Раздражает ребенок, что делать?

Как влияет психологическая травма, полученная в детстве на отношение к своему ребенку?

Легкая степень

При легкой степени человек просто не знает, что есть другие способы поведения, чем те, что он видел в своей родительской семье в детстве. Человек не осознает, что существуют другие эмоции, кроме тех, которые он испытывал в детстве. Болезненность ощущений взрослого, в таком случае, обусловлена негласным запретом на переживание негативных чувств в его родительской семье.

Как это может происходить? Давайте рассмотрим на примере. Мать на детской площадке зовет ребенка домой. Он отказывается, она настаивает. Он возражает, возмущается и кричит.

Реакция матери на такое поведение ребенка зависит от того, как протекало ее собственное детство. В детстве мать, например, могла быть послушной девочкой, никогда не перечила родителям. Родители ей не говорили, что кричать и злиться нельзя. Не запрещали это делать. Сами родители не кричали, а свою злость, слезы и раздражение не показывали – каким-то образом справлялись. Ребенок вырос и запомнил, что этих чувств «нет».

У матери не отложился такой опыт, что ребенок может не слушаться: она же всегда слушалась или пугалась. Она может начать винить себя, за то, что она плохо воспитала своего ребенка. Одновременно она испытывает негативные эмоции (а в детстве их как бы не было).

Теперь, когда мать чувствует раздражение, злость, отчаяние или видит это в своем ребенке, она испытывает внутренний конфликт: она видит то, чего «не должно быть», или испытывает то, «чего не должно быть». Возмущение, раздражение, злость, отчаяние.

Внутренний конфликт матери влечет за собой эмоциональный срыв. Она хочет все сделать правильно – ребенка надо привести домой. Внутренний конфликт растет и может выразиться в раздражении, злости, крике, затрещине и т.п.

Если человек не имеет опыта справляться с такой бурей эмоций – он может ударить ребенка, неосознанно пытаясь устранить ее источник. Такая мама сильно удивляется появлению у себя раздражения на ребенка и винит себя, т.к. для нее это непривычное чувство, которого у нее «не было» в детстве. У родителей, которые сами выросли в семье с негласным запретом на «неугодные» чувства, с детства отсутствует навык распознавать свои чувства.

Какие именно чувства не осознаются взрослым в момент, когда раздражает ребенок? Они могут быть очень разными. Это может быть тревога, что с ребенком может случиться что-то страшное, злость на то, что ребенок не слушается, страх за ребенка, отчаяние, что не получается обеспечить его безопасность, бессилие что-то объяснить ребенку, вина за то, что не получается достичь желаемого, стыд пред окружающими.

Отчаяние, бессилие и вина – самые болезненные чувства, именно их не хочется ощущать больше всего. Именно их подменяет гнев, злость, раздражение на ребенка, как на «источник» болезненных чувств. Гнев, злость, раздражение помогают взрослому не чувствовать отчаяния от того, что собственные усилия не приводят к успеху.

Например, в случае, когда мать срывается и начинает бить ребенка, она часто не осознает сам факт своей усталости, «загнанности», отсутствия поддержки, а сразу же входит в агрессию, причем часть этой агрессии – на себя саму, потому что не в состоянии быстро и эффективно справиться с ребенком.

Если она хочет справиться с агрессией, ей важно разбираться и понимать, что именно с ней происходит, отчего ее агрессия. Бывает так, что сам факт осознания бессилия и вытекающей из него агрессии – «я не справляюсь так быстро, как хотелось бы, и именно поэтому злюсь на ребенка» – сам по себе уже приносит облегчение и снижает вспышку агрессии.

Человеку, который хочет справиться со своей агрессией в данном примере, достаточно учиться осознавать свои чувства, отделять себя от ребенка, давать ему право быть не таким, как сам родитель, тренироваться делать это в момент переживания, учиться другим способам взаимодействия с ребенком, отличным от того, что делали его собственные родители, прочувствовать и оплакать то, в чем человек в данный момент бессилен.

