Зерка Т. Морено. ВРЕМЯ, ПРОСТРАНСТВО, РЕАЛЬНОСТЬ И СЕМЬЯ - Психодрама - вдохновение и техника - П.Холмс и М.Карп

Психодрама с вновь сложившейся семьей

Вступление

В этой главе речь пойдет о редком стечении обстоятельств: целая семья решилась пройти недельный курс семейной терапии, выделив это время из летних отпусков, чтобы попробовать разобраться со своими проблемами. Эти люди живут далеко от нас, и мы не можем поддерживать с ними постоянный контакт. Из-за недостатка пространства и большого числа участников описания сессий приводятся в сжатой форме.

Для обоих родителей это второй брак. Муж - отец пятерых детей, три года назад развелся с их матерью. Его жена, овдовев в первом браке, пришла в новую семью с одним ребенком (рис.1).

Рис. 1. Структура семьи

Основной запрос - изменить отношения в семье таким образом, чтобы избавиться от ежедневных раздражающих стычек и ссор . В случае необходимости родители и после возвращения домой готовы продолжать семейную терапию с другим специалистом или с нами, если мы сможем приезжать для регулярных консультаций. “Мы” - это ко-терапевты Дж.Л.Морено и автор этих строк.

Мы решаем приступить к делу как можно более методично: совместно изучить факты, историю семьи, потребности всех ее членов, их права и обязанности (Karpel and Strauss 1983); структуру семьи как целостной системы со своими подсистемами и определенным распределением сил между ними; границы, уровни близости и общения, конфликты между поколениями и внутри поколений; ролевые взаимодействия и этические нормы.

Первый контакт

Наше первое знакомство состоялось заочно по междугородному телефону: родители слышали о нашей работе, заинтересовались методом психодрамы и ищут возможность пройти краткий курс терапии всей семьей в санаторных условиях. Для этой цели они готовы потратить две недели, одна из которых уйдет на дорогу.

- Вы сможете нас всех принять?

- Конечно, будем очень рады. Сколько вас всего?

- Восемь. Двое взрослых и шестеро ребят: два парня и четыре девочки.

- А молодежь какого возраста?

- От 12 до 19 (см. рис. 1 - З.М.).

- Как Вы думаете, в чем основная проблема?

- Растущий конфликт между мальчиками.

- Как по-Вашему, один провоцирует другого или же они оба участвуют в этом в равной степени?

- Нам кажется, что это старший.

Итак, нам предъявили проблему и вероятного “виновника” конфликта; но мы знаем, что это лишь начало пути.

Назначена дата приезда, подготовлены необходимые помещения. Мы уже знаем, что девочек четверо, что у мужа пятеро детей, а единственному ребенку жены 13 лет и что мальчиков нельзя селить в одной комнате.

Первая сессия. Знакомство

Сразу после приезда семья располагается в отведенных им комнатах, а затем мы приглашаем всех в помещение нашего театра, где рассказываем о дальнейшей работе. Идея участвовать в игре им явно нравится, и они с нетерпением ждут начала.

По дороге к нам семья провела несколько дней в замкнутом пространстве микроавтобуса. С него мы и решаем начать, двигаясь от “периферии” к “центру”, рассчитывая при этом определить основные способы и характер взаимодействия членов семьи друг с другом.

Директор (ведущий) начинает сессию:

- Пожалуйста, поднимитесь на верхний уровень сцены и разместитесь там в том же порядке, в каком вы сидели в салоне автобуса.

Они быстро рассаживаются (рис. 2).

Теперь перед нами социограмма - как и с кем они предпочитают находиться рядом.

Мэттью (отец, водитель)      Феликс (17 лет)

Кэйти (мать, мачеха)                         Сьюзен (19 лет)

Чак (16 лет)                            Кэнди (15 лет)

Морин (12 лет)                                  Вивьен (13 лет, дочь Кэйти)

Рис. 2. Размещение членов семьи в микроавтобусе

по дороге на сессию

- Вы в дороге менялись местами?

- Нет, именно из-за этого мальчики и ссорились все время.

Говорит в основном Мэттью, а Кэйти время от времени вставляет уточняющие реплики. Они гармонично дополняют друг друга.

- Продолжайте, пожалуйста. Покажите, что происходило между вами.

Суть спора не совсем ясна, но очевидно, что сыновья находятся в состоянии войны друг с другом. Оба претендуют на внимание отца, хотят сидеть рядом с ним. Мэттью обращается с ними мягко и вмешивается только для того, чтобы разрядить ситуацию, когда страсти слишком накаляются.

Феликс - старший сын, гордится этим, стремится доминировать, создает образ “настоящего мужчины”, неуступчив, навязывает свою точку зрения. Это его способ общения со всеми детьми в семье, но особенно с Чаком. Чак - его полная противоположность. Хрупкий на вид, небольшого роста, робкий и застенчивый, он пытается уговорить Феликса поменяться местами, торгуется с ним, заискивает, но все напрасно. Мэттью, очевидно, понимает, что смена мест вызовет неудовольствие остальных, так как Феликса все побаиваются.

По мере того, как конфликт нарастает, растет и беспокойство Сьюзен. Однако пока она молчит, сидя в застывшей позе под защитой мачехи. Остальные дети внешне спокойны. Директор назначает дубля для Сьюзен и объясняет его функции в данной ситуации. Дубль должен помочь девушке разобраться в своих чувствах и проявить их. Она (дубль) отмечает, что Кенди уперлась ногой в спинку сиденья старшей сестры и как бы толкает ее в спину. Прочувствовав напряжение и гнев Сьюзен, дубль резко поворачивается к Кэнди и взрывается: “Кто ты такая, чтобы толкать меня? Совсем выпихнуть меня хочешь? Это нечестно! Прекрати сейчас же!”

Ко всеобщему изумлению, напряжение в группе смещается от первоначального центра в новую область. Потрясенная Кэнди потеряла дар речи. Сьюзен, залившись румянцем, мягко и тихо говорит ей: “Это правда. Я уже давно чувствую, что ты злишься на меня и не понимаю, за что. Я не знаю, в чем моя вина”. Кэнди молчит, не в силах выразить свои чувства словами.

Действие на этом заканчивается и начинается шеринг - обмен впечатлениями, чувствами. Остальные члены семьи так объясняют свое изумление: “Дубль все сделала правильно. Кэнди тоже строит из себя главную, а Сьюзен трудно общаться с такими людьми. Но мы не заметили того, что произошло между ними по дороге”. Таким образом перед нами открывается вторая проблема, требующая дальнейшей работы; скрытые конфликты становятся явными.

