Знакомство с личными страхами

Что же можно сделать, чтобы освободиться от страхов, которые мешают нам жить, забирают нашу энергию?

Для начала хочу предложить вам прочитать сказку замечательного сказкотерапевта и сказочницы, автора многих книг Эльфики (Ирины Семиной). Ее сказки исцеляют, помогают найти ответы на многие вопросы.

АМНИСТИЯ. Сказка о страхах. Весть об амнистии разнеслась по тюрьме мгновенно. — Амнистия! Амнистия! – раздавалось то тут, то там. Заключенные были возбуждены, и каждый лелеял тайную надежду, что вот теперь-то – его очередь. Надзиратели сохраняли хмурый вид, но внутренне тоже надеялись, что выпустят побольше: тюрьма была переполнена, камер не хватало, энергии уходила уйма. — А в чем дело? В честь чего амнистия? – жадно интересовался молодой и глупый Страшок Старости. — Ты не мельтеши. Ты здесь недавно появился, тебе еще сидеть да сидеть, силу набирать, бороду отращивать, — посмеивался Страх Темноты. Он был одним из самых старых заключенных, его еще в раннем детстве посадили. — А чего сразу я? – заныл Страх Старости. – Может, еще выпустят? — Щас, — с садистским удовольствием сказал огромный, тучный Страх Одиночества. – Тюрьма-то чья? Во-во. Женщины, знаешь, они такие… Старости боятся до самой старости… — А в старости чего боятся? – не унимался юный Страшок. — А там тебя амнистируют, а на твое место посадят, например, Страх Смерти. Так что сиди и жди! – пообещал Страх Одиночества. Под сводами тюрьмы раздался зычный голос: — Собрание! Собрание! Все на собрание! Залязгали двери камер, заключенные потянулись на голос. Развлечений в тюрьме было мало, собрания любили. Можно было потрепаться, новости узнать, амнистию обсудить. — Граждане заключенные! Страхи и Страшки! – начал речь Главный Надзиратель. – Сообщаю вам, что хозяйка Тюрьмы решила ее немножечко разгрузить. И поэтому кое-кто из вас сможет освободиться. — Ты нам тут тюльку не гони! – забузил нахально-иррациональный, в приблатненной кепочке, Страх Мышей и Крыс. – Ты дело говори. Кого на свободу, почему на свободу. — Ты помолчи, тебе не светит, у тебя вообще пожизненное, — урезонил его Надзиратель. – Сам ведь не знаешь, кто тебя и за что посадил. Не знаешь ведь? — Да бабы дуры! – наехал Мыше-Крыс. – Кошек не боятся. Хомяков не боятся. А крыс-мышей – боятся! А спроси, почему – ведь сами не знают! А меня, мальчишечку, замели ни за что. «Таганка, я твой бессменный арестант!» — затянул было Страх, но Надзиратель властной рукой заткнул ему рот. -Художественная самодеятельность будет на Новый год, а сейчас мы про амнистию. А амнистия вот в честь чего: наша Хозяйка записалась на прием к психологу, хочет поработать над собой. Сами знаете, это всегда заканчивается освобождением части Страхов. Заключенные радостно загудели. Такое уже случалось, психолога в тюрьме считали в законе и очень уважали. — Да, освобождение! Но не для всех! – строго сказал Надзиратель. – Давайте-ка перекличку сделаем. На свободу – с чистой совестью, так сказать… С левой крайней камеры – начинай! — Страх Темноты, сижу с детства, — монотонно забубнил Страх Темноты. – За что сел – не знаю, вернее, не помню. Под амнистию не попадал. — Страх Боли, — представился изящный хлыщ во фраке и с бабочкой на тощей шее. – Посадили после аппендицита. Сама дотянула почти до перитонита, а я остался виноватым, — усмехнулся он. – Теперь боится любой боли – хоть зубной, хоть душевной. А я регулярно ей эту боль поставляю, — рассмеялся Страх Боли. — Как это – поставляет? – шепотом спросил Страх Старости. — Ну ты и темный! – удивился Страх Темноты. – Ты чего, не знаешь – каждый Страх, который попадает в заключение, притягивает ситуации по своей теме. — Зачем??? – еще больше удивился Страх Старости. — Ну как «зачем»? Конечно, чтобы выпустили! Нет страха – нет ситуаций, что тут непонятного? – с досадой сказал Страх Темноты. Ему очень хотелось на свободу, но им никто не занимался – все к нему привыкли. — Так мне что, надо Старость притягивать? А как? – озаботился юный Страшок. — Ну, это просто, — вмешался