5. Проблема нормы и аномалии в развитии и поведении человека (или введение в психологическую теорию относительности). - Психологические концепции развития человека. Теория самоактуализации - Вахромов Е.Е

В предыдущей главе было выяснено, что психологическое исследование личности и её развития осуществляется на практике в научных понятиях, значение каждого из которых определяется временными компромиссами между различными группами ученых. Один и тот же термин в истолковании различных психологов, принадлежащих к различным школам, может истолковываться по-разному, особенно остро эта проблема стоит в отношении тех теоретических понятий, которые  отражают концепции психического и психологического здоровья и болезни. Некоторое сообщение индивида о своем личном опыте может рассматриваться психологом (принадлежащим той или иной психологической школе, с учетом его личного опыта и ракурса видения проблемы), как косвенное свидетельство о возможном «отклонении» от нормы у индивида. Ответное сообщение психолога о найденном «отклонении», часто может быть воспринято индивидом как указание на наличие психического нездоровья или болезни, что приводит к тяжелым, трудно поддающимся коррекции последствиям. Исследователь феноменов патопсихологии и философ Ж. Делёз так написал по этому поводу: «поскольку клиническое суждение основывается на предрассудках, необходимо начинать исследование с точки зрения, расположенной вне клиники». Это побуждает нас в заключении обратить внимание читателя на некоторые вопросы и механизмы формирования мнений о норме и аномалии в развитии личности.

Эволюция в поведении человека заключается в сокращении удельного веса и значимости врожденных, жестко закрепленных элементов поведения, при росте значения приобретаемых в опыте гибких элементов поведенческих актов. Изменения в социуме и их темп таковы, что индивиду не представляется возможным сформировать схемы и способы активности «на все случаи жизни» по типу условных рефлексов. Развитие осуществляется благодаря способности человека к обобщению и вероятностному прогнозированию, которая может быть сформирована на четвертой стадии развития психики (по А.Н. Леонтьеву). Развитие свойств адаптивности к быстро меняющимся условиям жизни неизбежно приводит к росту продолжительности и количества периодов нестабильности в развитии человека. Если до середины девятнадцатого века упоминается, как правило лишь «кризис середины жизни», то в наше время считается, что каждый человек сталкивается в своей жизни как минимум с 7-8 «возрастными» кризисами.

Эволюция в развитии человека представляется чередованием устойчивых (этапы, стадии) и переходных (неустойчивых) состояний. Новые «элементы» поведения и поведенческие схемы формируются, как правило, в неравновесных, кризисных состояниях (И. Пригожин). Обычно, появление аномалии в поведении знаменует переход от устойчивого состояния к неустойчивому, кризисному состоянию в развитии; в то же время наличие аномалии свидетельствует (как симптом) о процессе поиска правильного решения, нахождение которого свидетельствует о завершении кризисного этапа в развитии, переходе в новое стабильное состояние и «означается» исчезновением аномалии.

Выживание человечества как «рода» требует все большей специализации «видов» и дифференциации внутри «вида». Это обусловлено тем, что решение все более сложных задач, обеспечивающих выживание стран, народов, предприятий, требует от каждого человека усилий в конкретном виде деятельности на определенном месте. Необходимый набор личностных свойств, характеристик и компетентностей необходимых для успешной деятельности на определенном месте в различных направлениях деятельности все более и более различается, часто требуя сочетания и развития целого комплекса качеств, каждое из которых закладывается, проявляется и требует специальной программы развития на разных возрастных этапах.  В реальном социуме эта тенденция отражается в увеличении удельного веса в населении людей с акцентуациями характера. При этом неизбежно сужаются представления об универсальности человеческих качеств, соответственно размываются представления об общей для всех людей и всех ситуациях норме. Поведение как таковое уже не рассматривается в категориях «норма – аномалия», такому анализу подвергаются отдельные поведенческие  акты в контексте конкретной ситуации, с учетом культурно-исторической среды.

Понятие «аномальное поведение» включает в себя не только представление об отставании от нормы, болезни, антисоциальном поведении, но и представление о поисковом поведении, связанном как с изменением и развитием социума, так и с изменением роли и места личности в социуме. В эту категорию может быть отнесено поведение религиозных подвижников, защитников окружающей среды и участников организации «Врачи без границ», некоторых исследователей и спортсменов, которые подвергают серьезному риску свою жизнь, например, при восхождении на горную вершину или при испытании на себе нового препарата или приспособления.

В предыдущих разделах нами рассмотрены с разной степенью подробности некоторые психологические (то есть разрабатываемые различными школами психологии) концепции развития человека. Если отбросить стилистические тонкости, то видно, что в каждой из них  говорится о целях развития человека, путях и способах их достижения (обучение и воспитание, обретение компетентности, переход к саморазвитию), препятствиях (понимаемых как комплексы, неврозы, задержки, отставания) и способах их преодоления (та или иная форма психопрофилактики, психокоррекции или психотерапии). В той или иной форме задается представление о некотором принципиально достижимом для человека (при условии приложения определенных усилий) состоянии сознания, уровне компетентности, развития психики или высших психических функций (идеале), к которому человек должен устремиться. Во всех теориях полагается, что развитие человека не происходит само по себе, исключительно за счет «созревания» и «разворачивания» внутренних задатков, ресурсов.  Все согласны и с тем, что процессы развития носят неравномерный характер, достижения приобретаются в результате собственной активности (включая реактивность), деятельности человека, направленной на разрешение проблемных ситуаций жизни, в сотрудничестве и противоборстве с другими людьми и обстоятельствами, не без участия случая. Многие теории утверждают о возможности или даже неизбежности психического расстройства, болезни в случае отказа человека от идеала развития и саморазвития.

Практически каждая психологическая концепция развития выстраивает некоторую «идеальную траекторию» развития человека, его высших психических функций, задавая ориентиры для отдельных фаз,  ступеней, возрастных этапов развития на основе обобщения накопленного во всех областях медицины, социологии, практической психологии опыта. При этом для каждого этапа разрабатываются операционные системы определения «индикаторов развития» в виде разного рода тестов и систем тестов, позволяющих судить об уровне готовности человека к школе, об уровне предметных знаний, наличии  индивидуальных и социальных компетентностей, готовности к профессии, семейной жизни и воспитанию детей и т.п.  Но каждому практическому психологу, особенно работающему в системе образования, следует всегда помнить о том, что «идеальные траектории» развития являются результатом применения статистических методов к часто далеким от идеала реальным данным.

Так,  А. Эйнштейн, которого по праву ныне считают интеллектуальным гигантом своего поколения, в детские годы был заторможенным, застенчивым, «отстающим» в развитии ребенком. Его родители испытывали большое опасение за судьбу сына, так как он поздно начал говорить. Учителя в немецкой гимназии, где он учился, иногда доходили до отчаяния, и в определенный момент Эйнштейн был изгнан из гимназии, чему был даже обрадован. Не имея аттестата, Эйнштейн не имел возможности пытаться поступить в университет, но и в  политехникум по конкурсу пройти не смог, - провалился на вступительных экзаменах. В этот момент даже родители опасались за будущее своего сына в связи с «отсутствием у него способностей». В связи с этим обстоятельством Эйнштейну даже предрекали карьеру подмастерья у обувщика. Эйнштейну пришлось переехать в Швейцарию и поступить там в школу, чтобы все-таки получить аттестат о среднем образовании. После этого он сдал экзамены в политехникум и был со второго раза принят. После окончания политехникума он не смог удержаться на работе в должности  учителя физики в средней школе, и после периода бесплодных поисков по протекции был принят в Бернское патентное бюро, где и начал свои теоретические исследования. В последствии он отмечал, что одним из обстоятельств, способствовавших его открытию теории относительности, было то, что он продолжал задумываться об «элементарных» вещах тогда, когда его более «продвинутые» соученики о них уже и не вспоминали. Отметим так же, что открыватель генетики Мендель в результате провала на экзамене по биологии остался со средним образованием; Эмиль Золя провалился на экзамене по литературе; Луи Пастер не прошел по конкурсу в «Эколь Нормаль».

В то же самое время отметим, что опережающее возрастную норму речевое развитие, преждевременное пробуждение интеллектуальных интересов, свойственных в норме более старшему возрасту, при относительном отставании моторики и психомоторики, эмоциональной и волевой незрелости, может служить основой развития личности по шизофреническому типу. Клинические исследования показывают, что любая характерологическая структура личности человека отражает накопленный им жизненный опыт, удачно и неудачно решенные проблемы, поэтому является в той или иной мере как минимум несбалансированной. В случае, когда уровень несбалансированности становится опасным для развития личности в целом, говорят об акцентуированной личности. Поэтому естественно наличие у каждого человека «зоны наименьшего сопротивления», locus minoris resistentiae (6,10), риску нарушения психического развития при столкновении с «трудной» именно для него ситуацией. Нельзя исключать из рассмотрения и то, что наличие этой зоны связано с особенностями становления латерализации психических функций в онтогенезе, особенностями конституции человека, связанной с функционированием желез внутрекнней секреции, наличием «предрасположенности» отдельных мозговых структур к травматизации вследствие перенесенных травм и инфекционных заболеваний (В.М. Бехтерев, П.Б. Ганнушкин).  Любые попытки коррекции развития психической сферы личности должны учитывать эти факты, о чем пишут В.Г. Степанов (39), В.В. Ковалев (12), Ю.В. Попов и В.Д. Вид (25).

