Тревожные высказывания детей о своём нежелании жить

По данным официальной статистики от самоубийства ежегодно погибает около 2800 детей и подростков в возрасте от 5 до 19 лет, и эти страшные цифры не учитывают случаев попыток к самоубийству. В 90% случаев – суицидальное поведение – это крик о помощи, и только в 10% - истинное намерение покончить с жизнью. Изучение проблемы детских суицидов показывает, что дети сигнализируют о своем намерении словами и поведением.

Я хочу рассказать, как оказываю психологическую помощь детям, проявляющим признаки суицидального риска (1 и 2 степени). Существует три степени суицидального риска:

1. Незначительный риск (есть суицидальные мысли без определенных планов).
2. Риск средней степени (есть суицидальные мысли, план без сроков реализации).
3. Высокий риск (есть мысли, разработан план, есть сроки реализации и средства для этого).

С подобными случаями в своей психолого-педагогической практике работы с обучающимися начального и среднего звена лицея я встречаюсь примерно 3 раза в год, и наблюдаю, интересуюсь адаптивностью жизни детей, прошедших кризис, поскольку возможен рецидив.

 Я считаю психическое состояние ребенка 1 и 2 степени суицидального риска - серьёзным, сложным и  вижу в себе силы помогать таким детям, потому что с 2003 года занимаюсь информационным самообразованием  по этой теме и постоянно прохожу курсы повышения квалификации, для овладения необходимыми практическими навыками работы с детьми в остром кризисе и их семьями: «Кризисная модель семейной терапии» (Стратегический системный подход), «Модель психологической помощи в суицидоопасной ситуации» (Гештальт-подход), «Экзистенциальный подход в психологической помощи детям и подросткам».

Я хочу заострить внимание на предвестниках суицидального поведения – высказываниях детей о своей нелюбви, ненужности, бессмысленности жизни.

Словесные маркеры (высказывания ребенка) суицидального риска:

Прямые или косвенные сообщения о суицидальных намерениях: «Хочу умереть!», «Завтра  не приду», «Ты меня больше не увидишь!», «Я этого не вынесу!», «Скоро все это закончится!».

Шутки, иронические высказывания о желании умереть, о бессмысленности жизни («Никто из жизни еще живым не уходил!»).

Уверения в своей беспомощности и зависимости от других («Если она с собой что-то сделает, то я не выживу, а пойду вслед за ней!», «Если он меня разлюбит, я перестану существовать!» и т.п.).

Прощания.

Самообвинения («Я ничтожество! Ничего из себя не представляю», «Я гениальное ничтожество. Если, как говорит один хороший человек, самоубийство, это естественный отбор, то почему же я не убьюсь, наконец?» и т.п.).

Сообщение о конкретном плане суицида («Я принял решение. Это будет сегодня, когда предки уедут на свою дачу. Алкоголь и таблетки я уже нашел» и т.п.).

Что стоит за «меня никто не любит», «я никому не нужен», «я с собой что-то сделаю» у детей 8-13 лет?

Потребность в любви и принятии, в совместности, быть необходимым человеком для значимых людей… и ощущение невозможности этого для себя.

Дети - суициденты часто лишены родительского внимания и заботы, в 75 % их родителей разведены или проживают отдельно, часто дети проживают в интернатах или с приемными родителями. Часто это дети замкнутые, ранимые, с проблемами в общении, для них трудно или невозможно обсуждать с кем-либо возникшие проблемы.

Когда дети говорят о своей ненужности, нелюбви, они ощущают острое болезненное чувство, часто блокированное в своём переживании. Поэтому возможны аффективные попытки. Это чувство глобализуется: «Совсем никому и совсем никогда не нужен!». Ситуация и положение, в котором оказался ребенок воспринимается им как уникальное: «Никто меня не поймёт и не поможет. Только со мной одним такое происходит. Никто ни с чем подобным до сих пор не сталкивался.»

Кто первым узнает о суицидальных намерениях ребенка? Родители, учителя, друзья…? Кто готов услышать, на кого ребенок надеется, кого завуалированно просит о  помощи, кому больше доверяет… В моей практике об этом первыми узнают учителя, воспитатели. Родителей об этом информирует школа.

Почему часто первыми об этом слышат учителя, а не родители? Потому что 1)суицидальные высказывания – это импульсивная реакция на происшествие в школе: конфликт, «2», замечания, порча чего-либо;

2) нарушены отношения с родителями, ребенок боится реакции родителей из-за прошлого опыта наказаний, лишений, родительского гнева;

3) суицидальные высказывания – это попытка манипуляции учителями, бравада своей отчуждённостью, зов о помощи к тем, кому больше доверяют.