в разговор Мышино-Крысиный Страх. – Будешь ей морщинки новые в зеркало показывать. Целлюлит опять же. Седые волоски. Чем больше она будет пугаться, тем сильнее будешь становиться ты. Ее страх – твоя пища, дуралей! Тем временем перекличка шла своим чередом. — Страх Одиночества, сел лет в 25, попадал под амнистию, когда она замуж выходила, год на свободе, потом развод – и я снова в камере. — Жалобы есть? – рявкнул Надзиратель. — Никак нет, Хозяйка кормит исправно. Каждый день боится! Даже когда спит! – радостно сообщил Страх Одиночества. — На свободу-то хочешь? – смягчился Надзиратель. — Конечно, хочу! – загрустил Страх Одиночества. – Кто ж не хочет? Только не светит мне…Уж очень она от окружающих зависит. Одна вообще боится одна оставаться, даже хоть на часик. То на телефоне висит, то к подружкам бегает, то к себе зазывает…Мужики какие-то левые все время крутятся… А чем больше она меня питает, тем больше у нее Одиночества в жизни. А чем больше Одиночества – тем больше страха. Меня уже раздуло, еле в камеру пролезаю. Мне бы на диету…А она меня все подкармливает…Надоело! – плюнул с досады Страх Одиночества. — Ну, ты того…не унывай, — сочувственно кашлянул Надзиратель. – Надежда, как говорится, умирает последней. Давайте дальше! — Страх Ошибки, — выступил вперед длинный тощий старичок с бородкой клинышком. – Посадили в 9 классе, когда учитель математики стал насмешки строить. В институте благодаря доцентам-профессорам срок добавили. С тех пор, как устроилась на работу к начальнику-зверю, 5 дней в неделю получаю усиленную пайку. — Ничего себе устроился! – позавидовал Страшок Старости. — Не завидуй, ничего тут хорошего нет, — осадил его Страх Темноты. – Жить без ошибок человеку невозможно, это ведь просто опыт. А если ошибок бояться – то как тогда вообще жить? — Говорят, есть такой маньяк-убийца – Страх Жизни, — задумчиво сообщил Страх Одиночества. – Он самый страшный Страх на свете. Если его посадят, тогда и начнется… — Что начнется? – спросил заинтригованный Страх Старости. — Паралич жизни начнется. Того боишься, этого боишься. Жить боишься! Этот пахан нас всех тут построит. Никаких тогда амнистий. Будем все в куче, друг к другу жаться, спрессовываться. Кормить, конечно, станут на убой – но это еще хуже. Мы разрастемся, а тюрьма не резиновая. Начнем сами задыхаться и Хозяйку душить. Слышал такое выражение – «страх душит?» — вот, как раз из этой серии… — Ужас какой! – содрогнулся Страшок. — Тише там! – приказал Надзиратель. – Кто следующий? — Страх Осуждения, — заговорил невзрачный мужичонка в помятом костюме. – Меня с подачи родителей посадили, они все время говорили «а что люди скажут?», «какое ты мнение о себе создаешь?», «никто тебя такую любить не будет». Сижу тоже с детства, прочно так сел. На свободу страсть как хочется, — вдруг хлюпнул носом он. – Посодействуйте… — Да ты что, родной? – участливо спросил Надзиратель. – Как будто не знаешь, что тут Хозяйка решает, с кем хочет расстаться, а с кем – не очень. — Да я что? – вскинулся мужичонка. – Я ведь ей подсказывал, как со мной расстаться. Это же просто, на меня просто надо наплевать – и я таять начну. А она не плюет!!! – и Страх Осуждения разрыдался, утираясь полой затертого пиджачка. — Ну, не плачь, не плачь, — стали утешать его соседи. – Ты сиделец уважаемый, мы тебя все любим… — Да? Правда? Вы меня не осуждаете? – воспрял духом Страх Осуждения. – Ну тогда что ж…Потерплю. Посижу еще. — А ты кто, что-то я тебя раньше не видел? – грозно спросил Надзиратель, указывая на красавчика со щегольскими усиками, в просторном черном плаще и пижонской шляпе. — А я – извращенец, — скромно сообщил новичок. – Я Страх Страха. — Неужели и такое извращение есть? – удивился Страшок Старости. Новичок продолжал: — Я пока еще не ваш, забрел с ознакомительными целями. — Как это забрел? – вопросил Надзиратель, хватаясь за дубинку. — Да вы не бойтесь, меня Хозяйка впустила. Но мы с ней еще не в контакте. Не сконнектились, так сказать. Может быть, позже? — Не дай Бог! – отверг