Современная психология развития (Г. Крэйг) принимает за основу положения Л.С. Выготского о том, что все навыки, компетентности и способности являются результатом воспитания (включающего в себя обучение). Оно должно вести за собой развитие ребенка от «зоны актуального развития», характеризующей то, что ребенок уже может сделать самостоятельно, к зоне «потенциального развития», которая характеризует то, что ребенок мог бы сделать вместе с взрослым или со старшим товарищем. При этом сам процесс развития осуществляется во взаимодействии с направляющими развитие взрослыми в «зоне ближайшего развития», характеризующей «расстояние» между первыми двумя. Со времен этого открытия Л.С. Выготского одной из основных тем отечественной психологии становится проблема развития психики в процессе обучения, рассматриваемого как деятельность (А.Н. Леонтьев). Если Л.С. Выготский видел в развитии высших психических функций прежде всего механизмы интериоризации, когда в процессе общения в культурной среде «интерпсихическое» превращается в «интерпсихическое», то изучавший зарождение и развитие сознания А.Н. Леонтьев акцентировал внимание на том, что за общением стоит «организуемая в этом процессе деятельность учащегося», важнейшая роль в котором принадлежит психологу, который должен работать в школе и «быть активным участником педагогического процесса; нужно, чтобы он не только понимал, каким должен быть этот процесс, но и умел практически его вести». Важнейший фактор и результат развития – достижение того уровня, когда оно становится саморазвитием, когда ребенок из «объекта внешних воздействий» превращается в «субъекта жизни; субъекта развития». На основании комплекса идей преимущественно А.Н. Леонтьева Д.Б. Элькониным, В.В. Давыдовым (и другими), была разработана концепция развивающего обучения, в центре внимания которой – специфическая учебная деятельность (Д.Б. Эльконин) и два типа мышления и обобщения (В.В. Давыдов).  П.Я. Гальпериным, считавшим предметом психологии ориентировочные основы деятельности, была разработана концепция поэтапного формирования умственных действий и понятий.

Разработка новых образовательных «технологий» и изменения в цивилизации приводят к необходимости постоянного развития и совершенствования системы образования, которая в настоящее время включает в себя все возрастающую номенклатуру учреждений: детские сады и школы, интернаты и университеты, специализированные ВУЗы и кадетские корпуса, научно-исследовательские институты и психолого-медико-социальные центры. Эта система учитывает наличие разных этапов развития человека, различных специфических для каждого этапа проблем, которые требуют для решения сочетания усилий разных специалистов в многочисленных организационных формах. 

Основная проблема системы образования в целом заключается во все возрастающем временном лаге (промежутке времени) между началом процесса воспитания и полноценным вступлением человека в самостоятельную жизнь. Для финансового положения системы образования это приводит к проблеме привлечения инвестиций в связи с ростом срока их окупаемости, который в настоящее время составляет от 15 до 25 лет. В деятельности воспитателей человека, сначала родителей, искренне желающих счастья своему ребенку, затем и педагогов, психологов, неизбежно возникают следующие проблемы:

1. Воспитатели не имеют достоверной информации о том, как будет развиваться социальная среда, какой она будет в тот момент, когда ребенок во взрослом состоянии должен будет принять на себя всю полноту ответственности за свою жизнь. Следовательно, программа воспитания и образования ребенка даже у самых любящих родителей, наилучших педагогов, воспитателей, психологов - не может абсолютно точно предусмотреть: к чему именно должен быть готов ребенок.

2. Воспитатели не имеют достоверной информации о том, какова совокупность задатков ребенка, когда именно наступают сенситивные периоды, поэтому нет никаких гарантий, что задатки удастся развить в способности, и, самое главное, будут ли эти развитые способности востребованы обществом в будущем.                                                      

3. Воспитатели не имеют достоверной информации о том, как будет отличаться представление воспитуемых детей о счастье, ценностях жизни, достойных целях, смысле жизни  - от их собственных представлений.         

4. В процессе воспитания неизбежно проявление диссонанса между отдельными воспитателями, группами воспитателей: родителями и педагогами, психологами и друзьями воспитуемого.

5. Никто из воспитателей  в отдельности, ни все вместе не могут взять под полный контроль все стороны жизни воспитуемого.                                                              

6. Воспитатели не имеют достоверной информации о том, какие события ждут  ребенка и их самих. Естественное желание давать детям все самое лучшее, баловать, отнюдь не готовит их к столкновению с болезнью, смертью, случаем и т.п.                                              

Приведенные рассуждения  позволяют сделать вывод, что если представления о развитии связываются с продвижением и приближением к какой-то цели развития, то сама общечеловеческая ситуация такова, что средствами науки эту главную цель и промежуточные цели можно обозначить только условно, с определенной долей вероятности. Отсюда с необходимостью вытекает вывод о необходимости воспитания особой, главной компетентности, заключающейся в способности человека к переходу к саморазвитию и самоорганизации своей активности, деятельности, принятию на себя ответственности за свою жизнь и жизнь ближних.

На этот вызов времени система образования отвечает увеличением количества изучаемых предметов и интенсификацией учебного процесса.  Для тех, кто не вписывается в интенсивную модель, создаются классы коррекционно-развивающего обучения. Научно-исследовательскими институтами и кафедрами учебных институтов разрабатываются и внедряются новые методики преподавания, предполагающие большую степень индивидуализации подхода по сравнению со стандартными методами и программами, интеграцию элементов психопрофилактики в учебный процесс. Развитие системы образования в современных условиях имеет тенденцию к охвату не только детства и юности, но всей жизни человека.  В развитых странах бурно развиваются образовательные программы: (1) для людей зрелого возраста, желающих усовершенствовать свои знания;  (2) для тех, кто вынужден сменить профессию; (3) для пенсионеров. По мнению исследователей из «Фонда будущего» (Великобритания), в ХХ1 веке обычным будет считаться получение первого образования и овладение основной специальностью к 25-28 годам, нормой будет получение второго образования (психологического, педагогического, философско-методологического) к 45-50 годам, и третьего  (гуманитарного, теологического) – к 60-65 годам при активной трудовой деятельности до 80 лет.

Современное общество нуждается более чем в 40000 наименованиях специалистов различного профиля, подготовка которых требует разных, не обязательно «высоких» показателей развития человека по всем мыслимым «параметрам», что позволяет на основании индикаторов развития заранее разрабатывать и корректировать модель обучения и воспитания ребенка с учетом развития его компетентности и реальных потребностей социума. Это позволяет подобрать практически для каждого человека (без грубой патологии) область деятельности, где меньше всего отражалась бы его характерологические, конституциональные слабости и присутствовала возможность проявить его частные и общие способности и компетентности. Это требует не только определения «профиля личности» и способностей, но необходима «прививка» в возможно более раннем возрасте любви и интереса именно к той сфере деятельности, в которой человек может оптимальным для себя и общества способом реализовать себя.

В Американском словаре профессий более 40000 профессий разделены на 114 групп в 22 областях деятельности. При выборе сферы будущей профессиональной деятельности для молодого человека можно заранее ознакомиться с требованиями, которые будут предъявлены ему при подборе кандидата на то или иное место кадровыми службами. Предлагается руководствоваться пятью ключевыми характеристиками:

(1) длительность необходимой общеобразовательной и профессиональной подготовки (8 градаций);

(2) способности, оцениваемые в рамках 11 факторов с 5 степенями сложности в каждой; 753 наиболее распространенных профессии объединены в 36 групп, составленных по принципу большего сходства уровня различных способностей в пределах группы;

(3) склонности; сюда относится любовь к физическому труду (монотонному или разнообразному), контактность, стремление к престижу, тяга к абстрактному мышлению или же стремление к конкретному результату (всего имеется 10 групп);

(4) требуемое нервное напряжение, в частности при микросоциальных контактах, при руководстве людьми (имеется 12 градаций);

(5) физическое и сенсорное напряжение (6 градаций).

В. Эфроимсон пишет: «Вспышка гениев – это не продукт отбора, а следствие возможности реализации. Общеизвестно, что огромное число детей изобилует творческими способностями, но они у них, как правило, быстро гасятся. Общеизвестно, какие препятствия, какие классовые, кастовые, сословные барьеры возводились и возводятся на пути развития и реализации талантов. Поэтому проблема развития и реализации творческих способностей является поистине массовой» (45). Кроме того, наличие подобных индикаторов позволяет заранее планировать нагрузку на сферу социальной защиты и медицинской помощи в связи с ранним выявлением тех, кто не сможет стать налогоплательщиком. В нашей стране для решения этой группы проблем Психологическим институтом РАО разрабатываются социально-психологические нормативы (СПН) (группа К.М. Гуревича).

 Тесты позволяют практическому психологу и педагогам судить о том, насколько соответствуют параметры индивидуального развития ребенка среднестатистическим величинам. Сопоставляя эти данные с СПН можно судить не только о том, насколько быстро ребенок продвигается в своем развитии, но и о том, на какое место в обществе он, скорее всего, уже не сможет претендовать.  Многие виды спорта, музыки, шахматы требуют начала упорных занятий и высокой степени концентрации уже в дошкольном возрасте; школы с углубленным изучением некоторых дисциплин так же требуют специальной подготовки еще в дошкольном возрасте. В настоящее время считается установленным, что около половины интеллектуальных задатков ребенка формируются в первые четыре года жизни, а фундамент для полноценного развития учебной деятельности формируется к 9 годам (45). Исследования возраста «решающего открытия» у Нобелевских лауреатов показывает, что максимум творческого мышления в области естественнонаучного знания приходится на  25-35 лет (в философии, методологии, литературе этот возраст выше).  В США с 1960 года действует программа «Merit» («Достоинство»), направленная на поиск и предоставление одаренной молодежи из социальных низов «зеленой улицы» в получении высшего образования, возможности быстро занимать соответствующие наличной компетентности высшие должности в науке, технике, управлении. Это считается необходимой прививкой против застоя во всех сферах общества.

