Влияние переживаний травматического опыта ребенка на развитие.

В моей практике в последнее время появились случаи работы с детьми, имеющими трудности в процессе обучения в школе. Родители нанимают репетиторов, водят на дополнительные занятия, а улучшений нет. Специалисты говорят, что что-то как будто не дает ему развиваться.  

 Свою работу я всегда начинаю со сбора анамнеза раннего развития ребенка, узнаю про его окружение, взаимоотношения со сверстниками, родителями. Анализируя эти данные, обращаю внимание, что в их жизни были ситуации, когда они не чувствовали себя в безопасности, оставались одни в своих переживаниях. Это могло быть то, что родителями не рассматривалось как что-то серьезное, однако переживалось ребенком тяжело. Например, смена няни, ранняя разлука с мамой и отправление к бабушке на лето,  смены детского сада,  переезды. Когда что-то происходило в его жизни и никто не объяснил ему почему это так.

В результате ребенок испытывает стресс и пытается с ним справиться. Мозг ребенка приводит силы организма  в «боевую» готовность,  активизируется стрессовая система.  Сформированная эволюцией и имея генетическую предрасположенность,  стрессовая система дает ответ – бей, беги, замри. Реакция может варьироваться от диссоциации (крайняя точка замирания) до возбуждения (гиперактивная стрессовая система). Это основные нейроэндокринные системы, обуславливающие реакцию на стресс – норадреналиновая и адреналиновая. Может появиться высокая двигательная активность ребенка или наоборот полная апатия, отсутствие реакции. Некоторые мамы с гордостью говорят о том, что ребенок пошел в сад и не плакал, ему было все равно. А ведь разлука с мамой это стресс для ребенка, а вот справился он так, «заморозив» свои переживания, замерев, а потом выдав все переживания в истерике по непонятной причине.

Казалось бы, что по завершению стресса система должна бы прийти в состояния покоя, быть «дезактивированной». Однако тут надо заметить, что все новое, непривычное немедленно требует внимания, так как может оказаться опасным. В детстве такого опыта активации стрессовой системы много. Ребенок учит новое слово – кора его головного мозга подвергается стрессу. Не очень сильные, предсказуемые стрессы укрепляют  и создают устойчивую и гибкую стрессовую систему. Это как с мышцами, которые подвергались умеренным и постоянным тренировкам и стали крепче и надежнее. Если же не подготовленный человек поднимет большой вес, то он скорее всего получит травму. Так и мозг, тренированный небольшими, адекватными возрасту стрессами может справиться с травматичным событием. А для другого это может стать непереносимым переживанием. У маленького ребенка скорее всего или очень маленький опыт тренировки стрессовой системы или его нет вообще, так как сейчас все больше родителей стараются оградить своих детей от негативных и, как им кажется, совсем не нужных переживаний. Поэтому чем меньше ребенок, тем более вероятнее, что его система реакции на стресс не справится со своей задачей и останется в «активном» состоянии, продолжая реагировать на обыденные ситуации как на ситуации опасности.

Мозг разделяет поступающую информацию по категориям на основе сравнения с образцами, хранящимися в памяти. И выдает реакцию исходя из категории, к которой он отнес это событие. Связь событий может происходить по цепочке ассоциаций – у этого человека такая же борода, как была у того, который причинил мне боль. Часто эти ассоциации неосознаны, не линейны и эмоциональны. Негативные эмоции делают случившееся событие более запоминающимся, чем позитивное, потому что память о пережитой опасности поможет избежать ее в будущем, а это было очень важно для выживания человека.

Сталкиваясь с чем-то новым мы все как минимум настораживаемся. Степень активации стрессовой системы зависит от того насколько пугающей представляется ситуация. Наибольшую опасность для человека представляет другой человек. Поэтому мы постоянно следим за невербальными сигналами угрозы со стороны окружающих – голос, выражение лица, язык тела. В зависимости от угрозы стрессовая система может быть активирована на разных степенях возбуждения. Мозг готовится к защите, постепенно перераспределяя, отключая одни части и активируя другие. Отключается очень энергозатратная кора головного мозга, а с ней отключается произвольность в поведении. Повышается мышечный тонус, ускоряется сердечный ритм, притупляется голод – ничто не должно отвлекать от главной задачи – выжить.

В состоянии тревоги и страха у человека нет возможности использовать ресурсы мозга для развития так как в таком состоянии ресурсы направлены на другую цель – справиться с опасностью. Если человек находится в таком состоянии долго, то система реакции на угрозу становится очень чувствительной. Это означает, что даже при небольшом стрессе их система реагирует так, будто им грозит что-то страшное. Слишком возбудимая стрессовая система может давать такие симптомы как дефицит внимания, повышенная возбудимость или отстранение, отвлекаемость. Отстранение – единственное, что может сделать маленький ребенок в опасной ситуации, когда нет возможности справиться своими силами. Замереть, ждать помощи и надеяться на чудо. Грудные дети и малыши, не способные драться и убегать, обычно используют реакцию отстранения в случае угрозы. Кровь отливает от конечностей и сердечный ритм замедляется, чтобы уменьшить возможную потерю крови. В кровь выбрасываются эндогенные опиоиды (по действию подобные героину), которые устраняют боль, способствуют успокоению и ощущению психологической отстраненности от происходящего. Такая реакция помогает пережить травму, но также как и реакция сверхвозбудимости может стать «хронической» и возникать и в других ситуациях.

Это происходит если травмирующее действие бывает регулярным, или очень сильным, или реакция окружающих усиливает событие, или если ситуация носит длительный характер. Все эти причины могут привести к тому, что стрессовая система становится слишком активной и чувствительной. Продолжаясь слишком долго реакции сверхвозбуждения или отстранения могут приводить к множеству эмоциональных, когнитивных и поведенческих проблем. Агрессия и импульсивность, провоцирующие реакцию «дерись или убегай», могут проявляться как непослушание или желание постоянно противоречить, в то время как это – последствия пережитой травмы. Тело может ответить на стресс диссоциативной реакцией «замороженности» – и ребенок не в состоянии ответить у доски, «улетает в свои мысли».

Что же самое опасное в травме, что заставляет психику включать защитные механизмы?

Наиболее травматичным элементом оказывается невозможность что-то сделать, ощущение полной своей беспомощности. Это настолько тяжелое переживание, что многие взрослые люди выстраивают целые серии защит, только бы еще раз не попасть в это переживание.  Они контролируют все что могут, тем самым создавая себе видимость безопасности. На это тратятся большие ресурсы организма. Постоянно наблюдая, сканируя обстановку вокруг на предмет опасности невозможно сосредоточиться на словах учителя или на решении задач.  

Развитие происходит из точки покоя. А когда ребенку говорят, что за несделанное домашнее задание его накажут это увеличивает его стресс, он еще больше возбуждается, устраивает истерику или апатично говорит ну и что. Напряжение, вызываемое стрессом прорывается или в поведении, или в психосоматике, ребенок начинает часто болеть, или происходит задержка развития. Конечно, встречаются различные комбинации.

Работая с такими детьми и взрослыми, я не только ищу адекватные способы снятия напряжения, но и ищу причину, событие, которое запустило такой механизм проживания своей жизни. Возможность еще раз пережить, прочувствовать, проговорить, отплакать в безопасных условиях кабинета и рядом с надежным, устойчивым человеком, готовым быть рядом и поддерживать помогает принять то что произошло. Энергию, которую теперь не надо тратить на поддержание активной «боевой готовности» для сражения с ужасным миром можно направить на развитие, жизнь с удовольствием. Именно это я считаю хорошо проделанной совместной работой психолога и клиента.