такую мысль Надзиратель. — Иди отсюда! Извращенцев нам не хватало! – зашумели страхи. – И так в тесноте, в обиде, а тут еще в гости будут всякие ходить! — Я ухожу, но могу и насовсем вернуться, — пообещал Страх Страха, пробираясь к выходу. Но было видно, что он испугался. Надзиратель с облегчением засунул дубинку на место. — Будем завершать, — распорядился он. – Еще раз вспомним правила внутреннего распорядка. А ну, по очереди! Страхи бодро зарапортовали Правила: — Страхи попадают в заключение только по желанию Хозяйки! — Страх действует по вдохновению: подступает, накатывает, душит, давит, охватывает, парализует, в зависимости от реакции Хозяйки на ситуацию. — Страхи существуют, пока Хозяйка не принимает решение с ними расстаться. — Любому Страху может быть либо добавлен срок, либо объявлена Амнистия в любое время. — Страхи питаются эмоциями Хозяйки. Если питание не производится – Страх умирает. — Отпущенные на свободу Страхи вновь становятся Чистой Энергией Жизни. Страхи чувствовали небывалое единение. Надзиратель был явно доволен. — Ну что ж, граждане Страхи! По камерам! И дружно ждем амнистии! – провозгласил Надзиратель. Страхи потянулись к местам отсидки. — А все-таки, ну вот зачем мы ей? – недоуменно спросил Страх Старости. – Ведь столько энергии на нас тратит! — Все просто, молодой человек, — пояснил тихий, интеллигентный Страх с большими печальными глазами и такой же печальной лысиной. – Мы ей нужны, чтобы случайно не стать счастливой. Она думает, что быть счастливой – это неприлично, ведь в мире еще столько несчастья! — Что за бред? С чего вы это взяли? – оторопел Страшок Старости. — Поверьте, юноша. Уж я-то знаю. Ведь я – Страх Счастья. Страшок хотел было еще задать вопрос, но шумящая толпа разнесла их в разные стороны. Впереди была амнистия. Впереди была надежда! И освобождение…

А теперь, давайте попробуем устроить перекличку наших собственных страхов. Возьмите чистый лист бумаги, перепишите всех заключенных вашей внутренней страны. И еще, предлагаю, не только переписать, а еще и нарисовать. Как они выглядят эти страхи? Только, обязательно, необходимо посадить их в клетку, ведь они заключенные. Ну, а что сделать дальше выбирайте сами. Можно просто объявить страхам амнистию, и выпустить страхи из тюрьмы. Разорвите лист и сожгите его, а пепел смойте в унитаз. Так можно поступать и с детскими страхами, нарисовать с ребенком его страх и отпустить его на волю, любым способом. Но, а для взрослых есть еще одно предложение. Если у вас хватит терпения, то не спешите всем страхам давать амнистию, может быть кто-то из них, еще пригодится вам. Ведь, каждый из этих страхов, не всегда был преступником. Например, страх смерти, пока его жизнь не побила, был «здоровой осторожностью». Его задача была, заставлять нас переходить улицу, в положенном месте; не пробовать ягоды, о которых мы ничего не знаем; не нырять в воду, если не знаем, какой глубины водоем и т.д. Поэтому, его бдительность может нам очень даже пригодиться. Или, скажем, страх одиночества. Когда то он был, вовсе не страхом, а желанием любить кого-то и быть любимым. И если его хорошенько помыть, причесать, приласкать, то мы увидим это желание во всей красе. А оно в свою очередь, сделает нашу жизнь счастливой, украсит ее новым смыслом. Если вы решили, немного поработать и отмыть страхи от грязи, то, пожалуйста, возьмите еще один чистый лист бумаги и нарисуйте на нем тех, уже отмытых от грязи и пыли заключенных, которые после хорошей баньки оказались очень полезными и нужными жителями нашего внутреннего государства. Посмотрите, какие они красивые, сердечные, заботливые. Таким образом, мы совершим символическое действие. А символическое действие меняют реальность, поверьте на слово. Помните, отпущенные на свободу страхи, делают нас свободными от них. Дают нам возможность легко и радостно встречать новый день. У нас появляется новое самоощущение, новые возможности. А мы можем помочь нашим детям быть свободными от страхов. Бог вам в помощь, дорогие читатели!