Вторая сессия. Развод и его последствия

Пора узнать, какими же были семьи до развода.

Вначале слушаем Мэттью, который привел в семью свое многочисленное потомство. У него история более сложная, чем у Кэйти, его новой жены, мачехи его детей, пришедшей в новый брак с единственной дочерью - Вивьен.

Мэттью 50 лет, он многого добился в своей профессии. Недавно он решил сменить поле деятельности, желая получить от новой работы больше удовлетворения и чувствовать себя более полезным. Материально он может это себе позволить, тем более, что жена тоже работает. Кэйти 38 лет. Она хороший специалист, хотя ее карьера сложилась относительно недавно. Первое замужество помешало ей закончить колледж. Страховки, оставшейся после смерти первого мужа, не хватало на жизнь, и Кэйти пришлось подрабатывать. При этом она много времени уделяла дочери, будучи ее единственной поддержкой. Выйдя замуж за Мэттью два года назад, Кэйти получила возможность закончить образование и, начав работать по специальности, делать карьеру. Муж от души ее в этом поддерживал.

Первый брак Кэйти был слишком коротким, чтобы создать проблемы в ее жизни, кроме, конечно, преждевременной смерти мужа. Она прекрасно справлялась с жизненными ситуациями, оставаясь теплым, уравновешенным человеком.

Наконец мы переходим к исследованию отношений Мэттью с его первой женой Викторией, матерью его детей. Выясняется, что у них есть еще один сын, пятилетний Аллен, который по-прежнему живет с матерью.

Кэйти соглашается сыграть роль отсутствующей Виктории в нашей психодраме, становясь таким образом ее “вспомогательным я”. Женщины знакомы между собой, и вся семья уверена, что Кэйти сыграет ее верно. Соглашаясь дублировать Викторию, она не возражает, чтобы ее поправляли по ходу действия. Все уже разогреты и готовы к участию в психодраме. Нас как терапевтов приятно удивляет, что до сих пор мы практически не сталкивались с сопротивлением участников. Ясно, что они горят желанием найти мирное решение своих проблем. Несмотря на юный возраст, дети осознают влияние семейного прошлого на их отношения в настоящий момент. Игровой аспект психодрамы им очень импонирует; они уже узнали много нового о самих себе и своих близких.

Разыгрывается сцена, имевшая место четыре года назад. Мэттью категорически заявляет “Виктории”, что он решил расстаться с ней и жить отдельно. В его жизни пока нет другой женщины, но постоянные стычки с женой стали для него невыносимыми и сказываются на работе.

Одна из основных причин распада их брака в том, что Виктория находится в глубокой депрессии, но от лечения отказывается. Она не просто замкнулась и устранилась от жизни семьи, но и становится враждебной, подозрительной. Больше всего она придирается к Кэнди, безо всяких оснований обвиняя ее в многочисленных проступках. Мэттью говорит Виктории, что та отвергает дочь, очень похожую на нее, только потому, что у Кэнди нет депрессии. Чем больше обвинений бросает Виктория, тем чаще, по его словам, он вынужден заступаться за дочь, подливая этим масла в огонь. Конфликт, таким образом, становится все острее.

Устраняясь от решения семейных проблем, Мэттью чувствует себя трусом и эгоистом, но иначе поступить не может. Необходимо уйти хотя бы по материальным соображениям: ему нужно быть в форме, чтобы обеспечивать такую большую семью. Директор просит Мэттью отвернуться и произнести вслух свой внутренний монолог. Тот называет себя идиотом: он слишком поздно понял, что Виктория больна, не принял вовремя нужного решения. Теперь время упущено, и он делает для своей семьи единственное, что может.

Все это - настоящее откровение для детей: разумеется, их не посвящали в суть семейных проблем. В то же время Мэттью не обвиняет Викторию, признавая свою ответственность за сложившуюся ситуацию.

Кэйти в роли Виктории обвиняет его в дезертирстве, неверности, в том, что он плохой отец и плохой пример для детей. Конечно, мы понимаем, что такой образ Виктории сложился у нее в основном из рассказов Мэттью и детей. Созданный ею образ безоговорочно принимается остальными, им почти нечего добавить. Только дети вставляют нескольк реплик, услышанных от матери после того, как отец женился второй раз.

Стоит заметить, что обычно разные члены семьи воспринимают одного и того же близкого человека по-разному. Однако здесь отсутствующая мать и бывшая жена представляется всем неиссякаемым источником конфликтов. Мы выводим Кэйти из роли и благодарим за работу.

Теперь очередь Сьюзен. Ее мучают угрызения совести за то, что она ушла жить к отцу. Она просит разрешения “поговорить с матерью” начистоту - так, как она не могла себе позволить в реальной жизни из-за болезни Виктории.

Со слезами на глазах Сьюзен объясняет пустому стулу, выполняющему роль матери, почему она была вынуждена уйти из дома: для нее невыносимы попытки Виктории настроить ее против отца, которого она горячо любит, и стремление матери оказывать давление на других детей через Феликса. Особенно девушка винит мать за то, что она отталкивает от себя Кэнди и Чака: это несправедливо по отношению к детям, да и поведение их не давало серьезных поводов для этого. Кэнди хотя бы огрызается в ответ, а Чак полностью смирился с таким отношением матери. Он живет в постоянном страхе так же, как и маленький Аллен, который вообще не понимает, что происходит.

Теперь нам в какой-то степени становится понятным поведение Феликса. С момента ухода Мэттью мать поставила старшего сына в положение “главного мужчины” в доме. С приходом в новую семью мальчик автоматически оказался в оппозиции к отцу - реальному главе семьи. Его негативное отношение к Чаку так же сложилось в прошлом под влиянием Виктории.

Сьюзен заканчивает свою сцену, говоря матери, что не может больше быть ей помощницей и вынуждена уйти ради собственного душевного здоровья.

В реальной жизни такая сцена не могла произойти, здесь она имела место в так называемой психодраматической “сверхреальности” (surplus reality). Следует помнить, что в психодраме сцены, события, выяснения отношений, не произошедшие в действительности, часто вызывают глубокий катарсис протагониста, необходимый ему для исцеления душевных ран. В “сверхреальности” обретают жизнь неодушевленные предметы, отсутствующие и умершие люди, сны, фантазии, страхи, существа и образы, порожденные нашим воображением. Их роли исполняют участники психодрамы.

