|
|
Формирование нарциссического склада характера у девушекАвтор статьи: Мельник Павел Юрьевич
Влияние автономности в отцовском воспитании на формирование нарциссического склада характера у девушек
Идея, сформулированная Л.С. Выготским [1], о социальной ситуации развития как «исходном моменте» для всех динамических изменений, происходящих в развитии, остается актуальной и, по сей день. Проблема социальной адаптации ребенка в большей степени обусловлена не конкретно его развитием, а развитием системы «ребенок - взрослый». Окружение близких взрослых - первая исходная форма становления внутреннего мира ребенка, его самосознания, факторов, определяющий характер его субъективных переживаний. Развитие этой системы взаимоотношений в значительной степени определяется направленностью родительских стратегий. В качестве базовых признаков доминирующей стратегии воспитания выступают эмоциональные отношения, в частности, отношение к потребностям ребенка и степень свободы, предоставляемая ребенку (чрезмерная опека, излишняя требовательность, гипоопека). Дети, лишенные гармоничных семейных взаимоотношений, чаще всего прибегают к компенсаторной психологической защите. Именно неблагополучие семьи бывают наиболее своеобразными и неповторимыми, несущими в себе потенциальный заряд грядущих человеческих трагедий. Опасность искаженных, напряженных взаимоотношений в семье углубляется тем, что они не только прочно фиксируются, но и могут передаваться последующим поколениям [12]. Таким образом, общество должно быть заинтересовано в укреплении структуры семьи с тем, чтобы она могла достаточно эффективно выполнять свои самые разнообразные функции и, прежде всего, рождение и воспитание детей. Однако современная семья претерпела серьёзные изменения: во-первых, уменьшился её размер и количество детей; с другой стороны, не столь велики стали роли старшего брата и сестры; и самое важное то, что уже не безоговорочно влияние старшего поколения. К сожаленью, постфигуративная культура [8] тысячелетиями сохранявшая свои нормы и обычаи, культура, где дети учатся у старших, постепенно уходит в прошлое, а это приводит и индивидуалистическим и нигилистическим тенденциям. Наступающая префигуративная культура предполагает обучение старшего поколения у младших, создание новой истории, наделение молодежи новыми правами. Все это способствует тому, что мы наблюдаем сегодня: молодежь не считается с авторитетами, не взрослеет, а поведение взрослых становится «детским», инфантильным. Одной из причин кризиса «взросления» не только одного, конкретного ребенка, но целого поколения, является установка на поведение либо жертвы, либо эгоиста-индивидуалиста занимающегося самолюбованием (нарциссизм) сформированная в результате гиперопеки, или гиперпротекции со стороны окружения, и, как результат, появляется «призма», которая будет деформировать видение ими вещей. Гиперпротекция выражается в стремлении одного человека окружать другого повышенным вниманием, защищать даже при отсутствии реальной опасности, постоянно удерживать около себя, «привязывать» к своему настроению, чувствам, обязывать поступать определенным, наиболее безопасным способом. Особенно это характерно для воспитания в условиях отсутствия одного из родителя, чаще всего – отца. Развод родителей тяжело сказывается на моральном состоянии детей. По словам А.И. Захарова [3], к психологическим особенностям детей, воспитывающихся в неполных семьях, следует отнести тягостное чувство отличия от сверстников, неустойчивую, заниженную самооценку с актуальной потребностью в ее повышении, неадекватную требовательность к матери и высокое желание изменений ее поведения, активный (курсив авторов) поиск «значимого взрослого» [9, с. 123]. Семья предоставляет ребенку разнообразные поведенческие модели, на которые он в дальнейшем будет ориентироваться. Приобретая свой собственный социальный опыт, ребенок учится сравнивать, оценивать, выбирать адекватные ситуации формы поведения, приемы взаимовоздействия с окружающими и представителями своего и противоположного пола на всех этапах онтогенеза. Однако проблемы общения с противоположным полом более существенны, если девушки потеряли отца (смерть, развод) в младшем дошкольном возрасте, в то время как для юноши - в старшем дошкольном. В большей степени это зависит от матери, от её способности сочетать в отношениях с детьми любовь и твердость, заботу и самостоятельность, общение с собой и другими. Психологическая роль матери неблагоприятна, если она не может найти в себе силы перестроить себя, отказаться от многих изживших себя в определенном возрасте стереотипов отношений с детьми [4]. Жизнь и условия воспитания ребенка без отца имеют явную специфику и существенно отличаются от жизни ребенка в полной семье. Даже если мать старается восполнить отсутствие отца и делает все возможное, чтобы соединить в себе обоих родителей, она, в принципе, не может реализовать одновременно обе родительские позиции - материнскую и отцовскую. Есть все основания полагать, что отсутствие должного участия отца в жизни ребенка будет отражаться на особенностях его личностного роста. Во-первых, как следствие попытки матери заменить ребенку отца, так как она берет на себя мужские функции: строгость, требовательность, жесткие стратегии воспитания. Отсюда ребенок лишается не только отцовской, но и материнской