Границы и место. Или как я ощущаю себя, когда другие не признают, что для меня это важно

Нередко родители не придают особого значения тому, как важно, чтобы у ребенка было свое «место» в доме. Это может быть кровать, письменный стол, полка, на которой хранятся вещи, или целая комната. В каждом конкретном случае это бывает по-разному, однако общим остается одно – каждый человек имеет право на свое личное, неприкосновенное пространство.

«Мое!» - упрямится трехлетка, отказываясь подпускать подпускать к полкам с игрушками пришедших к нему гости детей. «Не заходите ко мне в комнату!» - кричит распаленный эмоциями подросток, хлопая дверью после очередной ссоры с родителями.

Почему же это так важно? На подобные размышления меня подтолкнула недавняя консультация с подростком.

- Мы переехали в новую квартиру, - рассказывает девочка, - и вроде у меня есть своя комната, но я так скучаю по той, которая у меня была.

Проясняя то, что происходит, узнаю, что в новой комнате девочки сейчас стоят вещи родителей. Переезд уже завершен, но пока все в «каком-то хаосе».

- Родители могут зайти ко мне, чтобы забрать что-то свое. Обычно они не стучатся, так как считают, что в этом нет особой надобности. Квартира-то общая, по крайней мере, так они думают.

- А как было раньше? – уточняю я.

- Раньше мы жили в общежитии, и между моей и родительской комнатой, была комната соседки.

Я делаю себе «пометку», что это позволяло ей чувствовать себя в большей безопасности. Это было ее пространство, куда родители практически не «вторгались».

- Мне кажется, что даже стены здесь такие тонкие, - продолжает она, - что когда я чихнула, мама сразу же сказала мне «будь здорова».

- Слышишь ли ты так же хорошо соседей?

- Нет, - отвечает она, - ведь между квартирами стены другие.

Стены как обозначение границ. Нечто, что отделяет ее от других, прежде всего от родителей. Комната – личная территория, то, что принадлежит ей, но где в данный момент она не может чувствовать себя в безопасности.

- Я не могу расслабиться, когда смотрю фильм, потому что боюсь, что в любой момент они могут войти, - говорит девочка. – В том, старом доме все было иначе.

Согласитесь, что довольно трудно ощущать это пространство «своим», если в него в любой момент кто-то может вторгнуться. И тогда возникает вопрос – а есть ли у нее свое место? Есть ли то, что она может считать своим?

Из того, что я знаю об ее отношениях с родителями, мне понятно, что тема «границ» и «места» была поднята не случайно. Родители не очень-то разделяют ее желание уединиться, хотят, чтобы она рассказывала им обо всем и не имела от них тайн.

Они тревожатся «как бы чего не случилось». Отсюда – постоянное «проламывание» границ и создание «общей территории».

Мы не хотим, чтобы ты уходила. Мы – семья. И потому ты не можешь вот так взять и попросить нас, чтобы мы стучались к тебе. Мы будем наводить в твоей комнате порядок, потому что нам кажется, что ты не справляешься с этим. Мы будем переставлять твои вещи, подсказывать тебе, в какой цвет покрасить стены, и куда поставить вот этот шкаф.

- И тогда я как будто теряю себя, - говорит она, - я не знаю, где мое место, и что мне принадлежит здесь.

Я – это не только мои чувства, потребности, желания, но и место, которое я могу считать своим. И об этом важно помнить.

В окончании консультации, я предложила ей в режиме «здесь и сейчас» создать ее пространство. Она отгородила его с помощью веревки, определяя границы. Заполнила его вещами, которые ей понравились. Мы обговорили с ней условия, на которых я могу к ней заходить. Нужно было непременно стучаться, а еще лучше предупреждать о своем появлении заранее, например, «звонить по телефону».

Этот опыт я предложила ей перенести на ее общение с родителями, которые категорически отказываются приходить на совместную консультацию, объясняя это тем, что им это не нужно.

У меня, к сожалению, нет уверенности, что они ее услышат. И за этим стоят те процессы, которые происходят в семье. Однако даже из этого небольшого упражнения она смогла сделать вывод, что может быть как-то иначе, что я считаю тоже очень важным.