Синдром выгорания - это счёт, который предъявляет психика.

Синдром выгорания - это счёт, который предъявляет психика за уже давно отчуждённую, бедную отношениями жизнь.

Концепция четырех фундаментальных мотиваций в экзистенциальном анализе

За каждым синдромом выгорания стоит динамика, корни которой в экзистенциально-аналитическом аспекте уходят в одну из четырех фундаментальных мотиваций. Концепция четырех фундаментальных мотиваций описывает предпосылки для экзистенциальной жизни, без которых человек не может жить с внутренним согласием. Остановимся на этих четырех условиях подробнее.

Первое условие возникает на основе банального факта, что я есть, что я родился. И вот я здесь - но что же будет дальше? Могу ли я справиться с бытием? Понимаю ли я его? Я здесь, я есть - как это возможно? Настолько глубоким может стать этот вопрос, если я обращусь к этому “самому само собой разумеющемуся” факту. Если я займусь этим когда-либо, то почувствую, что я, собственно говоря, не могу этого понять. Однако я есть. И это ставит меня перед основным вопросом экзистенции: я есть – но могу ли я быть? Могу ли я вообще занять место в этом мире при этих условиях и с этими возможностями? Для этого мне нужны три вещи: опора, пространство изащита. Есть ли у меня достаточно пространства, чтобы быть? - Что является опорой в моей жизни? Есть ли у меня защита, принимают ли меня, есть ли у меня родина, дом? Если у меня этого нет, то возникает беспокойство, неуверенность, страх. Если это есть, то я доверяю этому миру, но также доверяю и себе, может быть даже Богу – все это темы 1 фундаментальной мотивации, отвечающей на вопрос: Могу ли я быть в этом мире?

Чтобы мочь быть, недостаточно получить опору, пространство и защиту - я должен также овладеть этими предпосылками, я должен решиться на них, я должен пойти на них. Моё активное участие в этом основном условии существования заключается в том, чтобы принять позитивное и выдержать негативное. Принятие - это готовность войти в пространство, встать на опору и дать себя защитить; короче говоря, “быть”, а не убежать. Выдержать - означает силу оставить, как есть тяжёлое, таящее в себе опасность, неизлечимое, посланное судьбой и не подлежащее изменению, “нести” то, что нельзя изменить. Жизнь ставит мне условия и мир имеет свои законы, перед которыми я должен склониться” (“быть субъектом” = подчиниться), однако, с другой стороны, эти условия являются надёжными, непреложными, дающими опору. Мочь дать им, принять их как данность возможно для меня только в том случае, если при этом могу быть и я сам. Поэтому принятие означает: давать друг другу быть, потому что есть достаточно пространства для того, чтобы и я сам мог быть, потому что обстоятельства мне больше не угрожают. Умея выдержать и принять, человек создаёт для себя пространство, которое необходимо ему для бытия.

Если человек имеет пространство в мире, в это пространство вписывается жизнь. Однако, недостаточно «мочь быть в мире»; это бытие должно быть хорошим. Моей жизни присуще также “патическое (волнующее, страстное) измерение”: я живу не механически - я чувствую, переживаю. Быть живым - означает плакать и смеяться, ощущать радость и горе, переживать приятное и неприятное, сталкиваться с ценным и тем, что отнимает ценное. То в какой степени я способен испытывать радость, определяет и то, насколько глубоко я способен страдать. И наоборот: если я прячусь от страданий, то замечаю, что и радость моя становится не такой глубокой. Амплитуда эмоциональности в одинаковой степени распространяется в обоих направлениях, а страдание является не патологической, а естественной частью жизни. Но почему я должен быть согласен с такой жизнью и этими страданиями? Таким образом, существование ставит меня перед вопросом: нравится ли мне жить? Сам факт моего существования – это хорошо? Не только тяготы и страдания отнимают у нас радость жизни. Часто это банальность будней и небрежность образа жизни: они делают жизнь пресной. Для того, чтобы жизнь мне нравилась, чтобы я её любил, мне опять же нужны три вещи: близость, время иотношения с другими людьми. Могу ли я воспринять и удержать близость к вещам, животным и людям? Могу ли я допустить близость другого? - Чему я уделяю время? Уделять чему-то или кому-то время означает дарить время своей конечной жизни – кусочек или часть жизни, задерживаясь у другого. Есть ли у меня отношения, в которых я ощущаю близость? Чувствую ли я себя с кем-то по-настоящему тесно связанным? Если у меня нет близости, времени, отношений, возникает тоска, потом холод и, наконец, депрессия. Если они есть, я испытываю чувство полёта по отношению к миру и к самому себе, чувствую глубину жизни. Этот опыт представляет собой основную ценность существования, самое глубокое ощущение ценности жизни. Фундаментальная ценность – мое самое глубокое отношение к жизни - присутствует в каждом частном переживании, окрашивает эмоции и аффекты, служит фоном тому, что мы для себя определяем как важное, как ценность.

