Работа методом расстановок: психические травмы (часть 2).

Работа методом расстановок: психические травмы (часть 2).

Часть 2. Принципы работы с клиентами, в чьей жизненной истории есть травмы.

     Давая такое название этой части моей статьи, я держу в голове, что оно довольно условно. Поскольку большинство людей имеют травматический опыт той или иной степени тяжести. И, особенно, травматический опыт имеют люди, которые приходят в качестве клиентов делать расстановку. Кроме того, не найдется ни одного человека, в роду которого нет травмирующих историй, случившихся с кем-то из его предков. Поэтому, правильнее было бы говорить о принципах работы в расстановках с клиентами в целом.

     Я понимаю, что то, что я напишу ниже, это некий идеальный вариант, в который жизнь будет вносить свои коррективы, но для меня на данном этапе моего профессионального пути это некий эталонный кодекс расстановщика, к которому нужно стремиться.

1. По-возможности, проводить расстановки лишь как один из шагов внутри процесса личной индивидуальной (семейной) терапии клиента.

     Это позволит точнее оценить необходимость расстановки для данного клиента, подготовить клиента к расстановочной работе, а также сопровождать клиента в его состояниях после расстановки.

     Вариант практически не выполнимый, если ведущий проводит группу в другом городе или другой стране. Тем не менее, современные средства связи позволяют сохранить контакт с клиентом после проведенной расстановки. В дальнейшем, это может быть консультирование по скайпу, телефону или просто возможность для клиента написать ведущему расстановки что-то по электронной почте и получить ответ.

     Даже если ведущий расстановок работает в пределах одного города, далеко не каждый клиент, идущий на расстановку, готов к индивидуальной терапии. Это особенно характерно для клиентов с пограничной личностной структурой, которые с трудом могут выдерживать длительный индивидуальный контакт, но способны раз за разом приходить на расстановки без чувства чрезмерной тревоги перед развитием зависимости. В данном случае, ответственность терапевта в том, чтобы обозначить для клиента свою доступность, опять же сказав о том, что человек может обратиться на платную консультацию, позвонить, если почувствует сильную необходимость, или написать по электронной почте.

2. Обеспечить в процессе работы безопасное пространство для клиента.

     Это опять же проще можно сделать, если клиент находится в процессе индивидуальной терапии. При работе с травмами – это отдельная большая терапевтическая задача – добиться того, чтобы клиент почувствовал себя безопасно с терапевтом, а так же смог создать внутри себя образ некоторого безопасного места. По-хорошему, расстановку можно предлагать такому клиенту тогда, когда эта задача в терапии решена.

     Если речь идет о разовом контакте с клиентом в рамках расстановочной группы, обеспечить минимальный уровень безопасности можно через соглашение о нормах и правилах работы в группе, общее для всех терапевтических групп (уважительное отношение к другим участникам, принцип конфиденциальности, безоценочность высказываний, принцип Я-высказываний, правило «стоп»). Я считаю, что ответственность за то, следует ли группа этим правилам, остается на ведущем группы, поскольку участники, особенно в терапевтических (клиентских) группах, часто не отслеживают собственные реакции, которые являются нарушением этих правил.

3. Обеспечить в процессе работы необходимые ресурсы для того, чтобы клиент мог сделать какие-то шаги в расстановке.

     Задача расстановщика, на мой взгляд, в процессе всей расстановки держать в поле своего внимания этот аспект. Задавать себе мысленно вопрос: «Достаточно ли у клиента сил сейчас сделать этот шаг? Какой ресурс ему необходим, чтобы шаг стал посильным действием?». В качестве ресурса в расстановке могут быть поставлены значимые для клиента люди, в отношениях с которыми он реально пережил опыт поддержки. В некоторых ситуациях могут быть поставлены также люди из рода клиента, с которыми он, например, даже не был знаком (прабабушки и прадедушки). В качестве ресурса не всегда может быть человек, это может быть, к примеру, природа. В качестве ресурсов могут быть поставлены также группы людей, например, образ профессионального сообщества. Могут быть поставлены также внутренние ресурсы клиента.

     При работе с сильно травмированным клиентом в расстановке можно увидеть картину, когда человек отрезан от своих ресурсов и не в контакте с ними. И тогда, пока не решена эта терапевтическая задача – восстановление контакта с ресурсами – также нельзя двигаться дальше.