Средняя степень

Средняя степень болезненных ощущений взрослого, при срыве может возникнуть, если в детстве у матери была более тяжелая история. Скорее всего, родители мамы уже очень активно запрещали ей испытывать и проявлять определенные чувства, но регулярно за это не били.

Родители могли говорить, что испытывать и выражать «неправильные чувства» – плохо, стыдить, пугать, ругать, наказывать, осуждать, обзывать, отвергать. Ребенок всегда верит своим родителям. Когда родители, говорят: «если ты испытываешь это чувство – ты плохой», ребенок верит. Он продолжает верить даже тогда, когда становится взрослым.

Родители могут говорить так: «нельзя быть слабым», «нужно быть сильным», «ты должен справляться сам», «проявлять свою слабость – опасно», «нельзя кричать», «хорошие девочки не злятся», «хорошие мальчики ведут себя тихо», «только плохие дети дерутся и кричат», «только девчонки плачут», «не будь слюнтяем», «не, ной, ты не мужик», «фу, тряпка», «ты меня позоришь», «ведешь себя как маленький». Вы можете легко подставить нужные слова. Детство каждого человека изобилует подобными установками.

Если маме в детстве активно запрещали испытывать «не правильные чувства», то она, скорее всего, будет вести себя так: она будет кричать, стараться сдерживать свое сильное раздражение, если не сдержится – может орать, стыдить, может на площадке сдержаться, но наказывать дома, возможно бить.

В момент переживания она будет очень бояться, что ее сын (дочь) теперь вырастет таким (тряпкой, слабаком, наглецом, не воспитанным, не умеющим себя вести) и рисовать себе в воображении картины того, как она и ребенок пострадают от тяжелых последствия этого.

Ей будет тяжелее справиться со своими болезненными переживаниями. Ей может быть сложно о чем-то думать в момент сильного переживания, сложно переключиться с неприятных мыслей (отказ когнитивной сферы в момент эмоционального переживания), так называемое легкое «помутнение в голове», сильнее будет чувство вины после происшедшего эмоционального всплеска.

Она будет чувствовать себя плохой, испытывать страх наказания (за то, что она плохая), осуждения, отвержения окружающих так же, как боялась отвержения родителей. Она будет чувствовать возмущение, стыд, отчаяние, унижение, беспомощность. От этих болезненных чувств она будет защищаться агрессией.

В нашей культуре родители, воспитывая ребенка, не разрешают ему чувствовать беспомощность, часто запрещают плакать, чувствовать себя слабым, выражать злость, агрессию и подобные чувства. Любопытно, что практической пользы от запрета на агрессивные чувства нет. Запрет не помогает устранить агрессию. Он вытесняет ее в область бессознательного.

Оттуда агрессия может направиться против себя (аутоагрессия) или выразиться в деструктивном, внешне «ненормальном» поведении. Это может проявляться как эмоциональный срыв. Однако, несмотря на это, поколения родителей запрещают детям выражать и чувствовать агрессивные и болезненные чувства.

Ребенок со временем научается игнорировать «неприемлемые» чувства. Человек растет, учится все лучше и лучше делать это, пока навык игнорирования не доводится до автоматизма. Вытесненное, сдерживаемое, игнорируемое раздражение накапливается до огромного количества. Когда количество раздражения превышает силы, затрачиваемые на его сдерживание, справиться с ним уже невозможно. И тогда происходит сильный выплеск агрессии – так называемый аффект.

Самостоятельно справиться с состоянием аффекта, когда волна чувств уже накрыла человека с головой, невозможно. В таком случае, остается только ждать пока аффект пройдет. Взрослому, который хочет справиться со своими срывами на ребенка, следует работать с тем, чтобы учиться распознавать свое раздражение в момент его появления.

Как правило, раздражение появляется задолго до эмоционального взрыва. Сложность этой работы заключается в том, что человек привык игнорировать свое раздражение, и в малых количествах не может его почувствовать. Кроме того, часто присутствует нежелание признать у себя наличие раздражения вообще.

