Афанасьева М. Особенности структуры семьи в современном культурном контексте. Возможности консультирования

В практике семейного консультирования часто встречаются семьи, где родители сталкиваются с трудностью осуществления контроля над детьми. Взрослые вынуждены постоянно доказывать собственную значимость, а дети чувствуют себя всемогущими в рамках своей семьи. Таких семей с «нарушением иерархии», становится все больше в потоке клиентов. В них роли и функции членов семьи перепутаны, сын может делать то, что обычно в семье делает отец, дочь может как бы «заменять» мать и наоборот.

В классических подходах в работе с семьей предполагается существование некоторой «нормативной» модели, к которой консультант пытается приблизить семью. Однако за полвека, прошедшие со времени их становления, произошли значительные социокультурные изменения. Изменения в обществе (макросистеме) ведут за собой и изменения в укладе жизни семей (микросистемах). Раньше  старшее поколение семьи было более уважаемым и облеченным большей властью; заметной особенностью современной семьи является детоцентризм. Изменение установок приводит к тому, что семья сталкивается с большой сложностью в осуществлении присущих ей функций в обществе. Процесс воспитания ребенка, как его понимали несколько десятилетий назад, перестает быть эффективным; детско-родительские отношения уже не подкрепляются неоспоримым авторитетом родителей, ориентацией на взрослое население. Воспитание сильно осложняется вследствие стремительности происходящих в обществе изменений.

Можно констатировать увеличение структурных нарушений внутри семьи. Свидетельствует ли этот процесс о патологизации общества или о поиске более эффективной модели семьи? Является ли необходимостью в настоящее время пересматривать нормы в соответствии с современными формами семьи? И какую структуру семьи тогда можно считать эффективной, позволяющей поддерживать всем ее членам высокий уровень функционирования в столь непростых условиях стремительно меняющегося общества?

Нам стало интересно попробовать разобраться в этом явлении, задуматься о влиянии общесоциальных процессов на жизнь современной семьи.

Вначале мы проясним те понятия, по которым будем оценивать изменения внутри семьи. Далее мы проведем анализ социальных изменений, вслед за которыми меняется структура семьи. В конце статьи мы приведем примеры из практики консультирования, иллюстрирующие упомянутую выше проблематику.

Тремя основными понятиями структурной семейной терапии являются: структура, подсистемы и границы.

Структура семьи описывает те последовательности, которые являются предсказуемыми. Структура семьи включает в себя набор скрытых правил, которые управляют интеракциями.  Структура семьи формируется под действием сил, которые частично универсальны, а частично уникальны. Например, все семьи имеют определенную иерархическую структуру, где взрослые наделены определенной властью.

Семьи обосабливаются в подсистемы членов, которые объединяются вместе, чтобы выполнять определенные функции. Каждый  индивид - это подсистема. Диады или более крупные группы составляют другие подсистемы, определяемые возрастом, полом или общими интересами.

Отдельные личности, подсистемы и все семьи целиком разделены интерперсональными границами, невидимыми барьерами, которые регулируют объем их контактов с другими. Границы защищают  автономию семьи и ее подсистем посредством регулирования  близости и иерархии. Например, правило, запрещающее телефонные звонки во время обеда, устанавливает границу, которая защищает семью от внешнего вторжения. Когда маленьким детям разрешается свободно перебивать разговор родителей за столом, граница, разделяющая детей от родителей, минимальна. Подсистемы, которые недостаточно защищаются границами, ограничивают развитие интерперсональных навыков, достижимых в этих системах. Если родители всегда вмешиваются, чтобы уладить споры между детьми, дети никогда не научатся постоять за себя, и это будет мешать их отношениям со сверстниками. Интерперсональные границы варьируются от жестких до диффузных. Жесткие границы крайне ограничительны и  допускают мало контакта  с другими подсистемами, что приводит к изолированности. Это играет положительную роль, поскольку способствует автономии, росту и мастерству. Если родители не трясутся над своим детьми, указывая им, что делать, и решая за них их проблемы, дети будут вынуждены развивать собственные ресурсы. С другой стороны, изолированность ограничивает теплоту, привязанность и заботу. Прежде чем такие семьи смогут сплотиться, они вынуждены будут пережить сильный стресс. Если родители удерживают своих детей на расстоянии, привязанность является минимальной, и трудно вовремя заметить, что детям нужна поддержка и контроль.

