§ 32. Я как субстрат хабитуальностей - Эдмунд Гуссерль и его Картезианские размышления - Неизвестен - Философы и их философия

Но теперь следует заметить, что это Я, помещае­мое в центре, представляет собой не пустой полюс тождественности (не в меньшей степени, чем какой-либо предмет), но в силу некоторой закономернос­ти трансцендентального генезиса с каждым исхо­дящим от него и имеющим новый предметный смысл актом приобретает новую особенность, которая со­храняется в дальнейшем. Если, к примеру, в некото­ром акте суждения я впервые высказываюсь в пользу бытия и так-бытия чего-либо, то, хотя этот преходя­щий акт быстротечен, я становлюсь и остаюсь отны­не тем Я, которое приняло такое решение, придер­живаясь соответствующего убеждения. Но это не значит, что я просто вспоминаю или могу впослед­ствии вспомнить этот акт. Это я могу сделать и в том случае, если уже отказался от своего убеждения. После такого отказа оно больше не является моим убеждением, но всегда было таковым вплоть до это­го момента. Пока оно значимо для меня, я могу вновь к нему вернуться и всегда нахожу его как мое, хаби-туально свойственное мне убеждение, и, соответ­ственно, — себя как Я, которое в чем-то убеждено, т. е. благодаря этому неизменному хабитусу определено, как сохраняющее свою самотождественность Я; то же самое относится и к любым другим решениям, в частности, к оценочным и волевым. Я принимаю не­кое решение; при этом актуальное переживание дол­жно иссякнуть, но решение остается, и, независимо от того, погружаюсь я, становясь при этом пассивным, в глубокий сон или проживаю какие-либо другие акты, значимость его сохраняется; соответственно я семь отныне тот, кто принял такое решение, и остаюсь та­ковым до тех пор, пока не откажусь от него. Если ре­шение направлено к какому-нибудь завершающему поступку, то в результате своего выполнения оно вов­се не отменяется, но в модусе выполненности сохра­няет свою значимость: я и в дальнейшем отвечаю за свой поступок. Когда я перечеркиваю, отменяю свои решения и поступки, изменяюсь я сам, сохраняя свое постоянство лишь в случае неизменности своего волевого акта1.

1 См.: Ингарден, 12. Примечание относится ко всему на­чальному фрагменту §32.

Устойчивость, неизменность во вре­мени таких определений Я, а также свойственная им изменчивость, не означают, очевидно, что заполне­ние имманентного времени такими переживаниями происходит непрерывно, равно как и само неизмен­ное Я, как полюс неизменных определений, не есть ни переживание, ни непрерывная последователь­ность переживаний, хотя посредством упомянутых хабитуальных определений оно существенным об­разом связывается с потоком переживаний. Учредив себя в качестве тождественного субстрата неизмен­ных особенностей Я на основании собственного активного генезиса, Я в дальнейшем конституирует себя также как устойчивое и неизменное личное Я — в самом широком смысле, который позволяет гово­рить и о личностях более низкого уровня, чем чело­веческие. Хотя для убеждений вообще характерна лишь относительная устойчивость, и они обладают способностью изменяться (благодаря изменению модуса активности, в том числе и посредством перечеркивания или отрицания, уничтожения их значи­мости), Я во всех этих изменениях демонстрирует некий неизменный, основанный на тождественном единстве стиль, некий личностный характер.