Типология суицидов

Суицид, в буквальном переводе с латинского, – самоубийство (от лат. suis – себя, caedo – убивать). Суициды изучает специальная отрасль психиатрии – суицидология. В классификациях психиатрического знания суициды относят к патологиям влечений.

Влечение в психиатрии есть неосознаваемое или недостаточно осознаваемое побуж­дение, приобретающее характер мотива действия (принятие пищи, питья, половой акт) и поступка (поиск пищи, питья, полового партнёра). Основных влечений четыре – пищевое, половое (либидо), родительское чувство и влечение, связанное с инстинк­том самосохранения. Проблема суицида относится к нарушению последнего.

Любое нарушение выражается в количественном и качествен­ном отношении трёх видов: усиление интенсивности, снижение интенсивности, извра­щение. Суицид – форма снижения инстинкта самосохранения, выраженная в аутоагрессии (агрессии, направленной на самого себя), в частности, в нанесении себе увечий, травм и иного ущерба, в патологических привычках, таких как выдергивание волос, обкусывание ногтей, покусывание губ и т. п. Аутоагрессивное влечение может быть импульсивным, а может развиваться в связи с психотическими состояниями бреда, галлюцинаций, помрачённого сознания, пароксизмов.

В общем различают суицидные мысли, намерения и действия. Суицидные действия разделяют на истинные (совершаемые с целью самоубийства и часто завершаемые) и демонстративные (совершаемые с целью привлечения внимания и, чаще, незавершенные). По статистике, число незавершенных суицидов в 5-10 раз превышает число завершенных [5]. В группе риска – пожилые люди, зависимые, лица с психическими расстройствами. Количество суицидов возрастает весной. Во многих странах суициды входят в первую десятку причин смерти. По разным оценкам, число суицидов на 100 тыс. человек населения в США составляет 10-13, в России 300-800 случаев. Среди лиц с суицидальным поведением по 25% занимают люди со здоровой психикой и с психотической структурой, и 50% – люди с пограничной структурой психики [4].

Суицид всегда предполагает борьбу аутоагрессивных мотивов, с одной стороны, и антисуицидальных мотивов (страх смерти, физической боли, причинения страдания близким, нравственных установок и т. п.), с другой.

1. Типология Дюркгейма

В 1897 году французский социолог Эмиль Дюркгейм предложил собственную версию типологии самоубийств, разделив их по признаку воздействия социального окружения на человека, так как, по мысли Дюркгейма, склонность к суициду не объясняется «ни физико-органическим строением индивидов, ни физической природой окружающей их среды», а зависит «от социальных причин и представляет собой коллективное явление» [1]. Свой вывод Дюркгейм сделал на основе анализа фактов самоубийств и корреляциях их социального процента с географическими и сезонными колебаниями, и с принадлежностью самоубийц к различным социально-профессиональным группам.

По Дюркгейму, суициды могут быть трёх типов – эгоистические, альтруистические, аномические:

1. Эгоистический суицид. Человек выбирает своё сознание единственным предметом своего анализа, утратив связь с социальным окружением и лишившись религиозно-нравственного и семейного контроля. Всего Дюркгейм выделял три фактора внешнего влияния на человека: вероисповедание, государство, семья. Каждый из них способен привести к суицидному поведению либо, напротив, полностью исключить возможность возникновения суицидальных мыслей. Рассмотрим немного подробнее значение каждого фактора.