В соответствии с этой программой ежегодно около 50000 наиболее  успевающих школьников проходит специальное тестирование, имеющее такую форму, что предварительная подготовка никаких преимуществ не дает. Выдержавшие первый тест приглашаются на «второй тур», ориентированный на выявление специальных способностей. Собираются так же биографические данные, сведения о материальном положении семьи. Если результаты второго тура подтверждают выводы первого, то такой ученик получает стипендию, возможность выбрать университет или колледж, который получает грант. Не прошедшие во второй тур получают рекомендательные грамоты и другие поощрения, способствующие продолжению ими учебы. Не прошедшие первого тура получают рекомендации по профессиональной ориентации. Отмечается, что студенты, обучающиеся в соответствии с этой программой, как правило становятся лучшими в своих колледжах и институтах, около 80% получает награды по итогам обучения.

Поэтому с каждым годом и месяцем жизни для тех, кто не был отобран существующей системой поиска талантов и еще не определился с выбором сам, пространство поиска и выбора профессиональной ориентации постепенно сужается, оставляя возможные выборы по остаточному принципу. Отсюда вытекает необходимость еще одной функции СПН, которая заключается в выработке системы минимальных требований, которые общество предъявляет к психическому и личностному развитию каждого из его членов. Чтобы занять определенное место в обществе, по крайней мере не быть отторгнутым, каждый человек должен овладеть некоторым минимальным набором компетентностей, поэтому, отчасти СПН представляют социально приемлемую цель развития.

В наиболее общем плане вопросы нормы и отклонения по отношению к развитию и поведению человека изучают философия, социология, философская антропология и этика.

Важнейшей из проблем в жизни любого живущего является решение задачи выживания в наличной действительности, что требует от человека адаптации в его социальной ситуации. С.Л. Рубинштейн пишет, что «исходным всегда является взаимодействие человека с действительностью как «сопротивляющейся» действиям человека». Процесс человеческого развития и познания начинается в связи с процессом адаптации к «сопротивляющемуся» миру, который происходит в социальной ситуации, где мир представлен окружающей природой, а человечество – ближними. Социальная ситуация содержит множество постоянно изменяющихся факторов, что создает в жизни человека множество всё усложняющихся проблем, что заставляет его искать оптимальные пути их решения. Некоторые из них можно решить самостоятельно, но есть и такие, для решения которых требуется помощь, объединение усилий, хотя бы совет специалиста. В современном обществе в связи с этим выделился класс «помогающих» профессий, к которому относятся и педагоги, и медики, и социальные работники. Нас в первую очередь интересует аномалия применительно к человеку, проявляющаяся в его мышлении, эмоциональной сфере, поведении.

Представление об «аномалии» предшествует появлению представления о норме в истории общества и культуре. Если бы не существовало аномалии, представление о норме было бы бессмысленным. Представление об аномалии тесно связано с осознанием человеком либо появления нового фактора, либо изменения действия какого-либо из привычных факторов в его жизненной ситуации, что приводит к появлению  мнения о проблеме, требующей своего решения. Так, аномалией может считаться внезапно пришедший циклон или затяжной дождь, вызывающий подъем воды в реках, что требует предпринимать меры по спасению посевов или собственного имущества.  Аномалией может восприниматься и изменение в поведении ребенка по мере его взросления, если его родители  не осознали (или не могут, не желают осознать) факта перехода ребенка в новый психологический возраст с новыми интересами, потребностями и проблемами.

С точки зрения права человек может думать о чем угодно, во что угодно верить или не верить, переживать по любому поводу и без повода. Право интересуется только такой аномалией, которая проявляется в вербальном и невербальном поведении человека, и приводит к вреду для окружающих или для него самого. Задача правового регулирования заключается в регламентации важнейших сторон жизни общества:  наказании нарушителей норм и поощрении рекомендуемых образцов поведения (награждение орденами, медалями, государственными премиями и т.п. регулируется соответствующими законами). Право развивается на основе обычаев из предшествующих естественных форм регулирования, связанных с одобрением и награждением «правильных» поступков и неодобрением или наказанием за «неправильное» поведение. Естественное регулирование и подкрепление желаемых форм поведения происходит в процессе социализации ребенка в семье, детском саду, школе, группе друзей и т.д.

Социализация – это процесс, в ходе которого беспомощный младенец постепенно превращается в обладающего  самосознанием и собственной активностью «человека разумного», наделенного  пониманием той культуры, в которой воспитан.

Социализация не является «культурным программированием», так как с первых мгновений жизни новорожденный обладает нуждами, потребностями и возможностью, проявляя их, воздействовать на тех окружающих, кто обязан о нем заботиться. Социализация, таким образом, осуществляет, устанавливает и формирует связь между поколениями в семье и обществе. Отсюда необходимо вытекают принципы подхода к исследованию развития психики человека:

(1)   эволюционно-динамический подход, или принцип развития;

(2)   системный подход, или принцип единства биологического и социального в человеке в процессе формирования его личности;

(3)   принцип детерминизма, побуждающий выявлять причинно-следственные связи между феноменами.

В каждом исследовании психики и ее развития необходимо должны сочетаться все три вышеуказанных принципа.

В философии «норма» -  это понятие, обозначающее границы, в которых вещи, явления, природные и общественные системы, виды человеческой деятельности и общения сохраняют свои качества, функции, формы воспроизводства. Жизнь людей превратилась бы в хаос, если бы люди не придерживались норм и правил, определяющих поведение в соответствии с ситуацией. Наличие норм делает жизнь предсказуемой и понятной. Однако в разных группах и культурных сообществах нормы различаются, то, что в одной группе является нормой, в другой может расцениваться как нарушение. С другой стороны, изменения в жизни в целом и социальной ситуации конкретного человека приводят к появлению новых ситуаций, по отношению к которым нормы еще не сложились.

В чикагской   школе социологии разработана теория дифференцированной ассоциации, в которой отклоняющееся, аномальное поведение рассматривается как следствие того факта, что в процессе социализации человек последовательно вовлекается в связи и взаимодействие в различных субкультурных средах, интериоризируя различные образцы поведения. Э. Сазерленд полагает, что и криминальные образцы поведения и образцы законопослушного поведения одинаково усваиваются ребенком, так как направлены на удовлетворение одних и тех же потребностей и ценностей. Воры стараются «делать деньги» так же как и обычные люди, занятые обычной деятельностью, но избирают противозаконные средства их достижения. Индивид становится носителем криминальных норм не в связи с врожденными психологическими или конституционными предрасположенностями, а в «первичных группах» (двор, улица), преимущественно в группах сверстников. Кловард и Олин, исследуя подобные первичные группы пришли к выводу, что «первичные группы» в субкультурных сообществах (например, этнических меньшинств), где шансы на достижение успеха легальными методами малы, имеют тенденцию развиваться в преступные группировки. В подобной группе субкультура «помогает» человеку пройти путь от детской кражи до взрослой преступной жизни. А. Коэн указал на расширение подобных группировок в отдельных городах и районов США, где для целых районов преступность становится образом жизни. По его мнению люди, сознавая свою обделенность в существующем социальном порядке группируются для выражения неприятия «респектабельного общества» и создания своих собственных, «оппозиционных ценностей». Те же, кто не может ассоциировать себя ни с добропорядочностью, ни с преступностью, или испытывает в связи со своей ассоциированностью проблемы, склонны к уходу от реальности (алкоголизм, наркомания).      

Понятие «норма» предполагает существование правил, образцов, обычаев, предписаний. Существующая в любой культуре система норм не является застывшей, она изменяется с течением времени в связи с изменением внешних и внутренних условий. В древнем мире нормы закрепляли условия воспроизводства, схемы передачи опыта от поколения к поколению в жестких формах запретов, предписаний и обычаев. Жесткие условия существования определяли и жестокость норм и обычаев.

Из мифов и эпосов древней Греции известно, что в древней Элладе в жертву богу Крону приносились цари, которые получали титулы «Зевс» и «Посейдон», и должны были умирать в конце отведенного для них срока царствования. В дальнейшем царям разрешалось царствовать в течение великого года, равного ста лунным месяцам, а вместо царя ежегодно в жертву приносился мальчик. На Крите, в одном из мифов говорится о том, что жертвенный мальчик заменяет царя Миноса. Мальчик царствовал один день, затем участвовал в танце, символизировавшем времена года, после чего его заживо съедали. В дальнейшем, в орфической традиции посвящения в сообщество, юноша, в процессе инициации, подвергается угрозе съедения заживо.  В других мифах жертвоприношение царя или мальчика связывается с умилостивлением богини плодородия и растительности, что характерно для более древних традиций. На Крите вместо мальчика со временем стали приносить в жертву козленка, во Фракии – бычка. В отсталых местностях обычай принесения в жертву мальчиков сохранился даже после принятия христианства.