Во время обсуждения и обмена впечатлениями родителям и детям становится более понятным поведение каждого. Они испытывают облегчение, видя, что причиной их действий является не злая воля, а вполне объективное стечение обстоятельств.

Выясняется, что из всех присутствующих лишь младшая дочь Морин не вовлечена в конфликт с Викторией. Правда, как и ее младший брат, она растеряна и недоумевает по поводу происходящего. Но она привыкла быть всеобщей любимицей и весьма успешно этим пользуется. Такое поведение защищает ее, но одновременно и ослабляет эмоциональные связи с семьей. Морин изолирована, как и маленький Аллен, что надо иметь в виду в будущем.

В дальнейшем нам следует обратить внимание на разительный контраст между мужскими типами, представленными старшими мальчиками.

Мы отмечаем образование в семье нескольких подгрупп: Мэттью - Кэйти (взаимное притяжение), Феликс - Чак (амбивалентность чувств), Сьюзен - Кэнди (амбивалентность чувств), Вивьен - Морин (не совсем ясные отношения, но они проводят вместе много времени), Чак - Кэнди (взаимная поддержка, небольшая разница в возрасте, одновременная амбивалентность), Кэйти - Сьюзен (взаимная поддержка), Кэйти - Вивьен (небольшие конфликты с тех пор, как семья расширилась), Мэттью - Феликс (амбивалентность). Несомненно, появятся еще и другие группировки, по мере того, как мы продолжим процесс, возможны новые пары и треугольники.

Третья сессия. Как вы познакомились?

Супруги познакомились у друзей, сразу после того как Мэттью ушел из дому. Их роман развивался бурно. Чтобы показать ранний период их семейной жизни, Мэттью, Кэйти и Вивьен садятся за накрытый стол при свечах, с цветами в вазе и вином в бокалах. Мы видим перед собой безмятежное трио, Вивьен - на верху блаженства. Она не помнит собственного отца и превосходно ладит с Мэттью. Он, в свою очередь, без труда находит с ней общий язык, оставаясь заботливым родителем и для своего беспокойного потомства. Очевидна разница между идиллией того времени и семейной ситуацией в настоящем. Вивьен, бывшая вначале маленькой принцессой, смещена на второй план прибытием в семью детей отчима; нам остается только понять, какие она при этом испытывала чувства. Стали проявляться некоторые связи между прошлым и настоящим.

Директор завершает эту сцену и спрашивает: “Когда и как дети присоединились к вам, Мэттью? Какие изменения в семью это принесло?”

После краткого обсуждения строим следующую сцену.

Время действия - канун Рождества прошлого года. Только что начались школьные каникулы. Мэттью, Кэйти и Вивьен наряжают елку. Их “медовый месяц” еще не кончился, и они, без сомнения, счастливы вместе. Дети Мэттью уже несколько раз навещали их на выходные и каникулы, возвращаясь после этого домой к Виктории. Новая семья Мэттью переехала в большой дом, чтобы гостям было где разместиться.

Процесс начинается: первая нежданная гостья - Сьюзен. Она приезжает на каникулы из колледжа, нагруженная чемоданами. Переступив порог дома, она начинает рыдать. Все трое окружают ее. Кэйти обнимает девушку, и та постепенно успокаивается. Срывающимся голосом Сьюзен объявляет, что она покинула дом матери навсегда, что жить там для нее невыносимо.

Мы приглашаем каждого высказаться. Такой поворот событий влияет на всех.

- Начнем с Вас, Мэттью. Вы уже знаете, что нужно делать. Мы хотим знать, что Вы думаете и чувствуете по этому поводу. Не надо обращаться к другим, это не диалог, а разговор с самим собой - обычно он не становится достоянием гласности. Но сейчас мы хотим его услышать.

Мэттью (встревожен, хмурится): Господи! Как среагирует Виктория? Я рад, что Сьюзен с нами, но к чему это приведет? Других детей мать теперь совсем задавит. Кэйти позаботится о Сью, а я лучше съезжу посмотрю, как там остальная банда.

Кэйти (ничуть не удивляясь): Произошло неизбежное. Мэттью знает, что я была готова к чему-то подобному, только не ожидала, что это случится так скоро. Интересно, что думает Вивьен? (Смотрит на дочь, та с интересом наблюдает за происходящим.) Конечно, будет нелегко, но мы должны держаться друг друга. Думаю, я справлюсь. Хорошо, что Сьюзен чувствует себя с нами в безопасности.

Директор: Теперь твоя очередь, Вивьен.

Вивьен: Уж не знаю, каково это - иметь старшую сестру. Вообще-то Сьюзен мне нравится. И потом, она все время в колледже. Ладно, я не против. Поживем - увидим.

Сьюзен: Прошло лучше, чем я думала. Надеюсь, я не слишком расстроила остальных. Но я просто не могу больше терпеть.

На этом мы завершаем сцену. Из разговора становится ясно, что остальные дети перебрались к Мэттью и Кэйти по очереди в течение следующих нескольких месяцев. Мы решаем отложить это до следующей сессии. Просим детей подумать о своем появлении в новой семье, но ничего не обсуждать между собой. Лучше пойти отдохнуть; мы и так сделали много для одного дня.

Вырисовываются более сложные подструктуры - треугольники и квадрат: Мэттью - Кэйти - Вивьен; Мэттью - Кэйти - Сьюзен; Мэттью - Кэйти - Вивьен - Сьюзен. Мы с нетерпением ждем новой информации о прибытии в семью остальных детей. В то же время мы, как и Мэттью, переживаем за Викторию, которая попадает во все бóльшую изоляцию.

Четвертая сессия. Прибыли остальные

Следующим в новую семью приезжает Феликс. Он-то и становится нашим протагонистом.

Феликс среднего роста, атлетического телосложения. Если Сьюзен учится успешно и с удовольствием, то ее брат еле-еле справляется, предпочитая учебе спорт. Тем не менее он не завалил ни одного экзамена. Это обязательное условие Мэттью, не выполнив которое, Феликс лишается возможности тренироваться. Сьюзен фактически призналась, что уход в учебу помогает ей отгородиться от домашних неурядиц; Феликс в этом отношении более уязвим.