Почему родители, узнав об этом, не приходят сами, а их приходится официально приглашать? Боятся огласки, им стыдно, не видят проблемы и не верят в серьёзность детских намерений. Это необходимо учитывать, чтобы избежать формализма в работе и сохранить открытость контакта между семьёй и школой ради жизни ребенка.

1. 1.      Информирование родителей:

Первично завучем

- сообщение о ситуации, состоянии ребенка, необходимости наблюдения, ответственности родителей и возможности психологической помощи.

Далее психологом на консультации

- мифы про суициды (Ложное опасение, что обсуждение с ребенком или подростком его суицидальных мыслей и высказываний может спровоцировать его на совершение суицидального акта.), возможные последствия,

- возрастные особенности (Младшие школьники – импульсивность, иллюзорность представлений о смерти. Подростки – общая неустойчивость, повышенная самооценка, эгоцентризм, недостаточность критики.),

-индивидуальные особенности ребенка как фактор суицидального риска. Каждый человек имеет свой индивидуальный эмоциональный порог. К «срыву» может привести крупное эмоциональное потрясение или цепь мелких травмирующих переживаний, которые постепенно накапливаются. Расставание с родными, домом, привычным укладом жизни, столкновение со значительными физическими, моральными и интеллектуальными нагрузками, незнакомая обстановка и атмосфера могут показаться подростку трагедией. Если к этому добавляется развод родителей, смерть или несчастье с кем-либо из близких, личные невзгоды, у него могут возникнуть мысли и настроения, чреватые суицидом.,

- ошибки в воспитании, ведущие к формированию суицидальной личности (обособленность и чрезмерное слияние в семье, авторитарное навязывание ребенку своих ценностей, общение в семье по типу «дашь на дашь», закрытость, консервативность, авторитарность семьи).

- Что могут увидеть родители:в первую очередь изменения настроения, питания, изменения сна, изменения в отношении к своей внешности, самоизоляцию, интерес к теме смерти (появление в доме литературы по этой теме, переписка в Интернете и т.п.), нежелание посещать кружки, школу (в том числе учащение прогулов), серьезные изменения в состоянии здоровья (частые простуды, частые головные боли и др.).

2. Помощь ребенку в переживании кризиса: принятие уникальности происходящего с ним – восстановление чувствительности к психической боли – поддержка процесса переживания – восстановление способности к творческому приспособлению.

Ситуация, в которой оказался ребенок, кажется ему уникальной, такой, с которой никто до этого не сталкивался. Поэтому никакие рациональные доводы не будут иметь терапевтического значения.  Уникальность ситуации – это реальность существования ребенка на данный момент. Поэтому необходимо принятие его реальности. Не надо спешить разрешать конфликт уникальности, чтобы не заблокировать возможность переживания самой ситуации, повлекшей этот конфликт. Принимая реальность, в которой живет ребенок, возможно освободить процесс переживания.

Важнейшим фактором суицидального риска является блокированный процесс переживания психической боли. Такая боль становится непереносимой и начинает конкурировать с желанием жить. Поэтому так важно разместить душевную боль ребенка в контакте. Боль ребенка, рассказанная лично психологу и только для него с течением времени перестаёт быть невыносимой и может быть пережита. Это возможно при условии, если психолог может обращаться спонтанно и творчески со своими переживаниями, возникающими в общении с ребенком, не утрачивая чувствительность.  В терапии психической боли психолог работает своими психическими шрамами, рубцами, своей болью.

Переживание боли в контакте предполагает реабилитацию или изменение ценностей, смыслов, подвергшихся в суицидогенном событии разрушению. Образ себя и возможность выбирать восстанавливаются.

Поскольку суицидальное поведение является следствием нарушения адаптации, то следующим этапом работы будет реабилитации известных способов адаптации или творческое формирование новых способов приспособления к ситуации.

1. 3.      Восстановление способности семьи к совместному переживанию кризиса:

Если в работу включать только ребенка, то при этом происходит отдалении родителей от детей в тот период, когда наоборот вся семья должна объединиться, чтобы пережить трудность и стать ещё ближе друг к другу.

Мышление младших школьников конкретное, они больше живут в настоящем моменте. Их переживания тесно связаны с  той деятельностью, в которую они погружены – учеба и общение со сверстниками и взрослыми. Поэтому, когда мы в лицейском исследовании попросили детей со 2-ого по 4-ый класс обозначить ситуации, когда им «плохо» мы получили такую картину:

Чаще всего дети чувствуют свою уязвимость, беспомощность, слабость в трудных ситуациях, связанных с отношениями со сверстниками (ссоры, отвержение,  обиды, драки, непонимание). На втором месте оказались ситуации, связанные с отношениями со взрослыми (ругают, бьют, расстраиваются, злятся, делают замечания, уделяют мало внимания, одиночество, не верят). На третьем месте расположились ситуации, связанные с учебой (сложные задания, ситуации незнания, непонимания учебного материала).