Спутанные подсистемы предлагают высокое чувство взаимной поддержки, но ценой независимости и автономии. Родители в таких подсистемах являются любящими и заботливыми; они проводят много времени со своими детьми и многое для них делают. Однако дети при этом становятся зависимыми. Им некомфортно оставаться в одиночестве, и у них могут возникнуть проблемы во взаимоотношениях с людьми вне семьи.

Подсистема супругов должна иметь границу, которая отделяет ее от родителей, от детей и от внешнего мира. Слишком часто, когда рождаются дети, муж и жена отказываются от того пространства, которое им нужно для поддержки друг друга. Жесткая граница, существующая вокруг пары, лишает детей необходимой им поддержки, но в нашей сосредоточенной вокруг детей культуре граница, разделяющая родителей и детей, часто в лучшем случае является неопределенной.

Рождение ребенка немедленно преобразует семейную структуру, поэтому необходимо разработать модель взаимоотношений между подсистемами родителей и ребенка, а затем видоизменять ее в соответствии с изменяющимися обстоятельствами. Четкая граница позволяет детям взаимодействовать с родителями, но не включает их в подсистему супругов. Родители и дети едят вместе, играют вместе, и большая часть их жизни проходит вместе. Но существуют некоторые супружеские функции, которые нет необходимости делить с детьми. Муж и жена поддерживаются как любящая пара и развиваются как родители, только если у них достаточно времени, чтобы быть вместе - разговаривать, иногда обедать в ресторане, ссориться и заниматься любовью. К несчастью, настоятельные требования маленьких детей часто приводят к тому, что родители упускают из виду свою потребность в сохранении границы вокруг своих взаимоотношений.

Наличие четкой границы не только обеспечивает супружеской паре определенную частную жизнь, но и образует иерархическую структуру, в которой родители проявляют свое положение лидеров. Слишком часто эта иерархия нарушается сосредоточением на ребенке, и это оказывает влияние на родителей и психотерапевта, к которому они обращаются за помощью. Родители, слившиеся со своим ребенком, склонны спорить с ним о том, кто в семье главный, и неправильно разделяют с ним ответственность за принятие родительских решений или совсем уклоняются от нее. Предоставлять самому ребенку выбор одежды или друзей - является знаком уважения и гибкости. Спрашивать ребенка, хочет ли он идти в школу, или пытаться убедить годовалого малыша, что играть на улице опасно, - это просто стирание линии авторитарности.

Особое внимание уделяется отграничению подсистемы родителей от общего семейного контекста (особенно в структурной системной терапии). Стабильность семьи, где функции границ родительской подсистемы четко не установлены, находится под угрозой. Процессы упорядоченного принятия решений требуют четких границ. Если супружеская пара бойкотирует решения других лиц или если детям навязываются решения, превышающие их возможности, возникают «симптомы», указывающие на нарушения в системе семейной коммуникации.  Из этого, естественно, не следует, что дети не должны принимать участия в процессах принятия решений. Однако это означает, что на детей не стоит переносить родительские функции: дети живут в ситуации неравномерно распределенной власти, и то, как они обучаются справляться с подобными обстоятельствами, является существенной составляющей их социального научения. В таких ситуациях дети приобретают важные знания и опыт для более поздних форм поведения: «Я не всемогущий, но и не бессильный!»

Если совершить исторический экскурс, можно увидеть, что институт семьи и детства изменялся на протяжении веков. Понятие детства является социальным конструктом, не являясь ни неизбежным, ни неизменным образованием. Это понятие является показателем определенной картины мира человека, который мыслит себя, четко разграничивая миры на «детский» и «взрослый». Так было далеко не всегда. Так, хотя в Древней Греции появились школы, что косвенно может являться доказательством наличия различения на взрослых и детей, но в дальнейшем границы размываются. В Средние Века четкого разделения на детей и взрослых проследить трудно. Детей просто не замечали, к маленьким не демонстрировали собственной привязанности, отсутствовала детская одежда, образы детей сложно найти в произведениях искусства. Во многом это было связано с высокими показателями рождаемости и смертности. Дети постоянно появлялись и исчезали, к ним относились как к некоторому фону взрослой жизни. Никому не приходило в голову обращать на них какое-либо особое внимание. Идея о том, что детям не надо видеть каких-либо сцен или о том, что определенные слова или поступки взрослых могут оказать влияние на их жизнь, казалось нелепой и смешной для людей того времени. Тот, кто дорастал до более взрослого возраста, включались в работу взрослых, проходя дома всю необходимую им школу жизни. А потому необходимости в специальной школе за пределами дома не возникало. Основным путем социализации являлось участие в трудовой жизни семьи, основным механизмом постижения необходимой информации – устное народное творчество.