любви - терпимости, нежности и чувственности. Во-вторых, у ребенка не формируется полноценный образ отца. Для мальчика это отсутствие образца для подражания и идентификации с мужским началом, а для девочки – это изменения в построении модели взаимодействия с противоположным полом, формирования, развития женственности. Осознание себя происходит во взаимодействии «Я – Другой», в данном случае другой – это мужчина. Такие изменения выступают пусковым механизмом адаптационных сил психики, за счет включения, определенных, свойственных данным обстоятельствам защитных механизмов. Кроме того, как известно, преобладание, доминирование какого-либо защитного механизма может вести к развитию и закреплению в структуре характера определенной черты характера личности. Как известно, юношеский возраст - это возраст потерь детского мироощущения, возраст беззаботного и, в какой-то степени, безответственного образа жизни, пора мучительных, тревожных сомнений в себе и своих возможностях, поиски правды в себе и других. Поиски и утверждение собственного "Я" в обществе, взаимоотношений со сверстниками. В данном исследовании, мы задались целью изучить, как влияет на процесс формирования характера девушки отсутствие адекватного образа отца. В связи с этим, одним из направлений исследования является, выявление защитных механизмов, которые могут вести к формированию определенного, а именно, нарциссического склада характера у девушки в юношеском возрасте. В связи с этим, необходимо было изучить: влияние, которое оказывает на формирование её характера отсутствие «образа отца», и происходят нарушение в системе общения - «отец-ребенок», в результате проявление автономности, как стиля в воспитании и установках отца по отношению к дочери. Исследование построено на допущении (нулевая гипотеза), чтов юношеском возрасте девушки из полных семей отличаются большим (позитивным) интересом со стороны отца, в результате у них формируется адекватный, «реальный» образ отца. В то время как, в неполной семье (родители разведены) у девушки формируется «отрицательный образ отца», из-за отсутствия его объективной представленности в сознании ребенка, и при этом мать отрицательно относится к отцу из-за развода. Отрицательный образ, также может формироваться и в определенной системе взаимодействия «ребенок – родитель», в данном случае, мы определяем его, как «автономность».Под «автономностью» в системе воспитанияподразумеваетсянеэмоциональность, бесстрастность, отсутствие интереса к общению и к проблемам семьи и др. Для решения исследовательских задач в качестве теоретической основы мы выбрали психоаналитические теории, в частности, теории объектных отношений, т.к. в них, с нашей точки зрения, наиболее полно представлены выделенные в данном исследовании вопросы относительно детско-родительских отношений. Важные фигуры (отец и мать) в раннем детстве, а также их психические репрезентации (объектные отношения) фиксируются в форме устойчивого паттерна поведения, которые впоследствии распространяются на отношения с другими людьми. Доминирующий тип нарушенных отношений в дальнейшем определяет форму социальной девиации. Паттерны межличностных отношений сопровождаются специфическими аффектами и рационализациями, и образуют единый мотивационный комплекс, который определяет устойчивую направленность личности на протяжении всей жизни. Одновременно со снижением позитивного отношения к значимым людям, наблюдается инверсия отношения к себе. В представлении Малера [31], на первом этапе процесса психической репрезентации матери, должна быть установлена надежная привязанность к матери как к постоянному либидинозному объекту. Второй шаг - интеграция стабильной психической репрезентации. Он включает не только когнитивную интеграцию, но также определенное разрешение амбивалентности анальной фазы, чтобы в дальнейшем положительные и отрицательные качества могли быть интегрированы в единую репрезентацию [32; 33]. Обладая интегрированной, прочной внутренней репрезентацией, за которую можно "ухватиться" в лишении или гневе, ребенок способен извлекать значительно больший комфорт из внутреннего образа. Малер полагает [30], что постоянство либидинозного объекта никогда не достигается в полной мере: это процесс, продолжающийся всю жизнь. Однако с установлением определенной степени постоянства объекта, межличностные отношения могут перейти на более высокий уровень, потому что индивидуум в состоянии сохранять одновременно общность и независимость. Если же эта цель развития не будет достигнута, в межличностных отношениях индивидуума остаются черты инфантильности, зависимости и нарциссизма. Использование Малером концепции постоянства объекта подтверждает мысль Гартманна [24], о том, что мы можем оценивать "удовлетворительность" объектных отношений, лишь, в случае если рассматривать их значение в терминах развития «Эго». Блос [14] описал основные задачи объектных отношений в отрочестве как процесс «вторичной индивидуации», который включает в себя два взаимопереплетенных процесса — отделение и отказ от родителей как главных объектов любви, и нахождение заместителей вне семьи. Катан [26] называет это высвобождением и «перемещением объектов». «Отказ» также требует, чтобы подросток отказался от родителей (прошлого и настоящего) как от властных фигур. Важнейшим аспектом процесса вторичной индивидуации