего возникает мощная генерализованная тревога, нередко - панические атаки. И фокусом терапии, кроме проживания утраты, в данном случае будет конфронтация с собственной смертью, т.к.утрачивается не только близкий человек, но и иллюзия, что есть кто-то, кто может от смерти защитить.

 Вообще, в терапию редко приходят с жалобами на страх смерти. В чистом виде его практически невозможно встретить. Связано это с тем, что тревога смерти 
слишком огромна, слишком глобальна, и наша психика не смогла бы выдержать ее. Несмотря на все наши защиты, мы в глубине сознания все же понимаем, что сделать с этим мы ничего не можем. А выдержать страх чего-то конкретного мы вполне в силах. Вот и трансформируется тревога смерти в различные фобии, будь то боязнь пауков или полетов.                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                 Еще тревога смерти, будучи вытеснена в бессознательное, находит выход в сновидениях. По сути, любой тревожный сон - это сон, связанный со смертью, косвенно или непосредственно. И работа с этими сновидениями может дать богатый материал для терапевта и стать очень полезной для клиента. 

 Как же работать с тревогой смерти? Прежде всего имеет смысл разобраться, что стоит за этой тревогой, ответить на вопрос: а чего именно мы боимся?   Дело в том, что страх смерти чаще всего составлен из нескольких отдельных страхов: 1.Страх неизвестности (что будет со мной после смерти? что будет с моим телом?.                                                               2.Страх непосредственно самого процесса умирания, страх боли. 3.Тревога за близких, что будет с ними после моей смерти, как они это перенесут?   4. В конце концов, вообще, как это- то, что меня нет?(практически все клиенты говорят об этом переживании). 5. Плюс есть целая группа страхов, связанных с тем,что мы воспринимаем смерть как ужасное, нестерпимое зло, как в детстве, окружая ее ореолом мистики: одна моя клиентка, размышляя о страхе смерти, пришла к воспоминаниям о кладбище, мимо которого ей приходилось ходить, когда она была совсем маленькой, и том, как мальчишки рассказывали о мертвецах, которые вылезают из могил по ночам, и о том, какой ужас она испытывала от этих рассказов. И как похож этот иррациональный ужас маленького испуганного ребенка на эмоции, которые она испытывает при мыслях о смерти сейчас, будучи уже взрослой состоявшейся женщиной, имеющей внуков.

 Так вот, важно "отпрепарировать" этот страх, разобрать его на составляющие,работать с которыми проще, чем с огромным конгломератом чего-то ужасного и неясного. Маленькие страхи пугают меньше, чем один большой. Кроме того, после разделения страха на компоненты, можно найти те моменты, которые находятся в нашей зоне влияния (и попытаться что-то изменить: поменять врача, написать завещание и т.д.), и то, на что мы повлиять не можем, что относится к экзистенциальной данности, где остается только признать нашу беспомощность и принять ее. 

 При работе со страхом смерти не зазорно обратиться и к старой доброй поведенческой терапии, при помощи систематической десенсибилизации постепенно снижая уровень тревоги: в состоянии релаксации помогать клиенту проживать пугающие его моменты, в том числе и собственную смерть. 
 Можно снижать уровень тревоги , обратившись к философам, котрые много писали на эту тему. Одно из самых прекрасных, как мне кажется, и самых известных 
высказываний на этот счет, произнес Эпикур:

Там, где есть я, там нет смерти. Там, где есть смерть, нет меня. Поэтому смерть для меня ничто.

А Монтень говорил:

 Почему вы боитесь своего последнего дня? Он приближает вас к смерти не больше, чем любой другой день вашей жизни.

Манилий:

 Уже рождаясь, мы находимся в процессе умирания, и в начале присутствует конец. 