У средневековой семьи главные задачи были следующими: сохранение имущества, совместное осуществление той или иной деятельности, повседневная взаимопомощь в мире, где предоставленные самим себе мужчина и женщина не могли выжить, и в исключительных случаях – защита чести и жизни. У семьи не было эмоциональной функции.

Все начинает сильно меняться в 17 веке. С развитием медицины и повышением общего уровня жизни смертность падает, жизнь становится менее тяжелой. К этому времени в социокультурном пространстве происходит целый ряд изменений, перевернувших мир его современников.

- Семья стала пространством эмоциональной привязанности между супругами, между родителями и детьми, каковым она не являлась раньше.

- С изобретением книгопечатания все большую ценность приобретают книги, распространяется грамотность.

Возникает большой зазор между человеком грамотным, который не может освоить мудрость предшествующих поколений, и людьми грамотными, которые имеют доступ к знаниям, мудрости. Из этого зазора возникает специальный отрезок жизни, который отводится человеку для того, чтобы освоить грамоту, подготовиться к вхождению во взрослый мир.

- Появляются школы, что отражает идею необходимой изоляции детей от взрослых, с которыми они живут, то есть детей уже не смешивают со взрослыми, они выделяются в отдельный класс людей, наделенных своими особенностями. В школах начинается четкая дифференциация детей по классам согласно возрасту. Появляются теории и концепции детства, возникают споры о том, как осуществлять воспитание, что нужно делать и чего делать не нужно. Создается большое количество трактатов, предписывающих взрослым должное поведение по отношению к детям. Ужесточаются детские наказания.

- Семья организуется вокруг ребенка, придает ему такое значение, которое выводит его из прошлой анонимности. Это хорошо видно на полотнах мастеров, которые теперь не только не обходят изображение ребенка на картине, но и делают его центральным, представляя его некоторым центром, вокруг которого собирается семья.

- Появляется целый класс необходимых атрибутов детства. Выделяется в исключительно детскую область многочисленные безделушки, статуэтки, куклы и прочие вещи, которыми раньше пользовались далеко не только дети. Появляется детская одежда. Чтобы выделить ребенка, одежда его сохраняет некоторые черты старинного костюма, иногда довольно давно вышедшего из употребления взрослыми. Понятие «ребенок» вначале не дифференцируется по полу, а потому девочку от мальчика отличить невозможно. Близость к матери проявлялась в моде одевать мальчиков в юбки, что окончательно исчезло только в начале 20-го века.

- Особенным смыслом наполняется граница между взрослым и детским миром. Выделяются сферы, которые должны быть недоступны для детей, слова и выражения, не допустимые в произнесении детьми. Появляется детская литература, словари употребимых и недостойных для употребления слов. Часть взрослого мира скрывается под завесой тайны, за которую детям пробраться невозможно. Тайну призвано хранить чувство стыда и специальный подбор для детей литературы, основного источника постижения знаний об этом мире.

Современная жизнь переворачивает многое в социальной реальности вокруг нас. Технологическая революция, автоматизирующая нашу жизнь, делая ее удобной, а самые далекие уголки мира доступными для нас, вместе с тем и сильно меняет социальную жизнь. Понятие детства во многом основывается на возможности контролировать информацию, которую получает ребенок. В наше время – в эпоху телевидения и Интернета – контроль становится абсолютно невозможным.

Важной вехой в размывании границы между взрослым миром и миром детей сыграло телевидение. Так, если раньше информация черпалась из книг, то теперь она все больше перемещается на экран. Буквы стали заменяться образами, что несет в себе целый ряд кардинальных особенностей восприятия. Так, буквы абстрактны, что приводит к тому, что человек сам совершает некоторую активность по созданию образа на основе прочитанной информации. Иначе дело обстоит с визуальными образами. В телевидении образ уже закончен, сотворен, он просто поглощается зрителем, роль которого здесь абсолютно пассивна. Таким образом, запускается процесс инфантилизации взрослого человека, собственное развитие которого, наличие своих идей и мнений не является необходимым атрибутом зрелости.

С другой стороны, засилие визуальной информации приводит к противоположному процессу – все более раннему взрослению детей. Информацию, передаваемую по телевидению, невозможно дозировать, контролировать, в ней невозможно соблюдение границ, охрана тайн. Перед экраном все равны, ребенок постигает картинку с тем же успехом, что и взрослый, понимает в ней столько же, для него не остается тайных мест взрослой жизни.

