|
|
Хамитова И.Ю. Об использовании командной работы в системной семейной психотерапииВ данной статье речь пойдет об использовании командной работы в семейной психотерапии. Авторы поделятся своим взглядом на функции, цели и преимущества использования командной терапевтической работы и проиллюстрируют его описанием случая. 1. История вопросаСовместное проведение терапевтических сессий стало активно использоваться с возникновением семейной психотерапии, - не позднее, чем с начала 50-х г.г. Терапевты, индивидуально работавшие с членами семьи, - например, с супругами, - совместно проводили сессии с семьей. В 1953 г. Чарлз Фулуэйлер, работавший в Калифорнийском университете в Беркли, начал использовать одностороннее зеркало (Р. Саймон, 1996) как для терапии, так и для обучения студентов, - наблюдения, оценки и контроля их работы. Он наблюдал за семьей из-за одностороннего зеркала, затем входил в помещение, где она находилась, сообщал ей свои впечатления, давал задания, затем вновь возвращался за зеркало для наблюдения и обсуждения с коллегами. С тех пор одностороннее зеркало очень широко применяется в семейной терапии для организации командной работы как в терапевтическом, так и в учебном контекстах. Оно стало известно благодаря Джею Хейли, который довольно много часов привел за ним, наблюдая работу Фулуэйлера и пытаясь понять его вмешательства. Хейли тогда был членом группы Грегори Бейтсона, и в результате в Бейтсоновской программе тоже стали использовать одностороннее зеркало. Затем оно стало появляться во многих терапевтических и исследовательских центрах. Оно давало семейным терапевтам возможность, которую трудно переоценить, - наблюдать за работой друг друга, обмениваться самым непосредственным опытом, обсуждать то, чему каждый был свидетелем. Отчасти этому семейная терапия обязана своим стремительным развитием, быстрым распространением многих находок и достижений. Она развивалась в большой мере как "коллективное" мероприятие. Поначалу одностороннее зеркало использовалось исключительно для наблюдения, - зрители, сидевшие за ним, не вмешивались в процесс. Позже при супервизии "вживую" стала применяться связь по внутреннему телефону: терапевту, работающему с семьей, можно было дать указание, задать вопрос, вызвать его из комнаты при необходимости. Таким образом терапия осуществлялась более чем одним человеком. Однако в учебном процессе, - в частности, при супервизии, - эти люди не были равны по статусу. Поэтому такое сотрудничество еще нельзя было назвать командой. Дальнейшее развитие терапевтического сотрудничества при проведении сессий в 60-е и 70-е г.г. происходило преимущественно в рамках стратегического подхода, что неудивительно: из всех направлений семейной терапии этот подход наиболее техничен, в наибольшей степени требует подробного наблюдения и анализа материала. Терапевту сложно одновременно разговаривать с семьей, наблюдать за всеми ее членами и строить терапевтическую гипотезу, необходимую для планирования интервенции. Казалось (и оказывалось) эффективным разделить эти функции: кто-то беседует с семьей, а кто-то сидит за односторонним зеркалом: наблюдает; строит гипотезы; отслеживает поведение беседующего терапевта, направляя и корректируя его. Иерархические отношения здесь были бы помехой, поскольку могли бы искажать процесс обсуждения и принятия решений. Поэтому терапевтические команды в идеале строятся на паритетной основе, без учета престижа и статуса. В Миланском центре исследования семьи в 1967- 1974 г.г. под руководством Мары Сельвини-Палаццоли был разработан стратегический подход для терапии семей с тяжелыми симптомами, при котором стандартный формат сессии включал повторяющийся цикл командного наблюдения и взаимодействия: 1) наблюдение терапевтической команды за стилем семейного взаимодействия без комментирования процесса; 2) перерыв, в течение которого терапевты обсуждают свои наблюдения, формулируя или корректируя гипотезы по поводу семейного функционирования (перерыв может происходить по инициативе любого из участников команды); 3) позитивная коннотация и предписание семье, выработанные командой на основе обсуждений; 4) командная встреча после завершения сессии для обсуждения того, как семья приняла задание и для письменного подведения итогов сессии (М. Сельвини Палаццоли с соавт., 2002). Своими эффектными успехами Миланская группа была в большой мере обязана командной организации работы. С 1971-го до 1979-го г. Миланская команда состояла из четверых постоянных участников, двух мужчин и двух женщин. На каждой сессии двое терапевтов разного пола вели прием; двое остальных, также мужчина и женщина, наблюдали за зеркалом. Использованию гетеросексуальной пары придавалось большое значение: по мнению миланских исследователей, различия во взаимодействии семьи с терапевтами разного пола, а также различия в восприятии происходящего этими терапевтами помогали понять правила семейной игры. Гетеросексуальные терапевтические пары могли меняться с каждой новой семьей; требовалось лишь, чтобы каждый член команды равное количество часов