Шизоидный процесс ( мой перевод статьи Рэя Литтла) Часть 3 заключение

Терапевтические принципы: приближение к изолированному Детскому эго-состоянию.

Работа с отношениями и процессами, которые возникают здесь и сейчас, работа с переносом (отношениями, которые повторяются жизни клиента и теми, что необходимы для него [С.Штерн, 1994]) и работа с разнообразными защитами, обычно позволяет уберечь уязвимое «Я» от дополнительной боли. Это означает, что терапевт, будучи вовлечённым и доступным для клиента позволяет ему эмоционально влиять и воздействовать на себя (Эрскин, Моурсанд & Траутманн, 1999) и при этом обеспечивает клиента восстанавливающим опытом.

Создание безопасной зоны: Терапевтическая цель включает в себя создание безопасной зоны т.е. поддерживающего окружения, которое не будет ни травмирующим, ни навязчивым и будет способствовать проявлению скрытого уязвимого «Я». Терапевту необходимо понять, почему клиент держит его скрытым и в чём заключается его страх. Также, важно выяснить какой тип контакта с ним может восприниматься как навязчивый. Шизоидный компромисс это попытка индивида создать зону безопасности и справиться с напряжением, возникающим между изолированностью и страхом оказаться в подчинении. Терапевту необходимо продемонстрировать, что он понимает шизоидную дилемму и компромисс (Р.Клейн, 1995) и обеспечить клиента должной интерпретацией. Вэйр (1983) заклинал нас продвигаться очень медленно: «Необходимо помнить, что излечение Шизоидов неспешный и кропотливый процесс, требующий только одного маленького шажка за один раз» (стр.15).

Терапевт должен следить за отношениями со своим клиентом, замечать и реагировать на уязвимое «Я», поскольку его можно обнаружить во время  слежения за защитными прерываниями контакта. Терапевту необходимо слушать и замечать когда клиент использует уход или диссоциацию, и исследовать какое поведение в терапевте вызывают такие уходы клиента от контакта. Поддерживая ослабление защит, терапевт даёт возможность уязвимому «Я выйти из своего укрытия и покинуть свой форт или замок. Таким образом, защитная функция ложится на плечи терапевта. К примеру, человеку, который использует в качестве защиты интеллектуализацию, терапевт может предложить: «Могу ли я продолжать думать, пока вы будете чувствовать?».

Терапевту, работающему с таким типом клиентов необходимо показывать, что он доступен для взаимодействия откликаясь на изолированное Детское эго-состояние (Р. Клейн, 1995) и предлагая соответствующие эмпатические отношения (Эрскин & Траутманн, 1996). Мы также должны быть доступными как объекты, создавая пространство в котором клиент может использовать нас до тех пор пока он не почувствует себя в достаточной безопасности, чтобы пустить нас в свою «крепость». Только после этого мы сможем помочь клиенту выйти из своего укрытия. Покинув его, он проявится в отношениях с терапевтом, для того, чтобы сформировать привязанность к нему. Затем терапевт со временем поддерживает процесс разделения, отмечая моменты гнева клиента и таким образом разрушая его иллюзии. Время от времени, нам необходимо оставаться безмолвными насколько это, возможно, тихо сидеть и быть готовыми не знать, что сейчас происходит. Нам необходимо взять себе время на молчаливое размышление над ними и над нашими контрпереносными реакциями. В этот момент необходимо переключиться с клиента и начать отслеживать свои чувства, мысли и фантазии. Нужно проявлять любопытство  и предложить себе погрезить (Бион, 1962) с помощью чего можно начать понимать клиента. После того как это произошло необходимо показывать им, что они чувствуют и хотят и создавать пространство, в котором они могли бы пережить и любовь и ненависть. Говоря о шизоидных личностях, Джойнс (1985) писал об их потребности «войти вслед за ними [в их замок] и вывести их оттуда» (стр.48). Однако прежде чем «входить», на мой взгляд, более подходящим будет дождаться приглашения, чтобы избежать проявления назойливого объекта у клиента.