Фактор вероисповедания отсылает нас к уровню свободомыслия и уровню образованности. Дюркгейм связывал возможность самоубийства со степенью свободомыслия. Он заметил, что в Европе XIX века самоубийства мало присутствовали в католических странах (Италия, Португалия, Испания) и максимально в протестантских (Пруссия, Саксония, Дания), были мало заметны среди евреев. Дюркгейм объяснял это тем, что при общем осуждении самоубийств всеми религиями, католическая и иудейская вера предполагают наиболее строгую регламентированность поведения верующих, а протестантская разрешает большее свободомыслие. Свобода мысли является фактором возможности суицида, поскольку влечёт стремление к образованию, поэтому «несомненно, что самоубийство всего больше развито в высших слоях общества». Нежелание же евреев, считающихся высокообразованными в любом обществе, к совершению самоубийств Дюркгейм объяснил стремлением защититься: «Когда люди чувствуют себя под гнётом непобедимой враждебности, то у них пропадает всякая охота бороться с нею, и сплошь да рядом гонимые элементы лишь с большим упорством начинают отстаивать в своих нравах и обычаях как раз то, что вызывает особенное порицание». Этим и объясняется стремление евреев к образованию: «евреи стремятся к образованию не потому, что они хотели бы заменить критическим мышлением свои укоренившиеся коллективные предрассудки, а только с целью быть лучше вооружёнными в борьбе за существование. Образованность для еврея служит как бы средством компенсировать то неблагоприятное социальное положение, в какое ставит его общественное мнение, а иногда и законодательство. Сама по себе наука бессильна повлиять на традиционное мышление, пока оно не утратило своей силы, и поэтому еврей к своей обычной энергии присоединяет интеллектуальную культуру, причём первая ничуть не затрагивается второй».

Фактор государства отсылает нас к стабильности политической ситуации в обществе. Дюркгейм заметил, что во время политических кризисов число самоубийств снижается, и происходит это потому, что кризис возбуждает страсти, становясь таким образом «явлением социально-психологического порядка» [курсив мой – Н. Д.]. Другими словами, индивидуальные энергии людей сосредоточиваются на новой цели – на социальной сплочённости ради решения одной общей задачи.

Фактор семьи отсылает нас к семейному благополучию. По статистике времён Дюркгейма, люди, состоящие в браке, были более склонны к суицидам, чем свободные. Дюркгейм провёл тщательный статистический анализ и пришёл к несколько иному выводу – важен не брак, а семья. С одной стороны, Дюркгейм обнаружил, что в число «семейных» включались дети до 16 лет, а также что брак наполовину уменьшает суицидоопасность. С другой стороны, для состоящих в браке людей обнаружились суицидоопасные факторы – для мужчин и женщин это наличие детей, для мужчин также ранний брак и вдовство, для женщин – их пол. Поэтому благоприятным для исключения суицида становится не наличие брака, а наличие семьи: «нельзя отрицать, что существенным фактором предохранения от самоубийства людей, состоящих в браке, является всё-таки семья, то есть сплочённая группа, образуемая родителями и детьми».

В целом, эгоистическое самоубийство происходит из-за ослабления связи человека с обществом.

2. Альтруистический суицид. Его мотив – желание блага для социального окружения. Альтруизм, или «недостаточно развитая индивидуальность», настолько же влечёт возможность самоубийства, как и эгоизм, представляющий собой «крайний индивидуализм».

Альтруистические самоубийства присущи обществам низшего порядка, эгоистические – обществам высшего порядка. Примерами альтруистических суицидов являются самоубийство людей престарелых или больных, самоубийство жён после смерти мужей, самоубийство рабов и слуг после смерти господина. Во всех этих случаях человек лишает себя жизни не потому, что он сам этого хотел, а в силу того, что он как бы должен был так сделать, и в данном случае психическое давление на человека оказывает и общество («ты должен покончить с собой»).

Другой вариант – суицид ради радости принесения себя в жертву, т. е. «отречение от жизни само по себе и без всякой особой причины». В современности той средой, где альтруистические суициды обыденны, является армия.

3. Аномический суицид, или аномичный суицид. Человек выбирает самоубийство, являясь членом трансформирующегося общества. Дюркгейму принадлежит описание понятия «аномия», означающее такой этап в развитии переживающего перемены общества, когда старые ценности разрушились, а новые ещё не сформировались. Дюркгейм заметил, что периоды аномии характеризуются потерей ценностных ориентиров для людей, и иногда до такой степени, что суицид видится единственным выходом из ситуации экзистенциальной неопределённости. Аномичные самоубийства совершаются при экономических трансформациях, в силу усиливающейся неопределённости и разрывов установившихся привычных связей (а не от того, что несут «бедность и разорение»), в отличие от периодов политических кризисов, вызывающих социальную сплочённость и, наоборот, отвлекающих от самоубийств. Экономический кризис нарушает баланс, а «всякое нарушение равновесия даже при условии, что следствием его будет увеличение благосостояния и общий подъём жизненных сил, толкает к добровольной смерти».