отрабатывал как терапевт и как наблюдатель (Р. Саймон, 1996). Впоследствии, когда в 1979-м г. Миланская четверка распалась, а метод Палаццоли претерпел разительные трансформации, приблизившись к конструктивистским подходам, принцип командной работы в нем тем не менее сохранился. Взаимодействие с новой командой из трех молодых психотерапевтов происходит на тех же паритетных основах. Палаццоли оставалась твердо убеждена, что без команды очень сложно разобраться в семейных взаимодействиях, - коалициях, интенциях и т. д., - настолько, чтобы терапевтическое послание семье стало эффективным. Ведущий голос при формулировании гипотез принадлежал, разумеется, наблюдателям за зеркалом. В 1974-м г. работой Миланской команды заинтересовалась Пегги Пэпп из Института Аккермана в США. Позже она переработала многое из того, что узнала у них, и применила в собственном подходе. В своей работе по Проекту краткосрочной терапии она использовала "консультационную группу", наблюдающую за ходом сессии через одностороннее зеркало. В ее подходе команда использовалась для того, чтобы достаточно ярко выразить семье дилемму изменения. Она постоянно посылала сообщения, в которых комментировалась эта дилемма и взаимоотношения между терапевтом и семьей. Команда здесь была как бы "голосом с неба" - верховным арбитром и пророком (П. Пэпп, 1998). Чтобы придать команде максимальный авторитет, ее представляли семье как группу, состоящую из ведущих специалистов в данной области, каждый из которых - эксперт по своей конкретной проблеме. По желанию членов семьи, их могли представить группе. Но после этого какие-либо контакты исключались. Команда присутствовала на расстоянии - недоступная и непререкаемая. Реально сообщения ее составлялись в сотрудничестве с терапевтом, у которого было решающее слово по их содержанию. Терапевт также сам решал, когда использовать команду. Пэгги Пэпп приводит ряд приемов использования наблюдающей команды. Например, терапевт и команда могут выражать противоположные мнения по поводу изменений в терапии. При этом команда, как правило, выступает против изменения, указывая на последствия устранения симптома и опасности нарушения равновесия, а терапевт доказывает способность семьи приспособиться к переменам и называет ее ресурсы. Семья своим дальнейшим поведением может присоединиться к той или другой стороне. Но поскольку для семьи неприемлемым является признать, что цена изменения слишком высока, то, скорее всего, дальнейшими событиями она подтвердит правоту терапевта. Таким образом, в терапии взаимодействие развертывается не в диаде семья-терапевт, а в треугольнике семья-терапевт-команда. Отношения в треугольнике могут варьироваться почти бесконечно: терапевт может критиковать группу, уговаривать ее, предлагать компромиссы и т. д. Та коммуникация по поводу симптома, которая происходит в треугольнике и в высокой степени определяется ролями, принятыми терапевтом и командой, обычно вытесняет принятую в семье коммуникацию о симптоме. Это само по себе способствует прерыванию привычных для семьи паттернов. Поскольку семья не имеет доступа к команде, она не может ее контролировать. В целом можно сказать, что в подходе Пэгги Пэпп наблюдающая команда прежде всего помогает терапевту контролировать терапию, побеждать семью в борьбе за власть, преодолевать ее сопротивление, формировать ситуацию двойного послания и т. п. Миланская четверка также использовала командную работу для этих целей, но еще и для того, чтобы сохранять нейтральность и чтобы богаче воспринимать происходящее во время сессии. Представляется, что командная рефлексия здесь играла бoльшую роль, а манипулирование - меньшую, чем у П. Пэпп в Проекте краткосрочной терапии. В обоих приведенных выше примерах использования терапевтической команды в семейной терапии она не привносит ничего концептуально нового, однако всякий раз акцентирует особенности подхода, делает работу более "идеологически чистой". Можно видеть, что благодаря использованию команды
Джей Хейли писал по поводу Миланского Центра: "…Я думаю, на 80% их популярность объясняется тем, что они работают вместе - командой. Многие, когда берутся за семейную терапию, не очень-то понимают, что у них выходит, и предпочитают работать сообща. И потом - когда не нужно брать все на свою ответственность, это такое облегчение для большинства психотерапевтов" (цит. по Р. Саймон, 1996). В связи с этой весьма критической иронией можно сказать, что разделение ответственности действительно характерно для Миланской школы, и не столь характерно для команды Пэгги Пэпп, где решающий голос принадлежит непосредственно взаимодействующему с семьей терапевту. Во втором случае темы власти и борьбы с сопротивлением семьи, а также манипулятивность в терапевтической системе более выражены. Хейли - терапевт, склонный рассматривать проблемы семьи как борьбу за власть, а терапию семьи как технологию обретения контроля и власти терапевтом. Неудивительно, что он скептически относился к разделению ответственности. Чем в большей мере работа с семьей понимается как сотрудничество, а