Однако недостаточно только получать от кого-то близость, время и отношения. Также и здесь требуется моё согласие и моё активное участие. Когда я поворачиваюсь лицом к жизни, «открываю свое сердце», я иду к другим людям, вещам, животным, духовным ценностям, иду к самому себе. Если я действительно поворачиваюсь к жизни, иду к ней, то я решаюсь воспринять близость, дотрагиваюсь до неё, притягиваю её к себе, удерживаю себя в отношениях. Это приводит жизнь во мне в движение. Основной вопрос второй фундаментальной мотивации – нравится ли мне жизнь – касается того, сколько во мне жизни, каково качество моей жизни?

Как бы ни был хорош полёт чувств, его недостаточно для исполненной экзистенции. Я чувствую себя связанным с другими, но одновременно я ощущаю себя другим, отличным, речь идёт о той инаковости и несравнимости, которая проводит границу между мной и другими. Рано или поздно я узнаю, что я сам должен прожить свою жизнь, что многие вещи никто не сделает за меня, что, в сущности, я - один, и мне даже нужно время от времени одиночество. А вокруг – множество таких же, как я, ни с чем не сравнимых индивидуальностей, и я испытываю уважение к их непохожести. В этом мире я со всей очевидностью обнаруживаю свое Я, и это ставит меня перед важнейшим вопросом: : я есть – но имею ли я право быть собой? - Имею ли я право быть таким, какой я есть, вести себя так, как я себя веду? - Это уровень идентичности и этики. Для того чтобы подойти к самой возможности быть оправданным, мне нужны уважительное внимание, справедливая оценка и признание ценности. - Кто меня так видит, и так ценит? За что меня уважают - за что я сам себя могу уважать? Могу ли я признать важность собственного Я? - Отвечать за своё поведение, воспринимать его как правильное? - Если этого нет, то возникает одиночество, желание спрятаться за чувством стыда, истерия. Если это есть, то я нахожу сам себя, мою аутентичность, моё утешение и моё самоуважение. В результате неустанных стараний такого рода формируется моя самоценность, глубокая ценность того, что я есть в своей сущности.

Для того чтобы иметь право быть самим собой, недостаточно только получить внимание, уважение и признание, я должен сам говорить “себе Да”. Для этого я могу что-то активно делать: уважать других, идти им навстречу, при этом отделять свое от чужого, защищая собственное. Проведение границ и встреча – через них мы можем проживать бытиё собой, не становясь при этом одинокими. Встреча с другим помогает преодолеть границу, даёт мне возможность найти в Ты своё Я.

Если я могу быть в мире, люблю жизнь и могу в ней быть собой, это означает, что созданы предпосылки для четвёртого фундаментального условия экзистенции: обнаружения того, ради чего мне стоит жить, о чем идет речь в моей жизни. Недостаточно просто быть и чувствовать, что ты приспособился. В определённом смысле мы должны также и превзойти себя, мы хотим в чём-то раскрыться, внести себя в жизнь, хотим получить какие-то достойные результаты. Таким образом, осознавая конечность отведенного времени жизни, я задаю вопрос о смысле экзистенции: Я есть - для чего это нужно? Для этого мне нужны поле реальных возможностей, понимание структурных взаимосвязей, в которых я нахожусь и надежда еще что-то ценное встретить или создать в будущем. Где я необходим? Кому нужен? Кто меня ждет? Где я могу быть продуктивным? - Вижу ли я себя в превосходящей меня самого системе взаимосвязей, которые придают структуру и ориентиры моей жизни? - Есть ли что-либо, что ещё должно произойти пока моя жизнь продолжается? - Если у меня этого нет, то возникает пустота, фрустрация, даже отчаяние и часто зависимость. Если это есть, то я нахожу путь к самоотдаче и к действию, в конце концов - к моей форме служения или религиозности. Сумма этих познаний составляет смысл моей жизни, она приводит к экзистенциальному исполнению моей жизни.

