А. Осборн. РАМАНА МАХАРШИ И ПУТЬ САМОПОЗНАНИЯ | ОГЛАВЛЕHИЕ Глава 12 ШРИ РАМАНАШРАМ Когда в декабре

Глава 12

ШРИ РАМАНАШРАМ

Когда в декабре 1922 года преданные последовали за Шри Бхагаваном вниз к могиле его матери у подножия Горы, для Ашрама здесь был только один сарай с соломенной крышей. С течением лет число обитателей росло, приходили пожертвования и были возведены постоянные помещения Ашрама – Холл, где сидел Шри Бхагаван, контора и книжный магазин, столовая и кухня, коровник, почта, аптека, комната для приезжих посетителей-мужчин (в действительности, не комната, а большая общая спальня для желающих остановиться в Ашраме на несколько дней), пара маленьких бунгало⁶⁴ для гостей, делавших более длительную стоянку, – все строения одноэтажные, побеленные снаружи в традиционной индийской манере.

Непосредственно к западу от Ашрама есть большой квадратной формы водоем с каменными ступенями, ведущими к воде со всех четырех сторон. К югу от Ашрама с востока на запад идет автобусная дорога из Тируваннамалая в Бангалор, которая к западу раздваивается и поворачивает обратно, чтобы окружить Гору. Человек, стоящий на дороге, смотря на север, видит деревянную арку, покрашенную в черное, с надписью "Шри Раманашрамам"⁶⁵, выполненную золотым тиснением. Ворот нет, просто открытый вход. Листья кокосовых пальм прикрывают здания Ашрама, а за ними, близкая, величественная, поднимается Гора.

Но был построен не только сам Ашрам. Через дорогу расположена гостиница для посещающих Ашрам раджей, подаренная махараджой⁶⁶ из Морви. Выросла колония бунгало и коттеджей, построенных почитателями, ведущими семейный образ жизни. Непосредственно к западу от Ашрама, между водоемом и Горой, садху создали колонию в Пелакотти, где жили в пещерах или в хижинах среди деревьев. В самом Ашраме люди более действовали, чем медитировали, служа в конторе, саду, книжном магазине, на кухне, в том или другом месте, полагая себя осчастливленными близостью к Шри Бхагавану, возможностью видеть его рядом, случайно быть замеченными, услышать от него слово.

Все это – строительство, планирование и обращение с деньгами – требовало какого-то руководства Ашрамом, так как Шри Бхагаван ничем подобным не занимался. Поэтому его брат, Ниранджнянананда Свами, стал сарвадхикари, или управителем, Ашрама. В жизни Ашрама возросло значение правил. Некоторые из них были утомительны для преданных, однако если кто-либо чувствовал соблазн протестовать или восставать, то позиция Шри Бхагавана сдерживала их, поскольку он подчинялся каждому правилу и поддерживал власть – не слишком энергично, возможно, просто из общего представления, что приказам следует повиноваться. В этом была многозначительность, как и во всем, что он делал.

Махарши предписывал путь, которым необходимо двигаться не в изоляции, но в условиях мира нынешней кали-юги, этого духовно темного века. И если он убеждал своих последователей вспоминать Атман, подчиняясь обстоятельствам, что могли и не быть подходящими, то сам показывал пример подчинения всем правилам Ашрама. Сверх того, Шри Бхагаван не одобрял людей, уходящих в сторону от Цели, ради которой они обратились к нему, чтобы заниматься диспутами об управлении. Он говорил: "Люди приходят к побуждению посетить Ашрам в поисках Избавления, а потом увлекаются политиками Ашрама и забывают, ради чего они пришли". Если такие вопросы представляли для них интерес, то им не было нужды приходить в Тируваннамалай.

Возникали случайные вспышки сопротивления и недовольства, и никто не может сказать, что они были в целом несправедливы по существу, но Шри Бхагаван не поддерживал их. Однажды группа почитателей – бизнесменов, адвокатов и учителей из Мадраса – приехала в специально арендованном автобусе требовать полного устранения руководства Ашрама и учреждения новой системы. Они столпились в Холле и сели перед Шри Бхагаваном. Махарши сидел в безмолвии, его лицо было суровым, отчужденным, твердым, как скала. Бунтовщики все больше смущались перед ним, переглядывались, передвигались, но никто не осмелился заговорить. В конце концов они покинули Холл и вернулись в Мадрас. Только тогда Шри Бхагавану сказали, какую цель они преследовали, и он ответил: "Я удивляюсь, зачем они пришли сюда. Они пришли исправлять себя или Ашрам?"

В то же самое время – надо извлечь и другой урок – если какое-либо правило казалось не только утомительным, но и несправедливым, Махарши не подчинялся ему, как он не согласился со сбором платы за посещение пещеры Вирупакша. Даже тогда это редко был действительный протест, а скорее – своим поведением он хотел привлечь внимание к несправедливости. Одно время в столовой Ашрама подавали второй завтрак, но оказалось невозможным обеспечить всех настоящим кофе и поэтому лицам менее значительным, с мирской точки зрения, тем, кто ел в дальнем ее конце, приносили воду. Шри Бхагаван заметил это – он всегда замечал все – и сказал: "Дайте мне воду тоже". С тех пор он пил воду и никогда уже не принимал кофе.