Мы видим, как он сидит один у себя в комнате в доме матери, мрачный, раздраженный. Феликс никому не рассказывает о своих переживаниях, поэтому мы просим его озвучить внутренний монолог. Мы часто используем этот прием, давая протагонисту возможность открыться. При этом его мысли и чувства не оцениваются и не обсуждаются другими, а принимаются такими, какие есть. Крайне редки семьи, в которых близкие люди откровенны друг с другом в повседневной жизни, так как подобная открытость, по их представлениям, делает их более уязвимыми.

Феликс: С тех пор, как Сьюзен ушла, мать все больше зависит от меня. Мне не хватает отца. Я не могу его заменить для семьи. И потом, мама такая требовательная, я чувствую, что задыхаюсь (Кладет руки на горло). Что бы я ни сделал, все не так. Жаль, что у меня не получается сделать лучше, мама так несчастна. (Выходит из дома, шагает из угла в угол воображаемого двора, как бы бросает мяч в баскетбольное кольцо. Судя по всему, движение, физическая активность приносят ему облегчение.) Жаль, что мать с отцом не поладили и им пришлось расстаться. С Кэйти у отца получается лучше. Она и правда старается стать нам другом. Надо поехать поговорить с ними. (Садится на велосипед и уезжает.)

Директор: О чем ты думаешь и что чувствуешь, пока едешь на велосипеде?

Феликс (крутит педали, сидя на стуле): Я тревожусь об Аллене. Я так его люблю. Он совсем мал, а я слишком молод, чтобы заботиться о нем. Надо поговорить с отцом, что нам делать с Алленом.

(Мы отмечаем, что он забыл о другом брате и сестре, которые близки ему по возрасту. Чуть позже мы узнаем кое-что новое об этом треугольнике.)

Феликс останавливается.

Директор: Феликс, кто сейчас дома?

Феликс: Отец, Кэйти и Вивьен. Сьюзен на занятиях.

Директор: Поговори с ними. Вивьен тоже присутствует при разговоре?

Феликс: Думаю, нет.

(Кэйти и Мэттью поднимаются на сцену.)

Директор: Расскажите нам подробнее о вашей встрече.

Мэттью: Привет, Феликс, входи. Что-нибудь случилось?

Мэттью все время помнит, что ситуация в его прежней семье напряженная, и ждет новых проблем. Кэйти сочувствует Феликсу, но ясно, что ее отношения с ним гораздо сложнее, чем со Сьюзен. Позднее мы узнаем, что эти сложности связаны с ее прошлым.

Феликс пересказывает им свой внутренний монолог, но внезапно его прорывает: “Не могу я больше жить у матери. Можно переехать к вам?”

Мы просим каждого из родитетелей высказать свои чувства и переживания на тот момент.

Мэттью: Мы только что говорили на эту тему с Кэйти. Рано или поздно это должно было случиться. Когда Сьюзен переехала к нам, Виктория была вне себя. А теперь - час от часу не легче. Феликс - лучшая поддержка матери. Она так несчастна, а мы не в силах ей помочь.

Дети внимательно слушают; благодаря открытости старших они начинают сопереживать им и беспокоиться о каждом участнике событий.

Кэйти: Прежде у меня никогда не было сына. Мы с Мэттью должны хорошо все обдумать. Конечно, детям надо помочь: Виктория с ними явно не справляется. В такой большой семье проблем не избежать в любом случае.

Директор: Вивьен, ты помнишь, что ты тогда чувствовала?

Вивьен (задумавшись): Странно, я не помню своих переживаний. Раньше у меня не было братьев и сестер. Иногда я теряюсь: теперь нам с мамой труднее, мы не так близки, как раньше.

Феликс в резкой форме спрашивает отца, что делать с Алленом. Мэттью отвечает, что несправедливо увозить ребенка из родного дома, лишать его матери, которая ему необходима и которой, в свою очередь, необходим он. Кроме того, все заботы об Аллене, когда он бывает в гостях у отца, ложатся на плечи Кэйти, старшие дети заняты своими делами и ей не помогают.

В процессе обсуждения мы узнаем, что из всех детей только Феликс продолжает навещать мать и младшего брата.

Директор просит Феликса показать, как проходят его визиты. На роль матери мальчик выбирает Кэйти, на роль Аллена - Морин. Из рассказа становится ясно, что Виктории очень плохо после его ухода из дома. Она обвиняет старшего сына в предательстве, как раньше мужа. Феликс испытывает чувство вины, но не собирается менять своего решения, так как ему необходимы эмоциональное спокойствие и стабильность. Между ним и Алленом происходит трогательная сцена: младший брат спрашивает, что такое развод, и затем говорит старшему: “Лично я с папой не разводился”. Трагедия младшего ребенка - крайне болезненная и неразрешимая проблема для всей семьи, и сейчас это стало очевидным.

Мы обнаружили еще один треугольник: Феликс - Виктория - Аллен, - а также отсутствующую пару: Виктория - Аллен. И дети, и взрослые рассказывают, как горячо малыш вступается за мать, бывая у них в гостях. Ясно, что в этом конфликте он на ее стороне.

Пятая сессия. Переезд Чака и Кэнди

Со слов Мэттью, Феликс и следующая за ним пара старших детей воспитывались вместе, как тройняшки. Вероятно, оказавшись с тремя маленькими детьми на руках, Виктория почувствовала, что семейный груз слишком тяжел для нее, и их брак начал рассыпаться. Мэттью и раньше винил себя в том, что вовремя не заметил ухудшения состояния жены. Яснее для нас стала и природа конфликта между старшими мальчиками. Поскольку Феликс был желанным для матери ребенком, эмоциональное отвержение появившегося сразу после него Чака было неизбежным. Когда же родилась энергичная и жизнерадостная Кэнди, дефицит заботы матери стал еще более очевидным. Кроме того, Феликс по характеру похож на мать, а Чак - нет. Формирующаяся у него модель мужского поведения полностью противоположна модели Феликса. У Чака иные отношения с сестрами, чем у старшего брата: Кэнди - его лучший друг, а Сьюзен - защитница.

Феликса можно назвать “психодраматическим ребенком” Виктории: он воплощает ее представления об идеальном ребенке. Ясно, что другие дети ей были не нужны. Но они рождались и требовали ее заботы.