Когда человек признает, что его раздражает ребенок, разрешает быть этому раздражению, начинает изучать его возникновение, развитие, градации, он получает большие возможности для решения стоящей перед ним задачи.

Когда неосознанные эмоции и реакции переходят в область осознания, становится проще их назвать, понять к чему они относятся, на неудовлетворение каких потребностей они указывают. Осознавать свои чувства, распознавать потребности можно научиться делать в личной или групповой терапии за срок от полугода до года.

Тяжелая степень

Что же происходит в детстве у родителей, которые имеют тяжелую стадию болезненных ощущений в момент эмоционального взрыва? Представим себе, что к родительским воздействиям из п.2. мы добавим еще регулярное жестокое обращение, избиение и психологическое насилие, игнорирование, унижения как меру воспитания, чтобы хорошенько «вбить» правила указанные в п.2.

Например, ребенка регулярно били в детстве повторяя, «я тебя научу мать (отца) уважать», или «не смей хныкать», «я тебя убью, но человека сделаю», «не хнычь, тряпка», «мужчина должен быть сильным», «девочка не должна перечить старшим» и т.п. Ребенок чувствует в этот момент беспомощность перед лицом неминуемой с его точки зрения гибели, ощущает опасность для жизни, реальную или мнимую.

Страх смерти может возникнуть и при бойкоте, когда родители попросту игнорируют и не замечают ребенка в наказание. Некоторые родители умудряются неделями не разговаривать с ребенком. Ребенок может чувствовать опасность для жизни и тогда, когда родители говорят: «ты мне такой не нужен» или «отдам в детский дом, в другую семью, уйду от тебя».

Когда в семье это повторяется регулярно, у ребенка чувство опасности для жизни, страх смерти и физического повреждения связываются с «неправильными», не угодными родителям чувствами и поведением. Такая реакция на возникновение у себя раздражения становится автоматической.

Тогда при виде детской агрессии или при появлении малейших признаков своего раздражения человек будет чувствовать опасность для жизни. Ту, которую он чувствовал в детстве при избиении и издевательствах. Мы помним, что помутнение сознания и агрессия защищают человека от боли и беспомощности.

Есть и еще одна разновидность тяжелой стрессовой реакции – ступор, полная бесчувственность. Чем сильнее угроза (реальная или воображаемая), чем страшнее она – тем сильнее защита.

Что будет делать тогда такой выросший ребенок, ставший родителем? В этом случае, в примере с детской площадкой, с большей вероятностью, при проявлении непослушания и агрессии со стороны ребенка, мать или отец будет регулярно выпадать в аффект, наказывать и бить ребенка.

При тяжелой степени болезненности переживаний, человек попадает в более сильное аффективное состояние. Если человек вырос в семье где было принято в воспитательных целях бить ребенка, то, в этом случае, даже при регулярной работе с психологом в личной терапии, для того чтобы избавиться от вспышек ярости может понадобиться более года.

Привычка игнорировать раздражение до эмоционально взрыва, выработанная во взрослом человеке с помощью насилия в детстве, жестко закреплена психологически травмирующими событиями. Психологическая травма может быть причиной не только запрета на агрессию и раздражение, а так же причиной не способности испытывать чувство уязвимости, амбивалентые чувства, сочувствие и сопереживание.

Если ребенка жестоко бьют родители, он абсолютно беспомощен. Он может спастись лишь тем, что перестанет чувствовать, чтобы не сойти с ума от отчаяния, страха, злости, обиды и боли. Для ребенка это единственный способ выжить и сохранить свою психику. У взрослого больше возможностей для выбора. Однако, действуя автоматически, человек их не видит.

При малейших признаках любого раздражения, он отключает свои чувства и эмоции, как его научили в детстве. При отсутствии достаточной эмоциональной чувствительности, взрослому уже трудно увидеть, что его ребенок маленький, что все, что он делает, он пока не может делать по-другому.