не преодоление сопротивления, - чем больше ответственность за процесс разделена между семьей и терапевтом, - тем более разделена ответственность и в терапевтической команде. Таким образом, взаимодействие в команде зависит от терапевтической школы. Дальнейшее развитие семейной терапии пошло по пути подходов, еще в большей мере ориентированных на сотрудничество. Это "постмиланская" модель, связанная с именем Линн Хоффман; "ориентированная на решение" терапия де Шейзера; нарративная терапия Уайта и Эпстона; наконец, добавленная Томом Андерсеном к "постмиланской" и де Шейзеровской моделям рефлексивная команда. Всем этим терапиям близок подход Милтона Эриксона: "Пациент знает решение проблемы. Только он не знает, что знает его" (цит. по Harry Korman & Martin Suderquist, стр. 5). Системная семейная терапия становилась более "смиренной и уважительной" (там же, стр. 5). Одновременно она увеличивала свой круг клиентов, включая в него также индивидов и группы и, кроме того, расширив понятие семьи. Из "системной семейной" терапии она превращалась в "системную" терапию. Новые подходы имели общую философию - социального конструктивизма. Их основополагающими идеями были представления о множественности человеческих миров, субъективности любого знания, социальной обусловленности любых норм и стандартов. Если какое-то знание считается безусловно правильным, то это основано не на "объективной истине", которой не существует, а на властной позиции носителя этого знания. Для психотерапии это означает, что терапевт, исходящий из идеологии социального конструктивизма, не стоит на позиции эксперта - он не ставит диагнозы, не знает, каким должен быть клиент, чтобы ему было хорошо. То, как он видит ситуацию клиента, зависит от множества социальных и личностных факторов, которые относятся к его собственному миру, а не к миру клиента.. Экспертом признается клиент, который не просто определяет цели работы, но воспринимается как желающий измениться, знающий, как это сделать и обладающий необходимыми ресурсами для этого. По мере развития конструктивистских подходов в системной семейной терапии задачи и организация команды также меняются. У Стива де Шейзера в его классической схеме команда еще сидит за односторонним зеркалом. Она призвана описывать паттерны, о которых говорит и которые демонстрирует семья. У де Шейзера это называется "составлением карты". "Карта" призвана описывать мир семьи таким, как его воспринимает семья, а не таким, каким он мог бы выглядеть в соответствии с той или иной теоретической схемой. Терапевта, беседующего с семьей, называют в этом подходе "проводником". В соответствии с конструктивистской позицией, команда осознает себя не как внешнего наблюдателя, а как участника терапевтической ситуации, члена терапевтической системы наряду с проводником и клиентом. Следует вспомнить, что в стратегической терапии команда неизменно считается находящейся на "метапозиции" - способной видеть быстрее и правильнее, имеющей доступ к некоему "подлинному и объективному знанию". Одностороннее зеркало как бы ограждает ее от пагубного воздействия семейной дисфункции, от "влипания в систему". Это различие отражает фундаментальную разницу терапевтических позиций в конструктивистских и "классических" терапиях. Согласно базовой схеме де Шейзера, команда функционирует следующим образом. Накануне первой встречи с семьей она встречается и обсуждает свои заметки о сходных случаях. В результате проводник получает некоторые указания по поводу того, какие вопросы ему следует задавать, чем интересоваться. Однако команда стремится, чтобы эти указания были достаточно общими и расплывчатыми, - чтобы у проводника не возникло предубежденности, которая может оказать влияние на сбор информации. Команда может включать специалистов с разным опытом и даже с разной подготовкой. Более того, это приветствуется: чем больше различия между членами команды, тем меньше вероятность, что проводник получит слишком жесткие и ригидные установки, которые помешают ему задавать адекватные вопросы. На протяжении сессии команда
Таким образом, у де Шейзера функции проводника и команды за зеркалом четко разделены: проводник собирает материал, команда его обрабатывает. Этому распределению функций соответствует распределение ответственности, поскольку каждая из сторон имеет решающий голос в своей задаче. Никаких "терапевтических треугольников" здесь не проявляется; и проводник, и команда проявляют себя как союзники клиента, желающего измениться и просто выполняют в этом сотрудничестве разные задачи. На следующем этапе развития методов системной терапии клиенты сделались свидетелями обсуждения в команде. Впервые, согласно Линн Хоффман (Р. Саймон, 1996), это произошло следующим образом. Однажды норвежский психиатр Том Андерсен, работавший в рамках миланского подхода, руководил стажером из-за зеркала. Тот вел беседу с негативными коннотациями, несмотря на все усилия Тома побудить его к позитивному переформулированию. Том осознал, что его собственные указания противоречат идеологии позитивной коннотации. И тогда