Теперь Чак и Кэнди поднимаются на сцену и показывают, как они решили перебраться к отцу. Время - час ночи. Пасхальные каникулы. Выясняется, что Чак учится в частной школе из-за небольших проблем в усвоении школьной программы. Его каникулы начались на пару дней позже, чем у Кэнди, и она ждала, пока Чак присоединится к ней. Обсудив возможность ухода от матери, они решают сделать это немедленно; поспешно собирают вещи и убегают. Непосредственные причины побега не ясны. Известно лишь, что Виктория все чаще злится на них обоих, и им постоянно приходится вставать на защиту друг друга. У подростков выражен механизм самозащиты, хотя Чак менее приспособлен. Появление ребят в столь поздний час никого в семье не удивило. Приезды детей стали обычным делом для Кэйти и Мэттью.

Формально права опеки принадлежат Виктории, но в данном штате дети такого возраста могут выбирать, у кого из родителей жить.

Все приходят к выводу, что уход двух самых трудных детей должен принести Виктории облегчение. С ней остались Аллен и Морин, и она вполне с ними справится.

Настоящую сессию мы решаем посвятить Чаку. Нас снова поражает разнообразие человеческих типов в данной семье.

Чак расхаживает по сцене и показывает в монодраме, то есть взяв все роли на себя, свою работу младшим вожатым в летнем лагере для детей-инвалидов. Он внимательный и заботливый наставник, в этой роли он просто блистает. Дома он несколько зажат, не чувствует себя комфортно. Но здесь, в иной среде, проявляется его истинная натура. Семья впервые видит Чака таким. Хотя родители и получали похвальные грамоты за его работу, они не имели возможности наблюдать за ним в деле. Теперь домашние смотрят на Чака другими глазами, открыв для себя, что даже в подростковом возрасте человек имеет много ролей, и не все они реализуются в семье.

“Один из значимых аспектов структуры семьи - это распределение ролей - ролей навязанных и взятых на себя добровольно, а также их взаимодействие. Речь не идет сейчас о функциональных ролях в семье - мать, отец и др. Мы имеем в виду роли типа “ангелочек”, “миротворец”, закрепившиеся в сознании членов семьи. Попадая в профессиональную или житейскую ситуацию, все мы выступаем перед окружающими в той или иной роли. Роли такого типа временные, ограничены ситуацией, они принимаются намеренно и осознанно. Другими словами, существует разрыв между тем, кем мы себя ощущаем в действительности и кем представляем себя продавцу в магазине или соседу по кварталу.

Роли же в семье - это явление совсем иного порядка. Они гораздо более устойчивы, менее осознаны, от них так просто не откажешься. Есть много общего между отведенными нам в семье ролями и нашим собственным представлением о себе. Войти и выйти из роли, общаясь с соседом, так же легко, как снять и надеть пальто. Изменение же своей роли в собственной семье больше напоминает отчаянную попытку освободиться от смирительной рубашки”.

 (Karpel and Strauss 1983:26)

То, что близкие увидели Чака в сильной позиции, дает нам теперь возможность углубиться в изначально предъявленную проблему конфликта между ним и Феликсом. Это наш план на следующую сессию.

Шестая сессия. Мальчики и их конфликт

Мы не знакомы с условиями, в которых живет семья, поэтому для нас набрасывают план дома (рис. 3.). Как и во многих других семьях, при распределении детей по комнатам учитывался их пол. Однако конфликтные отношения между мальчиками делают нежелательным их проживание в одной комнате. В следующей сцене мы видим пример работы “территориального императива” (Z. Моreno 1966:235).

Известно, что самые безобразные ссоры между мальчиками происходят по вечерам, в выходные и во время каникул, то есть когда они делят общее время и пространство. С точки зрения социометрии, общее время и пространство являются динамичными и живыми категориями, создающими возможности межличностного контакта - как положительного, так и отрицательного.

Рис. 3. План дома

Вечер. Мальчики наверху, в разных комнатах, готовят уроки или занимаются другими делами. Во избежание лишних конфликтов у каждого свой телевизор. Внизу, в гостиной, родители принимают гостей, поэтому тишина и покой сегодня им особенно важны, - это еще один аспект совместного времени и пространства. Мы решили сосредоточить внимание на главных действующих лицах, остальные дети - лишь зрители. Дома же они активно участвуют в происходящем.

Внезапно вспыхивает ссора. Феликс заходит в ванную, затем выскакивает оттуда и кричит на Чака, что тот оставил после себя свинарник: не развесил полотенца, не вымыл ванну, не протер пол как следует. Эти обязанности они выполняют попеременно, и сегодня очередь Чака. Феликс считает, что в свое дежурство он убирается хорошо, а Чак - неряха и лодырь. Тот пытается оправдаться, но старший брат не слушает, нападает на него, начинает драться. Эту модель поведения он усвоил в доме матери: именно так Виктория управлялась с непослушными детьми. Кейти кидается наверх, пробует их утихомирить, защитить Чака. Тогда Феликс обращается против нее, принимает угрожающую позу, и хотя пока еще он ее не ударил, всем ясно, что это вот-вот случится. Кейти застывает, не в силах ему ответить. Затем она зовет на помощь Мэттью, и на этом сцена заканчивается. Отец выступает в роли посредника.

К этому моменту весь дом уже взбудоражен, настроение присутствующих колеблется от скрытого раздражения до еле сдерживаемого гнева.

Во время шеринга после психодрамы выясняем, что подобные сцены в семье не редкость. Все согласны, что просто обсуждать проблему явно не достаточно. Так что же делать?

Реорганизация жилого пространства

Вернемся к плану дома и отметим, что Сьюзен дома бывает редко, так как она учится в колледже. А что если попробовать следующее: переселить Чака в ее комнату внизу, а ей, соответственно, переселиться наверх? Сьюзен обдумывает этот вариант и охотно соглашается - раз в этом случае в семье будет больше покоя.

Феликс тоже согласен: со Сьюзен он ладит лучше, да и приезжает она нечасто. Хотя уборка ванной комнаты становится исключительно его обязанностью, Феликс доволен: у него будет больше жизненного пространства, и он теперь сам себе хозяин.

Чака такое решение устраивает больше всех, конфликт с братом его пугает. Заботиться о чистоте ванной он должен будет вместе с Кэнди. Та не возражает против его переезда, но ясно дает понять: увильнуть от уборки ему не удастся. Ее дружеские отношения с братом позволяют надеяться на положительный результат. Остается лишь проверить наше предложение в домашних условиях.

Мы еще долго обсуждаем и делимся впечатлениями. Отметив про себя страх Кейти перед физической агрессией, решаем поговорить с родителями отдельно перед началом следующей сессии.

