Когда я злюсь, я плАчу

Попробую отметить ряд особенностей, которые запускают механизм остановки и «увязания» в ситуации.

Допустим, человек сталкивается с трудностью, которая противоречит его желаниям/ нарушает комфорт/ требует ответной реакции, вмешательства и /или её изменения. Энергия организма в этот момент повышается.

Если человек недостаточно осознан во внутреннем чувственном плане, он не может понять, что за переживание в нём в этот момент рождается. Энергия при этом сохраняется на уровне тела. Человек может начать активнее двигаться, чувствовать внутренний телесный дискомфорт (часто во внутренних органах); пытаться снизить уровень напряжения компульсивностью: уходить с головой в работу / производить повторяющиеся действия /ходить, усиленно заниматься физическими упражнениями…Если эти действия приводят к понимаю истинной причины возбуждения, хорошо.  Но порою возникшая энергия даже при наличии подобных действий может не осознаваться и никак им во внутреннем плане не называться. В лучшем случае при попытке описать то, что с ним / ней происходит, произносится: «что-то я мандражирую». Непонимание самой чувственной реакции приводит к тому, что выбираются не «те» действия для её выражения.

Если на тему «мандража» у человека имеются ограничивающие убеждения, например: «волноваться вообще вредно», человек старается подавить в себе возникшую энергию. Те самые навязчивые, но, по сути, бесполезные действия проблемы не решают.

Если уровень возбуждения переживается как «довольно высокий» в сложившейся ситуации, и есть ограничивающие убеждения, наложенные на определенные виды чувств, человек начинает искать способы выражения его в приемлемых, «социально разрешённых» формах-чувствах. …Чувствах, приемлемых в семье этого человека, в его ближайшем окружении. Например, у женщин слёзы являются куда более приемлемой формой выражения собственных чувств для их пола, нежели направленная и осмысленная злость.  Плачущая женщина воспринимается как более «адекватная», нежели «женщина злящаяся». Именно потому, найдя приемлемый способ «остыть», женщина может контролировать уровень своего напряжения, а, следовательно, и размеры своих желаний…количеством выплаканного.

Но вопрос: во всех ли ситуациях слёзы – это хороший способ достижения желаемого? На самом деле, не многих. Те ситуации, которые требуют прямых конкретных действий, чётких вопросов, попытках договориться до желаемых условий, неоднократном достижении желаемого после встречи с неудачей.

Например, клиентка жалуется на то, что не может защитить собственного сына от нападок сверстников, говоря о том, что спросить, в чём дело, посочувствовать, пожалеть она, например, может, а вот сходить выяснить, что к чему, при необходимости устроить разборку обидчикам «смелости не хватает». Путая, что в этой ситуации злость – не оценка поведения, а движущая сила, которая в силу предубеждений обросла клеймом «плохо», «невоспитанно», «насилие», «грех», «стыдно» и т.д.

Стыд выступает частой преградой, закрывающей честное переживание себя как активного, злящегося человека, даже в ситуации, в которой сам защищающийся страдает. Такая преграда кроется в области привычных и принятых в обществе манер. Стыд выступает как регулятор желаний, регулирует он при этом и диапазон доступных форм поведения. Скажем: «просить нужно только уважительно-вежливо», «хотеть можно, но не забывать, что другие тоже нуждаются, поэтому: не толкаемся, товарищи!» и прочее.  В крайнем варианте в основе подавления собственных нужд лежит убеждение: «хотеть вообще можно только после того, как выполнены желания других».

Запускается такой круговорот «злости в природе»:

• нуждаюсь в чём-то, волнуюсь, становлюсь напористым – > НО: стыдно быть таким напористым!
• хорошо, я выбираю быть тихим и вежливым, мне хоть при этом не стыдно - > НО: обойдёшься и без всего!
• как?! но я не получаю желаемого. Нужда снова растёт...

И последнее. После того, как подобный круговорот повторяется неоднократно, опыт усваивается как «неудачный», человек начинает думать о себе в целом как о «бессильном»/«неудачнике»/ «лохе». В итоге он/она говорит: «Всё, что я могу, это про это поплакать! Я много пытался/лась, всегда было одно и то же!».

Слёзы как способ обращения со своей фрустрацией, позволяют снижать уровень напряжения до нужного предела «переносимости», однако в плоскости общения ведёт к изоляции от других людей, редукции достижений, сужению палитры поведенческих моделей. Печальный вывод, делающийся в данной ситуации – это «низкая» самооценка как итоговая черта своей «неэффективности», как вывод, как препятствие для получения нового опыта, для новых проб.

Однако в реальных ситуациях может быть так, что женщина, считающая себя «слабой», в то же самое время может работать на трёх работах, обслуживать всю семью, беспокоиться  о родителях, но не уметь чувствовать себя по-настоящему довольной, целостной и достойной, жаловаться на нелюбовь к себе.  

Ощущение такого «достоинства» приходит через постепенный процесс принятия своей нужды, своего напряжения, своего желания и своей злости и, в конечном счёте, права предпринимать попытки для достижения желаемого.

Злость как энергия, осознанная, приложенная действительно «по адресу» и пущенная по назначению (не теряя при этом своих социально приемлемых форм!), приносит не только удовлетворение и результат, но и усваивается во внутреннем мире личности как послание «я-молодец» и переживается как гордость. Направление энергии в нужное русло и переживание себя как «удачника» завершают цикл контакта личности со средой и лежат в основе цикличности БЛАГОПОЛУЧНОГО взаимодействия организма в окружающем мире.

14.02.2015

Если публикация оказалась для Вас полезной, буду признательна за Ваш отклик ("сказать спасибо").