Аномист движим свободой, которая воспринимается как опасная, потому что хозяином ситуации стал не он сам, а случай. Это вселяет отчаяние, и начинается поиск виноватого, того кто ответственен за несчастья. Деструктивное поведение направляется против виновника – либо против себя, либо против другого. В первом случае самоубийства нет, но есть гнев. Во втором случае самоубийство следует за проявлением насилия к другому, сопровождается гневным состоянием и представляет собой исторжение накопленного запаса психической энергии.

Дюркгейм попарно сравнил каждый из трёх типов суицида и нашёл, во-первых, что есть и смешанные, комбинированные формы самоубийств. Комбинированность означает, что признаки разных типов могут встретиться в одном и том же факте самоубийства, поскольку на человека действуют разные факторы, ведущие к одной результирующей – суициду. Аномия в сочетании с альтруизмом становится «самоубийством одержимых», характеризуясь твёрдостью альтруиста и безумным отчаянием аномиста. Суицидоопасные альтруизм в сочетании с эгоизмом характеризуются ненавистью к себе и альтруистическим отношением к идеалу.

Во-вторых, альтруистическое самоубийство противоположно эгоистическому – самоубийца-эгоист лишён сил, в то время как самоубийца-альтруист испытывает некий прилив энергии сознания, воли, а иногда неукротимой страсти, фанатичности. Другими словами, эгоист – самоубийца упадочнический, альтруист – активный.

В-третьих, аномическое самоубийство движется гневом и разочарованием, и зачастую предваряется убийством того, кто «отравил ему жизнь». Эгоист не допустит насилия, потому что испытывает не раздражение, а пустоту и удручённость. Альтруисту насилие не приходит в голову, ведь он приносит себя в жертву другим.

2. Общие черты самоубийства по Шнейдману

В 1985 году ведущий американский суицидолог Эдвин Шнейдман, на основе своих многолетних наблюдений, предложил десять психологических черт, присущих самоубийству вообще, вне зависимости от индивидуальных свойств, признаков и качеств самоубийцы. Шнейдман исходил из того предположения, что такие психологические черты существуют. Под общими чертами самоубийства он понимал мысли, чувства или формы поведения, которые наблюдал по крайней мере у 95 из 100 лиц, совершивших суицид.

Общие черты суицидов по Шнейдману [11, с. 264]:

1. Общая цель – нахождение решения.

2. Общая задача – прекращение сознания.

3. Общий стимул – не­выносимая психическая (душевная) боль.

4. Общий стрессор – фрустриро­ванные психологические потребности.

5. Общая эмоция – беспомощ­ность-безнадёжность.

6. Общее внутреннее отношение – амбивалентность.

7. Общее состояние психики – су­жение когнитивной сферы.

8. Общее действие – бегство.

9. Общее коммуникативное действие – сообщение о своём намерении.

10. Общая закономерность – соответствие суицидального поведения общему жизненному стилю пове­дения.

Наличие общих черт самоубийства, выделенные Шнейдманом, подтверждают мысль Дюркгейма о том, что в одном самоубийстве могут сочетаться признаки разных типов психического реагирования на воздействие социального окружения, и это реагирование носит не биологический, а психологический характер.

3. Типология Амбрумовой

Основоположница советской школы суицидологии Айна Григорьевна Амбрумова критиковала принцип биологического редукционизма, сводивший суицид к физиологическим основам, и рассматривала суицидальное поведение с учётом взаимодействие трёх факторов риска: психопатологического, индивидуально–личностного и ситуационно–средового. Суицидогенность ситуации Амбрумова определяла личностными особенностями, жизненным опытом, интеллектом, характером и стойкостью межличностных связей субъекта, который принимает решение. Решение о самоубийстве принимается, если есть субъективное ощущение неразрешённости конфликта.

Амбрумова была инициатором создания в стране специальных служб (вне психиатрических больниц) по профилактике и последствиям суицидов, и ориентировалась при их создании на диагностические группы по признаку структуры психики [4]:

- психически больные,

- пациенты с пограничными нервно–психическими расстройствами и наркологическими заболеваниями,

- практически здоровые в психологическом кризисе.

В 1986 году Амбрумова писала о четырёх типах суицидных реакций для людей с непсихотической структурой [цит. по 5]:

1. Эгоцентрическое переключение – острая аффективная реакция на конфликт с внезапным проявлением и непреодолимым характером суицид­ных намерений.