является деидеализация репрезентаций родительских объектов, сформированных в более ранние годы детства, возможно, десять или более лет тому назад. В то время мыслительные процессы ребенка были эгоцентрическими, и он воспринимал родителей как чудесных и идеальных фигур вследствие той центральной позиции, которую они занимали в его жизни. Но, даже когда он держится за идеальный образ этих всецело любящих, все исполняющих идеальных инфантильных объектных репрезентаций, уже в подростковом возрасте он критикует своих родителей, которых уже склонен рассматривать как неадекватных, приносящих ему разочарование и несправедливых людей. В результате чего возникает внутриличностный конфликт, который заставляет подростка ощущать потерю внутренней поддержки и возникает чувство опустошенности, сопровождаемое ощущением болезненного отчуждения и объектного голода [28]. Вследствие своей неудовлетворенной потребности во взаимоотношениях и влечения, для освобождения от чувства опустошенности и для укрепления чувства собственного достоинства подросток, по мере его продвижения вперед к психической независимости, поворачивается лицом к своим сверстникам. В ходе процесса деидеализации возникает внутрипсихическая борьба между соревнованием с идеализированным образом родителя и не столь совершенным образом себя. Относительно данного процесса, который определяется взрослением, Блос приводит высказывание одного семнадцатилетнего подростка о том, как он писал сочинение. «Вначале слова приходили легко, но затем вошел отец (профессор колледжа); он ведь может писать так чудесно! Я начал злиться все сильнее и сильнее; я ненавидел его! С сочинением ничего не получалось — я не мог его закончить!» [14] . Процесс индивидуации или освобождения от инфантильных объектов может растянуться до конца отрочества и даже ранней стадии молодости. Если этот внутренний процесс успешен, он постепенно уменьшает болезненную амбивалентность предэдипальных и эдипальных объектных связей, и возникает прогрессирующее, более зрелое, взаимоудовлетворяющее отношение со своими родителями [16]. Конфликты относительно выбора объекта начинаются еще в раннем детстве в течение “Эдипова комплекса” и установления триадных объектных отношений. Уже в подростковый период необходимо достичь разрешения инфантильных конфликтов относительно выбора объекта. По выделенным в процессе деидеализации фазам (акцентам) и временным координатам эта идея близка к идее Спитца [36] о постоянстве либидинозного объекта. Говоря о постоянстве объекта, имеется в виду способность ребенка “сохранять объектный катексис независимо от фрустрации или удовлетворения. Пока постоянство объекта не установлено, ребенок декатексируется от неудовлетворительного или не удовлетворяющего объекта... Новый поворот к объекту происходит, когда вновь появляется желание или потребность. После установления постоянства объекта, лицо, репрезентирующее объект, сохраняет свое место в психическом мире ребенка, независимо от того, удовлетворяет или фрустрирует его" [17]. В свою очередь, это постоянство приводит к формированию такого рода психологической защиты, которая может привести к определенному виду личностной патологии, или акцентуации характере по определенному типу, и скорее всего, к формированию нарциссического склада (типа) характера личности. Кохут [29] считал нарциссизм основой психологических проблем, а в DSM-IV нарциссизм введен как личностное расстройство и, определяется как: “Образец всеобъемлющей напыщенности в мыслях и поведении, потребность в восторгах, проявляющаяся еще в юности”. В то время как, в DSM-III-r это уже: “Устойчивый паттерн претенциозности, в фантазиях и поведении, отсутствие сочувствия и гиперчувствительность к оценкам других”. Таким образом, можно выделить следующие диагностические показатели нарциссизма: ü преувеличенное самомнение; ü подверженность фантазиям о неограниченном успехе, власти, великолепии, красоте или идеальной любви; ü личность считает себя уникальной и позволяет себе общаться только себе подобными; ü требует всеобщего поклонения и восторгов; ü наивно полагает, что все её ожидания должны оправдываться, и требует автоматического согласия; ü является эксплуататором, то есть может использовать преимущества других для достижения собственных целей; ü не желает замечать своих недостатков и считаться с потребностями других; ü часто бывает завистливой и полагает, что другие завидуют ей; ü часто бывает высокомеренной и надменно обращается с другими. Для постановки диагноза необходимо наличие не менее пяти показателей, или диагностический критерий. Однако часто диагностические показатели, повторяют себя в различных личностных расстройствах, и это создает трудности с постановкой диагноза и в постановке адекватных коррекционных задач. Возможно, это происходит потому, что основой для выделения диагностических показателей исследователями был выбран описательный принцип. Однако в жизни не бывает “чистых” нарциссов или шизоидов, так же как и истериков. Люди имеют мозаичную структуру личности и, поэтому в диагностические показатели нарциссизма, попадают диагностические показатели других личностных расстройств. Возможно, наиболее удовлетворительным основанием для выделения диагностических показателей может служить система ценностей данного типа, в особенности иерархия ценностей. Например, что ценно для нарцисса? Прежде всего, собственное “Я” - это его главная ценность мира. Отсюда эгоцентризм, персонализм, максимализм - “Все или ничего”, “Сейчас или никогда”, который создает дихотомичность, поляризацию крайностей. В результате нарцисс живет крайностями и не знает градаций ни в глубине чувств, ни силе желаний, ни в оценках себя и других. Из-за завышения ценности себя, рождается завышенная потребность в высокой самооценке и высокой оценке себя другими. Далее недалеко и до «непереносимости» критики, унижения и оскорблений т.