Визуальный образ апеллирует к иным категориям, не к рассудку и размышлениям, как это делают книги, а к эмоциям и чувствам. Технологическая революция продолжается столь стремительно, что современный мир меняется до неузнаваемости на протяжении поколения. Действительно, поколение современных бабушек и дедушек не знало компьютера, а поколение внуков не мыслит без них собственного существования, иногда заменяя ими весь собственный мир. Это приводит к увеличению тревоги со стороны родителей, утрате ощущения собственной компетентности, поскольку расширяется количество вопросов, в которых поколение детей разбирается лучше, с которыми взрослые обращаются за помощью к детям. Восприятие собственной жизни, как процесса накопления собственной компетентности рушится. Социальная успешность становится переменной, не зависимой от количества знаний и пройденных лет учения.

Осуществление родительских функций еще более затрудняется вследствие огромного разрыва между поколениями родителей и детей. От поколения к поколению меняются институты социализации, благодаря которым детьми постигаются навыки существования в обществе. Так, на смену дворовым компаниям приходит общение в чатах, «аське», общение с помощью «смсок». Такое кардинальное изменение молодежных субкультур затрудняет перенесение собственного опыта взросления, оставляет родителей в замешательстве, а детей принуждает принимать самостоятельные решения (искать информацию на необходимых сайтах, самостоятельно обращаться за помощью, уходить в виртуальное пространство).

Все большее распространение интернет-пространства также способствует размыванию границ между детьми и взрослыми. Так, в чатах и компьютерных играх, можно назвать себя любым именем, представить себя любым человеком любой возрастной категории, а максимально упрощенный язык и применение специального сленга не позволит никому догадаться о реальном возрасте человека по ту сторону экрана. В интернет-пространстве все абсолютно равны, а чаты и игры, как правило, объединяют людей самого разного возраста.

Сложность и противоречивость родительства в современную эпоху также объясняются во многом отсутствием возможности предсказать будущее подрастающего поколения, а значит, сделать выводы о необходимых актах воспитания для обеспечения «правильной» взрослости (успешной, счастливой и т д). Это также перемешивает детей и взрослых, лишая возможности взрослых осуществлять функцию «правильных» родителей, лишая ориентиров и эталонов.

Все это приводит к отсутствию уверенности в осуществлении родительской функции взрослыми, существенным изменениям в структуре семьи, которые становятся уже скорее правилом, нежели исключением в современном мире:

• Сложности предъявления ребенку собственного авторитета со стороны родителя
• Поиск поддержки родителем у собственных детей
• Вытеснение супружеской подсистемы коалициями мать–сын, отец–дочь.
• Перевернутость семейной иерархии, решение детьми существенных вопросов внутрисемейного существования.
• Отсутствие границ между семейными подсистемами, невозможность прохождения последовательных стадий развития семьи и сепарационных процессов.

Все это накладывает целый ряд особенностей на истории и проблематику клиентов семейных консультантов и психотерапевтов. В таких семьях часто:

• Детям тяжело находить общий язык со сверстниками
• Сложно проходить подростковый кризис вследствие отсутствия навыков самостоятельного функционирования
• Дети проявляют сложности в установлении границ (асоциальное поведение, нецензурная лексика в присутствии взрослых)
• Дети ощущают собственную некомпетентность и неуверенность, что приводит к депрессивности, переживанию собственной никчемности за рамками семьи и величия внутри нее.
• Взрослые испытывают трудности в установлении отношений с партнером
• Взрослые страдают от постоянного чувства вины, неуверенности, ощущения собственной некомпетентности, запутанности и безвыходности положения. Эти негативные переживания существенно снижает уровень их социального функционирования.

Случаи из практики консультирования

На прием пришла Татьяна – довольно молодая женщина, привлекательная, активная, располагающая к себе. Отчаяние ее жизни состояло в крайне непростых отношений с дочерью, Натальей, которой было 16 лет. Суть конфликта она описала таким образом: «дочь не учится, пропускает занятия, уроки без меня не делает». Чем дальше мы разговаривали, тем мне больше бросались в глаза особенности взаимоотношений между дочерью и мамой, которые, впрочем, не связывались ими с появившимися проблемами. Мама описывала сцены, когда дочь сердилась на нее, набрасывалась на нее с кулаками, могла шантажировать. Татьяне пришлось купить ей новый телефон ради присутствия на контрольной работе. Сама Татьяна с дрожью в голосе рассказывала о том, как замирает, когда у дочери раздается звонок мобильного телефона, пытаясь услышать все детали ее разговора с друзьями, будто собственная жизнь Татьяны напрямую зависит от них.

