Теоретическое обоснование применения Юнгианской песочной терапии. Часть I.

Теоретические предпосылки появления и применения песочной терапии 

«Часто руки знают, как решить загадку, с которой интеллект боролся напрасно».

К.Г. Юнг «Превосходящая функция» (1960)

Использование песка для отображения внутренних видений имеет длинную историю. Древние племена чертили защитные круги на земле и создавали различные рисунки из песка. Исто­рическими и культурными параллелями песочной терапии яв­ляются рисунки на песке племен Навахо. В практике индейцев эти изображения используются в церемониях излечения, для предсказаний, изгнания нечистой силы и других целей (Weinrib, 1983). Клэр Бейкр в своей статье «Рисунки на песке Навахо и песочная терапия» (1993) анализирует связь между песочными рисунками индейцев и Sandplay. И песочные картины племени Навахо, и песочная терапия — это излечивающие методы, которым активизируют психическую энергию и открывают перед человеком возможность изменения. Кроме того, обе эти похожие работы с песком улучшают коммуникацию между участниками  процесса.

Тибетские монахи издревле и по сей день практикуют создание разноцветного песка в течение нескольких недель мандал — для достижения совершенства и духовной гармонии. Песок обладает сильными медитативными свойствами.

В Китае, Индии и Японии сосуды с песком размещают около входа в дом. Каждый входящий и выходящий опускает руки в песок, чтобы очиститься от дурных мыслей и опасных чувств. Пе­сок имеет очищающие энергетику свойства.

История песочной терапии берет начало в 1929 г., когда английский детский психотерапевт Маргарет Ловенфельд (Lowenfeld, 1991) впервые применила песочницу в игровой психотерапии с детьми. Ловенфельд придавала большое значение тактильному контакту ребенка с песком и водой, дополнявшему проективную игру с различными предметами и куклами.

Она заметила, что дети добавляют в песок воду и помещают затем туда миниатюрные игрушки. Так родилась «техника построения мира». В 1935 г. Ловенфельд опубликовала свою книгу «Игра в детстве». Педагогический психолог Руфь Бауэр освоила и начала применять «технику построения мира» (Mitchell and Friedman, 1994). В 1970 г. она опубликовала работу «Техника построения мира Ловенфельд», явившуюся итогом сорокалетнего использования ею этого метода в работе с детьми.

Исследования включали и использование песка в ходе детских игр. Другие детские психотерапевты, такие как Мелани Клейн, Анна Фрейд и Дональд Винникотт подчеркивали значение игровой деятельности ребенка в качестве средства невербальной коммуникации. Все они использовали в своей работе миниатюрные игрушки, но не применяли песок (Mitchell and Friedman, 1994). Анна Фрейд (1960) писала: «...мы сразу переносим весь знакомый ребенку мир в комнату аналитика и предоставляем ребенку свободу действий в нем, на глазах у аналитика, но без вмешательства с его стороны. Таким образом, мы изучаем различные реакции ребенка, степень его аг­рессивности или сострадания, а также его установку в отноше­нии к разным предметам и людям, представленным с помощью игрушечных фигур... Игрушечный мир удобен и подчинен воле ребенка; ребенок может совершать в нем все те действия, кото­рые осуществляются в реальном мире, исключительно в преде­лах фантазии вследствие того, что ребенок обладает недостаточ­ной силой и властью».

Юнгианская песочная терапия была разработана швейцарским юнгианским детским психотерапевтом Дорой Кальфф после того, как в 1956 г. Юнг посоветовал ей изучить песочную терапию в Лондоне лично у Ловенфельд. Кальфф шесть лет обучалась в цюрихском Институте Юнга. Она дополнила технику Ловенфельд юнгианским подходом и своим глубоким знанием восточной философии. Представление Юнга о том, что создание художественных образов является альтернативным методом психотерапии, изложенное им в работе «Трансцендентная функция» позволило значительно расширить психоаналитические взгляды на изобразительное творчество и взаимоотношения автора со своим произведением. Предложенная Юнгом техника «активного воображения» помогла понять, что внутренний мир человека богат и многообразен, хотя человек зачастую этого не осознает, и что, создавая условия для проявления фантазии, можно осознать ранее скрытые или подавленные чувства и представления. Подход Кальфф к песочной терапии основан на данных представлениях. Она стремилась создать для своих клиентов «свободное и защищенное пространство», где те, играя с песочницей, чувствовали себя свободно. Ее взгляды базировались на «высказанной Юнгом основополагающей гипотезе о том, что психике человека присуще стремление к целостности и самоисцелению» (Weinrib, 1983, р. 7). Кальфф отмечала, что ее наблюдения за процессом песочной терапии «подтверждают представление о том, что Самость направляет процесс психического развития начиная с момента рассуждения» (Kalff, 1980, р. 23) [цит. по Штейнхард Л, 2001, стр. 45]. Она заметила появление в песочных работах своих клиентов округлых изображений, согласующихся с наблюдениями Юнга и «символизирующих совершенство и совершенное бытие», а также квадратных образов, «появляющихся при достижении психической целостности» (Kalff, 1980, р. 24) [цит. по Штейнхард Л, 2001, стр. 45]. Утверждение Кальфф о том, что в процессе песочной терапии отражаются стадии психического развития человека, находит теоретическое обоснование в работах юнгианского аналитика Эрика Ньюманна (Weinrib, 1983). Кальфф также указала на возможность использования песочной терапии в работе со взрослыми и детьми и обратила внимание на то, что песочные композиции взрослых отражают те же стадии психического развития, что и детские работы (Kalff, 1980) [цит. по Штейнхард Л, 2001, стр. 46]. Благодаря работам Доры Кальфф песочная терапия была представлена в качестве составной части аналитического процесса, конкретной формы метода «активного воображения» Юнга (Bradway and McCoard, 1997).