Однажды, когда он уже был в возрасте, а его колени, деформированные ревматизмом, плохо сгибались, прибыла группа европейцев. Среди них была одна дама, непривыкшая сидеть, скрестив ноги, которая прислонилась к стене и вытянула их перед собой. Служитель, возможно не сознавая, насколько болезненно ей с непривычки сидеть со скрещенными ногами, приказал ей принять эту позу. Бедная женщина, покраснев от смущения, поджала ноги. Шри Бхагаван немедленно сел прямо и тоже скрестил ноги. Несмотря на боль в коленях, он продолжал так сидеть, а когда почитатели попросили не делать этого, сказал: "Если таково правило, я должен подчиниться, так же как и все остальные. Если кому-то одному неприлично вытягивать ноги, то и мне неприлично это делать перед каждым из присутствующих в холле". Тот служитель уже вышел, но его вернули, и он попросил даму сесть, как ей будет удобнее. Даже и после этого было трудно убедить Шри Бхагавана вытянуть ноги и расслабиться.

В первые годы критика встречалась иногда совершенно неожиданно. Посетители, с Запада в особенности, были подвержены миссионерским настроениям. Один энтузиаст даже вошел в Холл и разразился красноречием рядом с самим Шри Бхагаваном. Шри Бхагаван не ответил, но голос Мэйджера Чадвика⁶⁷, прогремевший из глубины Холла, прозвучал как вызов толкованию христианства оратором и так смутил его, что тот оставил попытку учительствовать. Даже в последнее время продолжали приходить католические священники, чтобы продемонстрировать интерес и почтение, а затем настолько отбросить некоторые сомнения, что возникало желание узнать, открылись ли их сердца от общения с Учителем или и ранее их цели состояли не только в прозелитизме⁶⁸ и искажении учения Махарши.

Однажды один мусульманин начал спорить, но за его вызовом стояла такая искренность, что Шри Бхагаван терпеливо отвечал.

– Имеет ли Бог форму? – спросил он.

– Кто говорит, что Бог имеет форму? – парировал Шри Бхагаван.

Спрашивающий упорствовал:

– Если Бог бесформен, то не будет ли ошибкой приписывать Ему форму идола и почитать Его в нем?

Он понял смысл возражения Махарши, как: "Никто не говорит, что Бог имеет форму". Но на самом деле оно означает только то, что сказано, и было тотчас же развито:

– Оставьте Бога в покое; сначала скажите, имеете ли вы форму?

– Конечно, я имею форму, как вы можете видеть, но я – не Бог.

– Тогда значит вы – славно одетое физическое тело, составленное из мяса, крови и костей?

– Да, должно быть так. Я сознаю свое существование в этой телесной форме.

– Вы называете себя телом, поскольку сейчас сознаете свое тело, но разве вы – это тело? Может ли оно быть вами в глубоком сне, когда вы совершенно не осознаете его существование?

– Да, я должен оставаться в той же телесной форме даже и в глубоком сне, ибо я сознаю ее до тех пор, пока не засну, а как только проснусь, вижу, что точно такой же, как был перед сном.

– А если приходит смерть?

Собеседник остановился и после минутного раздумья сказал:

– Ладно, тогда меня считают мертвым и тело хоронят.

– Но вы сказали о себе, как о теле. Почему оно не протестует, когда его увозят хоронить, говоря: "Нет! Нет! Не забирайте меня! Я приобрел это имущество, я ношу эти одежды, этих детей породил я, они все мои, я должен оставаться с ними!"

Здесь посетитель признался, что ошибочно отождествлял себя с телом, и сказал:

– Я есть жизнь в этом теле, но не тело само по себе.

Тогда Шри Бхагаван разъяснил ему:

– До сих пор вы серьезно считали себя телом, считали себя имеющим определенную форму. Это первичное неведение, коренная причина всех беспокойств. Пока вы от него не избавились, пока не познали свою бесформенную природу, будет простым педантизмом спор о Боге, – имеет Он форму или бесформен, правильно ли почитать Бога в форме идола, когда Он на самом деле не имеет формы. До тех пор, пока не осознано бесформенное Я, Атман, человек не может искренне почитать бесформенного Бога.

Иногда ответы посетителям были краткими и загадочными, иногда полными и разъясняющими, но всегда приспособленными к уровню спрашивающего и всегда изумительно подходящими. Однажды пришел обнаженный факир и сидел почти неделю неподвижно с вытянутой вверх правой рукой. Сам он внутрь Холла не заходил, но прислал вопрос: "Что меня ждет в будущем?"

"Скажите ему, что его будущее будет таким, каково настоящее", – последовал ответ. Махарши не только порицал такую заинтересованность в будущем, но и напоминал, что нынешняя активность, искренняя или нет, творит его будущее состояние.