Когда человек не способен к чувствительности и сопереживанию, он сосредоточен только на том, что бы избавиться от своего невыносимого с детства раздражения и страха. Делает он это теми способами, которые ему известны и доступны. Если ребенка родители били при проявлении у него раздражения, то теперь, испытывая раздражение, он будет делать то же самое, бить ребенка, только уже своего. Других способов у человека просто нет в арсенале.

Если психологическая травма, полученная в детстве, очень тяжела, самостоятельно справиться со своими неконтролируемыми реакциями практически невозможно. Однако современная психотерапия успешно работает с детскими травмами. При помощи психолога, возможно освободиться от их власти, научиться жить так чтобы прошлый опыт не влиял на жизнь в настоящем.

Что обязательно сделать человеку, желающему предотвратить эмоциональный срыв

В независимости от того, обратился ли взрослый за помощью к психологу или попытается справиться со своими сложностями сам, ему необходимо сделать несколько обязательных вещей.

1. Признать, персонализировать, присвоить свои действия. А именно, сказать: «я бью своего ребенка»

Чтобы взрослый мог прийти к изменениям, он должен признать свое активное участие в происходящем. Для этого важно категорически запретить себе фразы типа: «ребенок получил…», «он выпросил», «ему прилетело», «он добился своего».

Запрещенные фразы – не просто фигура речи. Они способствуют сознательному или бессознательному уклонению от своего участия в происходящем. Эти фразы озвучивают попытку переложить ответственность на ребенка или на устройство мира, снять эту ответственность с себя. Конечно же, ребенок сам по себе не мог ничего получить без участия родителя. С неба тоже ничего не могло ребенку прилететь. Это именно родитель бьет своего ребенка.

Иногда можно услышать о физическом и психологическом насилии над детьми как о естественных последствиях, «он совершил определенное действие – это естественные последствия». Это самообман. Это тоже способ снять с себя ответственность за происходящее и разрешить себе бить ребенка.

Для человека, не способного сдержаться в моменты, когда происходит эмоциональный срыв, местоположение может быть названо так: «я не могу в данный момент обойтись без насилия». Человек, который отважится сказать: «я побил своего ребенка», одной только этой фразой может в несколько раз повысить свою способность сдерживаться. Если это побил не я, а устройство мира, или он сам выпросил, то мне сдерживаться, как будто, и не надо.

Еще одна опасная фраза, снижающая самоконтроль до минимума: «Без этого все равно нельзя». Попытка взять на себя ответственность в этом случае в разы увеличивает способность человека к самообладанию: «Я пока не умею обходиться без того, чтобы бить ребенка. Я хочу научиться обходиться без битья. Пока это у меня не получается». Это будет честно и точно. В этом месте было бы полезно вспомнить о своей уязвимости и беспомощности справиться с собой на данный момент. И оплакать ее.

Как никогда не стоит недооценивать противника, так и о своих негативных импульсах необходимо помнить всегда. Память о том, насколько сильны ваши негативные побуждения и о том, на что вы способны в гневе помогает заранее отслеживать раздражение на ребенка, замечать его признаки, принимать меры для того, чтобы предотвратить эмоциональный срыв.

Очень опасно надеяться на то, что «уж на этот раз я точно смогу удержаться в позитиве и не замечать своего раздражения». Задача заключается в прямо противоположном – начать замечать свое раздражение как можно раньше.

Человек, обращающийся за помощью к психологу, очень хорошо умеет себя обвинять и стыдить за то, что он чувствует и делает в отношении своих детей. Он ругает себя регулярно. Это не помогает ему справляться со своими срывами на ребенка. Сильное самоуничижение приводит к новой вспышке ярости и агрессии.

Когда вы себя вините, вы, таким образом, пытаетесь себя наказать за содеянное. То есть, вы в этот момент совершаете то же насилие над собой. Внутренняя агрессия (аутоагрессия) обладает еще более разрушительным действием, чем агрессия извне, выдерживать ее долго невозможно.

