Диссоциация Волан-де-Морта

Читая книгу Дональда Калшеда «Травма и душа», я почему-то сразу вспомнила одного из персонажей «Поттерианы», Темного Лорда.

«Так вы думаете, что это ему удалось, сэр? — спросил Гарри. — Что он создал крестраж? Что по­тому и не погиб, когда напал на меня? Потому, что у него где-то надежно спрятан крестраж, кусочек его души? — Кусочек, и может быть, не один, — ответил Дам­блдор.

Ты же слышал Волан-де-Морта: его особен­но интересовало мнение Горация о том, что проис­ходит с волшебником, который создает больше одно­го крестража, с волшебником, которому так хочется избежать смерти, что он готов убивать множество раз, рвать и рвать свою душу, лишь бы сохранить ее во многих спрятанных по отдельности крестражах. Этих сведений он ни из каких книг почерпнуть не смог бы. Насколько мне известно — насколько, я в этом уверен, известно и Волан-де-Морту — ни один волшебник ни разу еще не разрывал свою душу бо­лее чем на два куска.» (из главы 23 книги Дж. К. Роулинг «Гарри Поттер и Принц-полукровка»)

Интересно, догадывается ли Джоан Роулинг о том, что ей удалось создать весьма точную иллюстрацию одного из механизмов психологической защиты?

Итак, что же такое травма, душа, и какую роль играют диссоциативные процессы?

Калшед понимает под травмой избыточный объем впечатлений, непосильный человеческой способности к осознанному переживанию. И эта проблема становится особенно острой в раннем детстве, когда недостаточно окрепшая психика ещё не подготовлена к переработке житейского опыта. Ребенок, ставший жертвой насилия со стороны авторитетной фигуры, такой, как родительская или, скажем, фигура служителя церкви, настолько ошарашен мощнейшими аффектами, что вряд ли сможет их переработать, понять или даже подумать о них. Подобный удар по единству личности – это прямая угроза её разрушения до самого основания. Глубокое потрясение в детстве может стать катастрофой, «убийством души».

Однако такие потрясения почти никогда не достигают своей убийственной силы: окончательной гибели души удается избежать именно благодаря её внутреннему расколу, диссоциации. Калшед пишет о том, что ядро Я (душа) избегает полного уничтожения за счет действия диссоциативных защит. Только раскол удерживает Я от падения в бездну небытия. И плата за такое спасение – множественность Я и необходимость прибегать к архетипической истории для сохранения связей между осколками души (диссоциированными частями Я). Невыносимый аффект распределяется между диссоциированными частями, которые почти никогда не знают о существовании друг друга. И такой механизм дробления аффекта спасает личность от невыносимой душевной боли.

Калшед считает, что это необходимо для выживания, поскольку так происходит «консервация» части невинности ребенка, его живости для того, чтобы обеспечить возможность её роста в будущем. Эта сохраненная часть помещается в скрытый нарратив, выходящий наружу в образах сновидений.

Таким образом, диссоциативные защиты, благодаря которым Я избегает полного уничтожения, приводят к его утрате. Диссоциация сохраняет семя, которое не может развиться обычным образом: пустить корни, дать росток, почки, листья, цветы и плоды.

В результате травмы мы можем наблюдать появление «регрессировавшего Я», которое отступает в бессознательное, и «прогрессировавшее Я», которое прикрывает и защищает регрессировавшее. Таким образом описал результат раскола Шандор Ференци (Ferenszi, 1933). В терминологии Винникотта появляются понятия истинного и ложного (опекающего) Я, которому отведена роль защитника и рацио (разума). Аналогичные представления о структуре психики травмированной личности имели Фейрберн и Гантрип.

Анализируя разнообразные продукты бессознательного: фантазии, сновидения, продукты художественного творчества, мы все ближе и ближе подбираемся к истинному я, к душе, к ядру, к сосредоточению чувственности, чистоты и спонтанности; путешествуем в поисках диссоциированных частей Я.

Травма Тома Реддла

Личная история Тома Реддла довольна печальная, и начинается она с того, что его отец ушел от его матери еще до рождения мальчика. Практически сразу после родов мать умирает, успевая назвать сестрам сиротского приюта лишь имя своего сына – Том Реддл.

Через 11 лет Альбус Дамблдор забирает мальчика из приюта и привозит его в школу волшебства и чародейства Хогвартс, где Том активно интересуется темными искусствами. Учителя всегда отмечали его тягу к знаниям и прекрасные манеры. После окончания школы Том пытается остаться там в качестве учителя, но его кандидатуру отклоняют ввиду слишком юного возраста.

Еще в школе Том узнал о темной магии заклятия Крестраж, позволяющего сохранить бессмертие (ядро личности) путем раскола своей души на несколько частей. Каждая часть души откалывается, когда волшебник совершает убийство (травмирующее событие), и помещается в объект, находящийся в непосредственной близости. Каждый крестраж обладал магической силой. Те, кто носили на шее медальон с кусочком души Темного Лорда, становились мрачными, агрессивными и нетерпимыми. Дневник Тома Реддла мог вводить читателя в состояние транса и управлять им. Может быть, аналогичное иррациональное (как будто магическое) происходит в процессе соприкосновения с каждой диссоциированной частью? В ней хранятся элементы невыносимых аффектов: страхи, боль и ужас. Поэтому их так сложно «очистить от темной магии», излечить, наполнить новым содержанием и вернуть в структуру личности.

Совершив пять убийств, Темный Лорд создал пять крестражей (диссоциированных частей своей личности), искалечив свою души так, что изменился даже его внешний облик. Шестым крестражем стал Гарри Поттер, чья мать применила особое защитное заклятье, спасшее мальчика и уничтожившее физическое воплощение Темного Лорда.

Тем, кто читал или смотрел Гарри Поттера, известно, что Темный Лорд возрождается, и происходит это благодаря крестражам, которые он создал. И только после их уничтожения Волан-де-Морт окончательно сгинул.

Интересно, был ли у души Темного Лорда шанс на спасение, окажись рядом с ним вовремя понимающий и терпеливый аналитик?..