2. Психалгия – избавление от нарастающей тяжести аффективных переживаний.

3. Негативные интерперсональные отношения – мучительная, нередко достаточно длительная (от несколь­ких месяцев до года), сосредоточенность на представлениях и суждениях, связанных с тем, что отношение высокозначимых лиц изме­нилось в резко отрицательную сторону. Суицидная попытка поэтому может носить манипулятивный характер, зави­ся от реакции окружающих на произошедшее.

4. Отрицательный баланс – рациональное подведение итогов жиз­ни с высоким уровнем критичности, рассмотрением всех аспектов ситуации. Этот тип реагирования может присутствовать и как компонент предыдущих трёх описанных типов, при этом существенно отягощая прогноз в пост­суицидальном периоде.

Наименьший риск повторного суицида в постсуицидальном периоде имеют лица с суицидной реакцией эгоцентрического переключения, наибольший риск – лица с суицидной реакцией отрицательного баланса.

4. Типология по видам психических расстройств

Психиатрия выделяет невротические расстройства, расстройства личности (психопатии) и психотические расстройства (психозы). Типология по психотической структуре взрослого человека имеет смысл для общего понимания прогноза суицидоопасности, для оценки вероятности совершения суицида человеком с той или иной структурой психики.

Суициды при невротических расстройствах наблюдаются относительно редко, за исключением истерии, при которой демонстративный суицид (обычно в форме порезов вен на предплечьях либо отравления лекарством) становится способом привлечь внимание к себе. Однако при выраженном аффективном напряжении и развитии аффективного суже­ния сознания суицид может принять завершённый характер [5]. Если суицид решил совершить обсессивный субъект, то он будет совершать самоубийство в методичной манере, без шума, в отличие от истерика. Поэтому такие суициды чаще всего удаются, а если нет, то, скорее всего, повторяются – настолько невыносима нарциссическая рана [6, с. 206-207].

Суициды при расстройствах личности. По данным Микиртумова и Ильичёва, у 35-50% самоубийц при жизни или путём ретроспекции было выявлено расстройство личности, сопровождаемое депрессией и наркозависимостью [5]. В 1984 году Отто Кернберг, с целью оценки суицидального потенциала пограничных пациентов, предложил на первом диагностическом интервью оценивать три факта [2]:

1. Клиническую степень тяжести депрессии. Чем тяжелее депрессия, сопровождающая суицидальные мысли и намерения, тем опаснее ситуация. У пациентов с тяжёлыми эпизодами депрессии, но без признаков пограничной личностной организации, суицидальный риск особенно выражен на стадии выхода из парализующей депрессии. У пограничных же пациентов, по причине их постоянной импульсивности, риск сохраняется в течение всего периода депрессии.

2. Маниакально-депрессивные психозы на фоне пограничной организации. Острый суицидальный риск можно недооценить в том случае, когда пациент долгие годы страдал тяжёлыми личностными расстройствами с повторяющейся депрессией, не проявляя суицидальных намерений. Когда преобладает скорее маниакальная, чем депрессивная симптоматика, опасность проглядеть суицидальный потенциал ещё выше, поскольку переключение на депрессивную фазу может произойти внезапно.

3. Хроническую тенденцию наносить себе повреждения (суицид как образ жизни). В данном отношении Кернберг выделяет три типа пациентов:

- инфантильный тип – суицидальное поведение появляется в момент приступа чистой ярости или ярости, смешанной с временным обострением депрессии;

- нарциссический тип – угроза самоубийства постоянна, она связана с тем, что пациент страдает хронической наркоманией, алкоголизмом, может усугубляться антисоциальными чертами, общей импульсивностью, нечестностью, глубокой эмоциональной отрешённостью или закрытостью;

- атипичный тип – наличествует при некоторых хронических атипичных психотических состояниях, которые напоминают пограничные расстройства – к примеру, при хронических шизофрении, шизоаффективном заболевании, параноидном психозе – в прошлом обнаруживаются эпизоды причудливых суицидальных попыток, сопровождавшихся необычайной жестокостью или ещё какими-то особенностями, связанными с аутичными фантазиями о собственной телесной или психологической трансформации, суицидальные попытки под влиянием бреда преследования или галлюцинаций.

