ЧС: от шока – к действию. Советы психолога

Данный материал стоит рассматривать как исследовательский. Его цель – выявить особенности человеческой психики, помогающие выжить в экстремальных ситуациях.

Нам кажется, что ситуации, на официальном языке именуемые чрезвычайными, обойдут нас стороной. Но жизнь доказывает обратное: наводнения этого лета затопили Германию, Чехию, Венгрию, а в России – города Свердловской области. Мы помним, как в 2012 году потоки воды накрыли Крымск и там погибли люди. В Томске тем же летом горожане задыхались от смога лесных пожаров. Такой же опыт пережили и москвичи, но двумя годами ранее.

ЧС сталкивает человека с непредвиденными трудностями, ставит его в жесткие условия выживания, когда промедление смерти подобно. Какие психические механизмы срабатывают в таких ситуациях? Можем ли мы сами вывести себя из состояния шока, начать действовать правильно и сохранить таким образом жизнь? На заданную тему рассуждает директор Центра эвристической психологии, медицинский психолог-психотерапевт, ведущий специалист психологической службы НИИ НДХиТ Николай Подхватилин.

Воспитание жизнью

Есть понятие «зона ближайшего развития психики» – это аксиома, сформулированная выдающимся психологом Львом Семеновичем Выготским. Согласно ей, наши предметные действия в реальных событиях переходят в способ мышления – в голове организуется некий алгоритм, тоннель, по которому будет обрабатываться вся информация в течение всей жизни.

Я говорю об устойчивой психике человека, который вырос и живет в определенной местности и обладает привитыми с детства привычками. В его представлении самое плохое, что случается – это драка, может быть, похороны. Он считает, если где-то произошла автоавария или кто-то утонул – это единичные случаи, на которые не нужно обращать внимания.

Так представляется внутренний мир нормального, мирного, среднестатистического человека, ведущий его успешно по жизни, как компас – до тех пор, пока не случается нечто непредвиденно экстремальное. Например, ЧС. В случае бедствия, глобальной катастрофы такой человек впадает в состояние психологического грогги, шока, оцепенения, потому что теряет ориентиры – его «компас» начинает барахлить.

Если же, как ни ужасно это звучит, человек вырос или живет в обстановке войны, смертей, то, попав в обстоятельства ЧС, он не будет цепенеть от беспомощности – в его психике заложен опыт выживания. Есть яркий пример: когда норвежский националист Брейвик расстрелял молодежный лагерь на острове Утейа, многие из тех, кто спасся, должны благодарить за это находившихся там чеченцев. Когда Брейвик стал стрелять в людей, большинство оцепенело, не осознавая, что случилось. Кто-то машинально снимал происходящее на сотовые телефоны – они не знали, как себя вести, в их мозг такое не заложено. Чеченцы же быстро все поняли и начали действовать – спасаясь сами, они подталкивали народ к воде и указывали, куда плыть – туда, где безопаснее.

Итак, состояние оцепенения, вызванное отсутствием опыта, – это уход в себя для поиска способа действия. Затем, как правило, кто-то кричит «караул!» и бежит в панике, кто-то смиренно ждет смерти. К тем, кто бежит, обычно присоединяется большинство растерявшихся – срабатывает «синдром толпы». Остановить паническое бегство невозможно, оно неуправляемо. И остается лишь малая часть людей, которые в силу жизненного опыта или специальной подготовки могут держать себя в этой ситуации. Они понимают, что следует делать, но их обычно не слушают.

Ален Бомбар в книге «За бортом по своей воле» описал свой уникальный опыт: он пересек Тихий океан на резиновой лодке, без запасов воды и пищи, желая доказать, что люди гибнут после кораблекрушения не от голода, а от стресса, от чувства безысходности. Из-за этого развиваются психосоматические расстройства, которые вызывают давление, сердечные приступы. Стресс же возникает оттого, что окружающая действительность не совпадает с тем представлением о мире, которое сформировано в нас воспитанием – а вся жизнь и есть воспитание.

Струсил? Прокуси губу!

Давать конкретные рекомендации по поводу «реанимационных» для психики действий во время бедствия очень сложно. Но они все же есть, хотя и сами – из разряда чрезвычайных. Приведу пример времен Великой Отечественной войны. Уже не секрет, что в первые дни войны было массовое бегство – командиры не могли справиться с тысячами солдат, которые бежали, поддавшись общей панике, или сдавались в плен. Так срабатывал инстинкт выживания. Известно, что панику, истерику может прекратить более сильное шоковое воздействие, чем то, которое их спровоцировало. И офицеры стали стрелять в бегущих – это был более сильное шоковое воздействие, заставившее солдат взять себя в руки.

Существуют также психотехники, придуманные самими людьми – я как психолог такие варианты собираю. Когда человек от ужаса впадает в оцепенение, он жаждет, чтобы все как можно быстрее кончилось – любым путем, даже ценой собственной смерти. Психика полностью парализует волю. В такие моменты нужно как бы отгородиться от происходящего, представив себя в подводной лодке, плывущей по этому хаосу. Этот способ восприятия реальности похож на просмотр кошмарного сна, который обязательно кончится, но его надо «досмотреть». Нужно заставить себя поверить, что это нереальные события. Нельзя впускать в себя ситуацию, при которой рушится мир – тогда сохранится способность двигаться, думать, соображать.

Есть еще вариант: солдату, если он в шоке, советовали прокусить собственную губу, до крови (это сильнейшая боль), затем посмотреть на кровь. Оцепенение сразу спадает. Секрет – не в виде крови, а в волевом усилии, в стремлении взять контроль, ответственность за свою жизнь. Когда ты сам себе причиняешь боль, ты подавляешь свои животные инстинкты, которые всегда направлены на самосохранение, любым способом. Прокусив губу, ты поступаешь противоестественно – наносишь вред своему организму, зато рождаешься человеком разумным, подавляешь в себе животное начало.