он предложил стажеру спросить семью, не хочет ли она послушать сидящих за зеркалом. Семья согласилась. Группа стала высказывать свои соображения, семья и стажер слушали. Потом семью попросили высказаться в ответ. В результате исчезла необходимость супервизору критиковать стажера, а стажеру - семью. Кроме того, семья стала полноправным участником процесса. Когда одностороннее зеркало перестало использоваться для обеспечения приватности командных обсуждений, оно перестало быть обязательным. Идеология участия команды в терапевтической сессии уже не противоречила тому, чтобы она располагалась в одном помещении с клиентом и терапевтом. Если терапия устроена так, что терапевтическая рефлексия прозрачна для клиента, многое меняется. Во-первых, стратегический компонент окончательно утрачивается, поскольку клиенты имеют теперь доступ ко всему многообразию высказываемых идей. Логика процесса терапии требует, чтобы выбор подходящих взглядов на ситуацию и способов поведения оставался за ними. Для того, чтобы использовать преимущества новой ситуации, команда должна изменить свои установки и цели или по крайней мере сдвинуть приоритеты: вместо того, чтобы помогать терапевту сохранять нейтральность, собирать материал для формирования терапевтической гипотезы, разрабатывать интервенцию и прогноз команда становится ориентирована прежде всего на создание богатого описания - взгляда на ситуацию, содержащего как можно больше альтернатив. Терапевты исходят из того, что не могут вместо клиентов выбрать наиболее подходящее для них, и предпочитает минимизировать свою предубежденность, свой осознанный или неосознанный предварительный выбор, который бы суживал "поле зрения" клиентов. Беседующий с клиентом терапевт из проводника идей команды за зеркалом и/или интервьюера превращается в "фасилитатора", помогающего клиенту рефлексировать командную рефлексию. Соответственно, члены семьи и терапевт выражать несогласие с мнениями команды или просить прояснений. С другой стороны, члены команды, когда они находятся в том же помещении, менее склонны думать, что они "знают больше". Они не обязаны приходить к единому мнению или искать "правильный" ответ. Клиент получает (и принимает) больше ответственности за направленность и содержание терапевтической беседы. Команда, функционирующая в присутствии клиентов, стала именоваться рефлексивной. Особенности ее работы, как они описывались Томом Андерсеном и Линн Хоффман, вполне оправдывают это название.
Рефлексивная команда воплощает в терапевтической практике главную конструктивистскую идею: значения, смыслы и интерпретации не существуют ни объективно сами по себе, ни "внутри" индивидуальной психики, - они генерируются в процессе диалогов. В настоящее время терапевтические команды используются в самых разнообразных форматах. Они могут насчитывать более десяти человек, а могут состоять из одного-единственного участника. Команда может находиться за зеркалом или в том же помещении, что клиенты; клиенты могут присутствовать при командном обсуждении, могут слушать его из-за одностороннего зеркала, или же могут совсем его не слышать. Каждый из вариантов соответствует определенному стилю работы, определенному подходу. Команды широко используются при обучении психотерапевтов: каждый член команды активно участвует в терапевтическом процессе, но не обязан брать на себя большую ответственность. Терапевт, непосредственно беседующий с клиентом, чувствует себя безопаснее благодаря поддержке команды. Команда помогает нарабатывать навыки наблюдения, концептуализации, ведения сессии. Она также является средством обмена опытом, взаимопомощи в профессиональном росте, поддержания профессиональной позиции. Важные предпосылки эффективной командной работы, особенно в конструктивистских подходах, - разделение ответственности и позитивная установка. Разделение ответственности требует, чтобы каждый участник терапии знал свои функции, которые были бы достаточно ясными и простыми. Позитивная установка должна характеризовать не только отношение к клиентам, но в той же мере и позицию членов команды по отношению друг к другу. Опыт показывает, что работа достаточно эффективна и конструктивна, если они стремятся поощрять и поддерживать друг друга, если они замечают хорошую работу друг друга. 2. Описание случая командной работыДалеко не всегда мы имеем возможность командной работы с клиентами: ни терапевты, ни клиенты не могут позволить это себе в большом количестве. Поэтому удачей можно счесть то, что супружеская пара, о которой пойдет речь ниже, была направлена к нам как к терапевтической команде. Одна из нас (И. Х.) на протяжении всех сессий беседовала с семьей, другая (Т. Д.) слушала и наблюдала, находясь в той же комнате. Два-три раза за сессию по 5-10 минут терапевты обсуждали свои впечатления; семья слушала. Решение о "переключении" беседы с семьи на команду и обратно всякий раз принимали терапевты: одна из нас предлагала, другая соглашалась или отклоняла эту идею. Решающее слово оставалось за той из нас, кто беседовала с семьей. Наиболее определяющей чертой