На вопрос «Какая помощь тебе нужна от родителей?» третья часть опрошенных детей затруднилась ответить. Возможно, это связано с несформированной культурой прошения о помощи в семье, а также с возрастными и индивидуальными особенностями младших школьников. Большинство детей просят родителей помогать им с выполнением домашних заданий. На втором месте - просьбы о моральной помощи (успокоить, уделить внимание, быть рядом, поддержать, уважать, любить). На третьем месте – просьбы о разговоре (порассуждать вместе, подсказывать, объяснять, советовать в трудной ситуации).

Дети просят от родителей самые обычные вещи – побыть вместе словом, чувством, делом. Самое главное для детей чувствовать, что они нужны родителям.

Именно в контакте возможна встреча двух людей: маленького и большого, соприкасающихся своими телесными и эмоциональными реакциями, чувствами, мыслями, фантазиями, взглядами на семейные трудности.  В контакте оба человека присутствуют в жизни друг друга, открываются лично друг другу вербально и невербально.

Чего боятся родители, когда отправляют детей с этим богатством к психологу? Боятся говорить лично про себя лично ребенку, боятся ещё больше травмировать его, боятся встретиться с сильными своими эмоциями и эмоциями ребенка, боятся не справиться с ситуацией из-за усталости, неуверенности и др. У многих родителей нет своего опыта совместного переживания с кем-либо трудной жизненной ситуации. Уважительное отношение психолога к субъективному опыту и ресурсам клиента является фундаментом для проживания семьёй кризиса не только в плане компенсации связанных с ним потерь, но и для осознания новых возможностей, открытий для семьи.

Семья может состоять из двух человек и более, однако контакт и диалог в одно время возможен только между двумя людьми. Поэтому психологическая помощь семье в кризисе, должна строиться через восстановление способности к совместному переживанию сначала в диадах «психолог-родитель» и «психолог-ребенок», затем в диаде «родитель - ребенок». Согласно И.А.Погодину, «осознавание + контакт с высокой степенью присутствия = переживание». Для того чтобы оживить переживание на сеансе, психологу необходимо быть чувствительным к своим эмоциям, ощущениям,– «мне больно это слышать», «я затаила дыхание, мне страшно», «я беспокоюсь», «внутри меня волнение, тепло», «мне грустно и радостно одновременно»; понять, что в контакте вызывает их – конкретные слова, несовпадение между тоном голоса и мимикой клиента, жест и др. Осознав, свои впечатления, психолог должен осмелиться озвучить их клиенту – «твой тон голоса пугает меня», «мне радостно, что вы заботитесь о себе», «я беспокоюсь, что ты не смотришь на меня сейчас», «мне хочется защитить тебя», «мне кажется, ты не можешь контролировать это». Далее, можно попросить клиента внимательно послушать себя и как-то отнестись к озвученному психологом. Помогает внимание к телесным реакциям клиента: «Ты сейчас сжимаешь руки, что ты чувствуешь?». Постоянно говорить о переживаемом здесь и сейчас: «Что происходит с тобой, когда ты делишься со мной этим?», «Как я могу поддержать тебя?», «Что тебе хочется сделать, когда мама говорит это?», «Ты сейчас справляешься с болью сам?». Психолог может внести в контакт идею о возможности творчества в отношениях: «Ты замолкаешь, когда я тебя поддерживаю. Мои слова для тебя – сигнал к остановке? Я растерянна. Подскажи мне, как по-другому мне поддержать тебя?», «Ты хочешь беспокоиться о маме вместе с папой?» «Тебе нравится жить так и дальше или хочешь изменить что-либо?», «Чтобы ты хотел привнести в ваши с мамой отношения?», «Где ты хочешь быть?».

По мере развития у членов семьи чувствительности к себе и к другому, умения осознавать возникающие эмоциональные реакции, формирования уверенности в том, что контакт двух людей гораздо сильнее и может выдержать переживание любой интенсивности, восстанавливаются способности родителя и ребенка к совместному переживанию. 

Семья как дерево, которое не ломается, а только гнется. Если семья обратилась к специалисту в трудный для неё период за помощью, то уважение психолога к семье, вера в её силу и  способности сохраняться и развиваться  - поможет членам семьи объединиться, развернуть своё внимание друг на друга, найти в себе смелость для правды и веры в контакте, перейти к более свободным и творческим отношениям  для каждого в семье.