Терпкий запах свободы

С первого июля 2014 года при публичном исполнении произведений литературы или искусства, а также в СМИ нельзя употреблять мат.  Однако новый закон - капля в море запретительных мер, которые усердно и бездумно плодятся думой и прочими органами: запрет на производство и импорт кружевных трусов, запрет на хранение данных россиян на зарубежных серверах, на размещение рекламы на платных каналах, отмена тайны вклада, ограничение интернет-торговли, запрет на усыновление сирот иностранцами, на оскорбление чувств верующих, на гей-пропаганду, на лишних людей на митингах, на кредитование и лотереи, обсуждается запрет на кеды и балетки, на социальные сети, Google, использование продукции Apple, на деятельность "Мемориала", сокращение финансирования медицины, к этому можно добавить предписания для силовых структур и спецслужб отдыхать в Крыму,  полугласные рекомендации для россиян воздержаться от поездок в США и другие страны и т.п.

В России, как известно,  две напасти... А что у финнов?

Понятно, что  спокойствие и безопасность обеспечены относительной эффективностью действия законов, особенно для тех, кто с ними знаком. Но и здесь тоже много интересного. Например, закон о запрете на зажигание бенгальских огней до 18-ти лет и разрешении пользоваться дробовиком с 15-ти. Или закон об обязательном использовании велосипедистами шлема, об отражателях на одежде в темное время суток, о жестоком обращении с животными, о пользвании мобильником в режиме hands-free при вождении, - об исполнении которых никто даже не следит. Многих финнов возмущают ограничения на продажу алкоголя и табака, налог на собак и многочисленные требования к бизнесу. Правда, эти чудеса не имеют столь серьезных последствий, как российские.

Это еще что... В Британии так вообще есть закон, запрещающий кому-либо умирать, находясь в здании Парламента. А другой - 700летней давности, но все-таки не отмененный -  запрещает входить в Парламент в доспехах. А наклеивание марки с ликом монарха вверх ногами считается актом гос. измены.  

На Западе табуировано признание, что у тебя несчастье, тебе плохо, ты огорчен... В России скорее наоборот, табуировано признание успеха, что у тебя все в порядке, ты счастлив. Разговор о доходах соседей, друзей, начальников и депутатов бывает весьма продуктивным и теплым, но во многих странах существуют ограничения на разговор о политике, религии, личных доходах.

Заповеди, табу, законы, запреты, санкции... - не продыхнуть.

А вот пример предписаний Указа по суздальскому мушкетерскому полку 1807 г. в Польше: "По случаю назначеннаго сего числа у Польскаго князя Сангушскаго бала и приглашенiя на таковой всъх Штабъ и Оберъ-Офицеров ввереннаго мне полка, предписываю принять къ руководству и непръменному исполненiю слъдующее: ...Прибывъ на балъ осмотръеть исправность своей амуницiи, дабы не было видно сквозь проръзы въ соблазнительных местахъ голое тъло. По стенамъ покоевъ похабныхъ надписей не дълать и соблазнительныхъ членовъ человъческаго тъла не рисовать... Когда явятся польския женщины, вести себя какъ можно скромнъй. Во время танцевъ и контредансовъ ногъ своим дамамъ не подставлять, чтобы падали, къ себъ на колени не сажать и за жопы дамъ не щупать. Въ буфетахъ до пьяна не напиваться, по углам комнатъ не плевать и пальцами не высмаркиваться. Во время ужина за столомъ поганныхъ словъ не произносить... При прощанiи съ дамами дълать трижды поклонъ на французскiй манеръ и вообще вести себя на время бала прилично, яко подобаетъ образованному русскому офицеру..." - Не правда ли, даже с купюрами этот текст для современного человека выглядит вызывающим? И можно представить, как странно выглядело бы поведение офицера, не будь этих указаний сверху :(

 Система запретов - форма фиксации социокультурных норм. Социализация человека как раз в этом и состоит: усвоение и принятие общественной системы запретов и правил.

Если в древнем обществе человек руководствовался набором обычаев, ритуалов и табу, ориентированных на закономерности природных явлений, то по мере формирования социума  создается система законов и правил, которые запрещают или требуют определенного образа поведения. Запреты необходимы, чтобы сделать возможным сосуществование множества людей, с их разными, иногда противоречивыми желаниями. Нормативный закон, будь то правовой акт или моральная заповедь, вводится человеком. Они бывают хорошими или плохими, разумными или абсрудными, приемлемыми или нет, выполнимыми, несправедливыми, актуальными и устаревшими. Возможно, вершиной общественной морали допустимо назвать категорический императив Канта: "поступай так, чтобы максима твоей воли могла бы быть всеобщим законом", что можно понимать как "Совершая поступок, ставь себя на место, которое занимает сейчас другой человек, объект твоего поступка". И если это правило превращается во внутренний закон, то человек получает свободу действия в рамках нравственности. Другими словами, отношение к обществу должно быть таким, каким является отношение общества к индивиду. Это - в теории. Но люди живут в реальности, в конкретных странах и условиях, и разделения на "они" и "мы" еще никому не удалось отменить.

Закон, правило, предписание - обоюдоострый меч. Его смысл - в защите, в предохранении от посягательств извне, в создании подушки безопасности, ощущения стабильности, неуязвимости и комфорта. Но этот меч и ограничивает свободу человеческого проявления, подавляет, не дает развернуться, устанавливает рамки, стреножит, стопорит, парализует. Хоть волком вой, хоть караул кричи. И вот пытается человек всеми способами опереться на первое свойство - защищенности - такое благодатное и успокаивающее, но, постоянно утыкается в границы второго.

