Тезисно. После семинара «Модель функциональной беглости» Пола Робинсона

По следам впечатлений от двухдневного обучающего семинара сертифицированного тренера модели Функциональной Беглости, сертифицированного Транзактного Аналитика (СТА(Е)) и (PTSTA(Е)) Пола Робинсона «Модель функциональной беглости» в Санкт-Петербурге.

Модель функциональной беглости направлена на активацию ресурсов клиента и решение затруднительных ситуаций в «здесь и сейчас». В тезисах пойдет речь о моем фокусе внимания: что для меня, как специалиста, было значимо и ценно, о чем важно помнить и на что ориентироваться.

«Как мы можем начать, если вы не сказали, что вы хотите понять?»

Пол начал с вопросов: чему мы хотим научиться за эти дни? Чего мы ждём от него, от темы, от процесса? Может быть, мы заинтересованы квантовой физике и хотим овладеть знаниями о ней?

Эти вопросы красной нитью прошли через весь процесс работы. Так что, на самом деле, мы хотим понять?

Значимые для меня моменты:

• Нас учат следовать за учителем, наш сценарий говорит нам, что учитель знает лучше, и, следуя за ним, у нас не будет проблем. Но на самом деле это не так. Со-творческая среда бросает вызов Родительской фигуре и нашему сценарию, так как мы ожидаем, что учитель будет нас обучать, но он не делает этого.

• Мы не привыкли к выбору, мы часто не умеем спрашивать себя – чего же мы всё-таки хотим? чему мы хотим научиться? Терапевт учит клиента не тому, что он умеет, а в со-творческом процессе помогает ему научиться тому, чему сам клиент хочет научиться.

• Функциональная беглость – это модель человеческого поведения.Каждый из нас может использовать как негативные «опции» (доминирование, уступчивость, сопротивление, гиперконтроль, незрелость) так и позитивные (структурирование, сотрудничество, забота, самоактуализация). Одна из задач работы клиента и терапевта – уменьшение автоматизма и увеличение свободы выбора для каждой конкретной жизненной ситуации. Осознать – взвесить – выбрать. Мне это напомнило концепции поисковой активности, которые фокусируются на необходимости развивать навыки осознавания и оценки происходящего «здесь и сейчас», каждый раз взвешивая свой выбор, чередуя «анализ – действие – анализ – действие».

• Необходимо учиться распознавать наши модели поведения из прошлого, чтобы учитывать их здесь и сейчас. Очень ёмко – «учитывать». В этой формулировке нет негативной окраски, скорее принятие и бережное понимание своих процессов и особенностей. В режиме учитывания мы пребываем с тем, что есть, сонастраиваясь со своими внутренними состояниями и сохраняя восприимчивость к стимулам от других. Это позиция баланса, опирающаяся на адекватную и реалистичную оценку текущей ситуации.

•  Узнать себя и изменить. Узнавая себя, человек учится исцелять себя сам (получая тепло и поддержку от терапевта). Клиенту в этом самоисследовании помогает терапевт, поскольку вместе они могут бросить вызов Родительской фигуре: учиться встречаться с собой, а не той ролью, которую ожидают окружающие.

«Если вы всё это понимаете, почему продолжаете так поступать?»

• О да. Мы верим, что мы именно такие, какие мы есть. Это звучит логично, но… это защитные паттерны, которые помогают нам подтверждать сценарий. Мы начинаем вести себя так, как от нас этого ожидают другие люди. Мы обретаем иллюзорный контроль и способность предсказывать, как будут развиваться события. Почему? Потому что нам страшно. Страшно не знать.

• Бессознательные защитные модели поведения «обслуживают» травматический опыт. Прорабатывая в психотерапии травмы, высвобождается энергия, которую больше не нужно направлять на защиту. «Взрослея» на терапии, старые модели поведения становятся «тесными» для клиента, и он может направить свою энергию на поиск позитивного признания (поглаживаний).

• Даже после изменений люди продолжают видеть нас прежними и «тащить» обратно. На мой взгляд, опасно недооценивать это в терапевтическом процессе. Клиент становится непредсказуем для системы, в которой он находится (родственники, близкие, знакомые, коллеги), а, как упоминалось выше, люди боятся не знать. Обычно я уже на первых сессиях говорю о том, что дисфункциональная система будет прикладывать усилия для сохранения равновесия, предсказуемости и соблюдения ролей ее участниками. Это важно знать, чтобы сохранять позицию «я ок, ты ок».

• Ловушка при подмене наблюдающей позиции на субъектную: «это невозможно, у меня нет навыков, это не сработает». Человек найдет способы поступить или сделать что-то так, чтобы действительно не получилось, не сработало, не удалось и чтобы подтвердить свой сценарий. На этом этапе важно задаться вопросом: хочет ли и будет ли человек меняться?

•  Интроекты – это то, что мы впитали без рефлексии и оценки, то есть, не думая. Пол акцентировал внимание на том, что этот процесс проходил  без мышления. В момент, когда из внешнего что-то становилось внутренним восприятием, мы не думали. Это стало нашим восприятием, нашим пониманием «как должно быть». И теперь, когда что-то не вписывается в наше восприятие того, «как должно быть», мы легко обесцениваем и отбрасываем те части, которые не вписываются в круг наших ценностей (а ценности формируются на базе прошлых интроектов).

Вместо завершения

Пол Робинсон обратил внимание, что модель функциональной беглости наиболее эффективна при сильном, развитом Взрослом это-состоянии, когда есть навыки и ресурсы наблюдать, фокусировать свое внимание и свободно выбирать.

Другими словами, в со-творческом процессе клиент и терапевт находят способы проложить путь из точки А в точку Б, не углубляясь в проработку прошлого опыта, лишь касаясь и, при готовности клиента, переосмысляя и трансформируя. Если Взрослое эго-состояние контаминировано Родительским и/или Детским – идет терапевтическая работа. И здесь мы иногда начинаем не с пути как такового, а с определения системы координат: где вообще эта точка А, есть ли там Б и что делать, если внезапно появляется В.

Консультационный формат ни в коей мере не обесценивает психотерапию и наоборот — здесь нет конфликта между «лучше» и «хуже». Это разные способы взаимодействия и оказания эффективной помощи клиенту с его уникальной жизненной историей. В итоге мы, так или иначе, двигаемся в сторону развития навыков автономии, спонтанности и близости.