Это потому, что ты... Путь к душевной близости VS попытки объяснить, откуда что взялось.

«Это потому, что ты из поколения 70-х…»

«Понятно, ведь у твоей мамы было четыре мужа…»

«Это всё из-за того, что ты работаешь в детском саду…»

«Понятно, у тебя первая чакра сильная, и ты меня ею бьёшь…»

 Список бесконечен, продолжайте сами из своего опыта. У всех у нас очень большая потребность найти объяснение такому поведению партнёра, которое причиняет нам боль, недобство, дискомфорт, или просто неожиданно и непонятно. Потребность в ориентации никто не отменял. Дефицит информации создаёт отрицательные эмоции, а избыток информации – положительные. И действительно, перейдя от шока и возмущения «Как можно так себя вести?!» к выстраиванию теории о том, что «конечно, он же ни разу не был женат, откуда ему это знать» мы начинаем испытывать удовлетворение. Знаем, поняли, определили. И можем даже слегка свысока посмотреть на объект «диагноза». «Это потому, что у неё ПМС». «Это потому, что он – инфантильный». И гордо доносим наши выводы до подруг и друзей, которые в ответ согласно кивают, подтверждая нашу великую компетенцию объяснения жизни. Кстати, если объяснение породить не удаётся, то человек может и у психолога оказаться с вопросом: «Объясните мне, почему он (или она) так поступает со мной?» 

В свою очередь, встречаясь с подобным явлением с другой стороны, когда на нас навешивают эпитеты в попытках как-то обойтись с нашими неудобными чертами, мы летим к подругам (друзьям) с не меньшим запалом: «Представляешь, он мне сказал, что я… (здесь могут быть абсолютно любые эпитеты)». Или «Знаешь, она считает меня…(каким-то)». И у каждого из нас к некоторому возрасту накапливается набор ярлыков.

В чём подвох? Вроде да, надо как-то мир объяснять. Называть вещи именами. Подвох в том, что объяснить-то ты объяснил, но это ты себе самому объяснил, чтобы как-то справиться с неудобством непонятного. А потребность-то изначально была направлена к другому, к партнёру, к собеседнику. Ты что-то хотел от него. И продолжаешь хотеть. И в силу этого своего стремления ты идёшь к нему продолжать разговор. Идёшь с тем, что есть, и пихаешь ему эту самую свою объяснялку, придуманную вообще-то для собственной ориентации. «Я понимаю, ты был младшим ребёнком в семье, поэтому сейчас так себя ведешь» Иногда дальше пытаемся рассказать, как ведут себя другие, «не младшие дети в семье», подразумевая, что второе правильнее. Подвох в том, что мы начинаем использовать эти объяснялки, не для своей ориентации, а чтобы изменить другого человека, доказать ему, что есть более правильное поведение, чем он демонстрировал.

Особенно гадостно, когда ярлык навешивается с интонацией недовольства, претензии, обвинения, но по содержанию говорит о неизменяемых фактах, о прошлом, о эпизодах биографии. Получается, тебе что-то предъявляют, но ты не можешь это изменить. «Ну да, я единственный сын своей мамы, да, она меня баловала. Это уже свершившийся факт. И каким-то образом я в этом виноват». В осадке остаётся некоторое чувство собственной ущербности. Но никак не взаимопонимание.

Что важно – изначально мы хотим получить что-то от партнёра (какой-то его желаемый нами поступок в отношении нас). Дальше начинается дрейф. Мы думаем, что нам человека надо изменить, чтобы получить желаемое. А чтобы изменить – мы думаем, надо доказать ему, что он не прав. Что есть более правильная правда, чем его правда. И всё это выливается в более или менее острое или вялотекущее противостояние «кто правее, кто виноватее». От перетягивания «кто правее, кто виноватее» не создаётся ни душевная близость, ни взаимопонимание, ни контакт. Это мы уже научились понимать, грамотные, слава богу, начитались психологических текстов:)

А как создаётся контакт? А вот как.  Вместо «Ты так себя ведешь, потому что ты такой…», попробуем сформулировать: «Когда ты так сказал, (сделал, поступил), я чувствовала то-то и то-то (мне было больно, неудобно, страшно, обидно, я растерялась, я ожидала)… А что ты на самом деле хотел, когда так сказал?»