нашей командной работы в этом случае было то, что мы проводили свои обсуждения при клиентах. Это задавало тон процесса терапии, существенно влияло на то, как мы формулировали свои впечатления и даже как мы видели случай. Следует отметить, что в самом начале терапии, рассказывая клиентам, как она будет проходить, мы спросили у них, что они предпочтут - обсуждения при них или без них. Сделанный ими выбор, вероятно, говорит, в частности, и о той мере ответственности за процесс, какую они захотели взять себе. Предоставление выбора в этом вопросе очень важно: многие клиенты настроены на бoльшую директивность терапевта, и наш подход позволяет нам быть достаточно гибкими в этом отношении, - сотрудничать не формально "демократически", а по существу. Первая сессия. "Часовые на посту"Елена и Александр обратились за помощью в состоянии острого семейного кризиса. На сегодняшний день, брак существует 12 лет. В семье двое детей - семилетний мальчик и пятилетняя девочка. За неделю до обращения Елена, уличив мужа в измене, предприняла попытку суицида, попытавшись выброситься из окна. Елена - миловидная тридцатичетырёхлетняя женщина, чем- то напоминающая тревожную, настороженную птицу, неусыпно оберегающую своё гнездо с только что вылупившимися птенцами, и готовую в любой момент вспорхнуть, закричать, уводя опасность от дорогого ей места. Беспокойством было пронизано всё: от бегающих глаз и неспокойных рук, всё время теребивших одежду или поправляющих причёску до слов: "в последнее время я постоянно ощущаю свою ненужность. Мне трудно контролировать свои действия, хочется всё крушить и ломать. Я боюсь за своих детей - как моё состояние скажется на них". Александр - моложавый пятидесятипятилетний мужчина, подтянутый и элегантный, но выглядящий несколько утомлённым, как человек, долгое время живущий в ситуации перенапряжения. "Елена, - заговорил он,- хорошая жена, женщина, которую я ценю, уважаю и люблю, но она гробит себя, воспринимая жизнь в чёрно-белом цвете, выстраивая немыслимые, никому не нужные планки и пытаясь им неукоснительно следовать, выкладываться по полной программе". На вопрос, как им кажется, чем в этой ситуации им могли бы помочь психологи, Елена беспокойно зачастила: "Мой нервный срыв доказал мне, что Саша искренне ко мне относится, ведь после этого, он взял отпуск, отводил детей в школу и приводил обратно, взял на себя часть моей домашней нагрузки, мыл посуду, кормил детей. Я перестала вставать в 6 часов, отдохнула. Я поняла, что он любит детей. Как хорошо болеть… Но я поняла, что неправильно веду себя в семье. Я всё беру на себя, но, как 'собаку-пустобрёха', меня никто не слушает, и дети, и муж всё пропускают мимо ушей. Такое ощущение, что это никому не нужно, и я никому не нужна. Я хочу, чтобы мы снова стали разговаривать, я хочу понять, что нужно моему мужу, я хочу, чтобы в бытовом плане всё продолжалось так, как это сейчас: Саша моет посуду и отвозит детей в школу…" Казалось, что ничто не может остановить этот словесный поток. Как будто наконец- то прорвалась плотина, столь долго сдерживавшая обиды, копившиеся годы и годы. "Я узнала, что у мужа появилась женщина. Оказывается, моё внимание его утомляет, он устаёт от людей и ему нужно, чтобы я оставила его в покое и всё делала молча…И я ему не нужна…" "Что абсолютно не соответствует действительности, - остановил жену Александр, - дело в том, что человек живёт в замкнутом кругу: семья, дети и ничего больше. А ещё - склонность к самокопанию. У неё "комплекс" девочки-отличницы - выставлять себе нереальные планки и неукоснительно им следовать, выкладываясь по полной программе. Дикие графики для детей, особое питание - и, в результате, перенапряжение… Вы спрашиваете, чем могли бы быть нам полезны, так объясните ей, что она гробит себя, ей вредно быть одной и много думать, пусть не требует от меня невозможного, пусть подходит к вещам по-земному, без книжных премудростей, и пусть не пытается меня изменить… Научите её системно мыслить и воспринимать мир цветным… Он не состоит из одних проблем…" Далее мы сосредоточили наше исследование на истории их отношений и возникновении проблемы. Елена и Александр знакомы очень давно. Когда-то, совсем юной студенткой, Елена попала под обаяние молодого, но уже многое пережившего профессора, своего рода университетскую знаменитость в их провинциальном городке. Александр действительно многое пережил в своей жизни. За плечами у него были и серьёзные научные работы, и десять лет тюремного политзаключения, и непростая семейная история, и потери многих близких людей. Елена отдалась любви со всем пылом, на который способны лишь подобные романтические натуры. Казалось, она вся растворилась в предмете своего обожания, буквально читая его мысли и угадывая желания. После окончания университета она поступила в аспирантуру; её кандидатская, и его докторская диссертации рождались вместе. В это же время семья перебралась в Москву. Это были трудные годы. Многое приходилось начинать заново. Нужна была квартира, материальный достаток. Александр много работал, а Елена во всём ему