     Ресурсом для клиента может быть также спокойная готовность расстановщика посмотреть на трудный опыт клиента вместе с ним, разделить этот опыт, выдержать его.

     Наличие в расстановке достаточных ресурсов – это то условие, при котором клиент может решиться посмотреть на свою травму, войти в контакт с травмирующей реальностью (в ситуации, когда этот контакт был нарушен).

     Кроме того, что важно позаботиться о ресурсе внутри самой расстановки, важно позаботиться о ресурсе клиента и по ее завершению. Расстановка может запустить процесс, который продолжится за пределами группы, и у клиента должны быть ресурсы выдерживать его. Например, если в расстановке клиент посмотрел на свои потери (смерти близких), может интенсивно пойти процесс отложенного горевания. Об этом (ресурсах после расстановки) расстановщик может позаботиться, давая клиенту домашние задания и рекомендации после расстановки. Например, это может быть рекомендация каким-то образом позаботиться о себе, это может быть рекомендация о получении ресурса через контакт с реальными людьми в реальной жизни клиента, это может быть рекомендация совершить какой-то ресурсный ритуал, добавляющий клиенту энергии и стабильности. В примере с гореванием, это может быть рекомендация сделать что-то хорошее, чему ты научился от умершего человека: например, испечь блины, которые научила печь умершая бабушка.

     В любом случае, если расстановка проведена грамотно (в том числе, если она касалась очень тяжелых тем), сил и ресурсов у клиента должно стать больше: в одних случаях на чуть-чуть, в других – на много. Если мы видим обратную ситуацию, ресурсов для жизни у клиента стало меньше, либо он почувствовал полную отрезанность от них, это говорит о том, что терапевт в ходе ведения расстановки нарушил терапевтические законы.

4. Выбирать очень медленный темп работы, продвигаться по принципу «маус-степс» - мышиными шагами.

     Опять же, я считаю, что это полезный принцип в терапевтической работе вообще, а не только при работе с методом расстановок. В работе с сильно травмированным человеком безопаснее для него будет двигаться медленно и постепенно, как говорится, чтобы дров не наломать. Двигаться медленно и ставить очень скромные терапевтические задачи.

5. Соблюдать последовательность терапевтических шагов.

     Бесполезно предлагать первокласснику задачу для десятиклассников – все равно не решит. Невозможно построить 9-й этаж, предварительно не заложив фундамент и не выстроив предыдущие 8 этажей.

     При работе с любой травмой последовательность в самом общем виде в моем понимании выглядит следующим образом:

- готовность прямо посмотреть на травмирующий опыт, признание его, как части реальности;

- выражение чувств по поводу произошедшего (боли, гнева, обиды, бессилия и других);

- примирение с этим опытом;

- оставление травмы в прошлом и разворот к своему будущему.

6. Принцип следования за клиентом.

     Расстановки часто называют директивным методом. Методом, в котором расстановщик, пользуясь знаниями об основных порядках в семейной системе, директивно дает указания, кому и где встать, какие фразы-решения сказать и т.д. Возможно, в тот период, когда они только зарождались как метод, это и было так.

     Когда я читаю работы позднего Хеллингера, я встречаю там идеи о том, что терапевт наиболее полезен, когда он не слишком сильно хочет помочь, способен сохранять нейтральность и к результату расстановки тоже. В поздних работах я нахожу так же идеи об уважении к движениям души клиента. Например, Хеллингер пишет о том, что если душа клиента явным образом стремится в смерть, то терапевт может лишь отнестись к этому с уважением и отойти в сторону.

     Для меня две вышеописанные позиции являются крайними и слишком радикальными.

В последнем случае, например, даже если мы видим, что в расстановке клиент движется в смерть и она желанна для него, не стоит забывать, что при этом он также хочет жить, иначе он не обращался бы за терапевтической помощью.

     Мне ближе принцип следования за клиентом – принцип, который является базовым во многих терапевтических направлениях. Для меня это означает все время помнить о том, что клиент является экспертом в своей собственной жизни, а мы на расстановке порой видим его первый и единственный раз в жизни. Для меня это означает также, что интервенции предлагаются клиенту в терминах возможности, а не в терминах долженствования, таким же образом предлагаются фразы-решения. Предлагая фразы-решения, я часто использую оборот: «Скажи, если тебе отзывается…». Если клиенту или кому-то из заместителей «не отзывается», я интересуюсь, какая фраза просится у них, либо продолжаю искать свои варианты.

