Путь души: психотерапия и религия. Личный опыт

Я знакома с психотерапией уже почти 20 лет. Мой первый терапевт Елена, стояла у истоков психотерпевтической практики в нашей стране.

Она использовала разные методы в своей работе, но основным, как я сейчас понимаю, был гештальт.

Я проходила у нее терапию три года, на втором году я уверовала в Бога и окрестилась.

Сейчас я могу сказать, что наша работа сыграла огромную роль в формировании моего мировоззрения, в первую очередь понимание причинно-следственных связей между настоящим, прошлым и будущим.  Психотерапия помогла мне осознать ответственность за свой выбор в той или иной жизненной ситуации.

Базовые ценности гештальт-терапии могут быть важными ступенями  на пути человека к Богу. Это актуальность, то что называется «здесь и сейчас» - осознанность – ответственность.

Мой первый психотерапевт была человеком верующим, что безусловно, сыграло свою роль в том, к вере пришла и я. По словам Елены, она была в общине, но отошла от Церкви потому что не хотела контроля над своей жизнью. Только спустя много лет, я поняла, скорей всего она была в секте, откуда ей удалось вырваться.

Но в тот момент я начала чувствовать противоречия между ее светской позицией и своим ощущением принадлежности к православию и Церкви.

Мой духовник, в свою очередь, очень насторожено отнесся тогда к тому, что я прохожу психотерапию, задав мне ряд вопросов, он все-таки благословил меня, но у меня было ощущение, что я делаю что-то не вполне одобряемое.

Сейчас я понимаю, что это во многом была проекция моих отношений с отцом на духовника.

Я, как новообращенная христианка, не очень понимала, в какой мере я в состоянии соблюдать заповеди и из страха согрешить, стала насторожено относиться к психотерапии и к тому, от чего меня пытается «освободить» мой психотерапевт.

В тот момент я ощутила острую необходимость как-то это объединить, психотерапию и православие.

Тогда же  мне попалась прекрасная книга Игумена Евмения «Духовность как ответственность».

Я поняла, что православие и психотерапия в жизни христианина – понятия совместимые, и что их не только можно, но и нужно соединять. Более того, сейчас я уже знаю, что православная психология в тот момент уже существовала и уже начинала развиваться.

Спустя 10 лет я поступила в РПУ на факультет психологии и недавно окончила его. В своем дипломе я попыталась разобрала, как использовать  методы гештальт-терапии православному специалисту. 

Хочу поделиться взглядами христианской антропологии и психологии на  некоторые аспекты, касающиеся психологии и психотерапии.

 Что такое душа в христианском понимании?

 Психология изначально понималась как наука о душе. Еще во времена античности философы пытались понять, что такое душа,  определить ее состав и движущие силы.

В диалоге «Федр» Платон дает знаменитый образ колесницы души: повелитель правит упряжкой, один конь – «прекрасен, благороден и рожден от таких же коней», «а другой конь - его противоположность и предки его - иные. Неизбежно, что править нами - дело тяжкое и докучное».  Возница изображает здесь разум, добрый конь - волевую часть души, а дурной конь - страстную или эмоциональную часть души.

 В другом своем труде  «Государство» Платон уподобляет разумную часть души - пастырю стада, волевую или яростную часть души - сопутствующим пастырю собакам, помогающим ему управляться со стадом, а неразумную, страстную часть души он называет стадом, добродетель которого - подчиняться пастырю и собакам. Таким образом, Платон выделяет три начала души:

1. Разумное начало, обращённое на познание и всецело сознательную деятельность.
2. Яростное начало, стремящееся к порядку и преодолению трудностей.
3. Страстное начало, выражающееся в бесчисленных вожделениях человека, «из-за которого человек влюбляется, испытывает голод и жажду и бывает охвачен другими вожделениями, мы назовем началом неразумным и вожделеющим, близким другом всякого рода удовлетворения и наслаждений».

В своих произведениях Платон также  рассматривает бессмертие души.

