Еще немного о судьбе нерожденных: друзья и враги живущих…часть1.

Часть первая.

Так уж получается, что тема нерожденных братьев и сестер постоянно всплывает в практике психотерапии, особенно в системно-семейном подходе. Я уже неоднократно описывал разные судьбы нерожденных и их влияние на судьбы рожденных. Это влияние может быть очень разным, а иногда непредсказуемым.

События, имевшие место на одной из групп програмы «Род и родовые связи», могут быть вам интересны тем, что через  них  становится понятным важность правила, которое я неустанно повторяю на этих группах: «все нерожденные дети должны быть включены в семейную (родовую) систему». Но все по порядку…

 Эта история началась с весьма заряженных  слов участницы группы, которая сказала о своей маме: «Я никогда не думала, что моя мама способна была сделать это!».  Говорила молодая женщина, у которой самой есть сын. С её слов, она всегда была уверенна, что мама не делала абортов: «я даже не могла себе такого представить!». Потом она рассказала о том, что сама узнала совсем незадолго до нашей встречи.

 С детства её мать была уверена, что у нее будет только один ребенок (позже это решение окажет очень сильное влияние на эту участницу группы). После замужества она родила старшего брата героини нашего повествования (протагент расстановки). Именно поэтому, когда она забеременела в первый раз, она сделала аборт.

Когда она забеременела во второй раз, сын уже подрос и хотел себе брата или сестричку. Со слов протагента, именно поэтому фортуна позволила ей появиться на свет. Точно так же, быстро и решительно была произведена селекция (аборт), когда мама забеременела уже после рождения младшей дочери.

 Рассказчица немного тряслась, когда говорила: « Я только представлю, что как мне повезло, ведь я тоже могла не родиться…». Одной из «трудноперевариваемых» вещей, которые она приобрела после откровений с матерью, стало осознание  реальной  ВЕРОЯТНОСТИ, что она могла не родиться...

 Когда молодая женщина рассказывала про свою жизнь, она подчёркивала, что она акцентуирована на стабильности и предсказуемости. В её семейной жизни большинство проблем и споров возникает тогда, когда она хоть  чуть-чуть начинает сомневаться в своем муже. Хватает даже мизерного повода, невнимательности мужа, чтобы погрузиться в страдания и проживание одиночества.

 После её рассказа об абортах  становилось понятнее, откуда могла взяться такая чувствительность – возможная пренатальная травма. То, что она могла пережить в животе у матери, то, что было реакцией на мысли или сомнения матери – оставлять или не оставлять ребенка… в живых.

 Сейчас ее волновал еще один важный момент: влияют на нее каким-то образом аборты матери или нет, а если да, то каким образом?

 Если обсуждать данный вопрос вобщем, то бывает по-разному. Когда-то да, когда-то нет. Обычно считают, что старшие абортированные сиблинги (общее название братьев и сестер) более значимы, чем младшие. В этом случае оказалось несколько по-другому…

 Она попросила группу помочь “свыкнуться” и исследовать её “новую” семью. Затем протагент впервые в жизни, осторожно и с опаской, стала соприкасаться со своей уже «полной» семейной структурой, в которой у нее было трое сиблингов (а не один, как она привыкла). Ориентируясь на свое телесное чувство (подсознание), она стала строить пространственную метафору своей базовой (родительской) семьи. Если по-простому – расставлять семью. 

 Она начала с того, что поставила заместителя на свое место в семейной системе. Старший брат оказался стоящим за её спиной. А родители стояли вместе  напротив.   Средний, тот самый  нерождённый ребёнок, «вместо» которого и родилась протагент, оказался сразу за ней. Почему то этот ребенок  сразу же стал восприниматься девочкой.

Только самый младший – тот, кем мама пожертвовала не задумываясь, был отделен от остальных. Он стал прямо напротив всех, очень далеко, в позиции конфронтации. Он был очень напряженный – один против всех, его лицо искажала гримаса.

Заместитель этого ребенка (женщина) был очень взъерошена. Она яростно кричала: «Я вас всех ненавижу!». И даже обратилась  ко мне: «И тебя тоже ненавижу, потому что ты с ними!». Хотя я как обычно был вне системы (метапозиция).

Оказалось, что средний ребёнок (девочка) был включён в систему. Он очень удобно пристроилась возле сестры. Ему было хорошо, а предполагаемых логикой событий  негативных чувств к членам семьи не было.

Он простил всех, даже маму. Он был включён в систему. Он как будто бы жил вместе со своей семьёй. Другой же ребёнок был исключён из этой семейной системы. С его слов, он был забыт.

Складывалось впечатление, что о нём не только не помнили – его будто бы в «официальной версии» не существовало. Это становилось  понятно по поведению родителей. Отец телесно реагировал на этого ребёнка. С его слов, когда он стоял спиной к нему, у него «замораживало» спину. Но он не поворачивался. Он застыл. Мама стояла очень спокойно и отстраненно. По её мнению «ничего особенного» не происходило.

Она как будто бы не видела этого мальчика (складывалось такое впечатление, что это именно мальчик, и оно было схожим у группы и у самого заместителя этого нерожденного).

На фоне этих ярких эмоциональных реакций младшего брата,  протагент, которая стояла в позиции наблюдателя,  стала рассказывать, что очень часто проживает похожие чувства. И то, что очень явно проявляет сейчас самый младший брат (из рожденных и нерожденных), она испытывает в моменты обиды и отчаяния. А они почему-то так часто повторяются в отношениях с мамой и мужем.

Эти чувства часто носят необъяснимый(применительно к  текущим событиям и поводам)  характер. Как будто какая-то волна подхватывала и уносила... В следующий момент она заплакала и стала риторически спрашивать у меня и группы: «Так почему я должна "расхлебывать" дела мамы?».

И действительно, это частый вопрос участников группы «Род и родовые связи»: так уж необходимо брать на себя ответственность за предков (здесь конкретно за маму)? По опыту ведения данных групп и работы в гуманистической психотерапии могу лишь сказать, что однозначного и простого ответа нет. Самый простой способ - это действительно “вернуть” эту проблему (задачу) маме.

Тогда, в случае если мать сама идет на психотерапию или разбирается с этим травматичным событием, то дети освобождаются от последствий этих действий (или наступает облегчение). Именно так строится программа “Род и родовые связи” - дети участников этой программы смогут освободиться от необходимости нести лишний груз или болеть, чтобы разрешить родительский невроз.

Но, увы,  в большинстве случаев на это рассчитывать не приходиться. Не так часто удается убедить уже пожилых (и не очень) женщин “ворошить” прошлое. А разбираются в делах «прошлых лет» наиболее заинтересованные и страдающие. В данной истории эта молодая женщина уже давно жила с этим травматическим эмоциональным комплексом.

Именно так этого нерожденного ребенка можно воспринимать и интерпретировать. В терминах психологической травмы его можно рассматривать и как отщепленную аффективную субличность протагента.

 А происходило ведь следующее. В любой жизненной ситуации, которая может быть интерпретирована как отвержение (явная или мнимая угроза существующей привязанности - а это бывает ох как часто), включается эта отщепленная аффективная часть. Её  носитель проживает то, что сейчас проживал заместитель нерожденного ребенка. Именно это я объяснил протагенту расстановки, и она выбрала пока продвигаться дальше и “встречаться” с  прошлым ее матери и своей семьи.

Окончание первой части. Продолжение здесь.

Если вам интересно то, что происходит на группе и вы хотите разобраться в своем родовом и семейном наследии – я приглашаю вас на новую группу в Минске.