помогала. И, несмотря на трудности, все были счастливы. Семь лет назад родился старший сын, а через два года младшая дочь. Мальчик был очень возбудимым и требовал неусыпного материнского внимания. Девочка была более спокойной, но тоже отказывалась засыпать без матери. Временами укачивать её приходилось часами. А ещё дети всё время болели. Старший родился с пороком сердца, к тому же страдал бронхиальной астмой; младшая, аллергик, всё время простужалась. Елена с тем же пылом погрузилась в материнские обязанности. Врачи, строгий режим дня, особые диеты, занятия с детьми… Она выкладывалась по полной программе и очень уставала. Временами Александр предлагал ей взять няню, но сама мысль доверить своих детей "чужому человеку" казалась просто чудовищной. Александр по-прежнему много работал, ведь разросшееся семейство требовало больше денег. Казалось их супружеские отношения отошли на второй план. Зато они были потрясающими родителями… для маленьких детей. Но вот дети подросли… Далее был сделан перерыв для командного обсуждения. Семье был предложен выбор, предпочтут ли они, чтобы обсуждения происходили при них или без них. Семья предпочла присутствовать при обсуждении. За время обсуждения были высказаны следующие идеи: (И.Х.) - Очень долгое время Александр и Елена боролись за свою семью, строили, обеспечивали. Жизнь для них представлялась жестокой и жесткой борьбой, ничто не давалось просто так, всё доставалось с трудом. Похоже, что они привыкли бороться, привыкли противостоять этому враждебному миру. И в такой ситуации невозможно расслабиться, пустить всё на самотёк… (Т.Д.) - Эта семья вызывает ассоциацию с образом крепости, охраняемой двумя часовыми. Один несёт свою службу снаружи, другой - изнутри. Они делают общее дело, но уже давным-давно не видели друг друга: ни один не может отлучиться со своего поста. Поэтому им тревожно, особенно внутреннему часовому. Он даже не уверен, по-прежнему ли его соратник несет свою службу, - не ушел ли он погулять, не присел ли отдохнуть, нет ли опасности… Поскольку в крепости народу прибавилось и стало очень шумно, они даже перекрикиваться не всегда могут… После обсуждения мы спросили у семьи про то, как им то, что они услышали. Елена, казалась очень взволнованной: "Я не согласна, что не доверяю наружному часовому и думаю, что он ушел или присел отдохнуть. Скорее я чувствую опасность, что у него не то оружие, и он не сможет меня защитить. В результате нужно что-то делать мне. Меня беспокоит его внутреннее состояние, так как сейчас от него зависит состояние семьи…" Александр выглядел более отстранённым: "Елена зациклилась на детях, я предлагал ей пойти на работу, но она не хочет нанять няню". Далее Елена упоминает о проблемах Александра на работе, и разговор переходит на то, что Александр обеспокоен возросшей конкуренцией, он стал чаще болеть, силы уже не те… Оба, и Александр, и Елена кажутся очень взволнованными. Это совсем не похоже на лёгкий, развесёлый тон первых минут сессии. Нам кажется, что мы нащупали важную для этой семьи тему. Во время второго обсуждения высказываются следующие идеи: (Т. Д.) Ответственность за семью мобилизует Александра, позволяет быть конкурентоспособным, чувствовать себя моложе (И. Х,) То, что Елена не доверяет чужим людям, позволяет Александру не расслабляться и мобилизовать все свои усилия, реализуя ответственность за семью (Т.Д.) Кроме того, в этой семье существуют различные способы решения проблем: Елене свойственно доводить всё до края, а Александр идёт на компромиссы. Полезно было бы понять, как им удавалось сочетать это раньше. Похоже, что нам не надо просить семью об обратной связи. "Всё вы уловили правильно", - говорит Александр. Разговорчивая прежде Елена задумывается и замолкает, а молчаливый Александр начинает настоятельно требовать домашнее задание. Семье предписывается до следующей встречи, которая состоится через две недели подумать над вопросом: "Что бы вы НЕ хотели менять в этой ситуации?" Вторая сессия. "Воздушный шарик и якорь"Мы начали эту сессию с вопроса: "Что было хорошего за эти две недели?" Елена отметила внимательное отношение Александра к ней и обоюдное желание идти на компромисс. Александр же сказал, что, во-первых, они наняли няню, а во-вторых, Елена стала гораздо мягче, как "кошка-подлиза". Мы вспомнили про задание, и оказалось, что его выполнила только Елена, да и она писала в машине. Выяснилось, что она хотела сохранить изменения, произошедшие в семье после ее "срыва": появившееся внимание со стороны мужа; возникшее у нее самой желание идти на компромиссы; новообретенную по ее мнению, строгость в отношении детей и мужа - ясность, четкость. Можно предположить, что данное отношение к заданию, так же, как и содержание ответа Елены, свидетельствуют о том, что семья находится в кризисном, переходном процессе. "В прошлый раз, - продолжила Елена, - мне было очень важно, что вы показали моему мужу внутренние мотивы моих поступков…" "Да брось ты всё усложнять, - немедленно откликнулся Александр. Девчонки! - Обратился он к психотерапевтам, - Посоветуйте ей быть проще". Далее следовал перерыв для обсуждений: (И.