Пока вы себя вините, вы подсознательно защищаетесь от этих обвинений. Таким образом, самообвинение является препятствием на пути к изменениям. Любая попытка обсудить то, что с вами происходит, будет включать защиту от «нападения». Тогда работать с этой темой будет практически невозможно.

Вы пока не можете остановить насилие в отношении ребенка. Однако, вместо обвинения себя за это, сделайте попытку остановить насилие хотя бы в отношении себя, путем прекращения самообвинений. Это будет маленький, может быть не очень заметный внешне, но принципиально важный и решающий шаг по выходу из круга насилия. Тогда вы будете рассматривать проблему из категории своей ответственности, а не вины.

Ребенок, когда делает что-то не правильное, обычно, не желает ничего плохого. Он хочет простых и понятных вещей, таких как: быть хорошим, любимым, не иметь неприятностей. Плохое поведение ребенка зачастую является просто неправильным способом получить правильные вещи.

Абсолютно то же справедливо и в отношении взрослого. За редким исключением, мало кто из родителей правда имеет потребность подвергать мучениям, унижениям и бить своего ребенка. Обычно родитель хочет простых и понятных вещей. Хочется, чтобы ребенок был в порядке, жив и здоров, слушался, хорошо себя вел, родителю хочется не нервничать, контролировать ситуацию, чтобы не было стыдно, чтобы пожалели и помогли, чтобы не было хуже, чем у других, прекратить напряженную ситуацию и хоть что-то сделать.

Важно понять про себя, чего на самом деле хочется, когда происходят срывы на ребенка, нарастает раздражение? О какой потребности оно сигнализирует? Какая потребность сейчас не удовлетворяется?

Следующим шагом в решении проблемы сильных эмоциональных срывов является эксперимент по поиску и использованию новых способов удовлетворения потребности, наблюдение за результатами, их анализ, новый поиск и так далее.

Бывает, что какие-то потребности удовлетворить моментально не получается, тогда встреча со своей беспомощностью, печаль и горевание об этой невозможности, помогают адаптироваться к создавшейся ситуации без сверхагрессивных проявлений.

Будучи детьми, мы впитываем отношение к нам наших родителей. Вырастая, мы делаем с собой то, что родители делали с нами. Мы продолжаем делать это, даже если это было жестокое обращение. Потому, что другого способа обращения с собой мы не знаем. Пока этот процесс автоматичен и не осознан, у нас нет выбора из множества других вариантов.

Если в детстве нам была нанесена психологическая травма, если родители агрессивно к нам относились, то мы начинаем так же агрессивно относиться к себе. Аутоагрессия опаснее агрессии извне, она намного болезненнее. Для того, чтобы не испытывать боли от аутоагрессии, мы неосознанно выносим ее наружу (т.е. ищем источник боли снаружи) потому, что пытаемся убежать от боли внутри.

Со своими реальными детьми мы делаем тоже, что делаем со своим внутренним ребенком. Для того, чтобы как то изменить свое отношение к своему реальному ребенку, важно сначала заботиться о внутреннем ребенке. Он тоже бывает обижен, испуган или рассержен.

Важно обратить внимание на того маленького мальчика или девочку, которые живут внутри. Отнеситесь к ним так, как хороший родитель относится к ребенку, пожалейте, похвалите, утешьте, защитите, успокойте, пообещайте, что никто больше не будет его обижать.

Важно не пугаться, если не все получается. Пробовать еще, не сдаваться. Привычка срываться, когда ребенок раздражает, может быть устранена так же как любая дурная привычка и зависимость.

Бороться с ней не эффективно, гораздо лучше – научиться жить по-другому. Начинать каждый день с нового листа – не эффективно, лучше попробовать каждый день делать это немножко меньше чем вчера, или попробовать прожить без этого хоть 1 день, потом хоть 1 неделю, 1 месяц.