     Стоит помнить, что травматический опыт, который пережили клиенты, очень часто связан с насилием, в том числе, хроническим, связан с нарушением границ. Если травма не связана с насилием, а например, с потерей, то в любом случае, у клиента есть опыт переживания тотального бессилия в травмирующей ситуации. Данный опыт повреждает способность человека к своевременной самозащите, приводит к затормаживанию защитных реакций, реакций протеста. Поэтому при работе с травмированными клиентами всегда есть опасность, что директивность обернется дополнительным насилием над клиентом.

     Хочу привести здесь цитату из книги Урсулы Франке: «Хорошие образы остаются с клиентом надолго, являясь для него источником силы и покоя. Разрешающий образ невозможно «сделать», он должен находиться в резонансе с клиентом и отвечать его внутреннему поиску. Если терапевт слишком быстро толкает клиента к решению, или если он в расстановке отклоняется от личной правды клиента, то какая-то часть клиента очень точно на это реагирует и возражает против этого предложения уходом в себя, а также физическим и психическим напряжением. После расстановки у клиента могут проявиться вторичные чувства, соответствующие движению прочь, например, агрессия или депрессивная подавленность. Если после расстановки клиенту хуже, чем было, это указывает на то, что в таком виде образ для него неверен и что он уводит его прочь от внутренних источников силы и его собственного пути. Клиент сам является той инстанцией, которая решает, правилен ли образ и целесообразны ли интервенции».

     В любом случае, важно оставаться с клиентом в постоянном контакте. Контакт с клиентом и та информация, которую он дает, для меня приоритетнее гипотез расстановщика и так называемых «красивых» завершающих картин.

     Отдельно хочется здесь упомянуть о прикосновениях к клиенту. Само по себе прикосновение к человеку без его на то разрешения является нарушением границ. Поэтому при работе с травмой в процессе расстановки необходимо спрашивать клиента о допустимости прикосновения к нему, даже если расстановщик в данный момент хочет дать клиенту телесную поддержку.

7. Готовность посмотреть на свою работу критически.

     Если случилось, что у расстановщика после расстановки есть интуитивное чувство, что, возможно, что-то было сделано не так, то имеет смысл попросить у клиента обратную связь по расстановке, а, возможно, и напрямую обсудить те моменты, с которыми связаны сомнения.

     Вообще-то, обратную связь имеет смысл запрашивать у клиента в любом случае, даже когда расстановщик внутренне полностью доволен своей работой.

     Если клиент дает негативную обратную связь после расстановки, то это повод, как минимум, посмотреть на свою работу критически. Задать себе вопрос: что в моих действиях как расстановщика могло привести к тому, что клиенту стало хуже? И, по-возможности, честно на него ответить. Реакция терапевта в духе: «Тебе стало хуже, потому что ты «сам дурак» (болен, расщеплен и т.п.), - отдает отрицанием и перекладыванием ответственности. Признание собственной неправоты и возможной ошибки требует большого мужества от терапевта. Защищаться проще. Сложнее выразить сожаление, что результат получился таким. И постараться исправить ошибку в дальнейшей работе клиентом, если у него останется доверие продолжать работу с этим терапевтом. А для этого от терапевта потребуется большая гибкость.

     Вместе с тем, клиентам следует знать, а терапевтам помнить, что тяжелые переживания могут возникать у клиентов и в случаях, когда расстановка проведена безупречно. Терапия – это не путь, усыпанный розами, это путь восстановления контакта с реальностью собственной истории и истории своей семьи. Смотреть на свою травму – это всегда боль и большое мужество. На мой взгляд, важно, чтобы одновременно с болью от прямого взгляда на свои раны у клиента возрастало чувство контакта с собственной силой, которая и позволяет эту боль прожить, а затем оставить в прошлом.

Продолжение следует :)

Литература:

1. Нэнси Мак-Вильямс «Психоаналитическая диагностика».

2. Франц Рупперт «Травма, связь и семейные расстановки».

3. Урсула Франке «Когда я закрываю глаза, я вижу тебя».

4. Берт Хеллингер «Порядки любви».

5. Наташа Кампуш «3096 дней».