Во время Великой Отечественной были ведь и те, кто вставал и шел на врага с криками «ура!», заражая других. Но некоторые потом признавались, что делали это не от геройства, а от страха и безнадежности – была мысль, что на бегу тебя снайпер может и не убить, а лежащего на месте убьет наверняка. Но эти солдаты признавались также, что более высокого наслаждения не испытывали – ведь они фактически взяли в руки собственную судьбу.

Кстати, в Крымске, где прошлым летом было жуткое наводнение, как это ни странно, не было паники. Было горе. Психологи говорили, что там им пришлось работать в основном с чувством потери – у кого-то погибли родственники, у многих все имущество, нажитое за целую жизнь, смыло и унесло водою. Там, прежде всего, нужна была человеческая помощь, причем даже не сопереживание, а рабочие руки, чтобы помочь похоронить погибших, собрать остатки имущества.

Ноги «вспомнят»

Знаменитый Суворов говаривал: «Тяжело в учении – легко в бою». Вспомните – в советское время проводились тренировки по гражданской обороне. Если вдруг случится техногенная катастрофа, я, например, знаю что нужно бежать в бомбоубежище, потому что я там был, я помню, что оно рассчитано на 48 часов пребывания в герметичной атмосфере. А поколение next, скорее всего, будет стоять и снимать происходящее на сотовый, как в случае с Брейвиком, потому что их не научили алгоритму действий ума и тела в ЧС. Между тем,  в нашем районе Москвы, например, действуют три овощехранилища с большими запасами жидкого хлора для холодильников. Если резервуары лопнут – будет сильнейшее химическое заражение.

Старшее поколение спасалось во время войны в метро, а наше тренировали уже на бомбоубежищах. Мы смеялись над этим, но проделывали – и в нас сформирован навык поведения в случае ЧС. Такие учения очень важны – они вырабатывают моторную реакцию. Необязательно проводить их серьезно, можно и шутя. Но если возникнет страшная ситуация и мозг войдет в состояние психоэмоционального шока, он эту информацию все же вытащит – и ноги вас сами понесут куда надо, а перед этим вы успеете схватить ребенка, паспорт и свежую воду.

Установка на выживание

Бойцов особых подразделений учат создавать особый психологический настрой, который обеспечит работу психофизиологии на выживание. Аутогенная тренировка заключается в двух предложениях: «Выживу только я один. Все остальные погибнут».

Не очень приятно, да? Тем не менее, это говорится – с утверждением, про себя, глубоко, чтобы до самого сердца достало. Действует почти как прокус губы – тоже помогает взять себя в руки. Солдат гарантирует себе, что не погибнет, причем один. У него начинает развиваться навык самообслуживания, он не обращает внимания на отвлекающие, шокирующие факторы, а думает – где можно укрыться, чем прокормиться. Это заставляет его не бежать, допустим, от горящего самолета, а вернуться туда и взять съестное. Включается установка выжить любой ценой, начинается более разумная деятельность, запускается механизм рационального подхода к действительности. Все эмоции гасятся.

Заложники смога

Про это мало говорят, но из-за продолжительного смога, накрывшего Москву в 2010 году, смертность, по официальным данным, превысила норму на 50-60 тысяч, а по информации из независимых источников – на 150-200.

Чем мы могли себе тогда помочь? Возвращаясь к разговору о приобретенных навыках выживания, могу привести собственный пример. Я знаю, что дым отравляет мозг и психику. Я запечатал окна, одно открыл и завесил его мокрым верблюжьим одеялом, а с внутренней стороны поставил обычный вентилятор – получился «пылесос». Воздух всасывался и одновременно очищался.

Мои действия – отголоски армейского опыта, который говорит: если чувствуешь какое-то отравляющее вещество, накройся плащ-палаткой, намочив ее в луже – ненадолго спасешься, а потом может прийти помощь. Всех солдат учат также, что можно дышать через портянку, носовой платок или даже подворотничок, смоченные, извините, собственной мочой. Мочевина – агрессивная кислотная среда, многие химические вещества, распыленные в воздухе, вступают с нею в реакцию и разлагаются.

В Москве воздействие смога усугублялось сильнейшей жарой и геомагнитными бурями (они не прекращаются, кстати, по сей день). Я тогда в Интернете писал, что даже здоровым людям для профилактики сосудистых заболеваний необходимо с утра принимать таблетку аспирина – он разжижает кровь, делает сосуды более проходимыми, эластичными.

Мы рассмотрели поведение человека разумного в ситуации психического стресса, но есть еще и телесный стресс – его вызывают жара и солнечная активность. Разум понимает, что причин для эмоциональных переживаний вроде нет, а тело колотит, появились боли в сердце, испарина, может быть и обморок. Поэтому к аспирину следует добавить успокоительное средство, причем сильное – нельзя допускать сужения сосудов, как это обычно бывает при стрессе. После приема успокоительных, в жару, идет сильное потоотделение, организм начнет работать как положено.

Все сердечные препараты содержат успокоительные элементы. Так что когда начинает давить грудь, сердце – в первую очередь примите не сердечные средства, а успокоительные. Идеальное же «домашнее» средство, с помощью которого можно вывести организм из телесного стресса – сильные анальгетики. 90% людей, которые умирают от сердечного приступа (не важно от чего он начался, но обычно это именно стресс), погибают от кардиошока – человек не может перенести боль, вызванную судорогой сердечной мышцы. В этот момент и следует принимать не сердечное, а сильное обезболивающее и успокоительное средство.

Записала Инна Переверзева