МАК в терапии. Работа с горем.

Смерть – естественная часть жизни, и горе – процесс, которого невозможно избежать. Горе – это не всегда про смерть физическую, это спектр переживаний, являющихся реакцией на потерю. В зависимости от ценности утраченного будет меняться сила и составляющая процесса горевания.

М.Мамардашвили, что считал, что личность рождается дважды: первый раз, как существо биологическое, а второй – социальное. И именно второе рождение связано с гореванием, с «плачем по умершему». Человеком с этой точки зрения может считаться лишь тот, кто познал привязанность во всей ее полноте. Принадлежность – потребность по силе равная, а иногда и превосходящая потребность в выживании.

Как бы это парадоксально не звучало, но именно потребность в принадлежности часто делает горе патологическим, останавливает его. Вокруг горевания крутится множество убеждений, передаваемых из поколение в поколение и, порой, доходящих до абсурда. Например, не сообщать ребенку о смерти родителя, чтобы «не переживал». Культура ценности переживания является утрачиваемой в обществе, сохраняясь лишь в обособленных национальных или религиозных сообществах. Я живу в Адыгее – анклаве Краснодарского края, и нахожу огромной национальную разницу в переживании жизни. Смерть близкого у адыгов сопровождается оплакиванием, переживаемым как норма. Вне зависимости от качества отношений на похороны собираются многочисленные родственники, распри отступают перед лицом чего-то сакрального и неизбежного. В результате никто не остается без поддержки. Незавершенные процессы горевания у этой нации чрезвычайно редки. У русских картина обратная. Очень часто, оказываясь в моем кабинете с самыми различными симптомами: от панических атак до диссоциативной симптоматики или хронического заболевания, люди обнаруживают в опыте утрату, плакать о которой было стыдно. Даже на похоронах часто звучат призывы взять себя в руки и не смаковать свое горе. Совершенно жуткие, на мой взгляд, слова. Естественные процессы останавливаются, саморегуляция организма искажается, замещаясь неврозом, поведенческими или соматическими нарушениями.

При описания этапов горевания чаще всего пользуются моделью Э.Кюблер-Росс, содержащей следующие фазы: отрицание, гнев, вина, депрессия, принятие. Но я в работе с такими клиентами использую концепцию О.Немиринского (2017): шок и отрицание, непринятие реальности утраты, переживание вины, восстановление способности отталкиваться, восстановление отдельности. Стадии не следуют четко друг за другом, накладываясь одна на другую, но их логическая последовательность такова. МАК позволяют экологично подходить к этим темам, позволять им появляться в терапевтическом поле по мере накопления ресурса для переживания. Горевание часто заставляет нас регрессировать, переживая свою беспомощность, возвращает в детский опыт. Разговор с «детской частью» на языке символов – самая прямая дорога к сердцу.

Итак, я попытаюсь проиллюстрировать концепцию О.Немиринского МАК-инструментарием. Отвечая на вопрос, когда завершается проживание горя, он говорит о том, что с одной стороны этот процесс не имеет финальной точки, оживляя грусть, а с другой – его завершением можно считать точку, когда переживание горя перестает быть самым сильным переживанием человека. Эту информацию мы можем использовать в диагностике. Например, предлагая достать карту, как клиент видит свою проблему. Даже если он не находится в остром процессе горевания, то через метафору маркеры потери могут проявиться очень быстро и затмить собой все. Это значит, что на любой карте может видеться прощание, расставание, брошенность, оставленность, смерть, разрыв. Задача этого терапевтического этапа связать переживания с фигурой, если они оторваны от нее.

Здесь я хочу сделать небольшое отступление в сторону острого горевания, если с этой темой обратится клиент. Я убеждена, что в этом процессе не нужны и являются вредными любые дополнительные инструменты кроме присутствия (включенности) и выслушивания, движения за процессом клиента. МАК я предлагаю использовать при работе с хронифицированным, подавленным горем. В данном случае это инструмент «мягкой хирургии», когда переживания для вас, как для специалиста очевидны, но старательно изебегаются, и это избегание создает симптом клиента. Поднятое на поверхность горе вновь не требует специального инструментария, и лишь «ушедшее в фон очень глубоко» делает необходимым его использование.

