Преследователь-жертва-спасатель: манипулятивные роли, в которых мы живем

Хочу немного рассказать о треугольнике Карпмана. Это такая знакомая всем нам модель взаимодействия между людьми, где кто-то играет роль жертвы, другой соответственно оказывается в роли преследователя, ну и всегда найдется спаситель, готовый помогать, даже когда его об этом не просили.

  

Все мы, время от времени скатываемся в одну из этих ролей. А кто-то и вовсе еще в детстве нашел для себя профиты в пребывании в одной из них и потом практически не выбирается из этой роли в течение всей жизни. И если прямо сейчас вы попробуете посмотреть на свою жизнь как бы со стороны, то вам станет ясно, какое поведение наиболее близко именно вам.
 



Что бы вы там про себя не поняли, у меня для вас плохая новость — любая из этих ролей дисфункциональна и серьезно портит вам жизнь. Ниже расскажу как.
Но для начала я хочу обратить ваше внимание на то, что когда в отношениях люди впадают в эти роли, проблема не решается. И вот почему:

Распределение ответственности и активности у этих ролей совершенно разные. У спасателя, как правило, энергии с избытком и ответственность он всю берет на себя (за себя и за того парня), у агрессора энергии тоже хоть отбавляй, нужно же всех обвинить, заставить, подчинить своему мнению, но ответственности при этом ноль — все ему что-то должны и все другие все делают не так, ну а жертва — сама пассивность: все меня обижают, сил никаких нет, бедная я, несчастная. Проблема при этом находится в центре треугольника. И пока один упивается гордостью, что только он может все поправить и всех спасти, второй тратит все силы на обвинения других и требования действовать по его указке, а третий умирает от жалости к себе и несправедливости мира, она (проблема) не двигается с мертвой точки. Решение — сбалансированное распределение отвественности между всеми участниками и желание решить проблему, а не отыграть определенную роль.

Жертва
 




Забегая вперед, хочу сказать, что, по сути, все три роли представляют собой позицию жертвы. Просто Преследователь пытается замаскировать свою уязвимость противоположным поведением — уверенностью, напором, стремлением. И чем напористее и агрессивнее человек, тем больше в нем маленького ребенка, которого каждый может обидеть и который ничего не понимает и ни за что не в состоянии отвечать. Спасатель, как раз-таки рвется за все отвечать, но потому, что, фокусируясь на решении чужих проблем, он может не думать о своих.

Но что же представляет собой классическая Жертва? Тут есть два варианта. Первый — это собирательный образ советской женщины со всеми ее классическими «О нет, после развода я не стала строить свою личную жизнь, я решила жить для сына!», «Я тебе отдала лучшие годы своей жизни, а ты…», «Да я на вас всю жизнь положила!» (в последних двух фразах кстати уже сквозит Преследователь, чувствуете?).

Окей, с демонстративной жертвой понятно, а вторая какая? О, это милейшей души человек. Добрый, негромкий, участливый, добропорядочный. Все терпит, ничего для себя, все для других. Иногда кажется готов кусок плоти своей отдать другим, лишь бы детки были накормлены, лишь бы людям было хорошо. Ну и казалось бы, что не так? Хороший человек, че сразу жертва-то? А то, что человек таким поведением провоцирует нас встать либо в позицию преследователя, и жить с постоянным чувством вины, что мы обижаем святого человека, либо в позицию спасателя. Ведь жертва такая ранимая. У нее слабое сердце, она сама не справляется, она ничего не может и при этом так горько плачет, выглядит такой несчастной.

Зачем же жертве быть жертвой? Ну, в первую очередь, потому что мученичество издавна ценится и считается делом крутым и благородным. Плюс можно не брать на себя ответственность. Нет ответственности — нет ошибок. Необходимость ее спасать и ценить, говорит о ней, как о некой хрупкой драгоценности — форфоровая ваза, не иначе. Ну и наконец, это ж самая виртуозная работа под прикрытием. Жертвы — это манипуляторы, которых практически невозможно разоблачить. «Конечно, ты можешь поехать учиться в Штаты. Я просто умру от горя, но это неважно. Лишь бы тебе было хорошо». Ну то есть не прикопаешься. И главное, шаг вправо — ты уже Спасатель, шаг влево — Агрессор. Парам-парам-пам!

Почему же люди выбирают эту роль? Александр Лоуэн, например, считает, что у таких людей еще в детстве происходит внутренний конфликт между любовью и близостью, и свободой.

