"Вот что нужно людям, а не это твоё унылое дерьмо".
Бёрдмэн
Бёрдмэн - фильм о конфликте между желанием нравиться другим и потребностью быть собой. В центре сюжета два героя-антипода. Стареющий актёр Ригган, который всю жизнь потратил на съемки в голливудских блокбастерах и театральный актёр Майк, который занимается чистым искусством.
И еще это кино о том, как опсано быть живым...
Опасность первая - проматывание ресурсов
Ригган, опьянённый своей популярностью и деньгами и ещё кое-чем, что к ним прилагалось, промотал здоровье, миллионы, семью и больше быть супергероем не может. Его внутренний голос говорит ему:
"Мы приносили миллиарды."
А он отвечает лишь: "Миллиарды муж жрут дерьмо каждый день, но это всё равно дерьмо".
Вот он, итог его жизни в погоне за удовольствиями и популярностью.
Иллюстрация к тому факту, что пока женщина может цвести и плодоносить, то есть рожать, а мужчина может супергеройствовать на работе, в загулах, в карьере, то кризис среднего возраста не так уж и кусается. А вот потом приходит настоятельная необходимость подумать о душе. Но время ушло, здоровье не то, многое уже поздно, приходит "время собирать камни".
Опасность вторая - экстернализация
И Ригган решает "всё или ничего" и ставит всё на пьесу. Это его последний "ребёнок", куда он инвестирует свои деньги, душу, репутацию. Такая инвестиция похожа на механизм нарциссического расширения. Герой пуст изнутри, там всё выжжено и разграблено неэффективными защитами, многочисленными отыгрывания, в общем полным игнорированием своих чувств и жизнью только вовне своей души, этот спектакль он не разделяет с собой, он ощущает его своей частью. Так ребенок может быть рождён для того, чтобы оправдать жизнь своего родителя, стать его знаменем. И тогда можно забыть о себе, своём прошлом и сделать ставку на это своё "детище", что и приводит Риггана к его финалу, когда он разтождетствляется со своим спектаклем и отправляется "в полёт".
Опасность третья - потеря реальности
Майк, наоборот, весь в искусстве. Как выясняется, у него импотенция. Да и вообще в жизни всё разваливается, потому что он как наркоман, хочет только эйфории творчества, не находя этих переживаний в реальной жизни. Они с Сэм так хорошо ладят, потому что оба по сути - наркоманы.
Когда Майк оказывается во время спектакля в любовной сцене, то у него вдруг случается эрекция. Потому что в творчестве - это по-настоящему, это делает его живым.
Позже он говорит с флиртующей с ним Сэм:
Майк: Я боюсь, что не встанет.
Сэм: На сцене ты справился с этой задачей.
Майк: Это потому что на сцене я справляюсь с любой задачей.
Это напоминает мне психотерапию, где иногда появляется возможность почувствовать нечто большее, чем в повседневности. В моменты особого контакта, инсайта, сопереживания можно ощутить, как рождается что-то неизмеримо большее, чем просто два человека, что может произойти только в контакте и я убеждена, именно это лечит. Тогда из горя, отчаянья, даже ненависти, если они поняты, приняты и разделены, рождается что-то особенное, что меняет навсегда жизнь человека. И очень опасно посчитать себя хозяином этого процесса, поверить в своё могущество.
Наверное, поэтому телевидение так и не заменило театр, как предсказывал один небезызвестный герой советского фильма. Потому что позволить себе открыться по-настоящему, обнажить свои чувства и разделить их с кем-то - настоящая магия, оставляющая навсегда след в душе. Это такой портал на какой-то другой уровень существования, о котором ты и не знал или не надеялся на него. Так бывает после по-настоящему хорошего спектакля или удавшейся психотерапевтической сессии.
Но цель психотерапии - помочь человеку перенести этот опыт в реальность, найти его за пределами кабинета. Также и наркоманы во время реабилитации учатся получать удовольствие от реальности, а не от опьянения и галлюцинаций.
Опасность четвёртая - обесценивание
У Риггана есть альер-эго, Бёрдмэн, который постоянно обесценивает всё, за что он берётся. Это такой злокачественный нарцисс-соблазнитель, зовущий его к лёгкой популярности, иллюзорной любви. У каждого есть такой голос, каждому приходится делать этот выбор, ведь внутри каждого есть конфликт маниакальности и депрессивности.
Это - вечный бой и для психологов, особенно занимающихся глубинными видами психотерапии, ведь нам приходится иметь дело с человеческой болью, призывать людей не отворачиваться от своих страданий, не заглушать их, а смотреть им в лицо.
"Вот наш уровень брат: зубодробительно, быстро, зрелищно. Посмотри на людей, они тащатся от дерьма, крови и экшена, а не от этой нудной депрессивной философской чуши", - шепчет этот голос.
Ригган защищается от Бёрдмана грандиозными фантазиями. Чем никчёмней он себя чувствует, чем больше боится, тем больше он галлюцинирует о всемогуществе.
Опасность пятая - инфантильность
Человек становится очень уязвимым, вкладывая свою душу во что-то, ведь для этого её нужно открыть. В такой момент очень легко причинить боль, ранить. Это риск.
В этом фильме есть герой, критик из "Таймс". Женщина, родительская фигура, наделенная властью судить о любом спектакле и подписать ему смертный приговор, если что-то не понравится:
"Она хвалит - у нас аншлаг, она ругает - у нас провал".
Да и вообще герои нередко обращаются к теме родителей. Они продолжают чувствовать себя маленькими детьми, ищущими одобренния, пытающимися заслужить, выпросить или вытребовать любовь. И никакие полные залы не могут заполнить эту пустоту, утолить этот голод...
В одной из сцен этот критик сидит в баре, защищенная своим статусом, за стёклами очков и со своим "оружием" в руках: ручкой и блокнотиком. Главный герой выхватывает её блокнот и произносит фразу, которую можно повесить в кабинете любого психолога:
"Вы строчите свои тупые домыслы на фоне еще более тупых сопоставлений! И всё это ни черта вам не стоит! У вас рисков ноль, ноль, ноль! А я - долбаный актер, я на эту пьесу поставил всё!"
Тот, кто был на месте клиента, тот знает, о чём это.