То, что мы уже сотню раз читали в текстах по психологии: говорить про себя, от первого лица, без обобщений, про конкретную ситуацию (поступок).

Вместо: «Ты слишком жёсткая, женщина должна быть мягче» - «Когда ты повышаешь голос, мне невыносимо, мне сразу хочется убежать. А что для тебя значит, когда ты повышаешь голос?»

Вместо: «Ты ведёшь себя инфантильно, ты должен быть мужиком, а не тряпкой» - «Когда ты ничего не ответил на мою просьбу, отвернулся и сменил тему, я почувствовала себя одиноко и беззащитно. А как это было для тебя (что чувствовал ты)?».

Ведь исходным местом, от которого мы усиленно придумываем многочисленные объяснялки, эпитеты и ярлыки является наша собственная уязвимость, наше слабое место. Там, где нам стало неудобно. Неудобно – это мягко сказано. Чаще всего, если прислушаться, там неслабая боль, невыносимость, стыд, страх. Именно это мы хотим прикрыть. Лучше партнёру сказать, какими должны быть на самом деле мужчины и женщины, чем озвучить для себя и для него свою уязвимость. Лучше пусть он будет виноват, чем я буду иметь слабость.

Но мы же читали в тех самых умных психологических текстах, что контакт возможен только через взаимное признание уязвимости? Что душевная близость подразумевает открывание своих слабых мест? Мы думаем, что открыванием своих слабых мест мы займёмся когда-нибудь потом, когда будет безопасно. «Когда она начёт нормально себя вести». «Когда он станет взрослым». Ага. Начнёт. Станет.

Контакт – это не про безопасность, как многие ошибочно хотят верить. Это про риск.

Конечно, вторая сложность – это сдержать себя, и не бить по слабому месту, если партнёр таки его открыл, решился. Ибо иногда хочется «догнаться» в своей правде: «конечно, ты не любишь, когда на тебя кричат, ты ведь маменькин сынок, на тебя всю жизнь молились». «Конечно, ты всегда хотела, чтобы кто-нибудь решал твои проблемы, ты же сама ни одного дела до конца не можешь довести». Это тот случай, когда один человек сделал подачу на контакт, а второй не принял. Не важно, почему. Контакт – такая ситуация, когда не может быть гарантий на ответную реакцию. Иначе не было бы уязвимости. И иногда нет сил, чтобы эту уязвимость выдерживать.

Логическая ошибка (две) здесь: «чтобы получить от человека нужный нам поступок, нам человека надо изменить, и для этого доказать ему, что он не прав». А на самом деле все три вещи между собой не связаны.

Есть только одна причина, чтобы человек изменился – любовь. Правота ни при чём. И либо любовь есть, либо её нет.

Причина для поступка или его отсутствия – когда чувства другого я ощущаю как свои собственные. Ему больно - мне больно. Эмпатия называется. Я не хочу, чтобы ему было больно – это единственная причина не совершать поступка или совершать его (вести себя не так, как привык). Но когда мы прячем свои больные места за обвинениями, за объяснениями, (и за модными текстами о том, какими должны быть мужчины и женщины) – мы блокируем эмпатию другого. А любовь без эмпатии тоже маловероятна.

Только любовь даёт энергию и силу для изменений. Поэтому мы изменяемся и растём в отношениях. Когда в них есть любовь. Если нет любви – мы не изменяемся и не растём, даже в отношениях, как бы ни были правы или неправы. Это не связанные вещи: правота и способность меняться. Иногда важно признать, что любви нет, и меняться в этих отношениях никто не собирается,  и, иногда это позволит прекратить бесплодные попытки менять партнёра, доказывая своими объяснениями его или её ущербность и привлекая для этого кучу психологических текстов о том, как должно быть.