Х.) Я не могу отделаться от мысли о том, что со времени нашей прошлой встречи прошло не две недели, а гораздо больше. Я просто поражена теми изменениями, которые произошли… Интересно, как им это удалось? Кроме того, производит впечатление то, как изменения у одного члена этой семьи автоматически приводят к изменениям у другого…" (Т.Д.) А на меня произвели впечатление "девчонки". То, что мы по возрасту ближе к Елене, чем к Александру… Интересно, как это для него… Может быть, он думает, что мы естественным образом ближе к его жене, чем к нему, и нам трудно будет его понять… Или он чувствует себя старшим и мудрым среди нас…Или ему так же трудно принять нас всерьез, как Елену? (И.Х.) А если мы сложим наши с тобой года, то всё равно будем далеки от Александра, но уже с другой стороны… (Т.Д.) Интересно, какую роль в их браке играет разница в возрасте? Далее мы обсуждаем вопрос про то, как в их браке сказывается вопрос возраста. "Когда Елена чувствует себя неуверенной, она мягкая и пушистая, - говорит Александр, - когда же у неё появляется уверенность, она становится жёстче, категоричнее. Но меня нельзя перевоспитать, я старше. Меня нельзя сломать, а в последнее время были попытки. Всё это только порождает сопротивление". "Я - не категоричная, я - требовательная, и к себе в первую очередь, если я что- то обещаю, я это делаю. И предпочитаю делать всё "про запас". Когда-то наши знакомые говорили, что Саша никогда не женится, а я сказала себе, что выйду за него замуж, и моя любовь изменит его. Он сейчас совсем другой человек, не тот, что был раньше". Далее следует наше обсуждение. (Т.Д.) В этой семье супруги по-разному обращаются с тревогой. Елену проще всё делать заранее, по графику, с запасом. Александру же проще всё делать в последний момент, экспромтом, иначе пропадёт азарт. (И.Х.) Похоже, что непредсказуемых ситуациях Александр чувствует себя нормально, для Елены же они являются источником стресса. (Т.Д.) Елене, чтобы решить проблему надо довести себя до отчаянья, вообразить, что ситуация совершенно безвыходная, только тогда она находит необходимое решение. Александр же решает проблемы по мере их возникновения. Похоже, что у супругов разные способы решения проблем и им трудно решать проблемы вместе… (И.Х.) А меня поражает то, что, несмотря на всю непохожесть, Елена и Александр дополняют друг друга. Посмотри, даже здесь на приёме, мы наблюдаем интересное явление: когда активность Елены повышается, Александр в буквальном смысле слова засыпает… Далее во время нашего обсуждения рождается метафора, которой суждено стать символом этой семьи. Елена, с ее потребностью в определенности, структурированности, контроле и Александр, - импульсивный, спонтанный, несколько хаотичный, - в их взаимодействии уподобляются "якорю" и "воздушному шару". Мы рассуждаем о том, как эти две вещи необходимы друг другу, чтобы возможно было как перемещаться, так и останавливаться; какие претензии, они, тем не менее, могли бы предъявить друг другу, если бы умели разговаривать. Однако распределение ролей получается неплохое. И раньше оно "работало". Что же случилось? То ли якорь стал слишком тяжел, то ли шарик слишком велик? ["Почему же изменилось это соотношение сейчас?"] Мы подбрасываем этот вопрос в воздух и ждём, кто же его поймает. Немедленно откликается Елена: "Изменился возраст. Мне стало тяжелее выполнять обязанности, Александру стало тяжелее работать…" Дальше она говорит о том, что "уровень поддерживать надо". Но, после некоторых размышлений, добавляет: может быть, мне сейчас хочется, чтобы Саша занимался домашними делами, а Саше - чтобы я вышла на работу. Похоже, якорю захотелось стать полегче, а шарику - потяжелее. Что ж, людям надоедает всю жизнь находиться в одних и тех же ролях… Третья сессия. "Значит, нужные книги ты в детстве читал…"Третья сессия состоялась через месяц после второй. Нам даже не пришлось спрашивать про их успехи. "Всё хорошо! - воскликнула Елена почти что с порога. А затем, удобно устроившись в углу дивана, и как обычно, тщательно разгладив юбку, она повторила, - всё хорошо, остались одни мелочи". Пожалуй, действительно, супруги выглядели несколько иначе. И что самое существенное, иначе выглядели их отношения. Они не перебивали друг друга, выглядели более расслабленными, дружелюбными, и, в целом, более благополучными. Нет ощущения, что все проблемы этой семьи решились, однако, похоже, что супруги теперь более открыто коммуницируют друг с другом. Елена говорит о своих давних страхах несостоятельности как жены и матери; Александр - о том, что в начале их отношений видел Елену совсем другой. Она не отрицает, что старалась быть ему полезной, старалась понравиться и до брака вела себя с ним по-иному. Но дело не только в самообманах и манипуляциях. Каждый из них видел другого через призму своего опыта. Метафорой их разного опыта становится литература. Ее любимый писатель в юности - Бальзак; его - Ремарк. Неудивительно, что он видел в ней любящую соратницу, готовую стать частью его жизни, она в нем - романтического героя, исключительную личность… Это достаточно болезненные, небезопасные темы, но они обсуждают их спокойно, признавая ценность своего брака, несмотря на разочарования и страхи. Речь идет также об их семейных историях, в каждой из которых оказывается потерь и травм больше среднего. В завершение они вновь говорят о том, что им нужно друг от друга: ей от него - партнерство, соратничество; ему от нее - тепло и внимание… Похоже на то, что до некоторой степени они действительно готовы поменяться ролями, - стать более "реальными" друг для друга. Эта, третья, сессия была завершающей. Супруги ощутили, что они готовы взаимодействовать друг с другом и в данный момент не нуждаются в посредниках. Мы, в соответствии с идеологией нашей работы в данном случае, не пытались ставить дальнейшие терапевтические цели, - тем более, что изменения в этой семье были вполне значительные. 3. Анализ семейной системыКак можно понять происходящее в этой семье с точки зрения ее структуры и законов существования? Кризис в данной семье возник в связи с переходом этой семьи на новую стадию жизненного цикла. Он связан с поступлением старшего ребёнка в школу. В этот момент семья вплотную сталкивается с правилами и нормами внешнего мира, с иногда отличными от правил внутрисемейной жизни, а также с новыми требованиями и новыми ситуациями оценки со стороны социума. В связи с этим показательным является то, что оба супруга на вопрос "Что было для вас полезным?", отметили реакции психотерапевтов на их рассказы и полученные "конкретные практические рекомендации". Кроме того, факт выросших детей заставил эту семью, как и любую другую в данный период, столкнуться изменением ряда параметров семейной системы:
Елена - ребёнок от второго брака её матери. Первый муж её матери умер, кроме того, умерла совсем в раннем возрасте старшая сестра Елены. Елена, рано потерявшая отца, а затем и отчима, росла болезненным ребёнком у одинокой и очень властной матери. Возможно, пережившая столько потерь мать Елены невольно отдаляла девочку от себя. В силу этих обстоятельств, Елена недополучила отцовской (да и материнской) любви в детстве. Семейная история Александра тоже очень непроста. Старший и младший братья Александра умерли в раннем возрасте. После этого отец ушел из семьи. Поскольку мать сильно болела, Юрий практически вырос в интернате. Этот брак, как и всякий другой, призван удовлетворять психологические потребности каждого из супругов. Елена искала "папу" и нашла его в Александре. Александр взял на себя роль "папы", - возможно, потому, что сам нуждается в самоутверждении, а выполнение родительской роли самый быстрый и эффективный путь к этому. Естественно, что как только Елена перестала быть "дочкой", для того, чтобы брак не распался, возникла необходимость изыскивать новое содержание отношений между супругами. 4. Осмысление командной работы и впечатления терапевтовКоманда, которую мы образовали при работе с этим случаем, была по многим признакам рефлексивной: мы обе присутствовали в одном помещении с клиентами проводили свои обсуждения при них; наши обсуждения чередовались с их обсуждением наших обсуждений. Разумеется, мы должны были избегать профессионального слэнга и внимательно следили за их невербальными ( а в некоторых случаях также вербальными) реакциями. С другой стороны, в некоторые моменты мы высказывали противоположные точки зрения, позволяя семье со стороны посмотреть на свой конфликт. Это похоже на стратегический прием. Таким образом, наша команда была некоего смешанного типа, что, впрочем, совсем не мешало нам, поскольку правила работы обсуждались нами, были однозначно определены и, по-видимому, одинаково поняты каждой из нас. Нам помогло также то, что получили одинаковую подготовку в области психотерапии, имели одних и тех же учителей и давно знакомы - примерно знаем, чего друг от друга ожидать и как друг друга дополнить. Возможно, именно последнее несколько сдвинуло нашу работу в сферу стратегического подхода. Если бы мы совсем не знали друг друга, спонтанные стратегии едва ли возникли бы так легко.
Один раз мы испытали трудности в нашей командной работе, - на первой сессии, когда давали семье задание. Похоже, такая директивная вещь, как задание, плохо сочеталась с выбранной нами манерой работы. 5. Впечатления клиентовВ заключение приведем мнения клиентов, которые были высказаны ими в ответ на наши вопросы после завершения последней сессии и перед тем, как спросить у них разрешения опубликовать статью, основанную на работе с ними. Вопросы были следующие: "Что на наших встречах помогало им, было полезно? Что мешало?" Александр:
Елена:
P.S. Они не сказали о том, что им мешало. Вероятно, об этом нужно было спрашивать раньше. P.P.S. Имена героев, а также их жизненные обстоятельства, разумеется, изменены, - с сохранением сути сюжета. Литература1. П. Пэпп, "Семейная терапия и ее парадоксы", М., "Класс", 1998.
Категория: Психоанализ, Психология Другие новости по теме: --- Код для вставки на сайт или в блог: Код для вставки в форум (BBCode): Прямая ссылка на эту публикацию:
|
|