Волшебная сила слова «могу» и иссушающая воля «Не могу»

Салфетка седьмая

Не устаю удивляться, как в одном таком маленьком слове «могу» скрыта такая мощь!

 «Я могу сам», говорит трехлетний малыш, и такая гордость ощущается в нем, что он сам МОЖЕТ!

Когда мы говорим «Я могу», то это наша убежденность в том, что действительно, нам доступно это сделать.

Имеет значение, с какой силой и энергией произносит слово «могу» человек.

Если он говорит с напором, с твердостью, то тогда это действительно его убеждение.

Если же его речь более мягкая, спокойная, то, вероятно, он говорит скорее о возможности что–то сделать.

Психологу бывает необходимо различать эту тонкую градацию, если он работает с убеждениями человека. Потому что, работа с убеждениями требует особого подхода.

Но, если убеждение на основе слов «Я могу» вряд ли человек захочет изменить, то совсем другая картина появляется, когда он говорит «Я не могу».

И, опять нужно понять, что имеет в виду наш клиент, говоря «Я не могу»? Отсутствие действительно каких-либо возможностей для осуществления действия, или это убеждение, препятствующее любому началу деятельности?

Если он говорит что-то наподобие, «Я не могу с ним разговаривать, потому что я не знаю языка, на котором он говорит», то тут просто нет необходимых умений, Человеку надо выучить язык, или найти другие формы коммуникации и так далее. Здесь мы имеем дело с отсутствием необходимых знаний и умений.

Но вот если он говорит, что «Я не могу поговорить со своим начальником», то здесь явно присутствуют проблемы психологические.

Основная из них – что взрослый человек, внезапно оказывается в позиции маленького ребенка, который и правда еще не умеет разговаривать. Причем, он переходит в эту позицию автоматически, не осознавая, что там оказался.

Срабатывают детские стереотипы поведения – страх перед авторитетным лицом. И – как результат – человек отказывает себе в своем естественном умении – способности говорить.

Если смотреть еще глубже, то он в этой ситуации передает власть над своей жизнью другому человеку, передает ему ответственность. И на самом деле, оказывается бессилен что-либо поменять.

Это и переживается в чувствах бессилия, тревоги, ненужности.

Однако, мы прекрасно понимаем, что перед нами взрослый человек, вполне способный адекватно разговаривать в разных ситуациях. Просто он об этой способности забыл, свалившись в яму детских страхов.

В этом и заключается работа терапевта, помочь ему из этой ямы выбраться, научиться ее замечать заранее, и просто идти другим путем.

Очень хорошо об этом говорится в стихотворении Поршии Нельсон «Автобиография в пяти коротких главах»:

                                                  1      

Я иду по дороге.

Впереди глубокая яма.

Я падаю в нее.

Я в растерянности и чувствую свою беспомощность.

Но это не моя вина.

Мне требуется вечность, чтобы выбраться из ямы.

                                                  2

Я иду по тому же отрезку дороги.

Впереди опять глубокая яма.

Я делаю вид, что не замечаю ее.

И опять в нее падаю.

В это трудно поверить – я опять в той же яме!

Но это не моя вина.

Чтобы выбраться из ямы,  мне опять требуется очень много времени.

                                                    3

И я опять иду по той же  самой дороге.

На дороге глубокая яма.

Я вижу ее.

И все же по привычке падаю в нее.

 Мои глаза широко открыты.

Я знаю, где нахожусь.

Я сам виноват в этом.

И сразу же выбираюсь из ямы.

                                                     4

Я опять иду по той же дороге.

Впереди глубокая яма.

Я обхожу ее.

                                                      5

Я иду другой дорогой.                 

В терминах сценарного анализа Эрика Берна, человек, когда говорит «не могу» в подобных ситуациях, оказывается в рамках своего далеко не совершенного сценария.  И, действуя в рамках этого сценария, не имеет выбора.

Задача психотерапевта – этот выбор ему дать.