И тогда можно пробовать раздвинуть границы своего поля жизнедеятельности. По чуть-чуть. Малыш лезет в розетку, раскидывает по кухне кашу или содержимое горшка, выдергивает из вазы мамин любимый цветок. Школьник шкодит помасштабнее: стащить из кошелька деньги, включить запароленный компьютер, подделать родительскую записку. Подросток изучает порносайты, курит травку, тату, пирсинг, мат, шантаж, - кто во что горазд: тотальная проверка на дорогах родительской стойкости, мудрости и крепости границ. И эта тенденция расширения рамок своего пространства у человека в крови. И чем более иррациональны запреты, тем сильнее искушение их нарушить. А если всего кругом нельзя и на бунт наложено вето, то желание нарушать прячется в недрах бессознательного.

А бывает и наоборот! Случается, что душа незаметно обрастает шелухой, панцирем, броней запретов, и вот уж пошевелиться трудно, захотеть страшно, а сделать вообще нереально. Не то, что нарушить, а даже заведомо разрешенное не зовет, не приглашает к действию.

Внутренние запреты на индивидуальном уровне могут "работать" не менее жестко... Например, так: "Я познакомилась с парнем в магазине, где постоянно делая покупки. Свой телефон я ему дала только на третий раз, до этого привычно боялась и отказывалась. Но тут я решила, что нужно бороться со своими страхами, да и ему удалось вызвать у меня любопытство и интерес. Но когда произошло несколько свиданий, мои ощущения стали как обычно, интерес ушел, осталось только равнодушие и раздражение. Необходимость приходить на встречи я стала воспринимать как обязанность, как повинность, не было желания общаться. Ощущение какого-то ограничения свободы, клетки. И мы расстались" ... Или такой: "Я не могу построить отношения с мужчинами. Почему-то они все уходят от меня, как только я начинаю привыкать к совместной жизни. Будто у меня запрет на мужчин. Отец не был агрессивным. Просто они очень разные с мамой. Мама очень эмоциональный и упрямый человек, возможно она его доводила. Отчим, когда был трезвый, был спокойным и мягким человеком. Но в детстве, когда происходили конфликты, мне приходилось защищать маму, она звала на помощь". Увы, кроме наблюдения негативного сценария развития отношений между взрослыми, ребенок часто оказывается  и его активным участником. И непосильное эмоциональное напряжение может надолго наполнить страхом, отвращением, ненавистью и желанием держаться от отношений с мужчинами на очень большой дистанции. Такая личная западня.

Вот другой пример: "Я не могу выдавить из себя ни слезинки, ни малейшего душевного колебания даже, какая-то атрофия чувств. В свои 30 лет я еще никогда не влюблялась, хотя, замужем. Есть куча страхов, опасений, сомнений и прочее самомозгоклюйство. Тотальная неуверенность в себе". Не чувствовать - значит не жить. Когда в семье существует запрет на чувства, когда закрываются глаза на боль, огорчения и печаль,  обесцениваются переживания, или когда унижается достоинство подрастающего человека, когда не признается его важность, нужность и ценность, то он постепенно замораживается, впадает в небытие, душа погружается в спячку. "Не стой, не ходи, не сиди, не делай, не лезь, не плачь, не бойся, не проси, не ленись, не смей. Старайся, будь смелым, успешным, веселым..." Сколько таких подгоняющих под шаблон посланий из лучших побуждений мы отправляем детям? Если ребенок впоследствии способен что-то чувствовать, то это часто лишь тоска и безысходность, вина и стыд, перемежаемые приступами паники.

 Когда человек вырос, не от кого получить разрешение на эксперимент, на обход привычных ограничений, на ошибки и неудачи, на чувства, на радость и огорчение, на успех и провал, на счастье в отношениях - родители ведь больше не указ. И все же есть у кого: можно обратиться к себе, к самому себе как к взрослому, достаточно разумному и хорошему человеку. Эти права не получают, они уже есть: их осваивают, ими пользуются. Чтоб не так, как у Кафки в «Процессе»: "У врат Закона стоит привратник. И приходит к привратнику поселянин и просит пропустить его к Закону. Но привратник говорит, что в настоящую минуту он пропустить его не может... Привратник подал ему скамеечку и позволил присесть в стороне, у входа. И сидит он там день за днем и год за годом. Непрестанно добивается он, чтобы его впустили, и докучает привратнику этими просьбами... И вот жизнь его подходит к концу. Перед смертью все, что он испытал за долгие годы, сводится в его мыслях к одному вопросу... "Ведь все люди стремятся к Закону,  как же случилось, что за все эти долгие годы никто, кроме меня, не требовал, чтобы его пропустили?'' И привратник, видя, что поселянин уже совсем отходит, кричит изо всех сил, чтобы тот еще успел услыхать ответ: "Никому сюда входа нет, эти врата были предназначены для тебя одного! Теперь пойду и запру их''.

Так вот, свобода или гармония ощущается тогда, когда человек познает и признает границы своего личного пространства, своих желаний и целей, понимает пределы своих актуальных и потенциальных возможностей. Конечно, они зависят и от "местных" условий. Но парадокс в том, что эта пресловутая свобода нужна не всем. Кандалы на ногах тяжелые, многотонные, но такие привычные и родные. Они травмируют ноги, но сбиться с дороги не дают, и основательности придают. А свобода - она пахнет тревогой, неопределенностью, одиночеством, бременем ответственности за свой ежедневный выбор, за свои чувства, мысли и ценности. Хотя ответственность лишь перед самим собой. Может, поэтому оковы легчают, у каждого свои, но ослабевают.