Блаватская Елена Петровна » Статьи (1888 1896 Гг )

Чистое отрицание является единственным оставшимся средством, самой надежной защитой и убежищем, чтобы укрыться на небольшое время от прихода последнего из скептиков. Когда кто-либо отрицает безусловно и все, ему становится ненужным продолжать трудоемкие споры, и, что еще хуже, время от времени делать оду-две уступки перед неопровержимыми аргументами и фактами оппонента. Крейцер, величайший из символогистов своего времени, наиболее ученый среди массы эрудированных немецких мифологов, должен был позавидовать безмятежной самоуверенности некоторых скептиков, когда он был должен признать в минуту безнадежной растерянности, что є №Прежде всего и самым решительным образом мы вынуждены вернуться к теориям о троллях и гениях, как их понимали древние, к учению, без которого совершенно невозможно объяснить кому-либо что-нибудь имеющее отношение к мистериям¤.<<4>>  

Оккультизм, повсюду на земном шаре, теснейшим образом связан с халдейской мудростью, и его записи обнаруживают предков арийских брахманов в святилищах халдеев (Chaldees) є касты Адептов (отличающихся от вавилонских Chaldeans и ~Caldees~) є во главе искусств и наук, астрономов и мудрецов, ведущими беседы со №звездами¤ и №получающими наставления от сверкающих сыновей Илу¤ (~скрытого~ божества). Святость их жизни и великое учение, переходящее к потомкам, сделала их имя на долгие века синонимом Науки. Да; они были поистине ~посредниками~ между людьми и определенными посланниками небес, ~чьи тела~ сверкали на звездном куполе, и они же были истолкователями их воли. Но было ли это звездопоклонничеством или сабейством? Поклонялись ли они ~тем звездам, которые мы видим~, или же это делают современные римские католики (следуя в этом католикам средневековым), которые виновны в таком же поклонении ~букве~, и, заимствовав этот культ от более поздних халдеев, ливанских набатейцев и крещеных сабеев (а не от ученых астрономов и посвященных древности), скрывают его, предавая анафеме его источник? Теология и церковь рады были бы замутить тот чистый источник, который питал их с самого начала, чтобы помешать потомкам взглянуть в него и таким образом увидеть свое отражение. Однако, оккультисты верят в то, что пришло время воздать каждому по его заслугам. Что же касается других наших оппонентов, є современных скептиков и эпикурейцев, циников и саддукеев, є они могут найти ответ на свои опровержения в наших более ранних работах (см. №Разоблаченную Изиду¤, том 1, стр. 535). Мы говорим сегодня то же, что говорили тогда в ответ на многочисленные несправедливые клеветнические обвинения, бросаемые в адрес древних учений: №По представлениям современного критика или комментатора древняя ученость ограничена ~экзотеризмом~ храмов и вращается вокруг него; его интуиция либо не склонна, либо неспособна проникнуть в величественную святая святых древности, где иерофант давал наставления неофиту в отношении публичного культа в его истинном свете. Никакой древний мудрец не стал бы учить, что человек является царем творения, и что звездное небо и наша мать-земля были сотворены ради него¤.  

Когда мы обнаруживаем такие работы, как №Реки жизни¤ и №Фаллицизм¤, которые появились в наши дни в печати под покровительством материализма, легко заметить, что уже ушло время утаивания и искажения. Наука в области филологии, символизма и сравнительного религиоведения продвинулась слишком далеко, чтобы ее можно было отрицать и дальше, и церковь сегодня слишком благоразумна и осторожна, чтобы не извлечь выгоды из этой ситуации. Кроме того, №ромбы Гекаты¤ и №колеса Люцифера¤,<<5>> которые ежедневно извлекаются из земли на месте бывшего Вавилона, не могут и дальше использоваться как очевидное свидетельство культа Сатаны, поскольку те же символы демонстрируются и в ритуалах латинской церкви. Последняя является слишком ученой, чтобы не знать о том факте, что даже поздние халдеи, которые постепенно впадали в дуализм, сводя все вещи к двум первичным принципам, не в большей степени поклонялись Сатане или идолам, чем зороастрийцы, которых и сегодня обвиняют в том же самом, є но что их религия была столь же возвышенно-философской, как и любая другая; их дуальная и экзотерическая теософия стала наследством евреев, которые, в свою очередь, были вынуждены поделиться ею с христианами. Парсов и по сей день обвиняют в солнцепоклонничестве, но все же в №Халдейских Оракулах¤, в №Магических и философских заповедях¤ Зороастра, мы обнаруживаем следующее:  

