Как дети говорят о смерти

Впервые Маша увидела и стала интересоваться тем что такое смерть , наверное, года в два с половиной. Мы гуляли на школьном дворе и увидели маленькую птичку, вроде канарейки, она лежала на земле и была мертва. И мы провели рядом с ней около часа...Все это время Маша задавала вопросы - что с ней? Почему так случилось? А полетит ли она еще? И самым поразительным для нее стал факт необратимости произошедшего, она никак не могла понять как это так – канарейка же есть, вот она, но она уже никогда не полетит. Дочка упорно твердила, что она сейчас полежит и полетит. Это была смесь удивления, настороженности и сочувствия, ведь со смертью она столкнулась впервые. Она сидела рядом с ней, разглядывала ее, но та естественно даже не пошевелилась. И после этого время от времени она начала интересоваться темой смерти вообще, тем как это бывает у других животных, как у людей, почему это случается, когда..

Мне повезло - я много размышляла над этой темой, обсуждала ее на своей личной терапии, и у меня есть в общем сформированный взгляд на вопрос смерти и ее смыла. Поэтому и девочке своей я смогла рассказать о том, как это для меня, что я про это думаю, чего боюсь, а чего уже нет...

Сейчас Марусе три с половиной, и мы по –прежнему иногда обсуждаем тему смерти. У Маши был опыт того, как можно бояться смерти. Моя бабушка, мамина мама, серьезно заболела, но в моей родительской семье никогда не принято было открыто говорить о страхе смерти и в этот раз традицию решили не нарушать. Но Маша , как и все дети, очень чувствительна, и сразу уловила разницу в настроении своей бабушки, моей мамы. И стала задавать ей вопросы, диалог их выглядел примерно так:

Маша: а почему ты торопишься домой?

Бабушка: мне надо домой сегодня по-раньше потому, что моя мама заболела, она уже очень старенькая

М: а она поправится?

Б: конечно, все будет хорошо

М: а почему ты такая грустная? Ты боишься , что она умрет?

Дальше моя мама принялась уговаривать (думаю на самом деле саму себя), что нет, все будет хорошо, ее мама поправится, она сильная и т.п. И мне было очень грустно на это смотреть... И я сразу вспомнила как это было в нашей семье, свою растерянность и ужас от того, что ты чувствуешь это напряжение, но не имеешь возможности поговорить об этом, задать вопросы, и вынужден собирать это и хранить внутри себя. А итогом этого во взрослом состоянии часто бывает неосознанный страх смерти... И в общем не от того что она такая уж страшная, а от того что ты ничего о ней толком не знал, а все что знал сводилось к соблюдению ритуалов и наблюдению печали на лицах родных.

Когда моя девочка спрашивает меня «Когда мы умрем?» я по-честному отвечаю , что я этого не знаю и делюсь с ней тем, как я представляю себе что такое смерть и в чем ее смысл... И я очень хорошо понимаю что это естественный интерес к вопросам того как устроен мир, зачем мы живем, что происходит после смерти, конечны ли мы... И ее отношение к смерти во многом зависит от того опыта, который она увидит в нашей семье и от того насколько эта тема вообще обсуждаема внутри семьи. Она может научиться эту смерть бояться и испытывать ужас от даже небольшого соприкосновения с этой темой (сразу приходят на ум картины из моего детства – похоронный оркестр возле подъезда, куча людей бросающих цветы вслед уезжающий машине, в которой везут гроб. Помню , как моя подруга не заходила в подъезд пока все это «действо» не прекратиться, она боялась и ей было как-то жутковато от всего этого. А это были похороны человека, которого она совсем не знала). А может научиться принимать смерть, понимать ее смысл, говорить о своих переживаниях в связи со смертью...

Я глубоко убеждена , что смерть это не конец жизни, это скорее часть жизни, и после физической смерти тела остается душа. Конечно, в первую очередь это вопрос того, во что ты веришь, нет никаких гарантий что все именно так...

И я рассказываю Маше о своих представлениях, а она внимательно слушает и задает очень трогательные и искренние вопросы:

М: а вот когда мы умрем, наши косточки тоже умрут?

Я: да, они будут уже нам не нужны.

М: а ноги? Как же я тогда буду бегать? А руки? Как же тогда мы будем обниматься? А губы? Как же мы будем целоваться?

И я рассказываю ей, что я все равно всегда буду с ней, даже если меня не будет рядом, что я сама до конца не знаю как же выглядит жизнь и мы сами после смерти, но мы будем вместе, все те, кто здесь любят друг друга. И что мы будем и обниматься и целоваться, только как-то по-другому, но обязатеьно будем.