Работая сначала с детьми, а затем и со взрослыми, Дора Калфф увидела, что в ее практике песочных построений подтверждаются теоретические положения Юнга, в частности о символе, структуре психики, ее целительного потенциала и стремления к целостности (Юнг, 1998), а также теоретические идеи Эрика Нойманна о психологическом развитии в раннем детстве. В сериях композиций она видела прохождение процесса психологического созревания клиента. Для того чтобы позволить процессу протекать, она практически не использовала с своей работе вербальные комментарии, непосредственную построений. Позднее Дора Калфф беседовала с известным учителем дзэн Д. Судзуки. Он увидел сходство ее практики отсутствующей, или отсроченной интерпретации с практикой дзэн, когда ученику, ищущему мудрости, не дается прямой ответ или он вовсе остается без такового и ищет свой собственный ответ. Встреча с Судзуки укрепила ее уверенность в правильности подхода (Зелинский С., Трошихина Е., 2013).

Наряду с представителями юнгианского анализа, освоившими песочную терапию Кальфф, другие специалисты — психиатры, психологи и социальные работники — все чаще применяют песочницу в качестве вспомогательного инструмента.

«Кальффианская» песочная терапия представляла собой хотя и весьма важный, но все же лишь периодически используемый метод, перемежающийся с вербальными интервенциями. Книга Доры Кальфф Sandspiel явилась первой опубликованной работой по юнгианской песочной терапии. Литература по песочной терапии, начиная с 1970-х гг. писалась, прежде всего, представителями юнгианского анализа, подчеркивавшими ее способность активизировать диалог между психикой, песком и предметами (Ammann, 1991; Bradway and McCoard, 1997; Bradway et al, 1990; Dundas, 1978; Kalff, 1980; Mitchell and Friedman, 1994; Ryce-Menuchin, 1988, 1992; Weinrib, 1983) [цит. по Штейнхард Л, 2001, стр. 47]. В рамках юнгианского подхода песочная терапия рассматривалась, в основном, как средство оценки процесса индивидуализации в соответствии с представлениями Нойманна о стадиях психического развития (Neumann, 1988). Символическое содержание миниатюрных предметов анализировалось с использованием «техники увеличения», основанной на исследовании психологических, антропологических, этнических, культурных и мифологических ассоциаций с предметами.

Трехсторонний перенос, происходящий между клиентом, психотерапевтом и образом, был учтен специалистами, использующими песочную терапию. Роль же психотерапевта как молчаливого свидетеля — участника психотерапевтического процесса — принципиально отличается от роли аналитика, привыкшего к использованию интерпретаций и непосредственной работе с переносами и контрпереносами. Использующие песочную терапию специалисты находят работу с этой техникой менее напряженной по сравнению с аналитическим процессом (Ammann, 1991). Брэдвей и МакКоард (Bradway and McCoard, 1997) используют термин «ко-перенос» для обозначения более сложного характера психотерапевтического взаимодействия, возникающего в ходе песочной терапии.

 Амманн (Ammann, 1994) даже сравнивает его с музыкой, когда пишет о том, что это взаимодействие осуществляется в соответствии с принципом резонанса. Исследовательница рассматривает психотерапевта как своеобразный «инструмент», который должен «звучать» в полную силу. Лишь в этом случае клиент может уловить его звучание и настроиться на соответствующую частоту. Трехсторонний перенос также характерен для арт-терапии и обсуждается арт-терапевтами уже достаточно давно. Арт-терапевты, привыкшие выступать в роли молчаливых свидетелей, испытывают определенные затруднения в оценке «фундамента и формы», используемых клиентом во время песочной терапии. Слишком пристальное внимание, которое  эти специалисты уделяют феноменам переноса и контр-переноса, препятствует их наблюдению за ходом песочной терапии. Суть не в том, чтобы просто наблюдать за действиями клиента, но оценить уровень его образных представлений возникающих в процессе создания песочных форм.

Юнгианская песочная терапия предполагает использование двух прямоугольных подносов, выкрашенных изнутри в голубой цвет. Один поднос заполняется сухим песком, другой — мокрым. Кальфф слегка изменила размеры подносов (49,5 х 72,5 х 7 см), используемых ранее Ловенфельд, благодаря чему поднос приобрел такие геометрические пропорции, когда диагональ квадрата, образуемого вертикальным размером прямоугольника, стала равняться его горизонтальному размеру (Jackson-Bashinsky, 1995) [цит. по Штейнхард Л, 2001, стр. 46]. Кальфф предпочитала располагать подносы не на полу, а отдельно, на уровне стола. Большой набор миниатюрных персонажей и предметов, располагающихся на полках возле подносов, должен был представлять все многообразие природных форм и элементов человеческого окружения. Кроме них, Кальфф использовала также естественные природные материалы: ткань, нить, бумагу и др. Набор используемых Кальфф миниатюрных персонажей и предметов включал символические, этнические и религиозные объекты, отражающие самые разные культуры, обеспечивая тем самым возможность передачи содержаний коллективного бессознательного, дополняющих привычные феномены психической жизни.

Продолжение следует...