Защиты: В работе с шизоидными защитами, целью для клиента и терапевта будет обнаружение функций защитных процессов и нахождение вытесненных и скрытых элементов уязвимого «Я». Устойчивые защитные механизмы это попытки клиента позаботиться о себе в отсутствии восстанавливающих отношений за счёт некоторых своих способностей, что, в конце концов, приводит «Я» к истощению и ослаблению. Манфилд (1992) описывал эти защиты следующим образом: «Защиты это паттерны поведения и мышления, которые люди используют, для того чтобы оградить себя от эмоциональной боли и дискомфорта, возникающего в жизненных ситуациях, которые часто связаны с болезненными детскими воспоминаниями» (стр.32). В своей статье о механизмах защиты Эрскин (1988) писал: «Закрепление механизмов защиты происходит оттого, что архаические (Ребёнок) и  интроецированные (Родитель) аспекты эго остаются разрозненными состояниями и не интегрируются  в неопсихическом (Взрослый) сознании»  (стр.18). Поэтому механизмы защиты удерживает уязвимое «Я» вместе с его чувствами и потребностями в отношениях за пределами осознания. В дополнение к вытеснению, расщеплению и регрессии, существуют такие ранние механизмы защиты как избегание, замораживание (freezing), борьба (fighting), реактивные образования (transformational of affect) и поворот против себя (reversal of aggression) (Фрайберг, 1987). Упоминая  о процессе избегания, Фрайберг приводит описание Кауфмана о том, как младенец, столкнувшись с опасностью и чувствуя себя беспомощным «использует реакцию борьбы-бегства, которая следует сразу же за уходом» (стр.191) для того чтобы защитить и поддержать себя.

Подходящими терапевтическими реакциями на эти процессы являются опознание, обозначение, подтверждение и нормализация защит. Цель работы с ними это понять их назначение, и медленно продвигаясь через них к уязвимому «Я» способствовать тому, чтобы клиент мог успешно начать производить изменения. Роль терапевта заключается в том, чтобы взять на себя защитную функцию и таким образом способствовать открытому выражению уязвимости клиента. Поскольку защиты направлены на поддержание стабильности, постоянства, идентичности и предсказуемости индивида (Эрскин, Моурсанд, & Траутманн, 1999), все эти функции теперь принимает на себя терапевт. Однако, забота должна быть проявлена в работе с защитами для того чтобы клиент и терапевт могли обнаружить и проработать лежащие в основе этого эмоции клиента. Контактные отношения, в которых терапевт является настроенным на клиента и постепенно исследует его, могут инициировать воспоминания, в которых потребности клиента не были удовлетворены и бросить вызов его сценарию. Следовательно, клиент может противостоять текущему контакту с терапевтом для того, чтобы избежать эмоциональных воспоминаний.

Применение настройки в работе с клиентом, может позволить ослабить защитные механизмы клиентов и катектировать часть памяти, которая содержит в себе пугающие элементы; клиенты могут начать переживать то, что М. Кляйн (1986/1946) называла «преследующей тревожностью (прим. переводчика.- порождаемую страхом уничтожения «Я»)». (стр.182). Весь мир становится для них опасным местом, и даже терапевт превращается в атакующий объект. Это происходит  оттого, что клиент катектирует раннее защитное расщепление своего эго, и, несмотря на то, что терапевт является помогающей личностью, он становится для клиента бесполезным и даже опасным или атакующим. Клиент может чувствовать себя в заключенным в камеру пыток, а терапевт может восприниматься как палач-садист или тюремщик.

Работа с переносом: Терапевтическая работа с переносными отношениями изолированного Детского состояния предполагает под собой создание возможностей для возрождения в памяти (в работе с терапевтом) эмоций, конфликтов и потребностей в отношениях, которые индивид переживал в прошлом. Клиенту необходимо прожить заново и выразить чувства в текущих отношениях с терапевтом, который должен быть чётко сфокусирован на старых переживаниях. Терапевт должен быть готов не использовать при этом оборонительных реакций (Гилл, 1982), его задача признавать за клиентом право на такое поведение и  эмпатически реагировать на его транзакции. Работа с переносом позволяет выразить интрапсихической конфликт в терапевтических отношениях (Эрскин, 1993). Для изолированного Детского эго-состояния это означает  возможность пережить одновременно и свою боязнь контактов и глубокую потребность в них, также как и свой страх изоляции.