№Не обращай свой разум к безбрежным просторам земли,  

Ибо росток истины не на земле.  

Не измеряй размеры солнца, ища законы,  

Ибо оно двигается по вечной воле Отца, а не ради тебя.  

Отвернись от стремительного движения луны:  

Ибо она всегда бежит по воле необходимости.  

И движение звезд было создано не ради тебя¤.<<6>>  

Существует огромная разница между ~истинным~ поклонением, которому учат тех, кто показал себя достойным этого, и государственными религиями. Магов обвиняют во всех видах суеверий, но ~Халдейский Оракул~ продолжает:  

Далекий полет птиц в небесах є это не истина,  

Как и изучение внутренностей жертв; они всего лишь игрушки,  

Если ты открыл священный рай благочестия,  

Где собраны вместе добродетель, мудрость и справедливость.  

Конечно, не тех, кто предостерегает людей от №корыстного обмана¤, можно обвинить в этом; ибо, как сказано в другом месте: №Если они совершают поступки, которые выглядят чудесными, то кто может, сохраняя справедливость, позволить себе отрицать, что это было сделано просто потому, что они обладают знанием естественной философии и психологической науки на уровне, неизвестном нашим ученым школам?¤.  

Вышеприведенные стансы образуют довольно странное учение, которое пришло к нам от тех людей, кто, согласно общераспространенным представлениям, поклонялись солнцу, луне и небесному воинству, є как богам. Величественная глубина заповедей Магов недоступна для современной материалистической мысли, и халдейские философы вместе с невежественными массами обвиняются в сабействе и солнцепоклонничестве, є культах, которые существовали лишь у необразованных масс.  

За последнее время положение вещей поистине изменилось; расширилось поле для исследований; понимание древних религий стало немного лучшим; и, с того памятного дня, когда комитет Французской Академии во главе с Бенджамином Франклином исследовал феномены Месмера, но лишь обвинил его в шарлатанстве и искусном мошенничестве, №языческая философия¤ и месмеризм приобрели некоторые права и привилегии, и ныне их рассматривают с совершенно иной точки зрения. Но в то же время, в полной ли мере воздается им справедливость, и лучше ли к ним относятся? Мы опасаемся, что нет. Человеческая природа сегодня та же, как в те времена, когда Поп сказал о силе предубеждения, что:  

Столь же велика разница между  

Смотрящими, как и между предметами, на которые смотрят.  

Все способы имеют свой собственный оттенок,  

И некоторые меняют свой цвет из-за нашей страсти,  

Или луч фантазии увеличивает, умножает,  

Сокращает, преобразует и создает десять тысяч цветов.  

Таким образом, в первой декаде нашего века герметическая философия рассматривалась представителями обеих церквей и людьми науки с совершенно различных точек зрения. Первые называли ее греховной и дьявольской, вторые решительно отрицали ее подлинность, невзирая на те свидетельства, которые выдвигались наиболее эрудированными людьми каждого века, в том числе и нашего. Например, ученый отец Кирхер даже не был упомянут; и его утверждения, что все фрагменты, названия которых известны как сочинения Меркурия Трисмегиста, Бероза, Ферекида Сирского и т.д., были свитками, ускользнувшими от того огня, который поглотил десятки тысяч томов великой Александрийской библиотеки, попросту высмеивались. Тем не менее, образованные классы Европы знали тогда, как и сейчас, что знаменитая александрийская библиотека є №одно из чудес света¤ є была основана Птолемеем Филадельфом; и что большинство из ее манускриптов было тщательно скопировано с иератических текстов и папирусов халдеев, финикийцев, персов, и т.д., и эти транслитерации и копии составляли в свою очередь сотни тысяч экземпляров, как утверждают Иосиф и Страбон.  