По сведениям, приводимым Р. Грейвзом, мясо жертвенных мальчиков совместно поедалось, что подтверждается, например, историей о том, как  титаны утащили, по приказу Геры, новорожденного сына Зевса Диониса, разорвали его на куски и эти куски сварили в котле. Павсаний сообщает, что Зевсу Ликейскому приносился в жертву мальчик, чьи внутренности перемешивают с потрохами животных и варят суп из потрохов. Этот суп съедают пастухи на берегу ручья. Тот из пастухов, кому по жребию выпало съесть потрохи мальчика, должен был переплыть ручей, символизировавший Стикс, и восемь лет жить с волками. В мифе о девкалийском потопе сообщается, что Ликаон, который ввел этот обычай в Аркадии, осмелился предложить этот суп самому Зевсу, спустившемуся с Олимпа, причем в супе был подан сын Ликаона Никтим. В наказание Зевс обратил всю семью Ликаона в волков, а Никтима вернул к жизни. Вернувшись на Олимп Зевс решил уничтожить потопом все человечество. Эту историю можно найти у Плутарха, где эта история изложена притчеобразно, и выражает отвращение, которое испытывали в более развитых областях Греции к древним каннибалистским обрядам. 

Юмор в комедии Менандра «Девушка с Самоса» заключается в том числе и в сцене, в которой мужчина пытается нарезать ребенка на кусочки и поджарить. В дальнейшем на процесс уничтожения потомства были наложены некоторые ограничения с целью выживания общества в целом. Санкционировалось лишь уничтожение потомства, отмеченного физическими недостатками. Аристотель пишет: «относительно выращивания детей и отказа от их выращивания пусть будет закон: ни одного калеку выращивать не следует». Сенека пишет: «ненормальное потомство мы уничтожаем; точно так же мы топим детей, которые при рождении оказываются слабыми и ненормальными… это не гнев, а разум, отделяющий больное от здорового».

В древности считалось, что отклонение от нормы в поведении связано с одержимостью духами и демонами. Агрессивные и опасные больные считались одержимыми злым духом и изгонялись, тихие и мирные, если внешние условия существования были благоприятными – иногда считались любимцами богов и были предметом заботы. Первые описания отклонений в психическом развитии и поведении описываются в мифологии античного мира. В истории спартанского царя Клеомона причиной его психического расстройства, приведшего к самоубийству, названо пьянство, неумеренное употребление неразбавленного вина. В греческой мифологии описан и случай эпидемического распространения бредовых идей. Дочери царя Прэта, не оказавшие должного почтения богине Гере, в наказание за это бродили по окрестным полям и лугам утверждая, что превратились в коров. В дальнейшем к этой группе присоединились другие женщины. Успешное лечение этой психической эпидемии осуществил пастух-прорицатель Меламп, который заставил сильных юношей-подпасков прутьями гнать это «стадо» до города. Утомленные длительным бегом девушки предпочли примириться с богиней и выздоровели.

Аристотель первым, в книге «Проблемы» говорит о связи таланта с особенностями характера, которые можно считать болезнью: «Почему люди, блиставшие талантами в области философии или управлении государством, или в поэтическом творчестве, или в занятиях искусствами, - все они, по-видимому, были меланхоликами? Некоторые из них страдали разлитием черной желчи, как например, среди героев – Геракл. Именно он, как полагали, был такой меланхолической природы, и древние, по его имени, называли священную болезнь геракловой».

 В Ветхом завете описана болезнь царя Саула, страдавшего от приступов, типа депрессивных. Летописец ставит диагноз: Бог покинул царя и тогда злой дух вселился в него.  Терапия осуществлялась Давидом, который играл царю на струнном инструменте и пел песни собственного сочинения. В истории царя Навуходоносора психическое расстройство связывается с чертами характера, надменностью и гордостью.

В средние века М.Савонарола описывает, что для отвлечения больного от безумных мыслей и «уничтожения застоя мыслей» при меланхолии практиковалось сечение розгами до кровавых полос, иглоукалывание шипами и введение их под ногти, покрытие всего тела больного горчицей. Савонарола критикует эти методы как неэффективные и предлагает кровопускания, рвотные и слабительные средства, банки к ногам и, главное средство – горячие ванны. Но еще лучше – поселить больного в тихом, прохладном месте, у реки, и раскачивать его в подвесной койке как младенца. В Германии было принято увозить психически больных куда-нибудь подальше, за границу, и там отпускать на все четыре стороны. Если больному удавалось вернуться, его наказывали кнутом и процедура высылки повторялась. В России времен Иоанна Грозного «стоглавый» судебник включал статью  о необходимости попечения о нищих и больных, которых предлагалось размещать при монастырях, «чтобы не быть им помехой и пугалом для здоровых.

Проблема осмысления и обоснования норм и представлений о болезни возникает только тогда, когда возникают взаимоотношения между сообществами, не сводящиеся к войне и битвам, взаимоотношения между людьми, не сводящиеся к отношениям господства и подчинения, когда уровень развития цивилизации позволяет доживать до возраста плодотворных размышлений и позволяет размышляющим выживать.

Психология, психиатрия, психотерапия рассматривают проблему нормы и аномалии в терминах здоровья и болезни, при этом считается, что норма – это эквивалент психического (психологического) здоровья, а аномалия, при соблюдении определенных процедур может быть признана отклонением, задержкой в развитии, болезнью. Психология, психотерапия и психиатрия изучают не только способы диагностики, условия возникновения,  протекания, коррекции и лечения отклонений от психической нормы, но и активно участвуют в установлении понятий о психическом здоровье и болезни. Они участвуют в определении прав и пределов ответственности как тех лиц, у которых определяются (имеются) отклонения от нормы, так и тех, кому предоставляется право коррекции отклонений и лечения болезней. Все эти представления связаны с динамикой общественного развития, поэтому  подвержены регулярному пересмотру.

Различия в подходах психологии и психиатрии связываются с представлениями о «психическом здоровье» в психиатрии, что предполагает отсутствие у человека болезней, определенных в разделе «F» справочника «Международная Классификация Болезней – 10-й пересмотр». В свою очередь психология развивает представление о «психологическом здоровье», ориентированное на полное или максимально возможное психологическое благополучие человека. И.В. Дубровина пишет: «категория «психологическое здоровье» - относится к личности в целом, находится в тесной связи с высшими проявлениями человеческого духа, и позволяет выделить собственно психологический аспект проблемы психического здоровья, в отличие от медицинского, социологического, философского и других аспектов. Психологическое здоровье делает личность самодостаточной. Не мы извне задаем ей рамки, нормы, ориентиры, не мы ее оцениваем привычным образом: эта личность – развитая, эта – не очень, а эта – на среднем уровне. Мы вооружаем (вернее должны вооружать) ребенка – в соответствии с его возрастом – средствами самопонимания, самовосприятия и саморазвития в контексте  взаимодействия с окружающими людьми и в условиях культурных, социальных, экономических и экологических реальностей окружающего мира… Таким образом, мы высказываем предположение, что именно психологическое здоровье детей можно рассматривать и как цель, и как критерий эффективности психологической службы государственного образования» (26).

Концепция «психологического здоровья» часто критикуется в связи с тем, что она ориентирована на достижение максимального результата в развитии каждого ребенка, что  делает всех детей объектом заботы психологов. Все критики полагают, что это может привести для существенной части детей к привычной зависимости от психологической службы в дальнейшем. Некоторые критики считают, что таким способом практические психологи формируют для себя «клиентскую базу» на будущее из меркантильных соображений; другие – что сообщество практических психологов претендует таким образом на то, чтобы занять место  церкви, или даже присвоить функции ветхозаветного Бога.

Рассмотрим концепции причинности аномального поведения и развития.

Первая группа их связывается с наследственными и генетическими заболеваниями ребенка, а так же с последствиями аномалий беременности (некоторые инфекционные заболевания, физические и психические травмы, алкоголизм, наркомания матери в период вынашивания). Эта группа факторов создает условия для развития тяжелых последствий, слабо поддающихся, или не поддающихся коррекции в последующем развитии. В эту же категорию следует отнести детей, страдающих некоторыми эндокринологическими, инфекционными, хирургическими и тяжелыми психическими заболеваниями, развивающимися при жизни. Максимально возможный уровень их адаптации к жизни является предметом заботы органов здравоохранения и социального обеспечения. Для тех из них, кто имеет возможность учиться, в системе образования создаются специализированные учебные заведения санаторного типа, разрабатываются и внедряются специальные программы обучения, в том числе и надомного (8, 12, 25, 39).

Проиллюстрировать эту группу можно на примере детей, страдающих синдромом Клайнфельтера (аномальный хромосомный набор 47/ ХХУ). К подростковому возрасту эти дети развиваются в высокорослых, физически слабых, вялых, со сниженным интеллектом, незавершающимся сперматогенезом, импотенцией и слабоволием. Эти подростки, сознавая свою физическую и умственную неполноценность, практически не в состоянии получить образование выше начального, нуждаются в постоянном лечении и опеке для защиты от влияния со стороны агрессивных сверстников и антисоциальных элементов. Характерологически склонные к подчинению, они очень часто становятся алкоголиками, пассивными гомосексуалистами, вовлекаются в пособничество преступникам. Другая хромосомная аномалия, 47/ ХУУ, приводит к еще более опасным отклонениям в развитии и поведении. Эти дети очень рано начинают демонстрировать агрессивность и отсутствие контроля за своими импульсами. Высокорослые, умственно ограниченные и импульсивные, они поставляют своих представителей в криминальное сообщество в 40-50 раз чаще, чем не страдающие этим расстройством.  В случае выпадения участка хромосомы 17 (Синдром Смита-Маджениса) наблюдается общее снижение интеллекта (IQ составляет в среднем 40-55), поведенческие аномалии наблюдаются в 80% случаев и заключаются в приступах плохого настроения и агрессивности, нарушении сна, навязчивости, склонности к самоповреждению. До середины 1990-х годов научный поиск был направлен на выявление чисто генетических механизмов детерминации отставания в развитии и нарушений в поведении по принципу «один ген – одно нарушение». В середине 1990-х годов было выяснено (Х.Г. Бруннер), что между генетическим нарушением и аномальным поведением лежит опосредующий фактор: нарушение в Х-хромосоме ведет к изменению уровня серотонина, дофамина и норадреналина в тканях мозга, что негативно влияет на сознательную регуляцию поведения, но не обязательно «роковым» образом. В настоящее время считается, что на механизмы нарушений развития и поведения влияют многие гены и взаимоотношения между ними, которые нарушают нейро-эндокринный баланс, воздействующий, в свою очередь, на формирование индивидуальных характеристик эмоциональной реактивности.   В то же время считается установленным, что закрепление, онтогенетическая устойчивость аномальных характеристик поведения в подавляющем большинстве случаев связывается с социальным контекстом жизни индивида. Значительное пополнение в криминальные сообщества дает комплекс «эпилепсия-эпилептоидность», обусловливающий целостную личную структуру с неудержимой напористостью, мелочностью, вязкостью, демонстративной «хорошестью», неадекватной злобной вспыльчивостью.  

