Скука и страх ( ужас) основные размыкающие настроения одинокого бытия

Исследуя жизненный мир моих клиентов в их одиноком бытии, мы встречались в процессе работы с переживаниями скуки и страха. Скука, как томительное ожидание, бессодержательное, пустое, тоска, угнетенность, остановленность   – так описывали мои клиенты свое состояние.

Пример из практики. В начале сессии я интересуюсь, как клиентка чувствует себя, не холодно  ли ей у меня в кабинете, может быть закрыт окно? Кл. отвечает: «Нет, все в порядке. Мне все равно. Мне это вообще безразлично. Я не обращаю на такое внимание». Мой интерес  начинает возрастать, я вижу, что есть повод пойти дальше и исследовать эту настроенность клиентки – быть безразличной к миру. Я продолжаю расспрашивать, и Кл. говорит: «Для меня то, что вокруг никогда не важно. Другие люди бывают так чувствительны к тому холодно им или жарко. А для меня это ерунда. Дело вообще не в этом. Я так постоянно напряжена. Я  так  озабочена тем, чтобы не впасть в ступор, когда меня о чем-то спросят. Что мне нужно будет что-то… Я в постоянном напряжении. Я не чувствую того, что вокруг». Я стала интересоваться сказанным и, похоже, мне удалось вызвать интерес клиентки к тому, как она настроена по отношению к миру. И она предложила поговорить о своем безразличии и скуке. Ей трудно было начать говорить, и я предложила Кл. нарисовать свою скуку.

«Это колодец…или клетка. Я в клетке… решетка вокруг глубокой ямы, как бы колодца, который по спирали закручивается вниз. И она бездонна и бесконечна».

Т.: Какие сейчас чувства, когда Вы смотрите на этот рисунок?

К.: Угнетенность. Нет сил.

Т.:  От чего эта подавленность и угнетенность?

 Пауза.  И. долго молчит и смотрит в сторону

К.: Я думаю о том, что если он таким и останется?

Т.:  … таким останется?

 К.: Никогда мир не станет мне интересен и не безразличен…Дело в том, что сейчас клетка уже открыта. Но там, за ней неопределенность.

Я: Как Вам перед неопределенностью?

К.: Неопределенность пугает. Не знаю как нужно себя вести. Очень тяжело принимаю неопределенность. Я как будто бы стою перед бурной рекой и мне нужно переплыть на другой берег. Но я боюсь и не решаюсь.

Т: Вы давно уже так стоите?

К.: Наверное, уже лет 10

Т.: И чего Вы ждете? Зачем Вам стоять и не двигаться?

К. задумывается, кажется, что теряет фокус внимания…

К.: Ну… даже не знаю…, я не знаю зачем? Какой в этом смысл?  (пауза) Да, наверное,  я просто стою и никуда не двигаюсь.

В нашем контакте устанавливается какая-то  безразличная тишина. И вроде бы удовлетворенность тем комфортом, в котором живет Кл. И посреди этого спокойствия мне приходит в голову, что я сейчас хотела бы  завести разговор о конечности времени жизни. И дальнейший ход сессии пошел к рассказу клиентки, как ей хотелось умереть 8 лет назад, и были мысли о самоубийстве, о том, что спустя некоторое время после этого, случился травмирующий ее жизнь первый сексуальный контакт, в котором она пережила грубость и унижение со стороны мужчины.

Уже, позднее, читая «Бытие и время», «Основные понятия метафизики» М. Хайдеггера, я встретила в этих работах много созвучного с тем, что происходило у нас на этой сессии.