Седьмая сессия. Беседа с Кейти и Мэттью

Мы вместе обсуждаем предыдущие сессии и возможные “подводные течения”. Спрашиваем Кейти, как она относится к конфликту мальчиков, в котором ванная комната - лишь предлог; как она реагирует на предложение расселить их по разным этажам. Она признает, что такое решение ослабит напряженность хотя бы в одной конкретной области. Но в целом ее очень пугает агрессиность Феликса. Он растет, становится все сильнее. Кейти боится, что в будущем его поведение приведет к еще большим осложнениям, если вовремя не попытаться его исправить.

Ничуть не преуменьшая имеющейся угрозы как таковой, мы спрашиваем Кейти: может, буйное поведение Феликса напоминает ей кого-нибудь из ее прошлого? Она рассказывает об отце-алкоголике, который был физически груб с ней и матерью. Отец давно умер, когда Кейти была еще подростком, но страх остался.

Кейти дается возможность поговорить с “пустым стулом” и выразить накопившиеся чувства из собственной роли. Затем мы спрашиваем, что ей нужно от отца сейчас; она заявляет, что он должен попросить у нее прощения. Мы предлагаем Кейти поменяться с ним ролями, и ей не сразу удается войти в роль отца. Наконец она начинает говорить от его лица: как он сожалеет, что был плохим отцом; как он гордится дочерью и ее успехами в жизни. Он понимает, что она взяла на себя заботы о такой большой семье, потому что знает по собственному опыту, каково это - расти без родительской любви и внимания. Затем отец предлагает Кейти не путать его с Феликсом.

Часто так и бывает: только во время обмена ролями протагонист узнает, что ему действительно нужно от отсутствующего близкого человека, а вначале он имел в виду нечто совершенно другое. Встреча отца с дочерью оказалась гораздо сложнее, чем просьба о прощении.

Мы специально не просили Мэттью сыграть роль отца жены: нам не хотелось путать их отношения. Есть надежда, что работа с “пустым стулом” поможет Кейти в будущем нормально общаться с Феликсом.

Мэттью замечает, что Феликса смущает физическая привлекательность Кейти. Она моложе его матери, энергична, обладает приятной внешностью. Мэттью вспоминает, с какой готовностью Феликс демонстрирует перед ней свои спортивные достижения и расстраивается, если ее при этом нет рядом. На поверхность выходят классические конфликты отец - сын, дочь - отец, а также треугольник: отец - мать - сын. Кэйти согласна, что все указанные факторы могут влиять на ее отношение к Феликсу.

Далее Мэттью говорит, что в характере Феликса видны не самые лучшие черты его матери Виктории. Про конфликт с отцом по поводу Аллена мы уже знаем. Мэттью считает, что здесь Феликс конкурирует с ним за родительскую роль, пытаясь доказать, что он никудышний отец. Становятся очевидными треугольник отец - старший сын - младший сын и квадрат отец - старший сын - младший сын - родная мать.

Мы предлагаем Мэттью обменяться ролями со старшим сыном и просим его от лица Феликса рассказать, что затрудняет его отношения с отцом. “Феликс” говорит, что ему никогда не стать таким профессионалом, как отец. Он чувствует, что ему необходимо отделиться от семьи и жить самостоятельно. Он хочет ходить в местную частную школу, где гораздо больше внимания уделяется спорту, чем в его теперешней школе. Мы спрашиваем Мэттью, уже в его собственной роли, какие перемены в семье потребуются, чтобы исполнить желание Феликса. Оказывается, по финансовым соображениям тогда придется отказаться от частной школы для Чака, и он должен будет перейти в государственную. Может быть, здесь кроется еще один источник конфликта между мальчиками? Для Феликса такая ситуация означает, что родители отдают предпочтение Чаку. Поэтому мы задаем вопрос, возможен ли переход младшего мальчика в государственную школу сейчас, когда он достиг высоких результатов в учебе и успешно справится с обычной программой. Такая возможность раньше просто не приходила родителям в голову. Они обещают подумать об этом. Мы вместе с ними обсуждаем, в какой степени такие перемены могут снизить притязания Феликса, дадут ему чувство уверенности, поддержат его потребность в самостоятельности. С другой стороны, такое решение поможет родителям сделать поведение Феликса более управляемым.

Завершая нашу беседу, Мэттью берет Кэйти за руку и проникновенно говорит, как глубоко он тронут ее преданностью его детям, как много значит для него их брак. Он думает, что дети так и не смогут оценить в полной мере, на какие жертвы идет Кэйти, создавая условия для их нормального полноценного развития. Мы аплодируем его словам, подчеркивая почти героическое поведение Кэйти, ее центральную роль в семье. Кэйти тронута и смущена нашими похвалами.

Восьмая сессия. Переезд Морин в семью

Самая младшая дочь, Морин, “эмигрировала” последней.

Ее монолог накануне ухода от матери говорит нам о том, что девочка была несчастна. Каникулы и выходные она с удовольстием проводила в доме отца, но будни стали для нее просто мучением. Морин тянется к новой семье в первую очередь из-за Вивьен: раньше у нее не было такой близкой по возрасту сестры. Что касается Вивьен, то она уже привыкла к постоянному расширению семьи и доброжелательно встречает Морин, хотя и с некоторыми оговорками.

Мы просим младших девочек показать, как они обычно общаются. Между ними существуют трения, несмотря на открытый жизнерадостный характер обеих. Вивьен старше и взрослее, ей не нравится привычка Морин льстить ей и пытаться во всем подражать. Иногда возникают перебранки по поводу одежды и вещей, которые девочки берут друг у друга на время. Мы предлагаем им поменяться ролями, что помогает прояснить отношения.

Замечательно, что Вивьен удалось остаться самой собой в изменившейся ситуации, не слишком поддаваяясь влиянию остальных. Причин тут несколько: другие дети прибывали в семью “малыми порциями”, Кейти предвидела развитие событий и сумела подготовить дочь заранее, оба родителя успешно ведут свой семейный “корабль”.

Морин же, всегда избегавшая конфликтов, сумела и в новой ситуации остаться общей любимицей. Вообще нас поразило, что серьезные проблемы старой семьи не оказали на детей разрушающего влияния, чего в принципе можно было ожидать. Возможно, терапевты относятся к таким проблемам предвзято, и семья гораздо здоровее, чем мы предполагали. Однако когда Морин осталась одна с матерью и младшим братом, она почувствовала, что депрессия Виктории слишком давит ее. Как и старшие дети, девочка была не в силах помочь матери выбраться из ее состояния и предпочла уйти. Кроме того, она скучала по братьям и сестрам.