Чего на самом деле хочется вместо того чтобы бить ребенка?

Зачастую, тяжело ответить на этот вопрос. И еще труднее бывает придумать альтернативные варианты поведения для удовлетворения потребности родителя. Держать себя в руках, когда ты в состоянии сильного стресса, практически невозможно. Для того чтобы повысить свою уравновешенность, важно внимательнее относиться к себе и своим переживаниям, стараться не доводить себя до стресса.

Если стресс произошел, нужно попробовать найти, где ты можешь получить помощь (муж, друзья, родственники, соседи, родители, психолог). В состоянии сильного стресса достаточно маленькой искорки чтобы вызвать большой взрыв.

Чтобы не допускать срывов и не бить ребенка, важно позаботиться о себе. В ситуации стресса и хронической усталости необходимо позаботиться о себе в первую очередь, а потом о ребенке. Важно действовать как в самолете, сначала одеть кислородную маску на себя, а потом на ребенка.

В ситуации стресса человек может сорваться на что угодно. Чаще всего срываются на детей, так как это самый безопасный объект, они не ответят. Когда подобные срывы становятся нормой – это патология. Люди начинают считать, что бить ребенка – это нормально.

Подобные срывы на детей регулярно происходят в дисфункциональных семьях, например, где родители алкоголики или находятся в глубокой депрессии. В обычных среднестатистических семьях нет патологических симптомов (химические зависимости, психотические расстройства у родителей). Для родителей в таких семьях вполне по силам выявить чего на самом деле им хочется, и попытаться найти альтернативные способы удовлетворения своих потребностей.

Например, если ребенок раздражает, и вы кричите на него потому, что находитесь в сильном напряжении, значит вам тяжело, вы устали. Тогда ваша потребность – отдохнуть. Тогда вам надо отдохнуть, чтобы не срываться на ребенка.

Если вы стыдитесь чужого мнения о воспитании вашего ребенка, вам важно помнить, что вы хорошая мама (папа), не обращать внимания на оценки окружающих, постараться повысить свою уверенность в себе.

Если вы беспокоитесь за жизнь и здоровье ребенка, устраните опасные ситуации и вещи. Чтобы контролировать ситуацию, не вызывая сильного негатива со стороны ребенка, можно что-то превратить в игру.

Если вы хотите быть услышанным, скажите о своих чувствах ребенку (супругу, подруге, психологу), с кем то поделитесь. Если психологическая травма, полученная в детстве влияет на ваши отношения с ребенком, обратитесь за помощью к психологу, пройдите психотерапию. Чтобы не винить ребенка за то, что «жизнь не удалась», подумайте о том, что можно изменить в своей жизни сейчас.

Некоторые люди, испытавшие в детстве насилие и жестокое обращение, стараются не допустить этого в отношении своих детей. Это тяжело. Такие люди достойны большого уважения. Этим людям намного тяжелее, чем тем родителям, которых не били в детстве.

Альтернативные способы поведения, требуют постоянного контроля. Когда такой взрослый попадает в ситуацию сильного или хронического стресса, испытывает усталость, недосыпает, пугается, испытывает сильное давление извне, разум ослабляет контроль. Тогда начинают действовать автоматические импульсивные реакции, впитанные в детстве. Таким людям стоит огромного труда контролировать себя в сложных ситуациях.

Если контролировать себя удается — это большая победа. Сложность в том, что жизнь очень разнообразна и иногда тяжела. Периоды психологической стабильности и устойчивости могут сменяться периодами слабости и психологического истощения. Проблему регулярного насилия не решить, победив один раз свою привычную реакцию. Это дело долгое и сложное. Здесь необходима регулярная работа над собой, помощь членов семьи и других близких, психолога.

Приложенные усилия окупятся многократно, когда вместе с избавлением от эмоциональных срывов вы остановите передачу насилия из поколения в поколение в вашей семье. Ваши дети будут нести в себе совершенно другое внутреннее убеждение – отсутствие насилия – это правильно и нормально.