Родители таких людей часто говорят что-то, что можно в общем смысле выразить как — делай как я говорю, если ты так делать не будешь (а будешь делать по-своему), я не буду тебя любить: «Пока не съешь весь суп — не подходи ко мне», «Фу, я не люблю таких грязных мальчиков», «Мне не нужна такая капризуля». Все эти фразы вкупе с демонстрацией «нелюбви» в виде игнора, например, интерпретируются ребенком как «либо я свободен делать то, что хочу, либо я любим. И то, и другое невозможно». И сталкиваясь с этим конфликтом, будущая Жертва говорит: «Я буду хорошей девочкоймальчиком, я буду делать все, что ты скажешь, только люби меня, пожалуйста». И так появляется человек, который либо смутно, а то и вообще не представляет, что он сам хочет и чувствует, либо он знает об этом, но не может выразить, либо выражает, но не может их отстоять. В любом случае выражение чувств блокируется страхом быть нелюбимым. При всем при этом такой человек изо всех сил старается быть хорошим для окружающих, лишь бы его не покинули.

Насильник

 

Он же преследователь, он же агрессор.

Как понятно из названия — эта роль характеризуется открытой (или почти открытой) агрессией, желанием контролировать окружающих, позицией сверху.

Преследователи часто считают себя жертвами ситуации. Они отказываются признавать, что их тактика — обвинение. Когда им на это указывают, они утверждают, что нападение является оправданным и необходимым для самозащиты.

При этом преследователей можно условно разделить на «честных», которые выражают свою доминирующую позицию прямо и не скрываясь. Это видно, как на вербальном (твердость голоса, перебивание, угрозы), так и на невербальном (забирает себе очень много пространства, внедряется в персональное пространство собеседника, демонстрирует физическое превосходство и т. д.) уровне. И «соблазняющих». Про таких говорят: «Мягко стелет, да жестко спать». Они практически не повышают голоса, говорят мягко, тихо. Однако при уменьшении дистанции партнеры таких личностей постепенно осознают, что единственный вариант остаться в отношениях — безоговорочно принимать требования контролера.

Так посмотришь, и кажется, что это полный антипод беззащитной, слабой Жертвы. Однако, это не так. Выше я уже писала, что чем агрессивнее ведет себя человек, тем слабее он себя ощущает. Александр Лоуэн считает, что у Насильника в детстве был травматичный опыт, когда он пережил агрессию со стороны другого человека. Будучи от природы сильной личностью, такой ребенок не впадает в роль жертвы, а принимает решение «Больше никогда я не позволю так со мной обращаться» и выбирает тактику защиты в виде нападения.

Спасатель
 



Ну и последний акт нашего Марлезонского балета. Если вам часто кого-то жалко и также часто возникает почти непреодолимое желание помочь, если есть некое подозрение, что вы более компетентны, имеете большую силу, ум, больший доступ к ресурсам и вообще лучше знаете, как нужно действовать, если вам сложно отказывать или оставлять человека в затруднительном положении, если в любой ситуации произошедшей с вашими близкими и знакомыми вы знаете (или на счет три узнате), как нужно поступить, если нет-нет проскальзывает чувство приятного всесилия и всемогущества по отношению к конкретной ситуации, если умение сострадать и острое щемящее чувство сопереживания — одно из ваших главных достоинств и при этом вы еще частенько чувствуете свою ответственность за все происходящее вокруг, то поздравляю — роль Спасателя знакома вам не понаслышке.

Эти ребята кажутся еще более крутыми, чем жертвы. Те просто хрупкие цветочки, которых каждый может обидеть, а эти супермены: смелые, активные, умные, ответственные и абсолютно бескорыстно помогают людям. Это все очень здорово, вот только одно НО. Человек не играющий роль спасателя от помощи людям обогащается, а Спасатель истощается, вплоть до саморазрушения.

К тому же, желание помочь у него чаще всего возникает по отношению к другим, но не к себе. Заполнять свою жизнь чужими проблемами и решать их — его способ не думать о том, что творится с его собственной жизнью. А еще, стоит отметить, что Спасатель, часто начинает помогать еще до того, как его попросили. Это не всегда плохо, но не всегда и хорошо. Вспомните непрошеные советы сердобольных бабушек про то, как вам нужно одевать вашего ребенка, например.

Ну и наконец, что же такое жалость и желание помочь, когда тебя не просили? Это позиция сверху-вниз. И Спасатель часто возлагает на себя миссию эдакой высшей силы: берет на себя ответственность за ситуацию другого (чаще всего Жертвы), делает что-то вместо него, не давая ему возможности приобрести свой опыт и наработать свои способы решения собственных проблем, стать самостоятельным и независимым. При этом он сам, осознаваемо или нет, стремится почувствовать превосходство, убедиться в могуществе и подчеркнуть собственную добродетельность.