Затмевание всей жизни горем у пришедших в терапию часто выглядит реактивной депрессией, приступами паники, обсессиями, компульсиями, функциональными нарушениями в работе органов, нарушениями сна, зависимостями. Если симптом удается связать с первопричиной не уровне переживания – это уже огромная проделанная работа.

На этом этапе, диагностическом мы можем использовать любой набор карт-символов (например, Oh, Cope, Ecco), чтобы исследовать суть симптома. При обнаружении остановленного горя, важно постадийно разворачивать его.

• Стадия шока и оглушенности. Переживания подавлены. В теле следы шока. Депрессивная реакция. Безнадежность. Утрата интереса к миру живых.

На этой стадии при помощи карт мы можем восстановить переживание и вместе с этим возвращается память. Любую карту («выбери карту своего состояния сейчас») можно соотносить с телом, обнаруживая в нем живые (ресурсные) и оглушенные (замершие, с вытесненным материалом) участки. Для этого можно задавать вопросы: где в твоем теле была бы эта карта? Что бы она там делала, как влияла бы на общее состояние? Карты здесь являются лишь вспомогательным активатором телесного процесса, с которым и происходит основная работа.

Анестезия этой стадии, длящейся в норме от нескольких минут до нескольких дней, избавляет от сильной душевной боли. Поддерживая процесс переживания, мы возвращаем боль в контакт, при этом анестезия оказывается вовне, в другом человеке, способном присутствовать рядом с этой болью.

У людей, застрявших в этой фазе, может сохраняться убеждение, что своими переживаниями они разрушают других, в том числе и терапевта. Карты можно использовать в разворачивании видения Другого горюющим. Для этого используются карты с лицами (Persona, Alter Ego). Процесс горевания восстановится лишь тогда, когда его безопасно будет переносить рядом с другим человеком.

• Непринятие реальности утраты. Отрицание произошедшего хотя бы в фантазии. В глубине души человек верит, что потери не было. Избегаются походы на кладбище и в места, в которых часто проводили время вместе. Вытеснены воспоминания о покойном.

Жизнь может житься как «если я буду достаточно хорошим, все вернется назад». Переживания уже разморожены, но человек все еще стоит во временной точке «до события». Метафорически можно сказать, что лед на реке активно тает, но ледоход еще не начался, несмотря на огромное количество воды надо льдом.

На этом этапе мы поддерживаем рассказ о событии, о том, как человек узнал о смерти, как проходили похороны, что он вообще помнит об этом. МАК можно использовать, если воспоминания не восстанавливаются, или являются бессвязными, противоречивыми.

Лучше всего для этой работы подходят специально созданные для этого карты – Cope, но также можно использовать любые универсальные колоды. Можно предложить человеку выбрать время, с которого у него утрачена память и вытягивать карты «на каждые 24 (10, 2, 1) часа» событий острой интенсивности в последовательности календарного времени. Количество карт и время, необходимого на восстановление связности зависит от обстоятельств утраты, ее внезапности, а также возможности непосредственного переживания в момент прощания. Часто бывает так, что первые две стадии человек проходит нормальным естественным образом, а «замирает» на последующих, так как именно тогда начинает оглядываться на социум и стыдиться собственных переживаний.

Не стоить спешить и тянуть человека вперед, даже если для Вас очевидно произошедшее, предлагая связывать события при помощи карт, не стоить настаивать. Важно озвучивать свое видение и предположения, объяснять, что вы пытаетесь сделать и в чем видите пользу такой работы. Решение принимает клиент. Повторюсь, что главный принцип работы с гореванием – это присутствие и способность выдерживать темп (даже очень медленный) клиента.

Поднимая энергию переживания, мы наблюдаем изменения от стадии к стадии, и заметив признаки наступления следующей, можем менять свою тактику. Но не меняем тактику для того, чтобы вытащить клиента на следующую стадию.