С продвижением работы, фокус терапевтического внимания может сместиться к значимым архаическим сценам. В этом случае, терапевт выполняет функции «долгожданного, чувствительного и понимающего» (Столороу, 1994 стр.51) союзника клиента, который, чутко реагируя на его потребности, предлагает необходимые восстанавливающие отношения. К примеру, в случае с клиентом, который подавляет свой гнев, терапевт может помочь в аннулировании этого запрета и в выражении сопротивления.

Необходимые и повторяющиеся отношения: В переносных отношениях клиенты будут приглашать терапевта подкрепить его старые переживания, но вместе с тем, они также будут хотеть получить и новый опыт. Для эффективной терапии, клиенту необходимо воспринять терапевта и как кого-то нового и как кого-то из его прошлого (Купер & Левит, 1998). Если терапевт будет излишне фокусироваться на повторении прошлого, например, играя с клиентом в игры (Берн, 1966), он, вероятно, не увидит появление способностей у клиента к другим отношениям. Если же терапевт, используя модель работы, центрированную на взаимоотношениях, слишком быстро предложит клиенту новые отношения, то человек не примет их, какими доброжелательными и защищающими они бы не были, поскольку ищет облегчения от своих старых, повторяющихся, проблематичных отношений, связанных с играми. Нам необходимо сохранять баланс, подыгрывая старым отношениям и в тоже время, предлагая новые дожидаясь того момента, когда потребность в новых взаимоотношениях возникнет из старых паттернов. Терапия это поиск возможностей для изменения опыта (Боллас, 1987), что позволяет повторявшимся отношениям стать понятными, а необходимым отношениям стать испробованными.

Негативная терапевтическая реакция: Поскольку терапевт настраивается на изолированное уязвимое «Я» клиента, то это вероятно приведёт к ослаблению его защит и таким образом, эндопсихическая структура будет нарушена. Настройка позволяет активировать потребности в отношениях изолированного «Я», особенно если терапевт берёт часть защитных функций на себя, и таким образом предоставляет клиенту возможность ощутить своё уязвимое «Я». Другими словами, этот процесс нарушает баланс психической структуры и элементы этой структуры, возможно, попытаются восстановить равновесию. «Банда» отвергающих объектов, справляющееся/повседневное «Я» и внутренний преследователь начнут снова атаковать вытесненное «Я». Этот процесс является сущностью негативной терапевтической реакции.

Этот защитный процесс был описан Фрейдом (1923) как наиболее серьёзное препятствие в психотерапии. Он содержит в себе отсутствие у клиента «восприимчивости к непривычному, незнакомому позитивному опыту» (Шенфилд, 1990, стр. 13) с терапевтом, усиленное активным отвержением потребности в «идентификации с первичным внешним отвергающим объектом» (стр13). По мнению Эрскина и Траутманна (1996), негативная терапевтическая реакция раскрывает механику соприкосновения, в то время как внутренний преследователь похож на самогенерирующееся эго, описанное  Эрскиным (1988).

Активация внутреннего преследователя и отвергающих объектов обеспечивает защиту от появления в отношениях потребностей  уязвимого «Я». Атаки участников этой «банды» могут привести клиента к выключению, исчезновению своего «Я» или других людей, а также забыванию происходящего. Более серьезные атаки могут привести к приёму наркотиков или самоповреждению. Я полагаю, что это очень похоже на то, что описывал Бион (1967) в работе с психотическими клиентами, когда они  атаковали связь между «Я» и объектом. «Банда» может начать атаковать связь, сформировавшуюся между терапевтом и вытесненным «Я» и его потребностями в отношениях. Терапевт должен работать с этими атаками на связь между «Я» и другими людьми, исследуя агрессивное отрицание потребностей. Клиент также должен воспринимать терапевта как возбуждающий объект для того, чтобы он смог отделиться от него и индивидуализироваться. Неизбежная фрустрация и разочарование клиента в терапевтических отношениях требует от терапевта не использовать защищающихся реакций. В сущности, попытки клиента или терапевта избежать регрессии или зависимости при переносе могут быть привести к тому, что не возникнет переноса возбуждающего объекта.