Позже Аристотель выделил иерархию сил души. Это учение Аристотеля принято святоотеческой традицией

• вегетативные (или растительные) способности души, поддерживающие физиологические процессы - питание, рост, размножение и т.д.
• животные силы души, названные так, поскольку они общи человеку и неразумным животным; к ним относятся желания, эмоции, способность мобилизовать энергию для достижения цели и т.д.
• духовные или умные способности души, присутствующие из всего видимого мира только у человека; это те способности, которые связаны с мышлением, творчеством, способностью к общению с Богом и раскрытию в себе образа Божия.

 Приведем несколько высказываний о душе, связанных со святоотеческой традицией:

– душа "есть субстанция (сущность) самоцельная и бестелесная" /Ч. 1: Немезий. 1905, с.55/;

– "душа есть сущность живая, простая и бестелесная..." /христ.: Иоанн Дамаскин. 1992, с.81/;

– душа "разумна и бессмертна", "она, быв создана по образу Единородного... имеет несравненную красоту" /христ.: Мефодий Патарский. 1996, с.74/;

– "душа наша есть существо простое, одаренное разумом и бессмертное, но которое однако же не существует прежде тел" /христ.: Феодорит Кирский. 1844, с.218/;

– Анастасий Синаит: "Душа есть сущность разумная, безымянная, непознаваемая, словесная, оживляющая и составляющая тело. Это сущность тонкая, невещественная, безóбразная, но образ и тип Божий" /цит. по: Ч. 1: Киприан (Керн). 1996, с.204/;

– "душа есть сотворенная сущность, сущность живая, разумная..." /Григорий Нисский. О душе и воскресении. 1862, с.214/;

Таким образом, мы можем выделить следующие качества души, принятые в христианской антропологии: самостоятельность, субстанциальность (деятельное начало), целостность, духовность, является невещественной, нематериальной, нетелесной (но в то же время обладающая какой-то телесностью), бессмертной по благодати. Душа в православной психологии является не субъектом познания, а субъектом душевной жизни.

 Взгляд на личность в холистическом и христианском подходе

Гештальт-психология использует холистический (целостный) подход к личности, где существует «Я» и физическое, и психическое, гештальподход стремится взглянуть на любой процесс как на часть большего целого.  Основной принцип холизма – целое всегда больше номинальной суммы его частей.

Психологические процессы (конфликты, убеждения) имеют свои телесные выражения. Физические, и психические процессы воспринимаются как аспекты одного целого – личности. А поскольку тело, душа, дух – это принципиально неразделимые аспекты бытия (разделяемые нами только ментально), то терапевтический процесс должен включать все эти параметры и вести клиента к интеграции себя, к ощущению целостности.

Холистический взгляд на личность гештальт-терапии во взгляде на целостность человека, его трехсоставность и стремлению объединения духа, души и тела не противоречат христианскому вероучению, но может быть необходимо дополнен.

В православном понимании тело является Храмом для Святого духа, и дух в личности имеет приоритетное значение. Православный психотерапевт также видит в другой личности Образ и подобие Божье.

Конструктивый вектор в христанском трехсоставном взгляде на личность - дух управляет душой, душа - телом. Деструктивный вектор - тело управляет душой.

Говоря о личности в христианском понимании, хотелось бы отдельно выделить законы духовного развития.

Взгляд православных психологов на духовное развитие человека

Православный психолог и антрополог Зенько Ю. М. отмечает, что с Божией помощью человек может духовно развиваться и возрастать, хотя этот путь необязательно будет линейным процессом. Главным в этом пути является принципиальное обновление.