Кроме того, есть дополнительное свидетельство Клемента Александрийского, которому следует доверять в некоторой степени,<<7>> и он удостоверяет существование дополнительных томов Книг Тота, находящихся в библиотеке в гробнице Осимандия, над входом в которую написаны слова: №Лекарство для души¤.  

С тех пор, как это известно каждому, полные тексты №апокрифических¤ сочинений №ложного¤ Поймандра и не менее №ложного¤ Асклепиада были обнаружены Шампольоном записанными внутри наиболее древних из египетских памятников. Посвятив все свои жизни изучению записей древнеегипетской мудрости, Шампольон-Фижак и Шампольон-младший, невзирая на некоторые предубеждения и осуждаемые определенными опрометчивыми и неблагоразумными критиками, публично признали, что ~Книги Гермеса~:  

№На самом деле содержат большое количество египетских традиционных представлений, которые часто подтверждаются самыми достоверными надписями и памятниками Египта наиболее древнего периода, и являются лишь аутентичными копиями того, что обнаруживается в них¤.  

Никто не будет ставить под вопрос заслуги Шампольона, как египтолога, и если он признает, что все свидетельствует о правильности писаний таинственного Гермеса Трисмегиста, что их древний возраст сокрыт в глубине времен, и что они подтверждаются в своих мельчайших деталях, тогда поистине критики должны быть полностью удовлетворены. №Эти надписи¤, є говорит Шампольон, є №являются лишь правдивым эхо и выражением самых древнейших истин¤.<<8>>  

С тех пор, как это было им написано, некоторые из ~апокрифических~ стихов ~мифического~ Орфея были также обнаружены скопированными слово в слово в виде иероглифов, обращенных к различным божествам, в некоторых памятниках Четвертой династии.  

И, наконец, Крейцер открыл и выделил многочисленные отрывки, которые были заимствованы из Орфических гимнов Гомером и Гесиодом; христиане, в свою очередь, обращались к свидетельствам Эсхила, показывающему №предвидение по крайней мере одной из сивилл древности¤, є говорит де Мирвиль.<<9>>  

Таким образом, древние утверждения начинают постепенно реабилитироваться и подтверждаться, и современный критицизм должен подчиняться очевидности. Сегодня существует много писателей, которые полагают, что такого рода литература, как египетские герметические книги, не могли иметь ~столь древнего ~ происхождение в доисторические времена. Было также обнаружено, что тексты многих из этих древних сочинений є включая книгу ~Еноха~, є которые столь громко провозглашались апокрифическими в самом начале нашего столетия, ныне открыты и распознаны в наиболее тайных и священных святилищах Халдеи, Индии, Финикии, Египта и Центральной Азии.  

Но даже такие доказательства бессильны убедить материализм. Причина этого совершенно проста и самоочевидна. Такие тексты, изучаемые и хранимые во всеобщем благоговении в одно время, переписывались и переводились каждым философом и находились в каждом храме; часто ими овладевали, величайшие из мудрецов, государственные деятели и писатели-классики, короли и прославленные адепты, посвящавшие этому всю свою жизнь, проведенную в непрестанном умственном труде, є и чем же были они, эти книги? Трактатами по ~магии~ и ~оккультизму~ в чистом виде; ныне табуированной и высмеиваемой теософией и оккультными науками, которые подвергаются презрительным насмешкам современного материализма. Были ли люди во времена Платона и Пифагора столь простыми и легковерными? Были ли миллионы людей в Вавилонии и Египте, в Индии и Греции, в течение периоды учения и цивилизации, которая предшествовала ~первому~ году нашей эры (эры, которая породила лишь интеллектуальную тьму фанатизма средневековья), столь простыми и легковерными, что столь многие в иных отношениях мудрые люди должны были посвятить свои жизни иллюзии, простой галлюцинации? Это выглядело бы именно так, если бы мы должны были согласиться с заключениями наших современных философов.  

