Продолжая серию статей-размышлений о профессиональной этике и этических кодексах психологов.
Почему этика не равна морали
Очень часто в дискуссиях о профессиональной этике психолога копья ломаются в попытке «поженить» понятия этики и морали. С одной стороны эти два понятия
действительно взаимосвязаны, и в самом общем случае мораль (и нравственность) являют собой предмет исследования Этики. Иногда эти понятия и вовсе используются как синонимы - что часто и наблюдается в дискуссиях на упомянутую тему. Но тут есть нюансы: смешение данных понятий в контексте профессиональной этики ведет скорее к запутыванию и уходу от сути вещей. Поэтому нюансы эти в данном случае – именно то, что называется «дьявол в деталях».
Когда мы говорим о морали как о предмете исследования Этики в принципе, на самом деле мы подразумеваем лишь теоретическую этику (один из ее разделов). Так, википедия сообщает нам, что: «теоретическая этика - это научная дисциплина, которая рассматривает мораль как особое социальное явление, выясняет, что это такое, чем мораль отличается от остальных социальных явлений и т.д.» В то же время существуют два других раздела Этики, которые в контексте профессионального этического кодекса психолога нас интересуют гораздо больше: Э. нормативная и Э. прикладная. Каждый из этих разделов по-своему расставляет акценты относительно ключевых понятий, содержащихся в нем, - и фокусируется уже на иных концептах, нежели мораль. Но подробнее об этом дальше.
***
Второй нюанс заключается в том, что упоминание о «морали» в поле психологии само по себе требует пояснений и уточнений в силу специфики деятельности психолога.
В самом общем смысле мораль – это некоторые унифицированные закрепленные понятия о том, «что такое хорошо, что такое плохо». В то же время львиная доля усилий психолога оказывается направленной как раз на конфронтацию с определенным видом подобных представлений (моралью «иррациональной»/«дисфункциональной»/«неадаптивной), представленными в сознании клиента в качестве некритически усвоенных в течение жизни постулатов об устройстве мира, мешающих творческому приспособлению к реальным обстоятельствам его жизни в настоящем времени (они же: интроекты, ограничивающие убеждения, чрезмерно-выраженные импульсы супер-эго и т.д.).
Сюда же относится полушутка (а, как известно, в каждой шутке есть доля шутки) о том, что хороший психолог должен быть аморальным – дабы не судить клиента (а также глупым и ленивым – чтобы не думать за клиента и не делать за него), подразумевающая некоторый, на первый взгляд, парадокс: когда одной из профессиональных моральных установок пси-специалиста выступает способность абстрагироваться от «общественных моральных норм» как залог возможности формирования клиент-терапевтического альянса.
***
Еще один опасный поворот, на котором приравнивание этики к морали может привести к путанице смыслов, представляют собой попытки отдельных обывателей под флагом общественной морали (т.е. некоторой идеалогически признанной и одобренной в данном месте и в данное время концепции) утвердить собственные стигматизирующие отдельные группы людей взгляды в качестве истины в последней инстранции, а работу психолога с этой ему неугодной по какому-либо субъективному признаку группой - объявить нарушением этики. Например, подобной критике за «аморальность» может быть подвергнута готовность психолога работать с представителями ЛГБТ-сообществ (тут вместо переменной можно поставить любое другое меньшинство, в зависимости от того, в каком именно обществе происходит дискуссия).
Однако, важно отметить, что такой подход как раз противоречит пониманию этичности в профессиональной пси-среде. На самом деле одним из ключевых требований профессиональной этики психолога является как раз отсутствие дискриминации клиента по критерию отличия от условного большинства по любому из признаков (пол, возраст, раса, политические убеждения, экономическое положение и тд). Более того, осуждающая позиция относительно любых проявлений клиента (кроме противоречащих УК) являются основанием для дополнительных часов личной терапии специалиста подобное осуждение выссказывающего.
***
Итак, теперь вернемся к двум интересующим нас разделам Этики, о которых шла речь в первой части этой статьи - прикладной и нормативной Этике, - на которых и сфокусируемся в продолжении в большей степени.
Прикладная этика озадачена вопросом «что должно делать?».
Тут напрашивается типичный вопрос-уточнение психолога: что делать – чтобы что?
Хорошим подспорьем для ответа здесь может стать воспоминание о первоначальном значении греческого слова «этос», от которого и образовалось понятие «этика»: «совместное жилище и правила, порождённые совместным общежитием, нормы, сплачивающие общество, преодоление индивидуализма и агрессивности».
Т.е. одно из ключевых понятий здесь: правила.
Правила какие? порожденные совместным общежитием (или в общем смысле: совместным взаимодействием).
Идем дальше. Если мы на время отложили в сторону понятие морали, то каков тогда критерий выбора подобных правил? Первое следует из самого понятие «этоса» - нормы, сплачивающие (со)общество, второе – купирующие разрушительные импульсы членов этого общества.
Т.е. с этого ракурса существование этических предписаний выступает как чистый «расчет», позволяющий сообществу быть устойчивым и жизнеспособным.
Выработка тех норм, которые могли бы продвигать и защищать интересы всех участников процесса, поддерживая сам этот процесс.
***
Но, кажется, чего-то все равно не хватает для понимания, как эти интересы участников процесса за счет определенных правил могут поддерживаться, не так ли? «Секрет» кроется в понятии целесообразности. Но обо всем по порядку.
Не хватает, на мой взгляд, здесь понятия «ценностей» (и тут на сцену выходит еще один раздел этики – нормативной, который как раз и занимается выработкой критериев оценки, что являет собой благо, а что нет, и как это определить).
И тут не лишним будет вспомнить о том, как Этика вообще выделилась в отдельный раздел из философии: софисты обратили внимание на то, что в отличие от объективных универсальных природных законов, законы, определяющие обычаи и нравы у разных народов, зависят от многих переменных (традиций, культуры, условий жизни и тд), т.е. от контекста, в котором эти обычаи и нравы формировались и развивались.
Т.е. наличие и сохранение того или иного нравственного закона зависело от соответствия контексту, т.е. от его целесообразности. Таким образом формировались специфические ценности, находящие свое обоснования в особенностях жизни и деятельности данных групп.
Возвращаясь к профессиональной этике, приходим к мысли о том, что психолог оказывается совсем не исключением из тенденций, отмеченных софистами: правила и нормы его профессиональной деятельности обуславливаются ценностями, которые реализуются в процессе этой самой деятельности.
Эти ценности с одной стороны являют собой тот самый фактор, который выступает как определяющий в формировании содержания проф. этического кодекса, с другой стороны, сам этический кодекс тогда предстает как мероприятие по фиксированию, сохранению и поддержанию ряда «профессиональных» ценностей, имеющих значение для качества терапевтического/консультационного процесса.
***
Таким образом, если подытожить весь этот спич, мораль (теперь уже в значении «вывод») сей басни такова:
говоря о профессиональной этике, важно фокусироваться на понятии прикладной и нормативной этики, отложив понятие морали (в значении полярностей «хорошо-плохо» и относительно теоретической этики) - не далеко, но немного в сторону.
Таким образом, обсуждая понятие этического кодекса, в большей степени стоит опираться на идею целесообразности тех или иных правил, учета ценностей участников процесса, поддержки и защиты их интересов.
Возможно, такой подход в определенном роде может несколько снизить градус накала вокруг темы в русскоязычном пространстве и позволить обсуждать само явление проф. этического кодекса не как навязанное ограничение (т.е. в штыки), а как источник дополнительных опор и ориентиров в своей профессиональной деятельности, требующих осмысления.