Девочка не только не отрицала рассказанные мамой истории, но и с ощущением собственной правоты адресовала ей  целую серию обвинений в плохом воспитании и неправильном к ней отношении. Наталья вспоминала, как мама ругала и несправедливо наказывала ее в детстве и т д. Реакция мамы на сказанное дочерью проявлялась сразу же – ее глаза наполнялись слезами, она плакала и просила простить ее. Понятно, что прощения наступить уже не могло.

В этой странной паре роли были распределены странным образом: мама занимала, скорее, позицию незрелого, неуверенного в себе подростка, а дочь, напротив, была похожа на уверенного в себе взрослого человека. Действительно, Наталья принимала решения сама. Она жила в квартире, где вокруг нее попеременно менялись бабушка с дедушкой и мама. Когда и кому оставаться, а кому собираться и уезжать – решала Наталья, о чем и ставила в известность взрослых. Мама к тому времени уже несколько лет была замужем повторно, жила с мужем, однако проводила с ним минимум времени, поскольку не могла «оставить дочку одну». С отчимом та видеться наотрез отказалась.

Сферы контроля у этой пары распределились достаточно причудливо. Мама контролировала учебу дочери, брала книги в библиотеке, оборачивала, следила за домашними заданиями и т д. Наталья же принимала решения относительно того, где маме ночевать сегодня, требовала от нее развода с отчимом и спрашивала полный отчет относительно того времени, которое они проводят не вместе.

Здесь ярко видна инфантильность мамы и, наоборот, вынужденность имитации взрослого поведения со стороны ребенка. Степень эмоциональной близости делает их похожими скорее на устойчивую супружескую пару, чем напоминает детско-родительские отношения. Интересно поведение второго мужа мамы, который принимает ситуацию, не пытаясь изменить ее.

В такой ситуации страдают все: мама от собственного чувства вины, несостоятельности в жизни и сильной тревоги за будущее дочери. Наталья – от невозможности иметь хороших друзей, неуспешности в школе и, конечно же, отчаянной неуверенности в собственных силах.

Бессилие с обеих сторон связано с тем, что каждый пытается контролировать не свою собственную жизнь, а жизнь другого. Лишь окрепнув в собственной материнской позиции, Татьяна смогла продемонстрировать взрослое поведение,  настоять на удобном для нее порядке жизни, отстояла важные для нее отношения с мужем. Для нее стало возможным взять на себя ответственность матери за жизнь своего ребенка, урегулировать некоторые особенности их общей жизни. Наталья, осознав существование сильного взрослого рядом, способного устанавливать правила в доме, успокоилась. У нее появилось больше сил и желания навести порядок в своей жизни, что она и сделала,  переключившись с борьбы за власть с мамой. В семье снова появились взрослые и ребенок, что позволило каждому члену семьи почувствовать облегчение, а «реке жизни течь в правильном направлении».

***

Семья Б., обратившаяся по поводу плохого поведения девятилетнего сына Дениса, жаловалась на то, что мальчик "никого не слушает", отказывается делать уроки, обижает старшую сестру 13 лет, которая с ним справиться не может. Денис – крупный мальчик, выглядит старше своего возраста, очень громко разговаривает, и, похоже, совсем не собирается "замечать ", что семья пришла на прием к психологу именно из-за его "плохого поведения". Родители по-разному видят ситуацию: отец осуждает поведение сына, а мама считает ребенка  неординарным, но опасается, что "гений может оказаться злым". Но основное, что объединяет родителей – это чувство беспомощности. Они наказывали Дениса, и даже "лупили", но это помогало ненадолго. Среди детей идет постоянное соперничество за компьютер. Мама в эту ситуацию активно включается – врывается в комнату, и "просто выдергивает шнур из розетки". Какое-то время в комнате дети препираются, потом – затишье. Но когда с работы возвращается отец – Денис "просит его включить компьютер, и отец включает. Денис какое-то время играет, а возмущенная Настя пытается отвоевать свое время, и все заканчивается либо дракой, либо плачущая сестра идет жаловаться маме. После этого родители ссорятся друг с другом, либо ругают Дениса сообща.