Вторая группа связывается с прижизненными приобретенными отклонениями, являющимися следствием болезни, психотравмирующей ситуации, факторов социальной ситуации. Аномальные поведенческие проявления этой группы не носят необратимого характера, но могут закрепляться под воздействием различных факторов, приводя к патологическим формам развития. Факторы, способствующие усвоению и закреплению аномальных образцов поведения, изучают социология и социальная психология.

В этом разделе прежде всего необходимо отметить так называемые акцентуации характера (К. Леонгардт, А. Личко), складывающиеся на основе индивидуального сочетания, баланса гипо- или гипер- функций эндокринной и нервной регуляции протекания психофизиологических процессов, темперамента. По определению В. Кречмера «темперамент – это врожденная особенность протекания психофизиологических процессов (их темп, инертность, накал, способность к переключению и т.п.). Характер же – устойчивая особенность отношения человека к миру, окружающим людям и себе».  Характер ребенка складывается, формируется на протяжении жизни за счет процессов адаптационного взаимодействия с миром. Многое в этом процессе определяется эмоциональными взаимоотношениями в семье, поэтому ребенок иногда реагирует на события с желанием быть похожим на родителей и других воспитателей, в других случаях, наоборот, с желанием быть на них не похожим. Поэтому характер ребенка, подростка не является устоявшимся и содержит разные черты, группирующиеся в комплексы, построенные на желании быть похожим, или, наоборот, непохожим  на родителей, значимых лиц. В то же время характер – это не хаотический набор черт, хотя может таковым казаться;  это сложная структура, где каждый отдельный поведенческий акт является следствием фундаментальных предпосылок, определяющих общую стратегию поведения. В настоящее время многие клиницисты считают, что психические расстройства и неврозы «состоят не из ядерного конфликта внутри самой личности – скажем, между бессознательным импульсом и защитой, а из искажения всей личности. Невроз порождается ограниченностью способов, стратегий (путей), которыми действует личность; выбором конфликтопорождающих стратегий, в результате чего личность противодействует самой себе…любой невроз характерологичен» (Д. Шапиро).

Акцентуация характера есть своеобразная особенность личности, находящейся на грани между нормой и отклонением, характеризующаяся сочетанием таких черт, которые в одних обстоятельствах могут помочь человеку достичь вершин развития, но в других, для него неблагоприятных, могут зафиксировать патологический тип развития, вплоть до развития психических отклонений и болезни. К 14-15 годам до трети подростков по тестам могут быть отнесены к этой          категории, поэтому в каждом учебном классе школы вместе оказываются собранными дети, которым, для оптимального развития требуются совершенно разные условия. Одна из важнейших задач педагогов и психологов уметь распознать эти особенности и учитывать их индивидуальные особенности в учебном процессе. Работая с категориями типологии личности а акцентуации характера следует всегда опираться на мысль К. Юнга о том, что любая типология служит не для навешивания ярлыков, а для обозначения определенного типа протекания психических процессов.

Так, шизоидность (шизотимия) характеризуется склонностью к мышлению, способностью к уходу с себя, игнорированию внешних событий. В благоприятном варианте развития представители этого типа становятся математиками и композиторами, философами и художниками. В негативном варианте развития возможна неприспособленность, полное игнорирование социальных норм, аутизм. Наиболее проблематичной для этого типа детей является ситуация, требующая большого числа социальных или даже небольшого количества, но близких контактов, требующих быстрых и конкретных решений. Не стоит поручать им организаторские и распорядительные функции, гораздо увереннее они себя ощущают, выполняя индивидуальное задание, не требующее быстрого и однозначного ответа.

Полярным по отношению к вышеописанному считается тип циклотимика-экстраверта, обращенного к внешнему миру, склонного к действию. При благоприятном развитии циклотимики общительны, добры, отзывчивы, порывисты, склонны к увлечениям, быстрой смене настроений. В негативном варианте развития периоды некоторого подъема активности у них все чаще сменяются периодами пассивности и депрессией с возможным развитием заболеваний по типу маниакально-депрессивного психоза. Для этих детей наиболее проблематичны ситуации, требующие монотонной и скурпулезной  работы без новых впечатлений и общения.

Эти ситуации вполне приемлемы для эпилептоидов, которые считаются «телесно ориентированными», ядро их характера формируется напряжением дисфорического заряда с тягой к власти, прямолинейностью. Этот душевный склад называют «характером воина, хозяина, хранителя традиций. Основные их черты: необычайная аккуратность и настойчивость, целеустремленность, напористость. Мышление эпилептоида требует ясных схем и простых решений, они умеют держать в кулаке трудный коллектив, отстаивать свои взгляды до конца, рубить «правду-матку» в глаза. Из них получаются хорошие военнослужащие, тренеры, начальники, потому что они способны беспрекословно повиноваться тому, кого считают более сильным. Для утилизации дисфорической энергии нуждаются в занатиях спортом. При неблагоприятных для себя ситуациях они демонстрируют мелочность, неумение выделить главное, взрывчатость по мельчайшему поводу, вязкость мышления, склонность к образованию сверхценных идей, превращаются в домашних тиранов.

Для истероидного (требующего признания) типа характерна склонность к переживаниям и чувствам, ядром их характера является эгоцентризм на фоне дисгармонического инфантилизма. Истероид всегда пытается казаться больше, чем он есть на самом деле. Наилучшее поприще для них то, где можно показать себя во всей красе: из них получаются замечательные врачи и ораторы, актеры и политики, уникальные народные целители и шаманы. Отсутствие такой возможности заставляет истероида привлекать к себе внимание любыми ему доступными способами, принимая позы болезни. Шантажируя суицидом. Проблема истерика заключается в том, что его поза болезни легко может соматизироваться, так как истинная правда о самом себе всегда вытесняется. О других типах характеров и их акцентуаций читайте у П.Б. Ганнушкина (8) и В.Г. Степанова (39).

Для общества в целом хорошо, что такие акцентуации существуют, потому что при благоприятном варианте развития из них вырастают политические лидеры, значительные философы, поэты и ученые, добросовестные работники в различных сферах человеческой деятельности. Проблема заключается в том, чтобы вовремя выяснив наличие этой особенности помочь ребенку и его родителям правильно распорядиться реальными возможностями, не пытаться «вылепить» из шизоида кадрового офицера, или из истероида – архивного работника или банковского клерка (что может печально закончиться и для банка). От школьных педагогов и психологов требуется подыскание соответствующей характеру ниши в профессиональном самоопределении таких подростков; осторожное, требующее большого такта информирование родителей и самого подростка об этих особенностях, их возможных преимуществах и недостатках, опасностях. Такое информирование помогает развитию адекватного самопонимания у подростка и  некоторой коррекции внутрисемейных взаимоотношений родителями. В этом случае осознанное характерологическое отклонение может быть если не откорректировано, то преодолено за счет  знания своей собственной «зоны риска».

В социологической концепции функционализма (Т. Парсонз, Р. Мертон), господствовавшей в социологии до 80-х годов ХХ века «нормальное» существование социальной системы увязывалось, прежде всего, с «уравновешиванием» и сохранением основных функций. Для поддержания такого уравновешивания, развитие индивида необходимо понималось как усвоение им и закрепление в ходе социализации разного рода норм, правил, социальных ролей. Воспитание понималось как система мер по приспособлению человека к имеющимся нормам и стандартам. Эти положения  стали теоретической базой для разработки   возрастных норм развития, в которых интеллект понимается как совокупность навыков решения задач определенного типа. Современный функционализм предполагает, что нарушения в функционировании общественной системы возникают преимущественно по причине уклонения индивидов  от выполнения своего долга перед обществом. Возникающее состояние общества характеризуется как «социальная болезнь системы» - аномия (термин Э. Дюркгейма). Необходимо отметить, что сам Дюркгейм считал аномию следствием состояния неопределенности, возникающей в переходные моменты развития общества, когда традиционные нормы уже разрушаются, а новые еще не сформировались. В этих условиях люди испытывают тревогу, страх перед неопределенностью в связи с отсутствием ясных стандартов, что может влиять на предрасположенность человека к самоубийству. Р Мертон использовал понятие «аномия» для обозначения напряженности, возникающей в мышлении и поведении человека в ситуациях, когда соблюдение норм не приводит к достижению поставленных целей, препятствует удовлетворению жизненных потребностей. Прежде всего Мертон имеет в виду ту ситуацию, когда в обществе, ценностью в котором является достижение успеха в материальном плане, «делании денег», и провозглашающем, что к успеху приводит самодисциплина и интенсивная работа, человек, твердо следовавший предписанным нормам обнаруживает, что он не добился успеха. В принципе известно, что преуспевания добиваются лишь немногие, но критическим является момент, когда конкретный человек обнаруживает, что лично он в число «избранных» не попал, что усилия по соблюдению  предписанных норм и образцов «пропали даром». Часто эта ситуация фиксируется и отягощается констатирующим осуждением со стороны близких, что может побудить человека продвигаться любыми путями, пусть даже незаконными.