п. Таким образом, характерной особенностью нарциссов является две полярные зеркально отражающие друг друга связи: ü в первую группу связанных явлений входит высокая самооценка, максимальная активность, сильный интерес, высокая мотивация и хорошее общее состояние; ü в противоположную группу входит низкая самооценка, пассивность, отсутствие интереса и мотивации, дискомфортное общее состояние. Связанность этих явлений означает единовременность их проявлений. Например, если у нарцисса высокая самооценка, то и общий уровень активность высокий, и интерес ко всему, что его окружает, также проявляется в большей степени. И, наоборот, если самооценка низкая, то интерес к чему-либо, или кому-либо отсутствует, и общий уровень активности у них ниже. Величина максимума и минимума прямо пропорционально зависит от степени патологичности, чем более серьезна патология, тем больший размах крайностей. По исследованиям, проведенным В.Н.Недашковским на клиентах психологической консультации, были выявлены уникальные особенности нарциссизма. Оказалось, чтодругие личностные расстройства выполняют по отношению к нарциссизму обслуживающую функцию. Так, например,параноя, истерия, антисоциальное расстройство (неустойчивая психопатия и эмоциональная тупость)иананкастность являются всего лишь средствами удовлетворения нарциссизма. В то время как, шизоидность, психастения, астения и зависимое поведение выполняют функцию защиты нарциссизма. Эмоциональные же расстройства - возбудимая психопатия, сензитивная, лабильная, циклоидная, аффективная совмещают обе эти функции – выполняют и защитную функцию и, являются средствомудовлетворения нарциссизма. Выбор функции определяется как внешней ситуацией, так и личностными особенностями [10]. Для практики терапии можно выделить следующие формы нарциссизма: нормальный взрослый, нормальный инфантильный и патологический нарциссизм.
У здоровых подростков есть свои герои, надежды, амбиции, пламенные убеждения и тайные мечты. В то время как, подросток, обуреваемый нарциссическими страданиями, находится в отчаянии и депрессии, мир представляется ему обреченным, охваченным смертью, и он либо старается не поддаваться этому состоянию, совершая рискованные поступки, либо сдается, впадая в регрессивное избегание. Тело становится источником удовольствия и гордости, или же ненавистной обузой, неспособной соответствовать недостижимым идеалам [13]. Выплеск творческой энергии является признаком здоровой веры в себя, и в таком случае не возникает потребность в оценке. Однако невозможность найти свой зеркальный идеал выражается, путем деструктивного поведения, через гнев и нарциссическое ощущение. Поэтому психологическая защита нарциссически структурированной личности в большей степени зависит от идеализации и обесценивания объекта. Диагностика защитных механизмов личности испытуемых в данном исследовании была проведена при помощи «Опросника Клермана-Плутчика», который, выявляет: такие защиты как вытеснение, регрессия, замещение, отрицание, проекция, компенсация, реактивное образование и рационализация. Однако среди них нет интересующей нас шкалы – идеализация. В то же время, в научной литературы по данной проблеме указывается на то, что нарциссизму сопутствуют такие защитные стратегии как отрицание, рационализация и проекция. Далее рассмотрим более подробно аргументы в пользу данного положения. С точки зрения Glover [22], обычно, люди, страстно стремящиеся к власти и престижному положению, бессознательно испуганы, своим поведением и они пытаются либо преодолеть его, либо отрицать тревогу. Как известно, с нарциссическим характером не рождаются [20], установки становления такого типа характера направлены на борьбу со страхами и, обычно это архаичные страхи [22]. Фрейд еще в 1928 году в сборнике статей «Юмор» прямо указывает на механизм отрицаниякак защиту нарцисса от травмирующей ситуации: «Триумф нарциссизма, торжествующее утверждение “Эго” своей неуязвимости. Оно отказывается страдать от боли, причиняемой стрелами реальности. “Эго” настойчиво утверждает, что внешний мир не способен причинить ему рану» [19]. Далее Glover, E. [21] предполагает, что существуют разные типы рационализации, среди которых один из них может быть обозначен как «идеализация», а Rado Sandor [35] указывает на то, что представление об осуществлении идеала повышает самоуважение “Эго”. Это представление позволяет выражать посредством идеализируемых действий инстинкты, которые в других условиях обычно подавляются. Каждый раз при следовании требованиям идеала, “Эго” снова предается раннему чувству всемогущества. В таком приподнятом настроении ослабляется оценивание реальности, а инстинктивные побуждения уже не подвергаются столь выраженной (обычной) цензуре. С другой стороны, в сентенции: «Я люблю себя», нарциссы могут проецировать