Зачем "пограничнику" созависимые отношения?

Как уже было сказано в прошлой статье, базовый конфликт пограничной личности составляет потребность в близости другого и в страхе "поглощения" одновременно, что заставляет играть в вечную игру "ближе-дальше". Конфликт состоит и в том, что фаза потребности в близости одного партнёра может нередко вступать в противоречие с желанием другого партнёра временно дистанцироваться как способ обозначить личное пространство, границы. Данное поведение воспринимается нуждающимся в близости как отвержение, усугубляя непонимание и отчужденность.

Таким образом, локус контроля оказывается направлен не во внутрь, на свои потребности и интересы, а на жизнь значимого объекта, на его контроль и "поглощение".

Контролируемый объект оказывается в унизительном положении, когда его партнёр заявляет о желании быть в курсе всех его дел, регулярно проверяет телефон, доходит даже до контроля денежных трат, когда контролирующий настаивает на заведении общей банковской карты, оформляет на себя сим-карту, устанавливает шпионские программы на компьютер, отслеживает его передвижения по GPS.

Требование постоянного внимания оказывается парализующим или вызывает желание уйти из контакта, скрыться. Так, например, одна женщина проявляла неадекватное поведение, закатывая мужу скандалы всякий раз, когда он не сразу отвечал на звонок, не приезжал по первому требованию, грозила суицидом, мотивируя это тем, что он её не любит, раз ведёт себя подобным образом.

Мало того, что такой контроль унижает достоинство другого, но ещё и вынуждает его становиться заложником эмоционального насилия, и человек продолжает оставаться в этих отношениях больше из чувства спасательства, вины, страха, чем из любви.

Тот, кто проявляет навязчивый контроль, также делает это не от любви к другому, а из страха одиночества, уязвленного самолюбия и непонимания, что делать дальше, как жить, к чему стремиться. Образуется созависимая круговая порука, когда болезненное поведение одного порождает болезненные реакции другого.

Контрзависимый в этих отношениях реализует схему избегания (уходит от контакта, злоупотребляет алкоголем), т.к. неспособен выстроить здоровых границ.

Созависимый, напротив, всё время вторгается в его границы, реализуя ту же схему, по которой действовали  родители партнёра, когда постоянно вторгались в его личное пространство.

Контрзависимый, как и созависимый, тоже боится быть покинутым, но демонстрирует автономию до тех пор, пока созависимый его преследует. Если контрзависимый чувствует риск утраты значимого объекта, он, посредством проективной идентификации, начинает провоцировать ситуации, в которых его вновь начнут преследовать (это может быть болезнь, депрессия, попадание в неприятные ситуации, суицидальный риск, любые ситуации, которые неявно будут взвать к помощи созависимого).

Контрзависимый часто сам "предлагает себя" агрессору. Когда тот перестаёт его контролировать, он искренне негодует, почему так происходит? В результате, каждый раз разыгрывается садомазохистический сценарий отыгрывания детских схем.

У каждого из партнёров созависимых отношений есть вторичная выгода в виде страха покидания и перекладывания ответственности за своё эмоциональное состояние.

Один всё время находит предлоги, почему он находится в зависимости от другого, апеллируя к своей уязвимости и даже несостоятельности в каких-либо жизненных вопросах. К этому примешивается и чувство пустоты, остро ощущающееся в периоды отделения или расставания.

Что такое чувство пустоты? Как оно формируется?

Когда у человека слабая граница "Я" и чувство самости, он начинает интроецировать в себя части "Я" объекта привязанности, присваивать их, делая частью себя. Он присваивает его ценности, отношение к жизни, его увлечения, поведение и даже манеру говорить, начинает слушать ту же музыку, смотреть те же фильмы, чувствовать то, что чувствует другой. Происходит полное слияние с ним вследствие слабости личной позиции.

Так, от человека можно услышать, например: "Общаясь с тобой, я стал совершенно другим. Всё, что было раньше перестало существовать, утратило актуальность. Мой прежний мир разрушен и теперь ты составляешь мою вселенную".

С утратой объекта привязанности человек как бы утрачивает часть себя или всего себя полностью, ощущая бессмысленность жизни и бездонный эмоциональный вакуум.

Чтобы избежать чувства пустоты, предпринимаются попытки тем или иным образом привязать к себе объект любви. При недостижимости, могут использоваться промежуточные объекты (перенос качеств любимого человека на того, кто доступен в данный момент, "зависание" на его личной странице в соцсетях, хранение памятных вещей, постоянные разговоры об объекте привязанности и т.п.).

При утрате значимого объекта возникает чувство вины, человек постоянно задается вопросом: "Что я сделал не так? Если бы я поступил иначе, может расставания бы не произошло?"

Удерживание в себе частей "Я" другого объекта формирует эмоциональную зависимость "как я буду без него жить теперь?"

Нежелание расстаться с интернализованным образом растягивает мучительную агонию, заставляет лелеять надежду, что ещё всё можно вернуть, попытки убедить себя "он/она меня любит и хочет быть со мной, но не может".

Именно из-за болезненного "застревания" в мыслях о другом "пограничники" боятся близких, эмоционально насыщенных отношений, отдавая предпочтение кратковременным связям, выбирая в партнеры человека, к которому не испытывают большой привязанности, или вовсе оставаясь в одиночестве.

Так реализуется деструктивный паттерн - избежать надежной привязанности, чем выстраивать здоровый контакт.

Дорогие читатели, благодарю Вас за внимание к моим статьям!

Записаться ко мне на очную и онлайн-консультацию можно по телефону, Viber или WhatsApp: +7 919 324 75 26.