Один посетитель выказал знание, перечисляя различные пути, которые предписывались разными учителями, и цитируя философов Запада. "Один говорит одно, другой – другое, – заключил он. – Кто прав? Какому пути должен я следовать?"

Шри Бхагаван оставался безмолвным, но тот настаивал на вопросе: "Пожалуйста, скажите мне, какому пути я должен следовать?"

Когда Шри Бхагаван поднялся, чтобы оставить Холл, то кратко ответил: "Идите путем, которым пришли".

Посетитель пожаловался преданным, что ответ оказался бесполезным, и они указали его более глубокий смысл: единственный Путь – идти обратно к своему Источнику, возвратиться туда, откуда пришел. В то же время это был как раз тот ответ, какого спрашивающий заслуживал.

Сундареш Айяр, почитатель, который уже упоминался, прослышал об ожидаемом переводе по службе в другой город и пожаловался на горе: "Сорок лет я был с Бхагаваном, а сейчас меня должны отправить отсюда. Что мне делать вдали от Бхагавана?"

– Сколько вы были с Бхагаваном? – последовал к нему вопрос.

– Сорок лет.

Тогда, повернувшись к преданным, Шри Бхагаван сказал:

– Здесь сидит человек, сорок лет слушавший мои наставления, который сейчас говорит, что может оказаться где-то вдали от Бхагавана!

Таким образом он привлек внимание к своему всеобщему Присутствию. Тем не менее перевод Сундареша Айяра был отменен.

Год за годом маленький Холл оставался центром для преданных и фокусом всех тех почитателей во всем мире, кто не мог физически здесь присутствовать. Поверхностному наблюдателю могло показаться, что происходит немногое, но в действительности активность была громадная.

Со временем заведенный порядок жизни изменился мало. С постепенным ослаблением физического состояния Бхагавана стало больше шаблона, больше ограничений. До тех пор пока не начала сказываться болезненность возраста, не было установленных часов прихода к нему. Шри Бхагаван был доступен все время, днем и ночью. Даже на время сна он не закрывал двери Холла, чтобы каждый, кто в нем нуждался, мог войти. Он сам часто беседовал с группой почитателей далеко за полночь. Некоторые из них, подобно Сундарешу Айяру, были семейными людьми и назавтра их ждала работа, но они обнаруживали, что после ночи, проведенной со Шри Бхагаваном, не чувствуется усталости, вызванной отсутствием сна.

В круге текучей каждодневной жизни Ашрама присутствовали порядок и пунктуальность, ибо они составляли часть того принятия условий жизни, которому Шри Бхагаван служил примером и которое предписывал. Поэтому все содержалось чистым, аккуратным и на своем надлежащем месте.

Было время, когда он очень часто вставал в три-четыре часа утра и проводил час-два за чисткой и разрезанием овощей или приготовлением тарелок из листьев (до того как в Ашраме стали специально выращивать листья банана – класть на них пищу).

Здесь, как и во всем, почитатели собирались вокруг и помогали – ради удовольствия быть рядом с ним. Иногда Шри Бхагаван участвовал и в действительном приготовлении пищи. Он давал предписания не выбрасывать корки от овощей, а отдавать их скоту. Ничто не должно было тратиться попусту. Однажды он обнаружил, что, несмотря на его инструкции, очистки выбрасываются, и больше никогда не присоединялся к работам на кухне.

Уже в 1926 году Махарши прекратил выполнять гири-прадакшину (обход вокруг Горы против часовой стрелки). Собирались слишком большие толпы, чтобы ими можно было управлять – никто не хотел оставаться в Ашраме при его отсутствии, но все желали сопровождать Шри Бхагавана. Более того, могли прийти посетители для даршана – его Присутствия – не застать и возвратиться разочарованными. Махарши неоднократно показывал, что давание даршана было, так сказать, его жизненной задачей и что он должен быть доступен для всех приходящих. Он ссылался на это как на одну из причин того, что остался у подножия Горы, а не возвратился в Скандашрам, который был менее доступен. Шри Бхагаван не только прекратил выполнение прадакшины, но ни по какому поводу вообще никогда не покидал Ашрама, исключая короткую прогулку утром и вечером. Даже то, что он оставил работу на кухне, вызвано, большей частью, потребностью быть доступным всем почитателям, поскольку лишь немногие могли там к нему присоединиться. Когда Махарши настоятельно убеждали предпринять путешествие по святым местам Индии, одной из причин отказа было то, что почитатели могли прибыть в Ашрам и не застать его там. И даже в течение своей последней болезни он настаивал до самого конца, что все пришедшие должны иметь даршан.

Можно заполнить целые тома переживаниями преданных, наставлениями и разъяснениями, которые они получили. Однако цель этой книги – представить не исчерпывающий отчет, а скорее общую картину жизни и учения Шри Бхагавана.

<<< ОГЛАВЛЕHИЕ >>>