Мертон выделяет пять типов реакции на описанную критическую ситуацию. Наиболее частой является «конформная» реакция, когда человек продолжает следовать общепринятым ценностям, нормам и правилам вне зависимости от того, приводит ли это к успеху. «Инноваторы» расширяют сферу средств достижения успеха за счет околозаконных и незаконных способов, сохраняя личную приверженность общепринятой системе ценностей.  «Ретриатристы» отвергают и систему общепринятых ценностей и санкционированную систему методов их достижения, часто отвергается мировоззрение индивидуализма в целом; в качестве  их примера Мертон указывает на самоокупаемые коммуны типа «кибуц». «Бунтари» не только отвергают старую систему ценностей, но стремятся преобразовать социальную систему и утвердить новые ценности. Последний тип реакции, выделяемый Мертоном, - «ритуализм», - свойственен тем, кто, утратив истинную мотивацию, продолжает соблюдать правила, как бы помимо воли. Ограниченность функционализма прежде всего заключается в (1) представлении о развитии личности, исключительно как о ее приспособлении, и (2) отсутствии в нем ясного представления о механизме «правильного» изменения норм.

Одним из наиболее продуктивных подходов к объяснению психологических предпосылок аномального поведения в настоящее время считается «теория стигматизации».  Стигматизация означает в переводе «наклеивание ярлыков», «клемение». В свете этой теории «отклонение» представляется не характеристикой личности или группы, а следствием процесса взаимодействий, взаимоотношений людей, являющихся носителями различных представлений о нормах. Для того, чтобы понять природу отклонения необходимо понять, почему на некоторых людей навешивают ярлык «отклоняющихся». Основным источником ярлыков как правило выступают носители формальной и неформальной власти, те, кто в данной ситуации представляет закон, обычай, порядок, и может навязывать свои установки и систему предпочтений другим. Ярлыки применяются для того, чтобы сформировать категорию «отклонения», которая необходима для укрепления структуры власти, доминирования в семье, социальной группе, обществе в целом. Э. Гидденс пишет, что как только на ребенка навешивается ярлык «девианта», преступника, «он уже заклеймен; вероятнее всего, учителя и будущие работодатели будут и в дальнейшем относиться к нему как не внушающему доверия» (9). Повышенное внимание к заклеменному ребенку позволит рано или поздно обнаружить у него и другие «отклонения», закрепляющие ярлык. Особенно это относится к детям из неблагополучных семей, когда родители их более обеспеченных и благополучных одноклассников навешивают подобные ярлыки даже без всяких оснований, с целью «оградить» своего ребенка от «дурного влияния». Э. Лемер выделяет в аномальном поведении «первичное отклонение», когда ярлык навешивается, и «вторичное отклонение», когда представление о себе, как о девианте ребенок или подросток включает в свою «концепцию Я».

Рассмотрим динамику стигматизации.

Аномалия – прежде всего это то, что выходит  за пределы нашего понимания, требует изменения привычных реакций, выработки нового ответа. Прежде всего, «аномалия» -  это понятие, претендующее на то, что оно является именем некоторого процесса, наблюдаемого в действительности. Отсюда вытекает, что это понятие формируется «наблюдателями», выносящими суждение по поводу наблюдаемого ими процесса. «Все люди смертны, я – человек, следовательно, я умру», в первом приближении кажется истинным умозаключением. Однако, христианин вряд ли сочтет это умозаключение важным для знания жизни, так как с точки зрения христианства Иисус «воскрес на третий день», и этим сделал предпосылку неоднозначной. С научной точки зрения очень высока вероятность того, что это суждение истинно, но истиной оно может стать только тогда, когда умрет последний из живущих людей, а тогда просто некому будет выносить суждение об истинности этого умозаключения. Так же не существует строго научных доказательств и того, что все когда-либо жившие люди умерли.

Утверждение о том, что чье-то поведение является аномальным, девиантным означает, что:

Во-первых, есть «наблюдатель», субъект, высказывающий это суждение (который, как правило, считает себя нормальным и поравомочным высказывать подобные суждения);

Во-вторых, есть объект, к которому относится высказывание (в данно случае этим объектом является Другой, иной субъект);

В-третьих, есть признак, по которому, с точки зрения высказывающегося, наблюдается отклонение от нормы;

В-четвертых, в случае исследования поведения и наблюдатель и наблюдаемый – это люди в конкретной социальной ситуации, сформированные в определенной культурной среде и являющиеся носителями своих установок, обладающие определенным мировоззрением.

Следовательно, любое подобное суждение является субъективным, оценочным. Заметим так же, что не являются редкостью случаи, когда «вор кричит: держи вора!», то есть отклонение по какому-либо признаку декларируется, но не наблюдается. Выше приведенные рассуждения показывают, что во избежание произвола необходимы специальные процедуры общественного контроля за процессом установления истинности подобных суждений. Такие процедуры существуют на уровне обычаев, норм права, медицинской этики и деонтологии. 

Прежде всего отметим, что объектом наблюдения является субъект. С точки зрения анализа объекта, следует выделить его свойства, отношения, закономерности существования. Трудности возникают и при изучении значительно более «простых» объектов, но основным свойством объекта, которым является человек, является его субъективность, понимаемая как спонтанность, изменчивость, произвольность. Особенно это касается психологического исследования, когда в центре внимания находится не какой-либо орган  или ткань, а психическое и его проявления. В психиатрии некоторые формы «постоянства» в поведении человека называются симптомами, а наличие нескольких симптомов на протяжении определенного времени квалифицируется как синдром. На основании наблюдения симптомов и синдромов врач, обладающий квалификацией и допуском (то есть официально уполномоченный обществом выносить подобные суждения), может выносить суждение о наличии болезни или отклонении в развитии.

Первое замечание, которое необходимо сделать в этом месте, касается характеристики «наблюдателя». Он находится в некотором отношении к объекту наблюдения и может занимать по отношению к нему равное, подчиненное или доминирующее положение. Например, на приеме у психолога, мама может высказать предположение, что поведение ее сына ненормально, например, это может звучать так: «он совсем отбился от рук, совсем меня не слушает». Если сыну этой мамы еще нет 14 лет, и на приеме он, в свою очередь, выскажет предположение о том, что что-то «не так» в поведении его мамы, то первое из высказываний будет рассматриваться как более весомое, а высказывание сына будет рассматриваться как подтверждающее мамину гипотезу. Первый необходимый вывод заключается в том, что у каждого высказывания есть свой «вес», связанный со статусом высказывающегося.

 Второе замечание связано с признаками, по которым производится оценка поведения. Высказывающийся наблюдатель оперирует теми или иными нормами, например, прокурор или адвокат будут оперировать нормами права, закрепленными в законах и, в конечном итоге, решения об истинности их суждений принимаются в судебной процедуре, носящей соревновательный характер. Психиатр или психотерапевт будут оперировать нормами, закрепленными в Международной классификации болезней (МКБ-10) и в случае сомнений в истинности своих гипотез (которые формально являются высказываниями) должны выносить их на рассмотрение экспертных комиссий, которые уполномочены (в рамках определенных процедур) проверять правильность применения действующих норм. В отличие от правовой процедуры, где обвиняемый в процессе имеет формально равные права с обвинителем, в медицинской процедуре это не всегда так. Эксперты оперируют формальными данными исследований, данными истории болезни и правовыми актами, пациент рассматривается, как правило, лишь как свидетель собственной судьбы.  В приведенном выше случае с мамой на приеме у психолога, ее суждение основывается на нормах неформализованных, существующих в рамках именно этой конкретной семьи и психологу не известных. В подобных случаях нельзя исключать и того, что в рамках обычаев и норм этой семьи могут нарушаться законодательно закрепленные права ребенка, и эти нарушения могут считаться внутри семьи «естественными». Если исследование необходимо начинается с гипотезы, представляющейся более весомой в первом приближении, то в итоге должен торжествовать здравый смысл, интересы ребенка и закон.

Третье замечание касается ситуации, в которой совершается действие и в которой осуществляется высказывание. Одно и то же действие, поведение, может рассматриваться как нормальное или аномальное в зависимости от того, в какой ситуации оно осуществляется. Так, рассказывание веселых историй и анекдотов приветствуется на дружеской вечеринке, но вряд ли будет считаться нормальным во время траурного мероприятия или на производственном совещании. Интимные прикосновения к женщине уместны, если она этого хочет сама, и это происходит в подобающей обстановке, в противном случае это может трактоваться как насилие или оскорбление. Высказывание об отклонении от нормы в поведении в домашних условиях, по своим последствиям отличается от того же заявления, сделанного на приеме у психиатра или в суде.