Однако недостаточно только находиться в поле деятельности, ориентироваться во взаимосвязях и иметь ценности в будущем, для этого необходима ещё феноменологическая позиция. Это экзистенциальный подход к бытию: позиция открытости, в которой речь идёт о том, чтобы дать ситуации сделать запрос в отношении себя. (Франкл 1987). “Что хочет от меня этот час, на что я должен дать ответ?” Таким образом, речь идёт не только о том, что я жду от этой жизни, а о том, чего хочет жизнь от меня, чего ждёт ситуация от меня, что я могу сейчас сделать, и должен сделать для других и для себя. Моё активное участие заключается в позиции открытости: привести себя в соответствие с ситуацией, проверить, хорошо ли то, что я делаю: для других, для меня, для будущего, для мира, в котором я нахожусь.

Когда человек имеет дефицит в одной или нескольких фундаментальных мотивациях (например, теряет опоры, не может решиться на близость, переживает низкую самоценность и т.д.), он испытывает психическую нужду, сильное давящее, принуждающее чувство недостатка чего-то жизненно важного. Внешне слишком активная жизнь, проживаемая в скудости отношений ведёт, как уже было сказано, к описанному ранее дефициту переживания ценностей (дефицит второй фундаментальной мотивации), через это - к снижению самоценности, к растущей пустоте и недовольству (дефицит третьей фундаментальной мотивации), и затем, в качестве защитной реакции, вызывает отвращение и потерю смысла ситуации в целом (дефицит четвертой фундаментальной мотивации).

Феномен эмоционального выгорания среди прочего наглядно показывает, что экзистенциальный дефицит рано или поздно обязательно проявляет себя в психическом аспекте, таким образом, он влияет не только на позиции, установки и решения, но также причиняет вред психике. Экзистенциальный дефицит проникает глубже когнитивно-волевой сферы, он охватывает переживание, настроение и витальную (жизненную) силу, то есть всего человека в его целостности. В конечном итоге он доходит до третьего антропологического измерения (после духовного и психического) и проявляет себя в виде соматического расстройства.

В соответствии с положениями экзистенциального анализа внутренне согласие на деятельность, которое собственно является лучшей страховкой от выгорания, не может быть дано через волю и разум, только когда имеются все четыре типа предпосылок, целостный человек дает настоящее согласие ситуации. Психически устойчивый человек может хотеть сказать «Да», если он на персональном уровне воодушевлен каким-то идеалом или какой-то целью. Но если в процессе его деятельности возможность проживать отношения так и не сложилась, у него может возникнуть синдром эмоционального выгорания. Могут, конечно, развиться и другие нарушения, свой вклад вносит также врожденная предрасположенность к тому или иному типу психологических защит. Так одна и та же ситуация не всегда должна обязательно иметь своим следствием синдром выгорания, она может также через фиксированные копинговые реакции (= автоматические стратегии преодоления) привести к фиксированию способов поведения, которое потом проявляет себя как невротическая депрессия. В конце концов, нагрузки в связи с работой могут также вызывать психозы.

Список литературы

1. Bämayr A., Feuerlein W. (1984): Über den Selbstmord von 119 Ärzten, Ärztinnen, Zahnärzten und Zahnärztinnen in Oberbayern von 1963 – 1978. Crisis 5, 91-107. Böschemeyer U. (1988): Mut zum Neubeginn. Freiburg/B.: Herder.

• Brosch W. (1994) Psychiatrie. Wien: Orac.
• Burisch M. (1989): Das Burnout-Syndrom. Berlin: Springer.
• Cherniss C. (1980): Professional Burnout in human service organisations. New York: Praeger.

5. Frankl V. (1959): Grundriß der Existenzanalyse und Logotherapie. In: Frankl V., v. Gebsattel V., Schultz J.H. (Hrsg.): Handbuch der Neurosenlehre und Psychotherapie. München: UBS, 663-736.