Он выделяет следующие законы духовного развития[1]:

• Восхождение (возрастания и усовершенствования). В своем земном пути человек никогда не окончателен, значит необходимо понимать всю свою жизнь как восхождение к Богу.
• Незаконченность. Этот закон прямо вытекает из предыдущего. Основная его суть этого закона в том, что до самой смерти человек подвержен возможности падения.
• Целеустремленность и последовательность. Суть этого закона в том, что путь к Богу требует осознанности, человек, идущий в этом направлении должен что-то оставить, и не оглядываться с сожалением назад, подобно жене Лотта.
  «Никто, возложивший руку свою на плуг и озирающийся назад, не благонадежен для Царствия Божия» [2]
• Поэтапность. В духовном развитии все должно происходить последовательно и в свое время. «Не ищи прежде времени того, что будет в свое ему время: ибо и доброе не добро, если не добре делается».[3] Этот закон обуславливает и следующий.
• Постепенность. Духовное возрастание и совершенствование приходят не сразу, а медленно и постепенно. «Действовать должно исподволь, постепенно возрастая и усиливаясь, чтобы было в подъем и в моготу. Иначе наше деяние будет походить на новую заплату на старом платье». [4]
• Уникальность и индивидуальность духовного пути. «Люди приходят к Богу разными путями. Иногда встреча с Богом бывает внезапной и неожиданной, иногда – подготовленным долгим путем исканий, сомнений, разочарований. В одних случаях Бог «настигает», человека, заставая его врасплох, в других – человек обретает Бога, сам обращается к нему. Это обращение может произойти рано или поздно, в детстве или в юности, в зрелости и старости. И нет двух людей, которые пришли бы к Богу одинаковой дорогой» (христ.: Иларион (Алфеев). 1996, с. 13)
• И завершает список понятие Крест. В православии индивидуальный путь развития человека осмысливается через понятие креста. Крест – это задача, возложенная на человека Богом, закон, определяющий созревание человека.

Наиболее часто задаваемые вопросы по теме психотерапия-религия

 Готовясь к этой лекции, я обратилась к своим друзьям, которые интересуются психологией, какие вопросы они хотели бы задать по теме психотерапия и религия.

Сейчас я попытаюсь ответить на некоторые из них. Я никоим образом не претендую на каноничность, это только взгляд на основании жизненного опыта.

 Какова роль священника  и какова роль психотерапевта? Распределение обязанностей.

Священник является пастырем, его задача, на мой взгляд, помогать человеку на пути к Богу не сбиться с пути. Прихожанин приходит к священнику на исповедь в первую очередь с покаянием, то есть с осознаванием. Иногда он обращается за советом.

У психотерпевта иная роль. Клиент приходит к нему с проблемой, иногда с болью, задача психотерапевта по большому счету сделать так, чтобы перестало болеть. Способы, которыми терапевт этого добивается, могут помочь клиенту и в его духовном росте – помочь клиенту в осознавании (например, своих потребностей, как это происходит в гештальте, тех способов, с помощью которых клиент прерывает их удовлетворение),  на основании чего клиент может сделать свой выбор и принять ответственность за свой выбор. Духовность в экзистенциальной психологии рассматривает как очень важный ресурс для человека. Но психотерапия не обладает средствами, чтобы целенаправленно вести человека к духовности. Психотерапевт может лишь поддерживать клиента на этом пути. Духовно ориентированный психотерапевт не станет с помощью каких-то средств снимать боль, если эта боль является естественным спутником и стимулом для духовного роста человека.

Как далеко заходит в своих смелых мечтаних психотерпевт и священник? Идеальный результат работы.

Идеальный результат  для священника- это спасение души. Но этот результат вряд ли он может увидеть. Кроме того, есть такое понимание в православии, что, если все время хотеть стать святым, то вряд ли им когда-нибудь станешь.

Идеальный вариант работы психотерапевта по большому счету – это формирование целостного мировоззрения, изменение жизни на основании этого мировоззрения, нахождение смысла.

Но это в идеале, это результат, который хотелось бы наблюдать. На деле целью психотерапии в гештальте, например, является только осознавание.

Точка зрения одного на другого. Психотерапевта на роль священника, священника на роль психотерапевта.  В каком случае священник пошлет к психотерапевту и наоборот.

Есть вопросы, которые на исповеди не решаются, когда проблемой должен заниматься специалист. Я знаю, что многие отцы советуют прихожанину обратиться за помощью к психологу или психотерапевту, даже иногда советуют к какому именно. Это зависит от священника.

Может ли психотерапевт посоветовать клиенту обратиться к священнику? Думаю, если клиент, и терапевт оба верующие, то может. В любом случае терапевт может обозначить, что духовность, покаяние, прощение – это сфера не его компетенции.