Скрытое уязвимое «Я» может переживаться клиентом как омертвелое и настроенная понимающая позиция со стороны терапевта может привести клиента к ощущению, что омертвелое «Я» вновь возвращается к жизни. Это как если бы терапевт из месяца в месяц проводил реанимацию клиента, который боялся того, что он не сможет вернуться к жизни. Но следует помнить, что эти индивиды могут начать бояться своей собственной агрессии и, испытывая ненависть к другим людям, на которых они в прошлом проецировали свои атакующие объекты, могут их рассматривать теперь как настоящих монстров. В одно время, выживание клиента зависело от того, что он был мёртв для мира, поэтому попытки терапевта проводить реанимацию могут отвергаться клиентом, так как он боится, того, что может случиться, если оживёт. Живому младенцу могут быть не рады в первичной семье клиента, и младенческая гневная реакция на такой приём может также, переживаться как угрожающая его существованию.

Если отвергающие объекты и внутренний преследователь активируются во время переноса, то терапевт получает возможность для интерпретации атак (Шенфилд, 1993), для того, чтобы провести отличительную черту между двумя этими частями и уязвимым «Я». К примеру, терапевт может сказать: «Мы можем видеть прямо сейчас, что после того как образовалась связь между мной и тобой, твоя атакующая часть становится критической по отношению к тебе». Затем терапевт и клиент могут поработать над пониманием причин того, почему некоторые аспекты личности клиента отвергают попытки активации «Я» и способствуют работе отвергающего объекта/Родительского эго-состояния (Эрскин & Моурсанд, 1988) по отношению к терапевту. Терапевт может также вклиниваться между отвергающим объектом и уязвимым «Я» (стр.191). Терапия с внутренним преследователем может включать в себя повторение (echoing) (?) его утверждений, чтобы таким образом мобилизовать энергию уязвимого «Я» и побудить его дать отпор.

Следовательно, терапия требует комбинации настройки, эмпатии и вовлеченных отношений; а также интерпретации и трансформации плохих объектов. Интерпретация с использованием настройки нарушает замкнутую систему и позволяет клиенту установить с терапевтом хорошие объектные отношения (Шенфилд, 1993).

Вывод

Цель данного типа терапии это создать возможность клиенту для восстановления его вытесненных, непризнанных, скрытых способностей и интегрировать их в одно целое, функционирующее здесь-и-сейчас. Также это предоставление клиенту возможности вернуться из ухода и интегрировать его расщеплённое и фрагментированное эго. Терапия даёт возможность разрешить конфликт между «Я», которое жаждет предсказуемости, безопасности и целостности и «Я», которое жаждет спонтанности, аутентичности и контактов с другими людьми.

Раннее укреплённая закрытая система может препятствовать росту и развитию клиента. Это похоже на случай когда мускулы, которые долгое время не нагружались, теперь при работе быстро истощаются и поэтому требуют определённых тренировок и поддержки для восстановления своих возможностей. Здесь я имею в виду восстановление поведения, направленное на установление привязанности к кому-либо, которое за долгие годы могло атрофироваться в результате отсутствия должной нагрузки в ранних отношениях (Шенфилд, 1994).

Терапия требует комбинации настройки, эмпатии и вовлеченных отношений; удерживающего и реагирующего окружения; интерпретации и трансформации плохих объектов. Интерпретация с использованием настройки нарушает замкнутую систему и позволяет клиенту установить с терапевтом хорошие объектные отношения (Шенфилд, 1993).

Рэй Литтл является Сертифицированным Транзактным Аналитиком и имеет частную практику в Лондоне.