Четвертое замечание относится к тому, что общество предъявляет человеку разные требования в зависимости от культурных традиций и возраста: то, что считается приемлемым для младенца или ребенка не будет приемлемым для юноши или взрослого человека, но может стать вновь приемлемым для глубокого старца. То же касается и культурных традиций: на отдыхе в мусульманской стране необходимо быть внимательным к традиции и не появляться на публике, например, с обнаженным торсом; в то же самое время появление не полностью раздетым в среде натуристов опять-таки будет ими воспринято как отклонение от нормы.

Важное значение в оценке соответствия поведения норме имеет фактор осознанности. Поступок, совершенный под воздействием аффекта, или в болезненном состоянии, как правило, оценивается иначе, чем продуманное и осознанное действие. На бытовом уровне часто поступок, совершенный под воздействием спиртных напитков рассматривается как заслуживающий снисхождения, в то же самое время в юридической практике этот фактор может привести к утяжелению наказания.

Система норм имеет тенденцию к усложнению. Общегосударственные законы регулярно пересматриваются и уточняются, над ними надстраивается система межгосударственных норм и стандартов, в каждом отдельном регионе развивается специфическая «местная» система норм в виде региональных законодательных актов и практики истолкований норм более «высокого» уровня, дополняемая обычаями и традициями. Действительность описывается все более «подробно», но претензии на абсолютную полноту описания и нормирования всех ее форм наталкиваются на ограничители в культуре, языке, формальных процедурах принятия и «осуществления» норм, и в индивидуальном к ним отношении.

Говоря о системе норм, следует иметь в виду, что она имеет не только ограничительный, карательный характер, но и защитительный, причем не только по отношению к социуму, но и по отношению к отдельным людям, не укладывающимся в нормативы по тем или иным причинам.  Например, если бегство ребенка из дома связано с внутрисемейным насилием, его госпитализация может не только способствовать снятию стресса со всех участников кризисной ситуации, но и помогает поставить всю ситуацию под контроль общества и закона. В некоторых случаях, когда аномалия в поведении попадает под действие норм уголовного права, судебно-медицинская экспертиза может признать поступок результатом болезни, которая требует лечения, а не наказания; или результатом аффекта, что смягчает тяжесть наказания во многих случаях. Необходимо иметь в виду, что в некоторых случаях отклоняющееся поведение является единственно возможным для данного субъекта решением совокупности проблем, найденным в результате многочисленных проб и ошибок, не смотря на общественное порицание или даже законодательное преследование. Это особенно касается тех семей, где «семейные сценарии» закрепляют укоренившиеся садо-мазохистские тенденции и способствуют их «трансляции» следующему поколению семьи.

В результате действия описанных выше тенденций каждый человек, и прежде всего ребенок, становится все более зависимым от социальных институтов и их конкретных представителей, определяющих «индикаторы развития», соответствие или несоответствие человека тем или иным нормам, и тем – судьбу человека. Это требует не только гарантий правовой защиты детства, но и высокой нравственно-этической позиции от каждого человека и специалиста, причастного к процессу воспитания.

Формальное применение нормативных документов психиатрии и психотерапии позволяет влюбленного подростка, ищущего спасения души монаха, сосредоточенного на решении проблемы ученого признать больными, особенно если это по тем или иным причинам «устраивает» их ближайших родственников. Опыт работы автора в практической психологии показывает, что все возрастающее число родителей, чьи дети растут и развиваются в быстро меняющейся действительности нашей страны, и поэтому часто демонстрируют непривычные для старшего поколения образцы поведения, обращается к психологам и психиатрам с целью удовлетворительным образом концептуализировать свою тревогу за будущее своих детей.  И часто случается так, что переходящее отклонение в поведении ребенка в сочетании с высокой тревожностью и мнительностью родителей может направить мысль и действия психолога в ложном направлении. Часто родителям просто «требуется» диагноз для самоуспокоения, так как даже «дурная» определенность воспринимается ими легче, чем  неизвестность и неопределенность. Если желание психолога показать свою компетентность выражается в подобном случае в демонстрации широты своих познаний в области МКБ-10 или, например, психоаналитических концепций, то это может привести к формированию образа болезни, а затем, иногда, и самой болезни. Получение «вторичного выигрыша» ребенком в подобной ситуации в виде повышенной заботы, внимания часто приводит к генерализации представлений о себе, как о «больном» и включению этого представления в Я-концепцию, с дальнейшим развитием по истероидному типу.

Чрезмерное внимание некоторых родителей к нормам, их непременному достижению и следованию предписанным образцам иногда приводит к специфическому расстройству психики, «нормопатии». Фактически эти люди страдают и могут считаться больными, однако обществу такая группа населения «выгодна», поэтому такая форма поведения одобряется и поддерживается. М.М. Решетников рассматривает «нормопатию» как одну из форм нарциссизма у тех, кто пытается всегда и во всем «абсолютную» нормальность, которая, в этом случае есть проявление защитных механизмов личности. Для нормопатов характерно, прежде всего, навязчивое требование соблюдения норм от других, при этом нормопат перестает быть одиноким в своей ситуации, получает удовлетворение от «общественного признания» своей трагедии, представляемой подвигом, и заставляет своих в семье и на работе испытывать чувство вины.

Вышеизложенное побуждает нас в завершение разговора обратить внимание на представления о норме и аномалии в психологическом консультировании.

Современный человек знает, что если у него возникли проблемы с компьютером, то ему требуется помощь со стороны мастера фирмы, специализирующейся на ремонте компьютеров; проблемы с конкурентами в бизнесе побуждают обратиться к экономистам и юристам; если возникают проблемы с телом или внутренними органами, то следует проконсультироваться с врачом. В последние годы выяснилось, что если возникли проблемы с психикой, то лучше обратиться к психологу. Те, кто находит у себя проблемы с душой или духом, - более склонны к общению со священнослужителями; обнаруживающие «порчу» или «сглаз», - скорее обращаются к «знахарке» или в салон «магии». Люди идут к психологу, предполагая найти у него знание,  намереваясь использовать это знание, а часто и самого психолога, для того, чтобы решить свои проблемы. Из этого отнюдь не следует, что они готовы рассказать психологу всю правду, только правду, и ничего, кроме правды; кроме того, далеко не все из них располагают для этого необходимыми выразительными средствами и способностями. Из этого следует, что им не всегда удается получить искомое, даже если оно у психолога есть.

Процесс психологического консультирования, в первом приближении, представляет взаимодействие двух людей, психолога и клиента. Началом процесса является визит клиента и предъявление им проблемы. Первая сторона процесса консультирования – клиент практического психолога, который считает себя вполне нормальным человеком, хотя иногда может сомневаться в этом. Однако те трудности и проблемы, с которыми ему приходится сталкиваться, побуждают его тратить свое время, а часто и деньги, для поиска тех, кто может дать ему необходимые знания, поможет облегчить «тяготы» жизни. В норме, современный клиент знает, что длительно действующие стрессоры,  нерешаемые проблемы, могут сделать его пациентом психиатра, поэтому, из опасения такого развития событий, он предпочитает стать клиентом практического психолога. Как правило, родные и близкие клиента первыми замечают некоторые изменения в его поведении, аномалию, вызывающую у них затруднения и тревогу, и, если не происходит удовлетворительного взаимного приспособления к этим изменениям, воспринимаемого  всеми как удовлетворительный результат, побуждают клиента обратиться к психологу. Клиент не имеет профессиональных знаний в области практической психологии, поэтому его ожидания, как правило, завышены в отношении результата, занижены по отношению к оценке сложности и продолжительности процесса, он не имеет тяги к совместной работе и собственным в ней усилиям, мало осведомлен о возможных побочных последствиях. Самостоятельное изучение клиентом специальной литературы приводит, как правило, к мистификации взглядов на процесс и усугубляет трудности психолога.

Вторая сторона в процессе – психолог, получивший соответствующее необходимое образование, считающий себя обладателем знаний о человеке и мире, законах их взаимодействия и развития, имеющий практический опыт применения этого знания. Это убеждение позволяет ему считать себя в праве воздействовать на других людей, способствуя их продвижению к тому, что он считает психической нормой, психологическим здоровьем. В норме это убеждение психолога подкрепляется, помимо диплома, сертификатами о дальнейшем усовершенствовании, учеными званиями и степенями, публикациями, и, самое главное, практическим опытом эффективной работы, о котором клиенту известно по отзывам заслуживающих доверия и уважения лиц. Психолог полагает, что клиент осведомлен менее его об этих законах, или, что в силу тех или иных причин, знания клиента в этой области частично или полностью ошибочны; при этом психолог допускает, что в других областях знания  соотношение может быть иным.   

Такого рода взаимные пред-убеждения (убеждения, предшествующие началу процесса), основанные на сведениях из различных источников (газеты, журналы, телевидение, опыт родственников и знакомых), позволяют все большему количеству  психологов и клиентов вовлекаться в процесс взаимодействия. На основе пред-убеждений формируются ожидания сторон в отношении друг друга, хода процесса и его результатов.

