Случай на границе

"Случай на границе"

Где бы ни служил человек, в театре, на границе, или просто каждый день ему проходится ходить на работу, да и если не каждый день, но, пока курилки не запретили самая информативная часть рабочего времени проходит именно там. Конечно, есть те, кому и утро подбрасывает вопросов, что и за целый день не разобраться, но речь не о них, а о том, как можно было дойти, до жизни до такой?! Конечно от неправильного воспитания, воскликните вы и будете правы, но на сколько? Если раньше все точно знали, как воспитывать строителей коммунизма, то нынче каждый сам себе коучер и что, стало лучше? Вот в этом-то я и неуверенна, хотя, появился еще один повод для разговоров. Вы скажите, что бабы всегда обсуждали как детей воспитывать, что-ж, не буду спорить, но раньше это были матери любители, а теперь, с ростом эмансипации, это уже психо- аналитики – профессионалы. Так вот, мнение одного такого профессионала мне пришлось выслушать и что из этого получилось.

Когда женщина собирается по магазинам, муж, риторически, вопрошает: «Зачем?», на что и получает соответствующий ответ: «да так, посмотреть…».

И вот случалась так, что эта инженер человеческих душ, увидела, как ей только это удалось, такую сцену: женщина, идя в магазин, потащила с собой и ребенка. Спрашивается зачем? Ведь всем известно: муж, дети и магазин – вещи не совместимые, но дама, видимо была достаточно эмансипированная, но не достаточно образованная и случилось, то что и должно было случиться, ребенок начал канючить(пересказывается со слов наблюдателя):

-Мама, я хочу соку.

-Ну зачем тебе сок? – вот странная мамаша, повсюду таскает ребенка за собой, а что он смотрит по телевизору понятия не имеет

-Хочу-у-у соку-у-у - подбавил ребенок.

-Не будем покупать сок, давай я тебе лучше банан куплю. Вот дает тетка, подумала я, сама думает про бананы, вместо того где у нее муж.

И добавила как бы ремарку в сторону, типа ребенок не слышит: «и вообще сок не натуральный, из всякой гадости его делают». А мужа то, похоже, никого и нет, сделала я предположение, но моя рассказчица, не заметив моей ремарки продолжала свою инсценировку:

-Не хочу банан. Хочу соку! Хочу соку! Хочу соку!

Дальше, по ее словам, народ начал кучковаться, ведь не только дети смотрят рекламу и знают, что соки надо покупать.

Мама потащилась к прилавку с соками, всем своим видом выражая как ей это неприятно, и даже противно делать, но покорно шла. Ребенок понял, что скоро «в его здоровом теле будет здоровый сок» - все как обещала реклама, ведь взрослые никогда не врут!

-Хочу соку!- неслось уже на весь магазин, так магазин наверно маленький был, робко предположила я, но разве свидетеля остановишь? Какой свидетель не любить поговорить, отозвался во мне Дух Гоголя.

-Ну хорошо, давай купим тебе сок для детского питания. Он натуральный.

-Не хочу для детского. Хочу Красавчик! Хочу, хочу, хочу!

Чем кончилась эта история я так и не поняла, потому что резко прозвучал вывод о том, что в последнее время мамы толпами приводят к ней четырех-пятилетних детей и говорят: вы знаете, он у нас совершенно неуправляемый, не знаем как с ним справляться. И я учу их «устанавливать границы»!

Подобрав с пола свою отпавшую челюсть, я поинтересовалась: так родители теперь у нас пограничники?

Мой резонный вопрос был воспринят как не удачная шутка, и она уверенно ответила: психологические границы формируют личность!

Тут «юмора» не поняла я, и уточнила: это у Кропоткина было все просто и замечательно: твоя свобода заканчивается там, где начинается моя свобода, но как быть с работами фрейдистов о психологических ранах наносимых гранями культуры?

На что она просто разкудахталась: Всякое сообщество людей, связанное религиозными или гражданскими узами, считает себя вынужденным, ради самосохранения, ограничивать агрессивные, сексуальные, анархические тенденции отдельных личностей! Ставить им границы, именуемые нравственным правилами и гражданским законодательством. Dura lex, sed lex — Суров закон, но закон, т. е. каким бы ни был суровым закон, его следует соблюдать. Начиная от первобытной орды и кончая веком электричества, каждое сообщество стремилось подавлять первобытные инстинкты при помощи своих, особых приемов. Жесткие цивилизации прибегали к жесткой силе пытались выжечь извечный инстинкт сладострастия раскаленным железом, но, жестокие в своих предписаниях и запрещениях, эти драконовские законы служили все какой-то логической идее, а всякая идея, всякая вера освящают до некоторой степени допущенное ради них насилие. Если Спарта требует нечеловеческой дисциплины, то лишь в интересах воспитания расы, мужественного, воинственного поколения; с точки зрения ее идеального «города», идеального общества, всякая свободно изливающаяся чувственность представляется хищением государственной мощи. Христианство, в свою очередь, борется с плотскими устремлениями человека ради одухотворения, ради спасения вечно заблуждающегося человеческого рода. Именно потому, что церковь, обладающая высшею психологическою мудростью, знает плотскую, адамову страстность в человеке, она насильственно противопоставляет ей как идеал страстность духовную; при помощи костров и темниц рушит она высокомерие своевольной человеческой природы, чтобы способствовать душе в обретении ее высшей, изначальной родины; жесткая логика, но все же – логика. Нравственность является осязаемой формой неосязаемой идеи.

На этом, она как то выдохлась, а я смогла только покивать головой. Мы потушили сигареты и разошлись, а я шла и думала: кому должен служить психолог? Душе? Человеку? Или Государственной Идее?