Суициды при психотических расстройствах. По оценке Микиртумова и Ильичёва, 90 % самоубийств совершают психотики. Чаще всего суициды происходят при депрессивных расстройствах, сопровождаясь тревожно-тоскливыми пе­реживаниями и депрессивными идеями самоуничижения и самообвинения [5]. По оценке Михаила Решетникова, больные депрессией совершают 60 % всех суицидов [7]. На втором после депрессии месте (15-25 %) – различ­ные формы наркозависимости, чаще всего хронический алкоголизм. У 3-10 % самоубийц диагностируется шизофрения, где суицидная мотивация вызывается бредовым расстройством, императивными галлюцинациями, а при кататонии суицидные попытки носят импульсивный харак­тер, немотивированы и совершаются случайным способом. При эпилепсии тяжёлые суицидные попытки наблюдаются при эпилептиформном возбуждении.

Шнейдман обращает внимание, что его суицидальные пациенты часто чувствовали себя несчастными в детстве, и связывает наличие суицидных мотиваций у взрослого человека с недостаточной его погружённостью в детские фантазии во времена детства: «Есть основания предполагать — хотя я и не могу утверждать с точностью, — что любой человек, совершающий самоубийство в каком бы то ни было возрасте, чувствует себя жертвой поруганного детства, в котором подвер­гался психическому разбою и насилию, из-за чего важ­ные для него потребности оказались растоптанными и задавленными злобными, слишком занятыми собой или недалёкими взрослыми. Я склоняюсь к мысли, что в основе душевной боли, приводящей к самоубийству, лежит не отсутствие спокойствия, самообладания или счастья в зрелости, а насильственное лишение незабы­ваемо волшебных радостей детства, преследующее человека всю жизнь» [11, с. 304].

Для детей самоубийства считаются редкостью – чаще дети угрожают суицидом, нежели воплощают его. Однако у подростков (чаще мальчиков) суициды встречаются чаще, и с начала XXI века была замечена тенденция к росту их количества. В 1920-е годы Мелани Кляйн писала: «некоторые мальчики, прежде имеющие доверчивый и весёлый характер, внезапно или постепенно становятся скрытными, непо­винующимися, восстают против дома и школы, и на них нельзя воздействовать ни добротой, ни строгостью. Одни утрачивают честолюбие и удовольствие от учёбы и вызывают беспокойство из-за школьной неудачи; других охватывает нездоровый приступ усердия» [3, с. 85]. Оба типа изменившегося поведения свидетельствуют о пошатнувшемся или повре­ждённом самоуважении, и подросток может разрешить такой конфликт антисоциальным поведением или суицидом.

Современные младшие подростки-мальчики часто используют жестокие методы, такие как самоповешение, девочки – чрезмерные дозы лекарственных препаратов. К суицидной мотивации младших подростков относят асоциальное и суицидальное поведение и депрессивные расстройства у родственников (об этом, в частности, пишет Шутценбергер, развивая идею геносоциограмм [12]), импульсивность, склонность к насилию, нетерпимость критики. Среди старших подростков тенденция к росту самоубийств связана с распространением алкоголя и наркотиков в подростковой среде, увеличением числа распавшихся семей. В последнем случае суицид становится попыткой привлечь к себе любовь и внимание, спровоцировать наказание или проявить свой гнев – согласно зарубежному исследования Oudshoorn 1993 года, в двух третях семей выявились инфантильно-зависимые и амбивалентные связи подростков с мате­рями, в то время как у самих матерей наблюдались депрессивные расстрой­ства и суицидные попытки [5].

5. Типология психодинамических трактовок

Наиболее глубоко исследует субъекта психоанализ, имеющий собственные наблюдения и предположения о механизмах суицидных процессов. Психодинамические концепции суицидальных действий (как суицидов, так и попыток суицидов) опираются на анализ фантазмов субъектов о могуществе, мщении, контроле и наказании, жертве и искуплении, бегстве, возрождении в новой жизни, а также на разграничение сознательных и бессознательных феноменов в структуре суицидального действия.