Как мне видится, в случае с клиенткой, скука, которая казалась вызвана внешним миром, как будто бы во-вне не находилось ничего интересного, раскрылась интересом клиентки к своему существованию. Что позволило нам говорить с клиенткой об очень важных событиях и переживаниях ее жизни. Хайдеггер не рассматривает скуку, как ничто. Но наоборот, «скука есть такая расположенность, которая «размыкает бытие». В глубокой скуке происходит «то исходное размыкание, когда «присутствие поставлено перед своим бытием как вот». Согласно Хайдеггеру это размыкание, прежде всего, совершается через время. Теперь, после прочтения «Бытия и Время», мне кажется очень логичным, тот вопрос, который возник у меня вдруг к клиентке о ее отношении к смерти. Тема смерти, как тема временности возникла как раз в поле переживания безразличности, скуки.

В &29 Бытии и Времени Хайдеггер говорит, что в «ненастроенности», скучании  «бытие обнажается, как тягота».  Описание своего отношения к миру клиентки  очень перекликается с хайдеггеровским « с мироокружным  сущим уже просто нет никакого-имения дела. Мир, в котором я экзистирую, просел до незначимости и, разомкнутый так, мир, способен высвобождать только сущее с характером не имения дела». Тягостность по Хайдеггеру оставляет впечатление растяжения, удлинения времени. «Скучающий поневоле затевает некую тяжбу со временем»[2] И лишь  опустившись на глубину этой скуки и безразличия, есть возможность вынырнуть из нее на острие мгновения и увидеть широту мира в целом. И тогда стать человеком мирообразующим». Из написанного  ранее видно, что  в одиноком бытии скука и страх переплетаются друг с другом.

Чувство тягостной тоски, отчужденности от мира сопряжено с тревогой  и переживанием разного рода страхов. Страх отвержения, страх быть узнанным, страх потерять себя в отношениях, которые можно объединить, как страх близких отношений - переживания, которые наблюдались у моих клиентов. А также модификации страха, о которых упоминает М.Хайдеггер [1] – застенчивость, стеснительность, ступор.

Кл. : «Я боюсь изменений себя. Мне все равно, что происходит в реальности. Я могу менять работу, квартиру, меня это нисколько не тревожит. Страх и эмоции в таком случае не большие и объяснимые и решиться на такие перемены мне не сложно. Но если изменения касаются меня внутри… меня такой, какая я есть сейчас или моего тела, то это наводит на меня страх, ужас и оцепенение. Я поняла сегодня, что это смерть для меня. Я испытываю меньше страха перед тем, чтобы спрыгнуть с моста, чем перед изменениями моего тела»

В этом страхе клиентки видится страх перед конечностью жизни, смертью. Смертельный ужас перед небытием, обернувшийся страхом перед бытием. Жить значит взрослеть, меняться, «умирать» всякий раз в своем собственном самоосуществлении. «Страх размыкает сущее, в его угрожаемости, оставленности на себя самого», «страх обнажает с разной явностью присутствие в бытии его вот»[1] Страх дает возможность, либо встретившись один на один со своей жизнью, взять на себя ответственность за свое существование, либо устрашаясь снова закрыться от мира. «Страх спутывает, заставляет терять голову»[1] Страх перед смертью,  встречался у моих клиенток в избегании думать о том, что их жизнь конечна. Об этом говорят такие слова клиенток: «я не представляю, что когда-то умру», «не представляю, что я постарею»,  «кажется, что впереди бесконечно много времени», «я не думаю о будущем, о том, что будет через 10, 20 лет». Избегая, таким образом, своего подлинного существования, реалистичного взгляда на человеческую жизнь, клиентки часто избегали и реалистичного взгляда на вещи в своей обыденной повседневности. Избегание принятия конечности и ограниченности человеческого бытия рождает ощущение бесконечного числа возможностей быть в отношениях с другим. Бытие в предполагаемом и возможном «убаюкивает», не дает полноты отношений с другим. Питаемые иллюзий, что нужно дождаться встречи со своим человеком, со своей «второй половинкой», человек, начинает строить свои отношения с другими на принципу «дегустации», как будто бы, не в серьёз. Так страх оборачивается скукой, ощущением «не настоящести жизни»», не значимости жизни в целом.