Однако, любая наука или искусство, каким бы ни было ее внутреннее содержание, должна была иметь своего открывателя и, впоследствии, своих специалистов для того, чтобы учить ему других людей. Каково же происхождение оккультизма? Кто его самые знаменитые учителя? И что известно о них в истории или легендах? Мы видим, что Клемент Александрийский, один из самых ученых и интеллигентных их ранних отцов церкви, ставит те же самые вопросы и отвечает на них. №Если¤, є справедливо доказывает этот экс-ученик неоплатонической школы и ее философов, є №если существует наука, то необходимым образом должен быть и ее учитель¤. И он продолжает, говоря, что у Клеанта был Зенон, который учил его; у Теофраста є Аристотель; у Метродора є Эпикур; у Платона є Сократ, и так далее; и когда он оборачивался назад, к Пифагору, Ферециду и Фалесу, он все же продолжал искать и спрашивать, кто был их учителем и кем были их учителя. И то же самое є для египтян, индусов, вавилонян, и для самих магов. Он говорит, что он не перестал бы спрашивать для того, чтобы узнать, кем же были ~они~, учителя всех их. И когда он должен бы был довести свое исследование до самой колыбели человечества, до рождения первого человека, он повторил бы еще раз свой вопрос и спросил его (безусловно, Адама): №кто был ~твоим~ учителем?¤ Поистине, доказывает Клемент, №его учителем на этот раз был бы не ~человек~¤, и даже когда мы поднялись бы столь же высоко, как и ангелы, им следовало бы задать тот же самый вопрос: №кто были ~вашими~ [имеются ввиду ~божественные~ и ~падшие~ ангелы] учителями и наставниками в науках?¤.<<10>>  

Целью долгой аргументации доброго Отца является, конечно, обнаружение ~двух~ различных Учителей, один из которых є наставник библейских патриархов, а другой є учитель язычников. Но Тайной Доктрине не нужно приходить к такому затруднению. ~Ее~ учителя прекрасно знают о том, кем были Учителя их предшественников в оккультной науке и мудрости.  

В конце концов Клемент находит двух Учителей, и они являются, как и можно было ожидать, Богом и Его вечным и постоянным врагом и противником, Дьяволом; предмет исследования Клемента соотносится с дуальным аспектом герметической философии как причина и следствие. Признавая, что в каждой из оккультных работ, с которыми он был знаком, проповедовалась нравственная чистота и добродетели, Клемент хочет узнать причину очевидного противоречия между доктриной и практикой, доброй и злой магией, и он приходит к заключению, что магия имеет два источника є ~божественный~ и ~дьявольский~. Он воспринимает это раздвоение в виде двух путей; отсюда его выводы и заключения.  

Мы так же понимаем это, но не считаем обязательным называть это раздвоение №~левым~ путем¤; мы оцениваем ее так, как она выходит их рук своего создателя. Иначе, оценивая таким же образом последствия собственной религии Клемента и занятия некоторых их ее учителей со времени смерти их Учителя, є оккультист имел бы полное право прийти к такому же заключению и сказать, что поскольку Христос, Учитель всех ~истинных~ христиан, был во всех отношениях добрым, то те, кто обратился за помощью к кошмарам инквизиции, к уничтожению и пыткам еретиков, евреев и алхимиков, протестант Кальвин, который сжег Серветуса, и наследники католических и протестантских преследователей, вплоть до тех, кто охотился на ведьм и сжигал их в Америке, є должны были иметь ~своим~ Учителем Дьявола. Но оккультисты, не верящие в Дьявола, лишены возможности ответить тем же самым образом. Однако, свидетельство Клемента является ценным постольку, поскольку оно показывает: (1) огромное количество сочинений по оккультным наукам, существовавшее в его дни; (2) те исключительные силы, которые приобретали некоторые люди при помощи этих наук.