Эйнштейн и Бор - Физика и философия - Мигдал А.Б. - Философы и их философия

        Глубокие   физические идеи — всегда плод философского осмысления физики. Во всех главных своих творениях — гипотеза световых квантов, теория относительности, теория тяготения, космология — Эйнштейн вы­ступал как философ физики.

           У Бора дар философского осмысления проявился при создании физи­ческой интерпретации квантовой теории. Философские идеи Бора подготовили подсознание физиков для таких открытий, как соотношение неопределенностей и вероятностное толкование волновой функции.

         Интересно проследить, как развивались взгляды этих двух великих философов физики.

        До 1925 г. Бор — будущий создатель принципа дополнительности — выступал против эйнштейновой гипотезы световых квантов, пытаясь сохранить классическую электродинамику. Между тем открытый Эйнш­тейном в 1905 г. дуализм волн-частиц был первым физическим примером дополнительности. Позже, когда почти все физики приняли вероятност­ную интерпретацию волновой функции, Эйнштейн отнесся к этому тол­кованию отрицательно, хотя сам в работе 1916 г. впервые ввел вероят­ности переходов...

             Их спор о физическом смысле квантовой механики и о справедливо­сти соотношения неопределенностей продолжался много лет, начиная с 1927 г. Когда Эйнштейн почувствовал, что не может найти слабого места в логике квантовой механики, он заявил, что эта вполне последователь­ная точка зрения противоречит его физической интуиции и, по его убеждению, не может быть окончательным решением: “Господь Бог не играет в кости...”.

           В 1935 г. появилась работа Эйнштейна, Подольского и Розена “Может ли квантовомеханическое описание физической реальности считаться полным?”. Допустим, что две подсистемы некоторое время взаимодействовали, а потом разошлись на далекое расстояние. Авторы замечают: “Поскольку эти системы ужа не взаимодействуют, то в результате каких бы то ни было операций на первой системе во второй системе уже не может получиться никаких реальных изменений”. Между тем, согласно квантовой механике, с помощью измерений в первой системе можно из­менить волновую функцию второй системы...

        Проследим это явление на простом примере. Допустим, что мы изме­рили импульсы двух частиц до столкновения, и пусть после столкнове­ния одна остается на Земле, а другая летит на Луну. Если земной наб­людатель после столкновения получит определенное значение импульса оставшейся частицы, он по закону сохранения импульса может рассчи­тать импульс частицы на Луне. Следовательно, волновая функция этой частицы в результате измерения на Земле определится —она соответст­вует определенному импульсу.

         Если понимать волновую функцию как физическое поле, то такой результат невозможен. Если же учесть, что волновая функция — волна информации, он естествен: это обычное изменение вероятности предска­заний с появлением новой информации. Мы задаем вопрос: какова вероятность, что лунный экспериментатор найдет то или иное значение импульса своей частицы при дополнительном условии, что найден опре­деленный импульс земной частицы? Это означает, что нужно взять весь набор многократных измерений импульса в обеих лабораториях и ото­брать из этого набора те случаи, когда на Земле получился заданный импульс. При этом условии лунные данные будут соответствовать опре­деленному и известному импульсу согласно закону сохранения импульса. Влияние измерений в одной подсистеме па предсказания о поведении другой подсистемы нужно понимать именно в смысле отбора случаев, соответствующих определенному условию. Понятно, что при изменении условий отбора волновая функция изменяется. Это явление есть и в классической физике, и в повседневной жизни. Вероятность предсказа­ний скачком изменяется при изменении условий отбора событий.

        В сущности, спор Бора с Эйнштейном был спором двух философий, двух теорий познания — ясного взгляда старой физики, взращенного на классической механике и электродинамике с их однозначной детерминированностью, и более гибкой философии, вобравшей в себя новые факты квантовой физики XX в. и вооруженной принципом дополнительности.