себя на другого индивида, и затем идентифицироваться с ним, чтобы наслаждаться чувством любви к самим себе. Для достижения этого им необходимы объекты с поведением, соответствующим их бессознательному желанию идентификации. Такие пациенты порой индуцируют объект действовать согласно их желаниям. Для достижения этой цели они стремятся идентифицировать себя с объектом. Однако это им необходимо лишь на некоторое время в целях предвосхищения его действий, что и, отличает эти магические действия от эмпатии, так как именно на это (предвосхищение действия) нарциссы не способны [2]. Сущность проекции состоит в том, что человек свои собственные нежелательные черты приписывает другим и, таким путем защищает себя от осознания этих же черт в себе, а те отрицательные эмоции, которые направились бы против себя, теперь направляются на других и, субъекту удается таким путем сохранить самоуважение. Механизм проекции позволяет личности оправдать многие свои поступки, исходящие из неприемлемых для ее сознания и моральных принципов черт, желаний, установок и других мотивов. Например, пусть человек имеет тенденцию быть несправедливо критичным и, жестоким по отношению к другим, но он не уважал бы себя, если бы осознал наличие в себе этой особенности. Такая конфликтная ситуация мотивирует у него процесс приписывания окружающим жестокости и нечестности, а раз окружающие такие, то жестокое и несправедливое отношение к себе они заслужили вследствие своих собственных качеств. В таком случае, им якобы «возвращается» то, чего они заслужили. Проекция тесно связана с рационализацией, причем до такой степени, что считается некоторыми исследователями ее разновидностью [15]. Трудноуловимым результатом перфекционизма нарциссических личностей является избегание чувств и действий, выражающих осознание личной несостоятельности, либо реальную зависимость от других. Так, раскаяние и благодарность представляют собой те отношения, которые нарциссические люди стремятся отрицать [34]. Нарциссически структурированные люди не вполне осознают свои психологические слабости. Они боятся «отделения» от себя же, резкой потери самоуважения или самосоответствия (например, при критике), или даже внезапного проявления сильных чувств [23]. Все эти механизмы психологической защиты личности (отрицание, рационализация, проекция, избегание) объединяет то, что они позволяют человеку сохранять позитивный образ своего “Я”, они создают благоприятные условия для идеализации, для сохранения защитной самодостаточности, тщеславия и превосходства [27]. Это позволяет нам, с определенной долей вероятности, говорить о наличие нарциссических особенностей испытуемых, в структуре личности которых преобладают такие защитные механизмы как проекция, отрицание и рационализация. С другой стороны, следует отметить, что в нашем исследовании речь идет не о расстройстве личности, а о формировании характера по нарциссическому типу. В таком случае, можно выделить характеристики, которые предлагает К. Леонгард в описании некоторых шкал акцентуаций, и сопоставить их с описанием нарциссической личности, которое приводится в DSM-IV. В частности, в DSM-IV эта личность характеризуется эгоцентрической самоуверенностью и с претензией на превосходство, а также тенденцией эксплуатировать (снисходительно) других для извлечения собственной пользы, инфантильными фантазиями и безразличным игнорированием прав других людей [25]. Это описание во многом совпадает с параметрами таких шкал акцентуации характера как: демонстративность, экзальтированность и застреваемость. Рассмотрим их более подробно. Итак, потребность в признании окружающими существует у многих людей, однако она подвержена значительным индивидуальным колебаниям, не чужды этого и представители демонстративного типа. Не все акцентуированные истерики жаждут признания в большей степени, чем неакцентуированные личности. Быть может, первые отличаются от вторых не столько наличием данной потребности, сколько упорством, с которым они добиваются своего. К словесному самовосхвалению присоединяется тщеславное поведение, стремление всячески привлечь к себе внимание присутствующих. Проявляется это уже в детстве: ребенок в школе рассказывает различные истории, читает стихи и, обладая способностью всех истериков «вживаться» в роль, верно «нащупывает» нужный тон. То же можно наблюдать, когда маленький «артист» разыгрывает сценки перед сверстниками или взрослыми. Как правило, человек обычно стесняется выделяться, чувствует неловкость, становясь центром внимания; даже в тех случаях, когда его выделяют заслуженно, он смущается. Однако подобного рода смущение демонстративной личности чуждо, а повышенный интерес со стороны она принимает с величайшим удовольствием и стремится «испить чашу до дна». Любопытно, что если внимание собравшихся, как бывает иногда, носит недоумевающий или даже неодобрительный характер, то истерик легко закрывает на это глаза: лишь бы быть заметным. Благодаря умению приспосабливаться люди демонстративного типа быстро находят друзей, которых привлекает их общительность, готовность услужить, к другим же чертам характера новые друзья не присматриваются. В то время как объективно у таких людей констатируется отсутствие воли к труду, коллеги по работе могут нередко хвалить человека за трудолюбие. Они настолько ослеплены обходительностью, что не могут