У Дениса нет друзей ни в школе, ни во дворе; он обижается на одноклассников за то, что те не желают играть по его правилам. Зато дома  он – главный. Если вечером он не успел сделать уроки, то мама встает с ним в 7 часов утра и помогает ему. Денис не любит рисовать – и за него домашние рисунки делает папа. А мама просто ночует в комнате детей, «чтобы они не подрались перед сном и  не чувствовали себя одиноко». Денис может съесть пирожные, купленные для всех;  при этом искренне обижается и угрожает  уйти из дома, если его за это ещё раз отругают.

Родители могут сходить куда-нибудь в кафе, или к друзьям только в тайне от детей, украдкой, иначе Денис устроит скандал.

Эпизод, произведший на меня впечатление: когда семья собиралась уходить из моего кабинета, мама стала одевать Денису куртку и шапку, а папа зашнуровывал его ботинки. У меня было ощущение, что родители совсем не знают, что такое дети, и для чего они нужны. На последующих встречах пришлось восстанавливать право родителей быть родителями, а также вводить понятие обязанностей детей.

Труднее всего удавалось родителям договариваться, находить компромисс и приходить с едиными требованиями. Денис "бунтовал", пытался рассорить родителей разными способами. Но когда, в очередной раз мама отклонила просьбу включить компьютер, четко мотивируя свой отказ словами: "Мы с папой так решили!", Денис сдался со словами: "Знаю, знаю, теперь вы вместе!" и спокойно занялся своими уроками. Этот эпизод стал отправной точкой изменений в семье. Родители, наконец, почувствовали себя уверенными и компетентными, действительно взрослыми. Дети ощутили четкие границы дозволенного, у них стало меньше поводов проверять их на прочность. Напряжение и тревога, сопровождавшие жизнь семьи, постепенно спадали.  У всех членов семьи крепла уверенность, что они способны справляться со сложностями и оставаться близкими людьми.

***

Клиентка Анна проживает со своим гражданским мужем Андреем 3 года; до осени прошлого года они жили вдвоем, на выходные забирали к себе 13-летнюю дочь Анны Катю; с начала учебного года Катя стала постоянно проживать с ними. Выяснилось, что они не обсуждали то, как они видят жизнь втроем; на какой вклад каждый из них рассчитывает; не было четких представлений о том, кем они друг другу приходятся.

Постепенно появились сложности. Катя после жизни у бабушки под жестким контролем оказалась в среде, где контроля было чрезвычайно мало; она стала демонстрировать проблемное поведение: пропускать школу, курить, употреблять спиртное, сидеть ночами в Интернете, грубить в ответ на замечания. Андрея она считает за равного себе. Андрей пытался воздействовать на Катю. Его попытки были встречены бурным протестом со стороны девочки, и ее мать отстранила Андрея, мотивируя это тем, что он не ее родной отец. Влиять на поведение девочки было сложно, так как Андрей изначально стал для Кати скорее старшим приятелем.

Разводясь с отцом дочери, Анна много работала, а девочка была на попечении бабушки. Отношения Анны с матерью чрезвычайно слитые: они созваниваются много раз в день; мама до сих пор дает оценку поступков Анны. В связи с этим по отношению к матери Анна чувствует вину и злость. Следствие такой ситуации – Анна в отношениях с Катей занимает скорее позицию сестры, чем родительскую. Анна много говорит о своей неуверенности в материнской позиции, неготовности брать на себя ответственность за семью и воспитание подростка, о том, что не ощущает себя взрослым человеком. Часто за подтверждением своей родительской компетентности она обращается к дочери, в ответ та злится, тогда Анна отстраняется. Катя же хочет видеть свою мать включенной и устойчивой. Своим плохим поведением она возвращает мать в семью.

У Анны много вины за недоданное тепло и ласку дочери. Чувство вины перед Катей способствовало тому, что ребенок занял более высокую ступень в семейной иерархии, чем взрослые люди. Андрей чувствует себя отвергаемым, появилось напряжение, их партнерские отношения находятся под угрозой. Андрей чувствует дискомфорт оттого, что с появлением Кати он стал менее значим для Анны.

Описанная семья  характеризуется крайней хаотичностью, внутренние границы размыты, роли перепутаны. В паре Андрей–Анна не сформирован рисунок перехода из супружеской роли в родительскую и обратно. Взрослые ощущают беспомощность и отчаяние, никто из них не берет на себя ответственность за подростка – место «главы государства» свободно и ребенок занят не своей жизнью, а решает более «важные» задачи, в частности, борется за власть в семье.