Когда вы отвергаете часть себя, будь то постыдная мысль или надоевшая черта характера, тяга к чему-то неодобряемому или досадная неспособность к чему-либо, вы лишаете ощущения себя внутри своего мира как дома.
Дом - это место, где все признаны и любимы. Где каждый имеет право быть в своей форме и мироощущении. Место, все элементы которого: и люди, и животные, и вещи, выпуклы, объемны и как бы «прописаны» в микрокосме этой маленькой вселенной.
И бабушка в платье, передняя часть которого длиннее задней; и треснувшая подставка под ложку; и кот, тихо гадящий под диван; и новенький будильник с заводными звоночками, и все остальные и все прочее имеют равную возможность здесь существовать.
Они могут выпирать из положенного объема, мешаться под ногами, изводить несовпадениями, но никто не ставит под сомнение их право пребывать дома. Меридианы живущих бок о бок людей, и сопровождающих их предметов, вещей и штук так переплетены, что пропажа любой даже самой мало-мальской детали, создает ощущение потери.
Не потому, что она была очень важная, может быть, вы ей даже и не пользовались, но она была, занимала пространство и взгляд и каким-то странным образом балансировала дом, внося свой неповторимый колер.
В доме может, конечно, присутствовать несогласие между его жителями, также как и разнохарактерность членов семьи или неспокойность атмосферы; но никому в голову не придет выдворять кого-то за дверь, делать вид, что его не существует, или, чего хуже, - каждый день встречать тирадой о том, как его ненавидят и мечтают, чтобы его не стало.
Но ведь именно так поступает человек, не принимающий в себе какое-либо из естественных проявлений.
Презирая в себе критицизм или мягкотелость, услужливость или вспыльчивость, замкнутость или, напротив, обнаженность души; словом, выбрав в россыпи своих черточек какую-нибудь одну, особо раздражающую, человек склонен пытаться избавиться от нее любыми способами, от простого отрицания до циничного самовысмеивания.
Надо заметить, что люди весьма изобретательны в выкорчевывании попавших под опалу склонностей. Кто-то насилует себя бесконечными тренингами по переделыванию себя в несебя, кто-то выказывает ненависть к части своей самости, ведя монологи после очередного неудачного выступления «черты» на тему «Какой же я идиот или какая же я дура». Некоторые умудряются убедить себя в том, что «этого» у них быть не может , и потому «нет». Но большинство просто ничего с этим не делает, молча в унынии презирая доставшееся им от природы или от жизни свойство.
«Выписывая» тем или иным образом из своего внутреннего храма неполюбившуюся черту, человек перестает быть целостным. И сколько бы он ни пытался после этого почувствовать себя внутри своего мира как дома, этого обычно не случается.
Еще бы, ведь объявив избавление от части себя, вы не можете ее на самом деле уничтожить; пока существует ваша психика – существуют и все ее стороны. Избавление от них может произойти только в тот момент, когда вы весь покинете этот мир, забрав с собой и все свои проявления.
А до того времени, изгнанная на задворки души, заваленная барахлом, маленькая частичка вас будет петь свою тоскливую песню изгоя и даже если вы научитесь выключать внутренний слух, чтобы не слышать душевной боли, вам все время будет чего-то не хватать. Чего-то, что было не так важно и может, не очень полезно, но без этого ваша душа шагнула от дерзкой полноты жизни в сторону выхолощенной стерильности, сделав ваш облик – этичнее, а ваш внутренний дом – мертвее…
Когда вам в очередной раз захочется избавиться от части себя, представьте, что это ваш ребенок, которому вы говорите что-то вроде: «Извини, малыш. Но ты не нравишься моему руководителю или отвлекаешь меня на свидании, или мне с тобой трудно делать работу, поэтому я от тебя избавляюсь».
Представьте это, и может быть, ваше отношение к себе изменится, а ваш внутренний дом в этот раз не опустеет…