 Таким образом, имеет смысл уменьшать тревогу до определенного (комфортного) уровня. Но не избавляться от нее совсем (если это вообще возможно). Почему? 
 Потому что тревога смерти может быть верным союзником, а не только врагом. И тут не могу не процитировать прекрасного Ялома:

 Физически смерть разрушает 
человека, но идея смерти спасает его

Итак, как идея смерти спасает человека? 
Ирвин Ялом (американский психотерапевт-экзистенциалист) много работал с клиентами, умирающими от рака. Эти клиенты отличались от всех остальных клиентов тем, что им оставалось жить очень ограниченное количество времени (несколько лет, а то и месяцев), и они знали об этом. Примечательно, что практически все эти люди говорили о том,как сильно изменилась их жизнь после постановки смертельного диагноза. Как она преобразилась. Как легко они стали расставлять приоритеты, отделять важное от неважного, быть с теми людьми и в тех отношениях, в которых действительно хотели быть, заниматься тем, чем действительно хотели заниматься. Как исчезли их фобии, ведь "рак излечивает психоневроз"- после победы над главным страхом все остальные страхи стали казаться ничтожными. Какой осмысленной, наполненной и счастливой стала их жизнь. И многие из них говорили о том, как жалеют, что все эти изменения произошли с ними только теперь, когда жить осталось совсем чуть-чуть. Ведь:

 Существование не может быть отложено..., по-настоящему жить можно только в настоящем. (Ялом)

И пациенты с неизлечимой смертельной болезнью как никто это понимают.  

 Смерть действует как катализатор перехода из одного состояния в другое, более высокое - из состояния, в котором 
мы задаемся вопросом о том, КАКОВЫ вещи, в состояние потрясенности тем, что они ЕСТЬ (Ялом).

 Есть смена времен года, пение птиц, закаты и восходы, есть возможность ВИДЕТЬ, СЛЫШАТЬ, ОЩУЩАТЬ, ОБОНЯТЬ, ЧУВСТВОВАТЬ. Думая о смерти, мы становимся благодарными, способными ценить бесчисленные данности своего существования, даже такие "незаметные" на первый взгляд, как возможность дышать. Это помогает нам фокусироваться на том, что есть,а не том, чего у нас нет.
Джон Фаулс писал:

Смерть напоминает определенный тип лектора - вы не услышите практически ничего, пока не сядете в первый ряд."

Значит ли это, что мы непременно должны "сесть в первый ряд" (столкнуться лицом к лицу со смертью) ,чтоб наконец начать жить по-настоящему?  И да, и нет. Мы можем не сталкиваться с ней непосредственно, но просто помнить о ее существовании. Помнить, не изводя себя смертельным ужасом, но помнить, ценя и радуясь тому, что есть, отдавая себе отчет, что когда-нибудь этого не будет. Строя свою жизнь так, чтоб чувствовать себя счастливыми здесь и сейчас, ведь "там и потом" может просто не быть. Еще Фрейд говорил, что:  

ограничение возможности наслаждаться повышает ценность наслаждения

 И осознание нашей смертности дает нам эту возможность.

 Обращаться к теме смерти стоит не только потому, что этот первичный страх стоит за многими нашими невротическими паттернами, и не только потому, что осознание смерти делает нас способными ценить то,что у нас есть, но еще и потому, что этот страх является показателем нашей удовлетворенности жизнью. Есть закономерность: чем выше удовлетворенность, тем меньше тревога смерти. И наоборот. Если есть чувство реализованности, ощущение, что жизнь проживается хорошо,то смерть представляется не такой ужасной. Вот такой парадокс. Многие мои клиенты с удивлением обнаруживали,что умереть им страшнее всего из-за того, что жизнь складывается не так, как они хотят. Соответственно, если вас мучительно терзает страх смерти, задумайтесь, что в вашей жизни вас не удовлетворяет? И почему этого так много? И что вы можете сделать, чтоб это изменить? 
Ведь жизнь, как это ни банально, одна, и другой у вас точно не будет. И, чтоб не бояться умереть, надо не бояться жить. Той жизнью, которой хочется, не потом, а прямо сейчас. И взять идею смертности в свои союзники. Ведь смерть - это, по сути, единственная гарантированная нам в этом мире данность.А жизнь не так уж часто балует нас какими-либо гарантиями.