• Переживание вины. На мой взгляд, одна из самых тяжелых и длительных стадии, в некоторых случаях продолжающаяся всю жизнь. О.Немиринский предполагает, что суть этой стадии – пребывание в связности с умершим. Мне нравится эта идея. Сепарация от матери проживается сама собой, когда мать достаточно насытила, когда оказывается менее привлекательной, чем окружающий мир. Умерший тоже удовлетворял какую-то потребность в жизни горюющего и, скорее всего, не одну. Признание этого факта, возвращение в воспоминания, в интимные моменты ушедшего, у которых остался лишь один свидетель, словно наполняет какой-то сосуд внутри. «Сосуд пронзительного опыта». Вспоминая, человек словно перебирает шкаф со старыми вещами: эти на выброс, а эти аккуратно на полочку. Очень важно, что делает он это не в одиночестве, а в присутствии другого – терапевта. Именно делясь с другим своим опытом привязанности, одиночество замещает связность, но связность с миром живых, который выбирается вновь, отказываясь от связи с умершим. На этой стадии хорошо работают карты «Из сундука прошлого», если горе связано с детским опытом, особенно утратой дедушек, бабушек, домашних животных. А также Tandoo (при утрате партнера), Morena. Кусочки жизни, свойственные так или иначе всем людям, создают ощущение сопричастности к роду человеческому, мир перестает видеться таким, «в котором никто не в силах принять меня». Появление вины – маркер для нас попросить в очередной раз рассказать о покойном, каким он был, что за истории проживал, какой след оставил в душе людей. Успешно пройденная стадия – покойник не воспринимается идеализированным объектом, а обычным живым неидеальным человеком.

В конце этой стадии можно искать карты-послания (пожелания) от умершего живому, и карты-послания от живого умершего, восстанавливая их незавершенный диалог, необходимый для отпускания.

• Восстановление способности отталкиваться. Основой для этого и является появляющаяся способность на прошлой стадии видеть Другого несовершенным. В признании его разности возвращается и право клиента быть разным в жизни, в других отношениях.

Здесь мы вновь можем использовать карты с изображением лиц, но уже в отношении самого клиента. «Каким ты был рядом с умершим?», «Что за ситуации вспоминаются, когда ты видишь себя таким?», «Где и с кем сейчас тебе удается быть таким?». Часто именно на этой стадии начинает осознаваться не только позитивный утраченный опыт, но и облегчение, связанное со смертью. Не только горе потери, но и радость продолжения жизни. Это весьма амбивалентная стадия и на ней то и дело происходят откаты обратно в вину. Возвращаясь к параллелями с сепарацией: ребенок отходит от матери в мир, но бдит, чтобы она была рядом. Исчезновение матери в этот период – путь в зависимость. Исчезновение возможности переживать вину (а значит и связанность) – путь в патологическое горе. Человек словно челнок движется между временем планов и надежд и временем утрат и потерь. Между прошлым и будущим он только начинает щупать настоящее, осознавать себя в нем. Поэтому вдобавок к перечисленному встречи на этой стадии можно начинать с карты: «а как я сейчас?»: телесно, эмоционально и ментально.

• Восстановление отдельности. «Я есть, его нет, но он точно был в моей жизни, я помню его и испытываю благодарность за то, что он был в моей жизни». Умерший описывается в глаголах прошедшего времени. Слезы наполнены светлой грустью. Способность любить возвращается человеку и адресуется умершему в том числе, в виде переживания, а не в виде действия.

МАК на этом этапе не необходимость, а один из возможных инструментов. Можно поискать карты: «за что я ему благодарен». Пустота от утраты становится пространством, наполненным воспоминаниями, но они не замещают собой текущее, не являются подменой жизни, а резонируют в ответ на нее. Человек словно становится «больше» за счет признания ценности. Так уж мы устроены, что именно теряя, только проживая утрату, часто обнаруживая, насколько же важен был для нас человек, жизнь с ним.

Иногда в точке отпускания умершего приходит и время прощания с терапевтом, и карты тоже могут сыграть свою роль. Клиент может доставать карты про «жизнь здесь» и встречаться с реакцией терапевта на их совместный опыт. Это то горевание, которое не связано со смертью, и если прощание организовано должным образом и своевременно, то часто это точка очень большого ресурса для нового этапа жизни.