Ряд православных психологов и отцов Церкви сейчас говорят о необходимости преподавания в духовных семинариях пастырской психологии. В православных вузах существуют факультеты и кафедры психологии.

 Если клиент придет с запросом «Я никого не люблю, но хочу», что ему может дать психотерапевт?

Чтобы я могла сделать, чтобы помочь такому клиенту? Ну, скорее всего я бы обозначила, как я уже говорила, что духовная сфера лежит вне моей компетенции. Но я могла бы предложить поработать с чувствами, посмотреть, какие чувства клиентом блокируются и как. Думаю, если человек приходит с таким запросом, то любовь в нем все же есть, просто он с ней не в контакте и с этим можно работать.

 Существуют ли принципы духовно-ориентированной психотерапии?

Мои попытки найти четко сформулированные принципы духовно-ориентированной психотерапии не увенчались успехом. Они не сформулированы.

Отдельно для себя их выделил православный психотерапевт и психиатр Дмитрий Авдеев, но это его личное решение.

Священник Андрей Лоргус в своей книге «Психологическая помощь и духовная поддержка людей, живущих с ВИЧ, и их близких»  излагает основные принципы помощи ВИЧ-инфицированных, которые я попыталась  рассмотреть как принципы православной психотерапии и психологической помощи.

В целом они те же, что и для обычной психотерапии, но в них есть некоторые смысловые составляющие православной психотерапии.

Для православного психотерапевта его служение - это встреча с другой личностью, получение нового опыта, открытие Божественного промысла о человеке, возможность раскрыть в себе новые качества, соучастие в духовном опыте другого человека.

Смысл православной психотерапии в соучастии, свидетельстве, любви.

Православный психотерапевт может дать клиенту свое время, со-бытие, милосердие и любовь. Высшая возможность – осознание и новый смысл жизни.

Силы и преимущества православного психотерапевта – смирение, вера, человечность, отношение к личности как источнику достоинства человека.

Есть ли отличие во взгляде на зависимость в светском и православном подходе?

В гештальте  зависимость можно рассматривать, как ошибку в удовлетворении потребности. Например:  «Хочется любви, пойду-ка я съем чего-нибудь». Ну, или выпью. В этом случае потребность не будет удовлетворяться, более того, доза необходимая, чтобы заглушить напряжение, будет расти, появится синдром отмены. Зависимость всегда связана с получением удовольствия, которое, впрочем, со временем может и пропасть. Но в мозгу возникает устойчивая ошибочная связь, повторяющаяся вновь и вновь, которую очень трудно разрушить.

На мой взгляд, зависимости возникают в первую очередь именно из-за неудовлетверенной потребности в любви.

Если рассмотреть зависимость с духовной точки зрения, то здесь любой грех является зависимостью, а главная потребность человека – в стремлении к Богу.

Любой грех – гордыня, стяжательство, пьянство, лицемерие и т. д. возникают в том духовном вакууме, где должен быть Бог. Заполнить этом вакуум можно только благодатью, которую можно получить через участие в церковных таинствах.

Есть ли какие-то особенности в православном взгляде на семейную психологию?

Семья. Партнерство. В православии есть такое понимание: Семья – это маленькая Церковь. И любой грех, который совершается в семье или между партнерами, этот союз разрушает, он как бы становится между любящими людьми. Это может быть и ложь, и грубое обращение, и рукоприкладство, и жадность, и пьянство, и, главное, конечно, аборты.

Думаю, это понимание семьи  может помочь даже светскому человеку.

 [1] Зенько М. Ю. Основы христианской антропологии и психологии. Спб. С. 211 – 218.

[2] Лк. 9:62.

[3] Каллист и Игнатий Ксанфопулы. Наставление безмолствующим//Добротолюбие. 2-е издание. Т. 5. М. 1900. С. 309.

[4] Феофан Затворник. Путь к спасению. (Краткий очерк аскетики). 9-е издание. М. 1908, с. 292.

[5] Там же. С. 275.