Еще одна пара сестер нуждается в нашем внимании: Сьюзен - Кэнди.

Мы просим их поговорить начистоту, раньше им это не удавалось.

Идет очень искренний, прямой разговор. Кэнди объясняет, почему она так злилась на Сьюзен - что мы и видели в первой сцене в микроавтобусе. В прежней семье Сьюзен защищала ее и Чака от нападок Виктории; после ухода старшей сестры жизнь дома стала просто невыносимой. Кэнди с братом оказались в гораздо более уязвимом положении, чем раньше. Сестры плачут. Сьюзен просит прощения. Она считает Кэнди сильнее себя и восхищается ее боевым духом. Поэтому она не отдавала себе отчета, что ее бегство “с поля боя” так отразится на младшей сестре. Обмен ролями на этом этапе усиливает выражение чувств и взаимопонимание. Вернувшись к собственным ролям, девушки обнимаются и признаются друг другу в любви. Они рады, что снова вместе.

Обсуждая сессию, приходим к выводу, что родители имеют влияние на детей и это прекрасно - пока они им не злоупотребляют.

Этот день был насыщен бурными эмоциями, поэтому следующую, финальную встречу решено посвятить “Волшебному магазину”. Он обычно помогает разрядить обстановку, вызывая много шуток и смеха, а также дает возможность каждому участнику осознать свои потребности.

Девятая сессия. “Волшебный магазин”

Волшебный магазин - это такое место, куда каждый может зайти и приобрести то, чего ему недостает, не в материальном смысле, разумеется. Можно попросить достичь цели, испытать какое-либо чувство, развить желаемую черту характера и т. д. Владелец магазина предложит оставить ему что-нибудь взамен, ведь его запасы не должны истощаться; тогда другие люди тоже смогут получить здесь желаемое.

Вся семья активно включается в игру, один за другим они выходят на сцену и высказывают свои пожелания. Мэттью хочет приобрести определенные навыки, чтобы начать новое дело. В ответ хозяин просит оставить взамен те умения, которые помогли сделать успешной его прежнюю карьеру: они могут пригодиться еще кому-нибудь. Мэттью согласен: он пожимает руку вспомогательному “я” и объявляет, что сделка состоялась.

Сессия проходит весело, со смехом. Техника, которая кажется чистой игрой, позволяет завершить недельную работу без напряжения, легко и радостно.

Послесловие

Мы связались с семьей три месяца спустя. За это время мальчикам поменяли комнаты и школы, общая атмосфера значительно улучшилась, взаимоотношения перестали быть заряженными негативными эмоциями. Мэттью проходит специальное обучение, готовится изменить карьеру. На это должно уйти еще несколько лет.

Через десять лет состоялась новая встреча с родителями. Мы узнали, что молодые люди успешно работают и учатся в избранных ими областях, кто-то из них сейчас за границей. Мэттью добился своей цели и очень преуспел в новой профессии.

Заключение

В работе мы старались соответствовать принципам психодрамы и социометрии - не навязывать собственных идей, а позволять поступающей информации вести нас шаг за шагом. Внутренние монологи помогали протагонистам вывести наружу то, что обычно глубоко скрыто при осложненных личных отношениях, а также давали возможность членам семьи по-новому увидеть друг друга и лучше осознать происходящее. Остальные психодраматические техники использовались весьма экономно. Мы не учили этих людей быть терапевтами друг для друга, а лишь пытались сделать их более чувствительными к своим и чужим потребностям. Два раза мы делали полный обмен ролями - в двух парах сестер; нужно было укрепить их отношения и ослабить напряженность. Обмен ролями не использовался там, где его можно было рассматривать как средство побольнее задеть чьи-то чувства или получить больше власти и влияния на другого. Чтобы оказать поддержку, подтвердить гипотезу или прояснить какой-то вопрос, мы прибегали главным образом к технике самопрезентации.

Мы исходили из модели здоровья, а не патологии. Там, где патология мешает проявлению здоровых сторон личности, лучшее, что может сделать терапия - это попытаться достичь автономного исцеляющего центра. В рамках такого подхода мы уделяли достаточно внимания предъявленной проблеме, но при этом старались собрать больше информации о семье, прежде чем решить, что именно является самой важной проблемой. Поэтому мы начали не с нее, а с попытки войти в семейную организацию. Мы использовали их самый недавний совместный опыт, чтобы своими глазами увидеть разные стороны взаимодействия в семье. В процессе работы мы следовали за участниками действия, а они, в свою очередь, позволяли нам направлять себя.

Исследования взаимодействия времени и пространства уже применялись нами в семейном консультировании. Проблема, предъявленная одной из семей, - дети бросались едой через стол друг в друга. Пожелания детей, с кем бы они хотели сидеть за столом рядом, расходились с требованиями родителей. Изменив навязанный родителями порядок, мы легко разрешили семейпые трудности.

Другой пример: в санатории для детей с неврологическими расстройствами мы также по-новому рассадили детей в столовой, в соответствии с их социометрическим выбором, нарушив порядок, навязанный персоналом. Сотрудники санатория сообщили нам в дальнейшем, что число стычек, споров, конфликтов, уровень шума и битье посуды во время еды значительно снизились. Через месяц администрация санатория сделала еще более поразительный вывод об общем улучшении физического состояния детей, что подтвеждалось объективными данными (Z.Моreno 1966:231 - 42).

Социометрические исследования отношений в среде девочек-подростков, воспитанниц интернатов, показали, что побеги там происходят не как отдельные случаи в результате личных конфликтов один на один, а являются как бы частью системы, своего рода цепной реакцией. В описанной нами семье прямое влияние родственников друг на друга гораздо более интенсивно и эмоционально заряжено (J.L.Моreno 1953:441 - 5).

Остается открытым вопрос: смогла бы данная семья справиться со своими проблемами без нашего вмешательства? Они могли быть не готовы принять помощь со стороны. Ответ один: мы и сами не знаем. Весьма вероятно, что определенные положительные перемены могли бы произойти и сами по себе, либо другая форма терапии оказалась бы столь же эффективной. Но факт есть факт: изменения к лучшему произошли за короткий период времени, и наше вмешательство помогло перестроить определенные модели поведения, которые корнями уходили в прошлое и не могли измениться сами по себе.

Роли и ролевые взаимодействия часто запутываются и фиксируются так, что людям трудно избавиться от них без посторонней помощи. Разумеется, болезнь отсутствующего члена семьи активно влияет на развитие событий, а сам он при этом остается недосягаемым для изменений.

