Ода раненому целителю

Не секрет, что в помогающие профессии: врачи, психологи, учителя, спасатели - обычно идут люди с желанием сделать мир чуточку лучше, украсить его собственными силами-порывами, спасать людей от сложных болезней, защищать слабых, воспитывать с душевностью...
И желания эти, они явственно порой из детства произрастают: у кого-то родственник неизлечимо болел, кому-то важно было собственную беспомощность защитить, успокоить, статуса придать. Или хотелось как можно больше в людях разбираться, чтобы языки общие им помогать находить. И чтоб удавалось с этой помощью ладить, и чтоб не так, как в доме, где вырос...
И очень часто желания такие - вовсе не прихоть, скорее же тайные нежно-жёсткие мечты, тех, кто глубоко а порой и втайне был когда-то ранен. Уязвлён, обижен, беззащитен, не услышан, когда кричало все внутри...И ведь так часто, чтобы затих, приглушённым стал этот крик - важно, нужно было предаваться мечтам. О собственной справедливой красоте и о своей особой в этом роли.
А место то, что надрываясь болело, его среди свершений благих припрятать удалось. И конечно же - поначалу от себя же.
Бывает ещё так, что ситуация в жизни разворачивает к смене профессии, способности дарит, открывает, или подталкивает наконец. Творить, спасать...
Почему же "спасатель" звучит порой нарицательно, порой нелицеприятно, вызывая недоумение, раня, обижая?
Что и почему иссушивает бьющиеся для других сердца?
Ведь каждому знакомы бывают внезапные порывы помочь кому-то, и это часто совсем незнакомые истории и люди. Но только вот отзывающиеся внутри чем-то саднящим, щемящим.
И ведь как важно, что мир и вправду полон отзывчивых и добрых людей. И часто очень в трудную внезапную минуту на помощь приходят совершенно незнакомые люди, и удивительно в эти моменты могут быть щедры...
Когда даёшь и делишься с кем-то своим избытком - неплохо бы понимать, что в этом и есть радость, и именно это нужно сейчас. Тому, кто дарит, и кто принимает. Иногда с удивлением, иногда не успевая от неожиданности поблагодарить.
Мы восполняем так нечто в себе внутри, давний голод, тоску или боль. Нянчим скрытого, даже от себя, раненого ребёнка, колыхаем его бережными руками. Уже со всей взрослостью.
Но важно иногда все же вглядываться внутрь, туда, где ноет и саднит. Замечать, где избыток, может смениться "истинным пониманием", как надо, попыткой все назвать "должным образом", отстранённостью, включающейся на опережение, а где вовсе усталой навязчивостью.
Ведь то, припрятанное кропотливо когда-то - оно ищет свой выход, и при случае обязательно найдёт. В виде событий тягостных, ситуаций, что нарастают, утомляя. Опустошая своей непонятной и упорной цикличностью. Тем, что кто-то излишне чувствительный рядом будет искать, нащупывать ниточки, раздергивая порою вдрызг...
И если при работе с людьми не обращать внимание на это, не прикасаться к себе бережно, ища форму проживания застарелых, застрявших историй, эмоций, чувств, то замедляясь, то выискивая собственные, личные, фирменные даже способы аккуратного обхождения с собой - возможно, что жизнь превратится в бег, или пытку. В попытке убежать от себя самих. В спасательской своей роли и неимоверной скорости.
И в том ещё, что скорость и собственная выгоревшая усталость не позволяют увидеть в реальности ни живого, с его особенностями человека напротив, ни самого себя.
Доспехи, они ведь как броня порой.
И лучше все же, почувствовав усталость, снимать их на время отдыха где-нибудь в углу...
Пусть даже если окажетесь поначалу растерянным, оголенным, неловкими.
Но тут все шансы есть оставаться жизненно-живым.