В 1912 году Карл Абрахам и в 1916 году Зигмунд Фрейд объяснили психодинамику суицидаль­ного поведения обраще­нием агрессии против собственной личности. Однако основной акцент в суицидальном акте делается на близкого человека, а если совсем точно, то на утрату близкого человека, идёт ли речь о смерти, разводе или разочаровании. Первая реакция на потерю – волна ненависти к утерянному объекту («я плохой, потому что меня бросили»). Первая реакция сменяется виной («меня бросили, потому что я плохой») и защитным фантазмом о поглощении утраченного объекта, ведь отказаться от утерянного объекта невозможно. Утерянный объект оказывается спасён, но одновременно и идентифицирован с субъектом, поэтому первоначальная волна ненависти обращается против самого субъекта. Конечным резуль­татом депрессивной динамики становится суицидальное действие, исходящее из побуждения убить другого. В итоге и объект уничтожен, и субъект смертью искупил свою вину перед ним.

Впоследствии различные авторы, использующие на практике психодинамические методы, упоминали наблюдаемые ими в аналитическом процессе фантазмы клиентов, становящиеся мотивами суицидальных действий:

* Убийство интернализированного объекта
* Аутоагрессия
* Искупление, самонаказание
* Месть, расплата
* Безрассудный отвод агрессивного напряжения (катарсис)
* Полная власть над ситуацией, активное предупреждение
* Фактическая реализация эмоционально уже свершившегося факта (т. е. «смерти»)
* Возвращение в детство
* Поиск контакта, иногда регрессивным способом (рискованная игра)
* Воссоединение с умершим человеком, желание симбиотических отношений, экс­таз, самоотверженность
* Покорность, бегство
* Обновление, возрождение, новая жизнь
 

Суицидальные действия как реализацию таких фантазмов, по мнению психоаналитиков, можно объяснить не только стремлением уничтожить интернализованный объект, но и следующими мотивами: парадоксальное утверждение ослабленного Я; адаптация к новой реальности, передышка, «психосоциальный мораторий».

Вейкко Тэхке в 1977 году обратил внимание на то, что для депрессивных потенциально суицидных пациентов внезапная утрата интереса к врачам и другим ухаживающим за ними людям должна быть включена в число наиболее серьёзных предупреждающих сигналов о надвигающемся самоубийстве. Позднее Тэхке пояснял этот суицидальный механизм чрезмерной нагрузкой аффектом агрессивности: пропитанное агрессией Я «не может более сохранять переживание внутреннего объекта и перестаёт посылать объектно-направленные аффективные сигналы с последующим за этим исчезновением комплиментарных откликов от других людей, включая аналитика и других профессиональных помощников» [9, с. 114].

В целом, психоанализ предлагает расценивать суицидальную мотивацию двумя аспектами: агрессивным и адаптивным. Агрессивный аспект связан одновременно с тремя желаниями: убить, быть убитым, быть мёртвым. Адаптивный аспект связан с амбивалентностью психических процессов у суицидентов и их социального воздействия. В суицидальном действии теоретически видится одновременно деструктивность и конструктивность, смешение мотивов саморазрушения и самосохранения, агрессия и адаптивность.

В 1929 году Шандор Ференци, исследуя генезис неосознаваемой тенденции саморазрушения, трактовал как тенденцию пациентов к суициду такие их психосоматические проявления, как неврозные нарушения кровообращения и дыхания (при бронхиальной астме, при анатомически необъяснимых явлениях потери аппетита и исхудания), представляющие собой, по мысли Ференци, бессознательный возврат к инфантильным судорогам голосовых связок и гортани. Особенностью пациентов было то, что они появились на свет нежеланными детьми. Эти пациенты мечтали о смерти, но сильная воля к жизни компенсировала этот деструктивный фантазм, хотя он и отразился на особенностях характера – пессимистичного, недоверчивого, депрессивного [10].

Подобные суицидные проявления можно назвать пассивным суицидом, и впоследствии психоанализ существенно развил концепции пассивных суицидных действий. Хайман Спотниц в 1969 году, описывая поведение психотических субъектов, пояснял, что «психологическое убийство объекта и психологический суицид являются способом борьбы против поднятия барьеров от действительного убийства и суицида» [8].

