Психологи как пациенты психиатрических больниц

 Писать на эту тему можно много и долго. Проблемы у психологов, конечно, есть. Это очевидно всем. Думается, что часть коллег искренни пытаются разобраться в себе, но есть и те, для кого профессия, диплом психолога превратились в определённый защитный механизм, который снимает необходимость анализа собственных эмоций, состояний, поступков, событий жизни.

Психолог часто сапожник без сапог. Вроде теоретически всё знает, возможно, даже консультирует других, а вот наладить свою жизнь не может. Почему? Горе от ума? Отсутствие мотивации? Инфантильность?

В коридорах и аудиториях психфаков часто можно наблюдать очень странных преподавателей и студентов. Последних, ещё на стадии 10-11 класса, особым образом манит наука о душе. Исследования показывают, что истинная мотивация старшеклассника, желающего стать психологом либо особое психическое состояние, либо амбиции (завоевать/спасти мир). Конечно, для возраста 17-18 лет это вполне нормально. Другое дело, когда особое психическое состояние становятся уж слишком особым, а амбиции превращаются в навязчивые сверхценные идеи.

Если Вы думаете, что подобного рода проблемы характерны лишь для подросткового и юношеского возраста, то глубоко ошибаетесь. Психика взрослых людей более стабильна, но и она может давать сбой особенно в ситуации заблокированной самореализации, затяжных стрессов, профессионального выгорания и т.д.

Но давайте, зададимся вопросом, почему сами психологи оказываются в отделениях психиатрических стационаров и могут ли они как-то помочь себе в решении тех проблем, которые до больницы условно можно отнести к психологическим.

Во-первых, нужно сказать о крайне низкой подготовке специалистов в нашей стране. Даже престижные ВУЗы дают очень слабую теоретическую базу и уж тем более практические навыки. Знаний по медицине, клинической психологии и психиатрии у психологов на минимальном уровне. Конечно есть исключения, но общая ситуация такова: среднестатистический психолог слабо представляет чем гипофиз отличается от гипоталамуса, зато абсолютно точно знает какой знак зодиака водный, где у человека чакры, что гласят веды и какой сегодня год от сотворения мира. Вспоминаю коллегу, которая заявляла, что готова заниматься психоанализом с больным шизофренией и что психоз не является причиной для отсрочки терапии. Вспоминаю коллег государственных учреждений, которые каждое утро в кабинетах ходили со свечками, изгоняя злых духов, раскладывая карты Таро на консультациях и рассуждая о родовых проклятьях.

Во-вторых, в России практически отсутствует система супервизии. Хорошо, если психолог знает, что это такое и для чего нужно. И даже если часы были пройдены, они могут оказаться бесполезными. Что толку в супервизии если она не качественная? А многие ли могут позволить качественную супервизию? Единицы.  

Третья причина, по которой специалист разрушается это конечно, отсутствие у него знаний о предпринимательстве. Сколько сегодня платят в государственных учреждениях? Каковы там реальные функции психолога? Специалисты хотят работать на себя, но как? Что они знают о способах победить в бешеной конкуренции на рынке психологических услуг? Отсутствие связей в профессиональной среде, начального капитала, знаний в области маркетинга, финансов, менеджмента и т.д. приводят к безденежью, социальному неблагополучию, которое, в свою очередь, усложняет личные проблемы психолога, обострят его состояние. И опять же социальные стереотипы. Если ты знаешь, как устроена душа человека, то просто обязан быть вторым Биллом Гейтсом.

Приводит ли всё это к возникновению психиатрических проблем? На этот вопрос можно со 100% уверенностью ответить утвердительно. Всё дело лишь в интенсивности и продолжительности влияния на психику человека деструктивных факторов. В психиатрических клиниках специалисты по душевному здоровью оказываются в качестве пациентов также часто, как, скажем, математики. Но если для последних это дело обычное, (поговорите с преподавателями, например, Университета им. Баумана), то вот появление в отделении психолога в пижаме больного часто приводит в шок тех студентов и аспирантов, которые находятся там на практике.

Собственно у коллег могут быть всё те же самые  диагнозы, которые встречаются у других людей. Одни из этих диагнозов объясняются генетической предрасположенностью и сами по себе объясняют особую изначальную заинтересованность человека психологией, душой, всем магическим. Другие являются следствием профессиональной деятельности. Классики психиатрии относили нашу работу к так называемым душевноёмким профессиям. И, понятно, что постоянная прогонка через себя проблем других людей, продолжительная эмпатия может вести к самым разным печальным последствиям. И если психолог оказывается в психиатрической больнице, то тот факт что у него такая профессия ещё больше усложнит его положение.  

Уверен, что большинство моих коллег знают, как тяжко бывает носить накладываемый обществом ярлык знатока внутреннего мира человека. Психолог, в глазах других не имеет право на ошибку, свои личные проблемы, сложную жизнь и даже отрицательные эмоции. Ты ж психолог говорят ему. А если он оказывается пациентом психиатрической больницы, то тяжесть общественного внимания к ситуации просто уничтожающая. Человек, который как бы должен знать о себе всё, сам псих.

Дополнительная сложность в работе с психологом у которого обнаружилась психопатология часто заключается ещё и в том, что он пытается трактовать своё состояние, обращаясь к психологическим теориям и концепциям и с трудом признаёт у себя болезнь. Быть критичным, признать у себя психическое заболевания тяжело любому человеку. Психологу тяжело вдвойне т.к. он в некотором смысле действительно расписывается в том, что проглядел у себя определённые симптомы (если вообще знал что-либо  них).

Что тут поделаешь? Терапия, терапия и ещё раз терапия. Успешность, как вы понимаете, спрогнозировать весьма сложно.

К счастью, большая часть коллег понимает всю трудность положения. Многие честно говорят о том, что им надоело создавать видимость продуктивной деятельности в государственных учреждениях и они хотят учиться не ради дипломов, а для того чтобы использовать свои знания и опыт в реальной работе. Психологи чаще и быстрей других клиентов признают необходимость прохождения личной терапии и у них уже есть хорошо развитая способность к рефлексии, смелость суждения.

Почему я дал себе право заниматься супервизией? Да всё просто. Мне развязала руки критичность к собственному психологическому состоянию. Она, в умеренной степени, является одним из главных показателей, который должен присутствовать у здорового человека вне зависимости от того, кем он работает. Есть ли у Вас критичность или Вы всегда и во всём правы?

Я приглашаю Вас на супервизию, приглашаю заглянуть в те уголки Вашей души, которых Вы так боитесь и которых избегаете годами. Уверен, что Вы способны открыть новые горизонты в профессиональной и личной сфере, сохранить своё здоровье и улучшить состояние тех, кто обращается к вам за помощью.   

Клинический психолог высшей квалификационной категории Алексей Кравченко (психолог г. Раменское, Жуковский, Люберцы, Москва)

Психологический центр Земля-Воздух www.akravchenko.ru