даже подумать об этом человеке плохо. Впрочем, обходительность проявляется истериками лишь там, где она им выгодна [5, 6]. Второй тип акцентуации характера, который нас интересует - это застревающий, параноический тип. Основой акцентуации является патологическая стойкость аффекта. Патологическим последействием чреваты в первую очередь эгоистическиеаффекты, так как именно им присуща особая сила. Вот почему застревание аффекта наиболее ярко проявляется тогда, когда затронуты личные интересы акцентуированной личности. Аффект в этих случаях оказывается ответом на уязвленную гордость, на задетое самолюбие, а также на различные формы подавления, хотя объективно моральный ущерб может быть ничтожным. Оскорбление личных интересов, как правило, никогда не забывается застревающими личностями, поэтому их часто характеризуют как злопамятных или мстительных людей. Кроме того, их называют чувствительными, болезненно обидчивыми и легкоуязвимыми. Обиды в таких случаях в первую очередь касаются самолюбия, сферы задетой гордости, чести. Черты застревания сказываются не только при нанесении ущерба акцентуированной личности, но и в случае ее успеха. В данном случае наблюдается проявления заносчивости и самонадеянности. Честолюбие — особенно характерная черта у лиц с чрезмерной стойкостью аффекта. Честолюбие у них сопровождается самоуверенностью, а поощрений таким людям всегда бывает мало. Поскольку помехи эгоистическим целеустремлениям исходят от окружающих людей, то при высокой степени застревания у личности параноического типа наблюдается, такая черта как подозрительность. При экспансивно‑параноическом развитии заболевания на переднем плане также стоит аффект. Для человека, который поставил перед собой значимую цель и, которого постоянно «шатает» между успехом и фиаско, уже сама цель начинает таить в себе магическую привлекательность, не терпящую объективной критической оценки. Например, в ходе развития такого психоза человек, может возомнить себя крупным изобретателем, хотя объективно об этом ничто не свидетельствует. Истерики, впрочем, могут обойтись и без этого, они часто бывают довольны собой без видимой причины. Объяснение простое: путем вытеснений и отрицаний, истерики могут субъективно продемонстрировать тот престиж, которым объективно вовсе не обладают. В то время как, паранойяльные личности, не обладая склонностью к самовнушению, должны завоевать реальное признание других людей, чтобы иметь основания гордиться собой. Таким образом, честолюбие может стать важной движущей силой на пути к отличным трудовым или творческим показателям. Таким образом, стремление к идеализации, к перфекционизму свойственно как застревающим, так и демонстративным личностям, только они добиваются этого разными путями. Особый интерес вызывает сочетание черт характера демонстративной и застревающей личности. Результат при этом бывает различный. Слабость истерика может в известной степени компенсироваться стойкостью и упорством реакций паранойяльной личности, но иногда возможны и деформации психики. Причина заключается, видимо, в социальной двойственности паранойяльной акцентуации, при которой возможны как высокие трудовые и творческие показатели, так и бесплодная трата времени на бессмысленную борьбу. При таком сочетании последняя тенденция нередко особенно ярко проявляется у упорных рентных невротиков, которые не только симулируют симптомы заболевания по типу истерического вытеснения, но еще и борются с чисто паранойяльным упорством за признание этих симптомов истинными болезненными явлениями [5]. Тритий тип акцентуации – это экзальтированные личности, они склонны к глубокому реагированию на отдельные события, но также и к депрессивным, или эйфорическим состояниям в общем плане. Человеку, у которого предполагается данный тип темперамента, нужно задавать примерно следующие вопросы: склонен ли он воодушевляться, может ли глубоко и горячо отдаться какому-нибудь делу; чувствует ли он себя подавленным неприятными переживаниями, смотрит ли на будущее с безнадежностью. Поскольку проявляемые реакции весьма патетичны, легко прийти к заключению о наличии истерических черт характера. Артистический вкус, эстетизм часто является характерной чертой этих людей [6]. Таким образом, в описании акцентуации характера Карла Леонгарда демонстративных и застревающих личностей обнаруживается много схожего с нарциссическими особенностями личности. Общими среди них являются жажда признания, стремление к перфекционизму, честолюбие и «выставление себя в лучшем свете». С другой стороны, по данным исследований Е.С Романовой и Л.Р. Гребенникова, [11] для демонстративных личностей характерны такие защитные механизмы как вытеснение и отрицание, а для застревающих, ведущей является - проекция. Следует отметить, что экзальтированность обладает такой особенностью как «выраженность реагирования». Это своего рода эмоциональный максимализм, который на этом уровне очень схож с идеализацией. Следовательно, можно предположить, что индивиду с нарциссическим складом характера также свойственна и экзальтированность. В классификации акцентуаций характера, нарциссической акцентуации нет, но исходя из анализа литературы относительно различных проявлений этого феномена, можно найти сходство с несколькими акцентуациями и целым рядом защитных механизмов и получить сводную картину его проявлений.