Можно предположить, что некоторые положительные сдвиги произошли благодаря когнитивному осознаванию, потребности в эмоциональном удовлетворении, катарсису, интеграции. Важно, что семья поняла: начинать действовать по-другому можно тогда, когда начинаешь смотреть на мир по-другому.

“Проблемы, которые мы хотим изменить, относятся не собственно к объектам или ситуациям, то есть к “реальностям первого порядка”, как я их называю; они относятся к смыслу, значению, ценности этих объектов и ситуаций - “реальностям второго порядка”. Как сказал Эпиктет 1900 лет назад: “Нас беспокоят не сами события, а наше мнение о них”.

 (Watzlawik 1987:140 - 2)

Следовательно, если мы и помогли чем-то этой семье, то лишь потому, что сумели повлиять на их восприятие друг друга. В свою очередь это изменило их взаимоотношения, что привело к достижению внутриличностной и межличностной интеграции. Для них изменился не только внутренний, но и внешний мир.

Так все-таки психодрама - это наука или искусство? Можем ли мы вообще проводить такое разделение в психотерапии? Ведь по сути психотерапия и есть синтез, или смешение. Вот что сказал Отто Ранк об игре, чем в конце концов и является психодрама - игрой в жизнь, но с серьезными намерениями:

“Игра, в конце концов, отличается от искусства не только концептуально, но и фактически. Общим для них является соединение реального и кажущегося. Но игра - это не просто фантазия, это фантазия, переведенная в реальность, проигранная и прожитая. В игре, как и в изобразительном искусстве мы встречаемся с двойственностью сознания видимости и реальности, но в игре все-таки больше от реальности, тогда как изобразительное искусство довольствуется видимостью”.

 (Rank 1968:356)

Обшие комментарии

К работе с семьей можно подойти по-разному. Некоторые терапевты согласны иметь дело только со всей семьей, собранной в одном месте, и отказываются встречаться с отдельными ее представителями. Другие совмещают эти две формы работы. Мы же оставляем за собой право выбора заниматься с любым членом семьи индивидуально или в подгруппе, судя по обстоятельствам. Мы заявляем об этом в самом начале работы, заключая контракт о конфиденциальности. Нарушение границ в семье и страх последствий временами затрудняет открытость тех, кто обращается за помощью. Более того, взрослые приносят в брак свой прежний опыт, который не имеет прямого отношения к текущей ситуации, но оказывает на нее сильное влияние и даже искажает. Поэтому мы предпочитаем обращаться к прошлому отдельных людей в отсутствие остальных.

Как правило, секреты в семейной терапии не поощряются, так как господствует мнение, что открытость обязательно способствует улучшению отношений. На деле такая желанная открытость может оказаться опасной и нанести глубокие, долго не заживающие раны. Оценка допустимой степени открытости является частью терапевтической работы, требующей особой осторожности.

Психодрама в основном проводится в группах, что усиливает ее эффективность. Но при необходимости мы работаем и индивидуально. В представленном случае мы дважды разделяли семью: один раз беседовали только с родителями и один раз - только с детьми. Мы почувствовали, что данный момент требует именно такой работы, и результаты были очень хорошими. Были бы они такими же в присутствии остальных? Конечно, нет. Каждый участник вносит свой вклад в общее взаимодействие. А в нашем случае разделение семьи позволило снять некоторые барьеры.

Итак, психодрама прекрасно вписывается в системы семейной терапии. Предлагаемый ею набор техник помогает углубить познавательный процесс. Очень эффективным в этом отношении является обмен ролями. Нашим вкладом также является взаимодействие времени и пространства. “Чистые” семейные терапевты ориентируются на действие. А психодраматисты идут дальше: взаимодействия исследуются не на основе рассказов о событиях, они разыгрываются, воплощаются во времени и пространстве - в том пространстве, котором эти события произошли. В контексте игры сама драма становится предельно искренней, по мере того, как участники “разогреваются”.

В поддержку психодрамы можно привести следующий отрывок:

“Когда в семье существует конфликт, члены семьи пытаются определить, кто прав, кто виноват. Чем упорнее они стараются доказать правоту или вину, тем глубже становится конфликт. Слишком мало людей осознает этот процесс. Чтобы понять значение конфликта или попытки доказать чью-то вину, надо сначала определить, в какое положение ставят себя участники конфликта по отношению к другим. Работая с семьей, очень полезно осознавать процесс и не утонуть в содержании предъявляемой проблемы”.

 (Howells 1979:12)

Литература

Howells, J.G.(ed.) (1979) Advances in Family Psychiatry, vol.1, New York: International Univesity Press.

Karpel, M.A. and Strauss, E.S. (1983) Family Evaluation, New York and London: Gardner Press.

Moreno, J.L. (1953) Who Shall Survive? The Foundations of Sociometry, Group Psychoterapy and Psychodrama, Beacon, NY: Beacon House.

Moreno, Z.T. (1966) `Sociogenesis of individuals and groups` in J.L.Moreno (ed.) The International Handbook of Group Psychoterapy, New York: Philosophical Library Inc.

Rank, O. (1968) Art and Artist, New York: A.A.Knopf.

Watzlawik, P. (1987) `If You Desire to See, Learn How to Act`, in J.Zeig (ed.) The Evolution of Psychoterapy, New York: Brunner Mazel.

Дополнительная литература

Ardrey, R. (1966) The Territorial Imperative, New York: Atheneum.

Moreno, J.L. (1972) Psychodrama Vol.1, Beacon, NY: Beacon House.

Moreno, J.L. (1987) The Essential Moreno. Beacon, NY: Springer.

Moreno, Z.T. (1987) `Psychodrama, role theory and concept of the social atom`, in J.Zeig (ed.) The Evolution of Psychoterapy, New York: Brunner Mazel.

Moreno, J.L. and Moreno, Z.T. (1969) Psychodrama Vol.III, Beacon, NY: Beacon House.

Moreno, J.L. and Moreno, Z.T. (1975) Psychodrama Vol.II, Beacon, NY: Beacon House.

Moreno, J.L., Moreno, Z.T. and Jonathan, D. (1964) The First Psychodramatic Family, Beacon, NY: Beacon House.

Satir, V.M. (1966) `Family therapy: an approach to the treatment of mental and emotional disorder`, in J.L.Moreno (ed.) The International Handbook of Group Psychoterapy, New York: Philosophical Library Inc.