 Важным фактором, который отражается скорее в художественных произведениях, чем  научных, является непредсказуемость результатов взаимодействия, особенно отдаленных последствий. Это связано не только с тем, что у психолога может не хватить знаний, умений и сил в конкретной ситуации; не только с тем, что ему не всегда удается передать нужное знание клиенту (и никогда – полностью), но и с тем, что существует третья сторона процесса – наблюдатели. Важнейшими из наблюдателей являются (1) родные и близкие клиента (непрофессиональные Н.); (2) лицо (организация), осуществляющее супервизию работы психолога (профессиональные Н.). Все они имеют собственные представления о норме и аномалии, ожидания по поводу хода и результатов процесса; обладают возможностями так или иначе вмешиваться в процесс, воздействуя на его участников, течение и, следовательно, результаты. Это делает и динамику и результаты процесса труднопредсказуемыми. В глазах непрофессионального наблюдателя, занятие практической психологией может выглядеть аномалией: кто-то с кем-то разговаривает, общается «за деньги». Еще более странным выглядит «желание» психолога общаться с «ненормальными» людьми, если же выясняется, что психолог хочет им помочь вернуться к норме, не давая им лекарств и не выписывая больничных листков, то часто у непрофессионального наблюдателя возникает вопрос, а не болен ли сам психолог? 

Позицию наблюдателя обязан занимать и сам психолог. В качестве психолога, он осуществляет воздействия на клиента с целью получения  социально приемлемого результата. В качестве наблюдателя, он рассматривает весь процесс без фильтров социальной приемлемости.

Консультирование - это сложный динамический процесс, разворачивающийся во времени, во многих случаях вовлекающий в это взаимодействие других людей, доступный наблюдению и внешнему вмешательству. В этой связи можно говорить об открытости ситуации психологического консультирования, ее структуре, контексте и динамике. Говоря о контексте, автор имеет в виду, что ситуация консультирования является подсистемой, пересечением жизненной ситуации психолога и жизненной ситуации клиента, все возникающие взаимоотношения являются прежде всего реальными, воздействуют на все другие стороны жизни всех вовлеченных в ситуацию консультирования лиц.

Считается, что процесс психологического консультирования осуществляется в связи с существованием «пограничной области», зоны риска, между психической нормой и болезнью, которая характеризуется представлениями об акцентуации характера, пограничных состояниях и т.п. Прежде всего, в фокусе профессионального интереса практического психолога должен быть вопрос, является ли проблема, аномалия, предъявленная клиентом в начале процесса консультирования проявлением патологии, болезни (и тогда долг психолога – передать клиента соответствующим специалистам), или же речь идет о разновидности нормы.

 В фокусе  процесса консультирования находятся представления сторон о норме и аномалии в мышлении, сознании, поведении, общественной жизни.  Эти представления, являющиеся артефактами процесса, опосредуют взаимоотношения сторон: конкурируют, подвергаются эмоциональной оценке и анализу, процедурам верификации и фальсификации в связи с собственными проблемами сторон и динамическими особенностями процесса консультирования.

Результатом процесса, в норме, является трансформация первоначальных представлений сторон друг о друге и о рассматривавшихся нормативных представлениях. В худшем случае, этого не происходит. Более отдаленным результатом консультирования могут быть и изменения в поведенческой сфере. Процесс разворачивается в обществе, в существующем правовом поле, в конкретной культурно-исторической среде, которые задают сторонам нормы, ограничения и образцы организации самого процесса консультирования, и требования к его результату.

Термин «деонтология» происходит от греческого слова «деон», что означает «должное». Термин «деонтология» был введен в оборот английским философом Бентамом для обозначения правил профессионального поведения человека. Корни деонтологии в сфере помогающих профессий, в том числе медицины, можно проследить с 5 века до нашей эры, когда они формулировались в античной философии, религиозных правилах. Медицинская деонтология включает в себя этические и эстетические положения, регламентирующие взаимоотношения врачей с пациентами, их родственниками и между собой, положения о врачебном долге и врачебной тайне. Задачей деонтологии является устранение возможных вредных последствий «неполноценной врачебной деятельности» для всех участников процесса. Афористично сформулировал Авиценна необходимые врачу (как, впрочем и педагогу, психологу) личностные качества. Он говорил, что врачу необходимо обладать глазами сокола, руками девушки, мудростью змея и сердцем льва. Отечественная деонтология исходит из работ Ф.П. Гааза, провозгласившего, что «медицина – царица наук, ибо здоровье необходимо для всего великого и прекрасного на свете». Он говорил о необходимости внимать нуждам людей, заботиться о них, не бояться труда, любить их, помогая им советом, словом и делом; на его могиле высечены слова: «Спешите делать добро».

Ребенку с отклонениями в психической сфере, трудностями в развитии требуется в семье больше внимания со стороны родителей и других родственников. Родители, как правило, бывают глубоко травмированы отклонениями и трудностями в развитии ребенка. Нередко вся их жизнь может сконцентрироваться на теме отклонения, поиске причин и виноватых. Не обладая специальными знаниями, в силу различных обстоятельств они могут сконцентрироваться на теме самообвинения, обвинения друг друга, что приводит к дополнительной психотравматизации, стигматизации ребенка, осложнениям в жизни других членов семьи (особенно если в ней есть другие дети). С другой стороны, переживающие свою ответственность за отклонения в развитии ребенка родители могут создать для ребенка «тепличные условия», чрезмерно опекают его, способствуют формированию концепции «я – больной и беспомощный», ограничивают его контакты с другими детьми, что так же неблагоприятно для коррекции отклонения в развитии. В этих случаях можно, а иногда и необходимо ставить вопрос о переводе ребенка, по крайней мере временно, в специализированный интернат, чтобы дать возможность родителям прийти в себя и освоить необходимые навыки взаимоотношений с их отклоняющимся от нормы ребенком. Необходимо объяснять родителям ребенка, какие коррекционные мероприятия они могут и должны проводить в домашних условиях, что может и должен делать в этом плане сам ребенок и его окружение. В конечном итоге необходимо не только убедить и родителей и самого ребенка (не выходя за рамки реальности) в том, что он может найти свое место в жизни и не чувствовать себя обузой для семьи и общества, но и показать на конкретных примерах, реально осуществленных другими людьми, как именно он может это сделать.

Родители часто предъявляют  педагогам и психологам повышенные, а часто и неадекватные требования. В результате внутри семьи и во взаимоотношениях семьи с психологами, врачами, социальными работниками и педагогами  могут сложиться тяжелые, напряженные взаимоотношения.  Поэтому необходимо проявлять большую выдержку, такт и терпение, удерживаться от проявления возмущения и недостаточно продуманных слов. Необходимо понимать важность факторов социальной ситуации и прежде всего благоприятной обстановки в семье для достижения положительного результата коррекционной работы. Все достигнутые результаты коррекционной работы должны подкрепляться. Ребенок должен видеть это сам в наглядной форме, уметь демонстрировать свои достижения и чувствовать все возрастающую уверенность  в том, что и его родители  видят и одобряют его успехи.

Педагогу и практическому психологу следует помнить заповедь «не навреди» и другую, «помни, что говорить, как говорить, и как тебя могут понять». В «Аюр-Веде» дана следующая рекомендация: «будь скромен в жизни и поведении, не выставляй на показ своих знаний и не подчеркивай, что другие знают меньше тебя, - пусть твои речи будут чисты, правдивы, сдержанны». При этом необходимо всегда удерживать профессиональную позицию, не допуская компромиссов с родителями и ребенком, которые могут пойти во вред коррекционной работе и негативно отразиться на дальнейшем развитии.

Важно установление рабочих, деловых взаимоотношений и между психологом, педагогами, врачами исходя из интересов ребенка. Результатом должна быть общая целостная позиция при обследовании, лечении и психолого-педагогической коррекции тех или иных отклонений в развитии. Отсутствие сбалансированной позиции (что не обозначает полного единомыслия) приводит к резкому снижению эффективности работы. Важно понимание того, что применение лекарственных препаратов, физиотерапии и других медицинских процедур создают благоприятный фон, основу для проведения психолого-педагогической коррекции  отклонений в развитии. Без постоянной и упорной работы педагогов и психологов все препараты могут оказаться неэффективными. О всех изменениях в состоянии и поведении ребенка психолог и педагог должны информировать врача. 

                 В заключение приведем притчу.

В легенде, описывающей жизнь Демокрита, рассказывается, что в какой-то момент его сограждане, жители Абдеры, объявили его одержимым демонами, помешанным и пригласили  к нему известного целителя с острова Кос. Вердикт целителя, проведшего в беседах с Демокритом длительное время, был неожидан для жителей Абдеры: он объявил, что Демокрит обладает здоровым и ясным умом, чего нельзя сказать о жителях Абдеры. Демокриту повезло, целителем с острова Кос был Гиппократ. В подобном случае Сократу повезло меньше, афиняне обратились к суду, и Сократу пришлось испить горькую чашу до дна.

Вопросы для самостоятельной проработки и закрепления:

        Дайте  определение   нормы и аномалии

        В чем, по Вашему мнению, различие между понятиями «психическое здоровье» и «психологическое здоровье»?

        Кто является автором понятия «аномия»? Раскройте содержание этого понятия.

        Является ли корректным высказывание: «Психически здоров, но личностно болен»? Обоснуйте Ваш ответ.

        Что Вам известно о социально-психологических нормативах? Для решения каких задач и кем они разрабатываются?

        Что является предметом психологического консультирования? В чем его отличие от предмета психотерапии?

        Что Вам известно о МКБ-10. Правомерно ли его применение практическим психологом?

        В чем, по Вашему мнению, сходство и различие между психологическим консультированием и «белой магией», биоэнерготерапией?

        Какие концепции аномального поведения Вам известны?

        Что Вы можете рассказать о нормопатии?

        Расскажите о том, как Вы понимаете деонтологию применительно к деятельности практического психолога

        Дайте определение «психического здоровья»

        Нарушит ли выявленная Вами в процессе тестирования акцентуация характера представление о психологическом здоровье индивида?

        Расскажите о «теории стигматизации»