Результаты и обсуждение
Описание выборки. Выборку составили две группы испытуемых. Контрольную группу составляли 30 человек, девушки в возрасте от 17 до 19 лет, родители которых живут и воспитывают детей вместе, в целом, семейную ситуацию можно назвать благополучной. Вторую группу (экспериментальную) составляли 30 человек, девушки таково же возраста (средний возраст 18,2 лет), родители которых состоят в разводе от 5 до 10 лет, отец не проживает вместе с ребенком. Именно такой временной период приводит к перестройке семейных отношений и ролевых установок. На наш взгляд, это достаточный срок для того, чтобы данная ситуация повлияла на некоторые особенности поведения девушек, но, и не отражала актуального стрессового состояния после развода. Другим условием отбора в экспериментальную группу являлось то, что мать не должна состоять в повторном браке (официальный, или гражданский), а дочь должна была проживать совместно с матерью. В обеих группах дочери общаются со своими отцами. Те девушки, которые не знают своего отца, либо по каким-то другим причинам практически не общаются с ним, в выборку включены не были. Методика исследования. Данные о семейном положении испытуемых были получены в результате работы с классной документацией, бесед с преподавателями и психологом лицея. Был задан ряд вопросов: 1) Какие из учениц живут без отца более 5 лет? 2) Какие из них живут без отца по причине развода родителей? 3) Какие из учениц живут в полной семье?... Использовали описание нарциссизма в классификации dsm-4 (Diagnostic and Statistical Manual of mental disorders, а также справочник по диагностике и статистике психических расстройств), что позволило выделить основные критерии нарциссической личности. Затем испытуемые заполняли тест Шмишека (изучение акцентуаций характера); и опросник Келлермана-Плутчика, определяющий характерные для испытуемого механизмы психологической защиты и тест «Поведение родителей и отношение подростков к ним» (ПОР; Е.Шафер), который направлен на изучение установок, поведения и методов воспитания родителей так, как видят их дети в подростковом возрасте. Был использован метод изучения средних показателей Стьюдента и метод корреляционного анализа Спирмена, который позволил проанализировать изучаемые явления и сопоставить исследуемые шкалы по методикам Шмишека и Келлермана-Плутчика со шкалой автономность теста ADORЕ Шафера. Таким образом, была предпринята попытка установить, действительно ли автономность в отцовском воспитании, связана с формированием нарциссическиго склада характера у девушек, исходя из гипотезы исследования. Полученные результаты свидетельствуют о том, что у детей из неполных семей существует тенденция воспринимать отца, как человека отстраненного от проблем семьи, занятого своими проблемами, который проявляет автономность в процессе воспитания. Различие в средних показателях по данной шкале в контрольной и экспериментальной группе (t=0,8, при p>0,05). Однако, эти различия между группами не являются достаточно выражены, чтобы назвать их стабильным проявлением. Возможно, это объясняется тем, что отцы в той и другой группах достаточно схожи по определенному, так называемому «индивидуальному фактору», который в некоторой степени оказывает влияние на взаимоотношения отца и дочери. К этому фактору относится мотивация мужчины «иметь детей», убеждения, связанные с «отцовством», взаимоотношения с семьей, в которой он вырос, а также возраст, когда он стал отцом, и пол ребёнка. Другим фактором определяющим, внутрисемейные взаимоотношения является «фактор семьи». К немуотносится взаимоотношения «матери и ребёнка», «отца и ребёнка», а также взаимоотношения мужа и жены, и более сложная система - «отец-мать-ребёнок». Также существуют «внесемейные факторы», которые определяют взаимоотношения с родственниками, соседями, друзьями и «общественные факторы» - взаимоотношения с коллегами по работе. Наконец, «культурные факторы» - к ним относится культура детства мальчиков и девочек, отношение к отцовской и материнской ролям, убеждения и ценности семьи, связанные с национальными особенностями традиционной культуры. Одной из особенностей нашей культуры, является то, что отец редко бывает достаточно близок к своим детям. Среди людей, непосредственно ухаживающих за ребенком, как правило, преобладают женщины и, нормативные ожидания участия мужчины в процессе воспитания также ниже. «Одна из самых драматичных, причем глобальных, мировых проблем современной школы – по выражению И.