В 1953 году Рингель описал предсуицидальный синдром, имеющий для психотерапии прогностическое значение: каждому суицидальному действию предшествует триада «сдерживании (сужение), застой и инверсия агрессии, суицидальные фантазии». Базис синдрома – сужение, представляющее собой регресс развития, отношений и восприятия ценностей, вызванный обидами, неудачами и разочарованиями. Сужение, по мысли Рингеля, представляет собой защитный механизм нарциссически незрелого Я.

В 1970-1974 годах Хейнзеллер исследовал взаимосвязь нарциссизма и суицидов и выяснил, что у большинства суицидентов нарциссическая проблематика существова­ла задолго до суицидального действия, играла определяющую роль в возникновении суицидальных импульсов, а сами нарциссические конфликты можно разделить на три группы во взаимосвязи с фазами психосексуального развития: конфликты, связанные с психосексуальной идентичностью (оральная фаза), с ценностями и властью (анальная фаза), с принятием человека как такового (генитальная фаза).

Резюме

Суицид – явление не биологического, но психического порядка, представляющее собой непосредственную реакцию субъекта на процессы его социальных взаимодействий.

Первая типология суицидов принадлежит французскому социологу Э. Дюркгейму, который разделил суициды по признаку воздействия на индивида его окружения. Общие черты суицида как деяния описал 88 лет спустя американский психиатр Э. Шнейдман. Советский вариант типологии суицидов принадлежит А. Г. Амбрумовой и относится к лицам с непсихотической структурой. Типология Амбрумовой перекликается с типологией Дюркгейма: эгоцентрический тип Амбрумовой соответствует эгоистическому типу Дюркгейма, психалгия – альтруистическому типу, негативный тип – аномическому, отрицательный баланс напоминает комбинирование типов.

Психоанализ с 1910-х годов трактует суицидное действие (как поступок, так и намерение) как стремление избавиться от интроецированного утерянного объекта и, одновременно, наказать себя смертью за эту утрату. С конца ХХ века психоанализ большее значение пытается уделять объяснению суицида как защиты нарциссически незрелого Я, состоящей в попытке избавления от страха отграничения собственной идентичности и воспринимаемого как угроза.

Список литературы

1. Дюркгейм Э. Самоубийство: Социологический этюд. – М.: Мысль, 1994. – 399 с.

2. Кернберг О. Тяжёлые личностные расстройства: стратегии психотерапии [Электронный ресурс] // URL: http://www.e-reading-lib.com/bookreader.php/26931/Kernberg_-_ Tyazhelye_lichnostnye_rasstroiistva__strategii_psihoterapii.html (11.09.2015).

3. Кляйн М. Торможения и трудности в пубертате // Психоаналитические труды: В VII т. – Т. I. «Развитие одного ребенка» и другие работы 1920-1928 гг. – Ижевск: ИД «ERGO», 2008. – XIV+374 с. – С. 84-90.

4. Любов Е.Б., Цупрун В.Е. Век, время и место профессора Амбрумовой в отечественной суицидологии // Медицинская психология в России: электрон. науч. журн. – 2013. – № 2 (19).

5. Микиртумов Б. Е., Ильичев А. Б. Курс общей психопатологии. – СПб.: Издание СПбГПМА, 2008.

6. Патопсихология. Психоаналитический подход: теория и клиника / Под ред. Ж. Бержере; Пер. с фр. и нау. ред. А. Ш. Тхостова. - М.: Аспект-Пресс, 2008. - 397 с.

7. Решетников М. Психодинамика и психотерапия депрессий. – СПб: ВЕИП, 2003. – 328 с.

8. Спотниц Х. Современный психоанализ шизофренического пациента. Теория техники. – СПб.: ВЕИП, 2004. – 296 с.

9. Тэхке В. Психика и её лечение: психоаналитический подход. – М.: Академический проект, 1993. – 596 с.

10. Ференци Ш. Нежданный ребенок и его стремление к смерти // [Электронный ресурс] URL: http://psychic.ru/articles/classic26.htm (11.09.2015).

11. Шнейдман Э. С. Душа самоубийцы / Пер. с англ. – М.: Смысл, 2001. – 315 с.

12. Шутценбергер А. Синдром предков. Трансгенерационные связи, семейные тайны, синдром годовщины, передача травм и практическое использование геносоциограммы. – М.: Изд-во Института Психотерапии, 2001. – 240 с.