Кона, - резкое ослабление в ней мужского начала вплоть до полного исчезновения мужчины-воспитателя» [7] В то же время, следует отметить, что в экспериментальной группе достаточно выражен позитивный интерес отца к дочери (t=1,45 при p>0,05). Более высокие показатели по шкале позитивный интерес в экспериментальной группе может быть интерпретировано двояко. Во-первых, опросник заполняли сами девушки, которые оценивали своих отцов. Это может быть результатом проекции идеального образа отца и, в то же время, примером эффекта социальной желательности. Во-вторых, развод может подсознательно восприниматься отцом как «предательство» с его стороны и, это запускает модель поведения, призванное к «открытости», проявления большего интереса различным событиям в жизни дочери. Возможно, в данном случае это можно объяснить неким компенсаторным поведением отца, в связи с чувством вины за то, что тот больше не живет с дочерью. Экспериментальной группе более ярко проявляют себя такие защитные механизмы как отрицание (t=1,48, при р>0,05) и проекция (t=1,51, при р>0,05), что может быть связано с менее благополучной семейной ситуацией, вызванной разводом. И, что интересно шкала «автономность» в воспитании также положительно коррелирует с таким механизмом защиты как «отрицание» и «проекция», которые составляют, как было показано ранее, основу «идеализации». Исследование показало, что ситуация развода и воспитание девочки без отца может отрицательно отражаться на формирование определенного, а именно - «нарциссического» склада характера. По сравнению с контрольной группой в экспериментальной выделяются: гипертимность (t=0,79, при р>0,05), застреваемость (t=0,7, при р>0,05), экзальтированность (t=1,98, при р=0,05) и демонстративность (t=2,97, при р<0,01). Таким образом, существует достоверная взаимосвязь между автономностью и нарциссическим складом характера, который представлен перечисленными выше акцентуациями характера и защитными механизмами личности. На формирование нарциссического склада личности влияет широкий ряд факторов, в котором семейная ситуация развода играет важную роль, но возможно не является единственной и основной. Выводы:
Таким образом, формирование нарциссического склада характера у девушек из разведенных семей обусловлено специфическим отношением отца к дочери, которое выражается через автономность и позитивный интерес, как преобладающие стили воспитания, поведения и установок.
Литература:
12. Соломин В.П. Психологическая безопасность: учебное пособие: «Дрофа», М, 2008. – с.15. 13. Холмс Дж. Нарциссизм. – М.: ООО «Издательство Проспект», 2002.
16. Erikson, E. H. (1959). Identity and the life cycle: Selected papers. Psychological Issues, Monograph 1. New York: Int. Univ. Press. 17. Freud, A. (1968). Panel discussion wilh J. Arlow (Mod.), J. Lampl de Groot, and D. Beres. Int. Psychoanal., 506.
24. Hartmann, H. (1939). Ego psychology and the problem of adaptation. New York: Int. Univ. Press, 1958.
28. Kernberg, O. F. (1980b). Adolescent sexuality in the light of group processes. Psychoanal. Q., 49:27-47. 29. Kohut, H. (1977). Restoration of the self. New York: Int. Univ. Press. 30. Mahler, M. S. (1963). Thoughts about development and individuation. Psychoanal. Study Child, 18:307-324. 31. Mahler, M. S., and Purer, E. (1968). Infantile psychosis. Vol. I of On human symbiosis and the vicissitudes of individuation. New York: Int. Univ. Press. 32. McDevitt, J. B. (1975). Separation-individuation and object constancy. J. Amer. Psychoanal. Assn., 23:713-743. 33. McDevitt, J. B. (1979). The role of internalization in the development of object relations during the separation individuation phase. J. Amer. Psychoanal. Assn., 27:327-343.
36. Spitz, R. A. (1959). A genetic field theory of ego formation: Its implications for Pathology. New York: Int. Univ. Press.
Категория: СТАТЬИ » Статьи по психологии Другие новости по теме: --- Код для вставки на сайт или в блог: Код для вставки в форум (BBCode): Прямая ссылка на эту публикацию:
|
|